часть 6 (1/2)
Ямамото не хочет открывать глаза. Если откроет, то сон кончиться. Такой приятный, такой долгожданный, такой чарующий сон раствориться, словно сахар в горящем чае. И останется только сладкий привкус, который вскоре забудется.
Такеши боится открывать глаза. А вдруг это не сон, и первое, что он почувствует, удар в нос? Ведь это теплое, большое, что он прижимает к своей груди, дышащее, ворчащее во сне, сложившее на него ноги и руки, может оказаться Гокудерой. И тогда его не станут спрашивать, что он делает в его постели, его убьют на месте без лишних слов.Ах, а сон был так прекрасен, что ради него можно было бы и умереть.Подрывник встал с пола и неровной походкой подошел к мечнику.— Гокудера, я… — его рот быстро заткнули глубоким поцелуем. Ведь свою порцию удовольствия подрывник не получил. А подрывник всегда получал желаемое. Гокудера целовал требовательно, страстно, посасывая губы партнера.
— Гокудера… — Такеши снова попытался что-то сказать, когда горячие губы оторвались от него, — Я… Ах!Язык Урагана коснулся уха. Он играл с мочкой, прикусывал, вылизывал как животное, целовал, зарывался руками в непослушные волосы. Такеши стонал, подставляя свою шею под горячие ласки. Подрывник расстегивал рубашку на мечнике, поглаживал его грудь, едва касаясь пальцами.
— Хаято, — шептал он, — Прошу, прекрати.— И не подумаю, — в зеленых глазах запрыгали хитрые искорки. — Ведь ты хочешь меня? Скажи, что хочешь.
Мечник усмехнулся. Он немного отстранил от себя лицо подрывника и прикоснулся ладонью к его щеке. Тот лишь прикрыл глаза и принялся покрывать короткими поцелуями ладошку. Так хотелось оставить как можно больше напоминаний о себе.
— Хаято, — Такеши гладил его скулу, — Я люблю тебя.— Я знаю, — шепчет он и целует в ответ, целует губы, щеки, прикрытые глаза мечника, ошалевшего от того, что Гокудера так спокойно воспринял его признание. Руки скользят по спине Хаято, кожа на ней чистая, нежная, ни одного шрама. Все шрамы на груди. Ураган никогда не показывает спину врагу. Руки скользят и сжимают упругую задницу.
Гокудера обхватывает ногами талию товарища, полностью повисая на нем. Ямамото лишь еще беззаботней улыбается и несет любимого к кровати. Аккуратно уложить или бросить?Гокудера сам отпускает плечи мечника и падает на кровать. Волосы серебряным вихрем рассыпаются по одеялу, руки тянуться к чужой шее и притягивают, чтобы можно было подарить еще один долгий поцелуй. Такой сладкий, такой жадный, такой неземной. Ямамото стаскивает остатки одежды с горящего желанием тела. Брюки падают на пол вместе с нижним бельем. Как же хочется покрыть поцелуем каждую клеточку, лизнуть каждую складочку, дотронуться до самого сокровенного.— Я люблю тебя, — повторяет мечник, стаскивая одежду с себя и ложась сверху, — Так люблю.Но Хаято жестом приказывает ему замолчать – прикладывает палец к его губам. Для Гокудеры любовь — это то, о чем нужно молчать. Ведь даже если скажешь, любить сильнее не станешь. А если говорить слишком часто, то слова потеряют свою волшебную силу.Ямамото лишь улыбается и принимается за свой приз. Вылизать соски, живот, спуститься и чуть прикусить тазовые косточки, охаживать руками его бока и слушать дивные стоны и мольбы не останавливаться.— Возьми его в рот, — просит подрывник и заходиться в безумии. Мечник исполняет просьбу. Полностью заглатывает, так глубоко, и кажется, что задохнешься. Языком проводить по головке, очерчивать круги, прихватывать кожу губами в особо чувствительных местах. И видеть, как Гокудера изводиться, комкает простынь, сдерживается, чтоб не закричать от удовольствия.
Язык скользит по тыльной стороне бедра туда, где уже так жарко. Дырочка, такая красненькая, такая возбуждающая, требовала к себе внимания. Такеши не придумал ничего лучше, как лизнуть ее. Та лишь дернулась в ответ.— Идиот, ты что творишь? — рассердился подрывник.— Она такая миленькая, что я не могу удержаться, — улыбнулся мечник и принялся вылизывать любимого. Хаято аж задохнулся от ощущений. До чего же приятно, Ураган смаковал новое для себя – ощущение чужого языка в своей заднице. Первый палец он практически не почувствовал. Дискомфорт пришел, когда Ямамото ввел еще один.— Уммм… — застонал он.— Больно? – испугался мечник.— Не тяни, входи уже, — умоляет Ураган, закрывая лицо руками, — Я с ума сойду, если ты это не сделаешь.Ямамото пристраивается сверху. Дырочка спокойно приняла в себя член Такеши. Первый толчок отозвался жуткой болью по телу Гокудеры. Боже, как хотелось вытащить его из себя. Но дальше будет лучше, успокаивал себя подрывник.— Что, слабо во всю длину? – спрашивает он, усмехаясь через силу, — Ну же, сильнее.И Ямамото подается вперед еще раз, почти доставая там внутри до заветной точки.— Ну, еще чуть-чуть, — молит со слезами на глазах Гокудера, толчок, и он заходиться беззвучным криком, изгибаясь от наслаждения. Боже, как это классно! Ямамото увеличивает темп, полностью входя в податливое тело любовника. А тот извивается, впивается ногтями в заботливо подставленную спину, рвет простыни, и стонет, похотливо трогает свой член.— Перевернись, — шепчет мечник и подрывник подчиняется.Движения стали резче и глубже. Подрывник уже держится из последних сил, уже несет какой-то бред, смотрит куда-то стеклянным взглядом и стонет как очумелый.
— Такеши, я больше не могу, — рука мечника ложиться на ноющую плоть и начинает двигаться в том же темпе, что и хозяин. Хаято последний раз изгибается и сильно сжимает мечника внутри себя. Чужое тепло разливается по его нутру. Секунда, и с руки Ямамото капает белая жидкость.Гокудера притягивает к себе мечника и целует.— Пошли в душ, что ли?Утро заявляет о своем приходе пением птиц. Но просыпаться не хочется. Если проснешься, придется уходить и оставить его опять одного. Одного на растерзание этому ублюдку. Его – самого дорогого человека на всем белом свете.— Хаято? – тихо спрашиваешь его, но в ответ тишина. Глаза приходиться открыть, чтобы проверить, здесь он или нет. И улыбнуться. Он спит, как зверек, поджав ручки и ножки под себя. Такеши пытается бесшумно встать, чтоб собраться и уйти, пока он не проснулся. Только он опустил ноги на пол, горячая рука ухватила его сзади.— Я тебе разрешал уходить? – спросонья он довольно зол. Ямамото улыбнулся и повернулся к нему, чтобы сказать, что уходит, — Я тебя не отпускал.Хаято тянет парня на кровать и укладывает рядом с собой. Обнимает его, складывает на него ногу, утыкается носом в грудь.
— У нас еще есть час, давай еще побудем вместе, — просит подрывник, целуя мечника куда-то в шею, — Просто поспим.И он мгновенно засыпает. Засыпает с мыслью, что говорить о любви не стоит. Засыпает в объятиях родного человека.— Я все-таки планирую, нападение на Вонголу, — заявил на собрании семьи босс. — Я хочу убить Саваду.Глаза Гокудеры расширились. Но почему, почему? Ведь Хаято искусно создал столько проблем для этого выродка, что у того просто не было выхода, только решать их. У него не должно хватить сил, чтоб сделать это! Лучшие бойцы так далеко от базы! Остались только совершенно никчемные подчиненные! С такой армией он не сможет воевать. Так почему он решил идти на Вонголу?! Чего он хочет добиться? Будь Гокудера глуп, он решил бы, что это самоубийство. Но подрывник шкурой чувствовал подвох.— Наш основной противник – Хибари Кея, на этой неделе покинул их поместье. Охранять десятого босса остались только два человека. Сасагава и Ямамото. Именно тогда мы и нанесем удар.— А это не самоубийство? – спросил один из подчиненных, — Я понимаю, самым сильным там является Хибари, но и мечника нельзя сбрасывать со счетов. Он ученик Скуалло. Да и сам Савада довольно силен.— Против лома нет приема, — ответил на это босс. — Савада хорош, но после автоматной очереди в хрупкое тело выжить довольно сложно.
— Значит, ты твердо решил, — Хаято смотрел на начальника через челку и усмехался, — что убьешь его.— Ничего личного, детка, — ответил на это босс. — Но на троне может сидеть только один король.Хибари потер глаза. Было три утра, он лег только час назад, устал, как собака, пока следил за противником, а теперь какой-то урод решил его разбудить! Выебу! Потом забью до смерти! И снова выебу – решил Хибари.
Телефон звенел как сумасшедший. Человек на том проводе не оставлял попыток поднять Хибари. Кея дотянулся до телефона и проснулся от удивления. Гокудера? Он совсем чокнулся, ему звонить?! Он же себя раскроет, чертов идиот!— Хибари, ты почему так долго не отвечал?! – вопль Гокудеры мог и мертвого поднять, — У нас ЧП! Срочно возвращайся к Десятому! На вас готовиться нападение.— Погоди, не кричи так, — попросил Хибари, принимая вертикальное положение на кровати, — Ты сейчас не шутил?— ДА КАК Я МОГУ ЭТИМ ШУТИТЬ, ДУРАК! ДЕСЯТЫЙ В ОПАСТНОСТИ! – Хибари слышал, как у подрывника затрещал в руках телефон. Звонок оборвался, и мелодичный женский голос сообщил, что разъяренный абонент в данное время не доступен или выключен.— Значит, не шутил, — хмыкнул Кея и принялся звонить в аэропорт, чтобы заказать билет на ближайший рейс в Италию.Нападение назначено на завтра. У него только этот вечер, чтобы сообщить Десятому. Только каких – то восемь часов. Так мало. И так достаточно.Сегодня он встречается с Ямамото в том парке. Хотя лучше бы позвонить по телефону, но Хаято его так сильно сжал, что он просто треснул по швам. Подрывник уже пожалел о том, что понадеялся на технику и не заучил номера всех хранителей наизусть.Боже, когда вся база стоит на ушах, улизнуть практически незаметным невозможно! Но невозможное для обычного человека – просто как улицу перейти для Хранителей Вонголы. Прикинуться больным, попросить не беспокоить и запереться в своей комнате, а потом через окно, тем же маршрутом, что он каждое утро провожал Такеши.— Хаято! – радостно заулыбался мечник, увидев бегущего к нему подрывника, — Любимый…И прижать сопротивляющегося парня к себе, ища губами его мягкие губки.— Прекрати, бейсбольный придурок, — возмущался Гокудера, — Срочно возвращайся в поместье и передай — завтра на вас будет нападение. Я уже сообщил Хибари, он должен был вылететь.— Я знаю, он уже позвонил, — Ямамото продолжал улыбаться и пытаться удержать разгневанного Хаято в своих объятиях. — Тсуна начал подготовку.— Так почему ты здесь?! – заорал Ураган. — ТЫ ДОЛЖЕН ЕМУ ПОМОЧЬ!— Не волнуйся ты так, — просит Ямамото, наконец, целуя любимого, — Я хотел тебя увидеть, вот и пришел.— Идиот, — Гокудера расслабился, и потянулся за новым поцелуем. Целоваться вот так, в свете одинокого фонаря, понимая, что все уже сделано, и пора бы уже насладиться возможностью – все это успокаивало и настраивало на романтический лад.