Первая часть: Новость. (1/1)
Холодный февральский ветер пробивается через приоткрытое окно и оседает в кабинете, одаривая егозимней свежестью и прохладой. Гений преступного мира сидит в своем кресле, тупо уставившись в одну точку, где-то на столе. Кажется, что он не замечает ветра, который проносится по его коже, награждая мурашками и ознобом, кажется, что он вообще не замечает ничего вокруг. Даже собственного дыхания и стука сердца.Напротив него, в кожаном черном кресле расположился его верный киллер. Его тело напряжено, но лицо не выражает никаких эмоций. Глаза снайпера опустошены и стеклянны. Он сидит, обхватив себя руками, но не от холода, и смотрит на своего шефа. В полковнике словно нет жизни, его вид крайне равнодушен ко всему, будто он умирает…
Так оно и есть.Вчера он узнал, что у него рак. Рак легких.Если бы не длительно не проходящий кашель, боль в грудной клетке, резкая потеря веса и аппетита, он бы так и не обратился к врачу.Обратился, но уже поздно.
Многие годы курения по пачке в день дали о себе знать, назначивсмертельный срок Себастьяну - четыре месяца.Сначала он, конечно же, не мог поверить в этот диагноз. Шок настиг потом, когда он пришел домой, просто не помня, как дошел до него. Это ничем не передаваемое чувство, чувство, когда понимаешь, что осталось жить лишьвсего каких-то чертовых четыре месяца. Когда чувствуешь эту оструюболь в груди и ничего не можешь с этим сделать. Потому что уже поздно. Потому что уже ничего не сделаешь.Но разве можно назвать эти месяцы жизнью? Если только представить, через какие муки предстоит пройти, что придется испытать, и в итоге умереть самой отвратительной смертью… От тела буквально ничего не останется, а от легких тем более.
Все исчезнет и превратится в гниль за каких-то четыре месяца.Но это пугало Себастьяна в последнюю очередь. Самое первое, что пришло ему в голову – это Джим.Как он будет за этим наблюдать? За тем, как умирает самый главный человек в его жизни?Как он это выдержит?Болезнь – штука странная. Болеет один, а страдает другой, наблюдая за этим, не имея возможности помочь.На душе остаются вечныешрамы, которые ничем не стереть.Себастьян не хочет видетьстрадания Джеймса, его сострадания и сочувствия.Он не хочет, чтобы его жалели, он к этому не привык. Он просто хочет уйти спокойно, бесшумно и незаметно, но в глубине своей загубленной души понимает, что это невозможно.
Моран понимает, что будут страдать оба и что от этого никуда не уйти.Стряхнув челку с глаз, снайпер делает глубокий вдох и, едва не застонав от боли в груди, чуть наклоняется вперед, продолжая смотреть на шефа.Тот по-прежнему так же смотрит куда-то в пустоту не свойственным ему безжизненным взглядом, держа одну руку на лбу, а другую на столе. На бледном, обычно таком выразительном лице не отражается ничего, кроме шока и опустошения.
Он узнал обо всем вчера, поздно вечером, и то – пришлось выпытывать у полковника. Моран не особо болтлив, но по его виду можно было сразу догадаться, что случилось что-то серьезное.Джим, конечно, тожене сразу поверил. До него просто это не могло дойти. Он не мог этого понять.Они оба не спят уже целую ночь, просиживая в холодном, темном кабинете. Ни о сне, ни о еде, ни о чем-либо другом просто не могло быть и речи. Слишком силен был удар, чтобы успеть прочувствовать его до конца и прийти в себя.- Джим… - Гробовую тишину нарушает хриплый голос полковника, - ты меня слышишь? – Щелкает пальцами перед его лицом, пытаясь уловить в них хоть какую-то живую искорку.Джеймс отвечает не сразу, так же как и, не сразу среагировал на действия Морана.- Слышу, - тихо и равнодушно отвечает он, так и не сводя взгляда с определенной точки на столе.Снайпер вздыхает, что дается ему с трудом, и устало прикрывает глаза, откидываясь на спинку кресла.- Скажи хоть что-нибудь, - просит Моран, потирая глаза, - не молчи, Джеймс.- А что ты хочешь от меня услышать? – Уже более четко и резко отзывается преступный генийи, наконец, переводит взгляд на подчиненного. - Что я скоро потеряю тебя? – его голос делается более громким и скоблящим слух, - что с каждым днем я буду терять частичку тебя, а в конце концов от тебя вообще ничего не останется, кроме воспоминаний? – Чуть прищуривается, пытаясь смотреть в глаза Себастьяну.Полковника, кажется, эти слова задели за живое и отозвались неприятной болью во всем теле: передернув плечами, он выпрямился, смотря куда-то вниз, лишь бы только не встретиться взглядом с Джимом.Но ведь он прав – как бы это больно не было, это является жестокой правдой.