Часть 5 (1/1)
Следующую ночь Мэтт провёл с Дэниелом, но сексом они не занимались. Мэтт не хотел, чтобы его первый раз с парнем был столь скорым и необдуманным, а Дэниел знал, что не был готов. Этого оказалось достаточно. Эми осталась в неведении, частично из-за отсутствия денег на счету мобильного телефона, а частично из-за того, что Мэтт не хотел торопить события. Они и без него летели со скоростью падающего на Землю метеорита, и Эми, раз заходил разговор, могла и подождать. Мэтт был представлен матери Дэниела как друг, который ?сегодня останется ночевать у меня в комнате, окей??, и даже не был этим смущён. В конце концов, он всё понимал, а мать Дэниела собрала остатки отжившей своё памяти, чтобы припомнить другого Мэтта, шестилетнего, со светлыми волосами — встреча была приятной, а мать Дэниела слишком уставшей, чтобы что-то запрещать.Приятным, но вовсе не обязательным моментом оказалось то, что Дэниел поделился с ним своими вещами — преимущественно теми, что были уже малы, а руки не доходили выкинуть — и Мэтт почувствовал себя особенным. Одежда хоть и была заношенной, но в то же время оказалась чистой, целой и немного, привлекательно велика. Они носили что-то похожее и неопределённое, без выраженного стиля или субкультуры, если только неумение поспевать за модой ещё не считалось субкультурой.Наступающая пятница оказалась лучше: гнетущие облака двинулись дальше, оставив город позади, а солнце поднялось на небо раньше, чем от него ожидали. В воздухе чувствовались весна и запах приближающегося лета, так что Мэтт, стоило им ранним утром выйти за порог и направиться в школу, спросил:— Хочешь сказать, ты готов к выпускному балу? — после чего напомнил с толикой насмешки в голосе: — До него всего полторы недели.— Я готов только выть из-за него. Мама натурально угрожает купить мне парадный костюм и всё расспрашивает о девушке, которую я пригласил. Я почти соврал, что мне есть с кем идти. И ты легко можешь догадаться, что идти туда с тобой — не лучшая идея.— Можешь не переживать, что я не пойму, — он пожал плечами. — Но Эми сказала, что туда можно приходить и без пары, и я почти уверен, что это та свободная Америка, за которую боролись наши предки. Предлагаю весь вечер потягивать виски, которое собираются вылить в любой безалкогольный напиток на вечере, и делать вид, будто мы знаем, что будет с нашими жизнями после школы.Какое-то время они шли молча. В магазине по пути купили дешёвый кофе, чтобы взбодриться, и Дэниел курил с самого утра. В начале девятого они остановились за сотню ярдов до школы, Дэниел достал ?парламент? и быстро зажёг сигарету, изредка поглядывая в сторону школы, но всё чаще — на Мэтта. Заметить часовую башню, исправно работающую и в чём-то даже величественную, было несложно; Дэниел как раз смотрел на неё, когда Мэтт спросил:— И… какие у нас отношения? — и картинно прищурился, то ли для смягчения вопроса, то ли для разрядки ситуации — он сам не знал.— Типа статуса на ?фейсбуке?? Не знаю, ?все сложно?, наверное. — Дэниел пожал плечами, не отрывая взгляда от часовой башни.— А человеческим языком? Кто мы? Сумасшедшие друзья? Любовники? Придурки со спермотоксикозом? Я не знаю, ты мне скажи. Наверное, разница хоть какая-то всё же есть, хотя бы вербальная. В том смысле, как корабль назовёшь, так на нём и напиши.— И я должен решать этот вопрос по той простой причине, что… нравлюсь… тебе? — Дэниел тяжело вздохнул и сделал затяжку. — Ты думал об искажённом восприятии реальности? О скорости течения времени, и о том, правильно ли мы воспринимаем его? То, что сейчас оно мчится на бешеной скорости — нормально, или это проблемы с моей головой? Или, может, с твоей головой тоже.— А ты умеешь перевести тему. Посмотри Нэшнл Джеографик, иногда там крутят похожие передачи.Совсем скоро они уже сидели на больших и холодных ступенях у главного входа в старшую школу. Над головами мерно и трудолюбиво тикали часы, привычным потоком учащиеся заходили в школу, только фыркая на тех, кто посмел рассесться у прохода, так что в этот момент жизнь казалась правильной, привычной, такой, какой она была всегда. Словно ощущение дома после долгого путешествия. Дэниел сидел рядом, и от него сильно пахло сигаретами, впрочем, как и всегда. Запах забирался под одежду Мэтта, в его нос, першил в горле, но это на все сто процентов был тот запах, какой слышали люди рядом с Дэниелом, словно тот уже родился с сигаретой в беззубых дёснах. Мэтт покачивал коленом, ударяясь о чужую ногу, и слабо улыбался, будто бы ожидал реакции.В мире на несколько минут исчезли все занятия и дела, все обязательства и наказания, отчего можно было хоть целую вечность сидеть на больших ступенях школы, не торопясь вообще никуда. Ощущение не длилось долго, но оно было ярким и насыщенным, перебивающим всё вокруг, к тому же, совершенно не запоминающимся. Мэтт жил бы этим ощущением безмятежности и беззаботности, и оно закончилось.~=*=~Мэтт сидел на крыльце дома Дэниела с банкой пива в руках, в парадном костюме Брэда и надеялся, что тот не испачкается до вечера. Около десяти минут назад Дэниел ушёл в дом за чем-то, что можно было пожевать, но так и не вернулся, из чего был сделан вывод, что мать Дэниела всё же заметила, насколько безобразно и беспечно выглядели волосы сына; возможно, даже пыталась их завязать. Идея была обречена на провал.До выпускного бала оставались считанные часы, и Мэтт уже не мог о нём думать. Он был полностью собран, наполнен напутствиями семьи и, возможно, совсем немного пьян на второй банке пива; к счастью Мэтта, больше в холодильнике они не нашли, и он успел бы протрезветь к сроку, даже если не считал себя пьяным. Пережить этот день было непросто. Он ходил в костюме уже какое-то время, так что почти устал от него, но всё же искренне старался выглядеть прилично. К нему наконец вышел Дэниел и присел рядом.— Такое чувство, — начал он, — будто сегодня случится что-то очень плохое, из-за чего я получу суперсилу и буду спасать этот мир всю свою жизнь. Даже звучит ужасно. Мама сказала, что если мы пойдём на бал убитыми, она нас закопает. Не хочет, чтобы я её позорил.Мэтт усмехнулся и придвинулся ближе, а потом протянул чужую банку пива.— Не так уж и просто нас убить. Мы заслужили немного отдыха перед вечером, который ещё не начался, а меня уже от него тошнит. Интересно, сделаю ли я сегодня что-то странное? — Мэтт положил голову на чужое плечо. — Наверное, только захочу, чтобы мы пошли туда как пара. Глупые остатки отживших своё традиций и ценностей.— А неопределённость пугает, верно? — Дэниел усмехнулся своим мыслям. — Я знаю, чего ты хочешь, и сейчас, должно быть, кажется, что жизнь создана, чтобы исполнять безумнейшие из своих желаний… в рамках закона. Так что сейчас, пока я мастерю очередную отмазку в своей голове, ты наверняка думаешь, что я просто боюсь признаться самому себе в чувствах к тебе. Что уже говорить о признании тебе. Или ты зашёл дальше, и думаешь, что этих чувств нет.— Знаешь, пока ты не сказал…— Но жизнь такая бездарная! Она может быть о любви, о работе, о семье, о детях, о деньгах, о наркотиках, о музыке, о счастье или несчастье, что делает её только глупее. В чём проблема? Конфликт? В принятии общества и в том, какие блоки стоят в голове, что не позволяют признаться в том, что ты мне тоже нравишься? Я не знаю, чувак, я не знаю. К тому же, я ещё и жутко разговорчивый, только дайте немного выпить.— Нужен драматичный момент, чтобы дотянуть эмоции, — подсказал Мэтт, стараясь скрыть улыбку.— Или драматичный обрыв. Я ведь сказал, что ты мне нравишься, и спросить, будешь ли ты моим парнем после этого — так логично, правда? Но как сказать потом, что мне всё ещё неуютна мысль о выпускном?— Знаешь, я всё прощу, если ты просто скажешь мне в лицо, без увиливаний и намёков. И даже не делай вид, будто не понимаешь, о чём я прошу. Жить в подвешенном состоянии и правда пугает, а ещё это дерьмово и надоедает быстрее, чем можешь представить.Дэниел откашлялся и сильнее повернулся к Мэтту. Мэтт чувствовал, как огрубевшие кончики пальцев с мозолями убирают волосы с его лица и как потом берут за руки, словно это и был тот самый драматичный момент, которого они ждали. Он был закономерен и ожидаем, пожалуй, так сильно, что Мэтт едва смог усидеть на месте. Дэниел наклонился к нему ближе и тихо сказал, как и нужно было, глядя в глаза:— Ты нравишься мне, так нравишься, что я даже осмелюсь спросить, согласен ли ты быть моим парнем. Так… Согласен?Мэтт ничего не ответил, но поцеловал Дэниела, непроизвольно сжимая чужие ладони сильнее. Это был хороший момент, пожалуй, лучший из многих. Это было так правильно, что слёзы едва не наворачивались на глаза, но Мэтт только улыбался сквозь поцелуй, представляя, что будет, если мир завершит своё существование в этот самый момент. Он ведь так и будет целую вечность целовать Дэниела, размышляя о целом ворохе вещей только для того, чтобы не думать о том, что оба они, должно быть, всё же пьяны.Этот день начинался… или уже заканчивался. Всё приходило к какому-то концу, естественному завершению, насколько могла быть естественна школа или обучение в ней. Отчего-то о школе думалось в самую последнюю очередь. Мэтт чувствовал, будто весь мир существовал для него одного, и Дэниел был рядом, и жизнь не казалась такой, какой была всегда: с туманными перспективами, неопределённостью, безденежьем, и будущим, едва ли сулящим что-то кроме того, что Мэтт был способен сделать сам.Тем не менее, Мэтт точно знал своё будущее на несколько ближайших минут: как только он закончит целовать Дэниела, то поцелует его снова.