Сон третий. (1/1)

Сердечная наша благодарность Dark wise wizard за титанический труд.

Кагоме открыла глаза. Всё поплыло перед ними, и родной светильник под потолком показался отчего-то очень большим. Было так тихо, что девушка слышала, как тикают настенные часы. Мягкий полумрак и стойкий, почти больничный запах отваров и любимого чая с лимоном сразу наводили на мысли о доме. Голова была тяжела как камень, мысли в ней шевелились почти ощутимо.?Этого не может быть...? - с нервным смешком подумала мико, поднимая руку и трогая горячий, покрытый липкой испариной лоб.- Я не могла заболеть!

Рядом кашлянули. Вздрогнув, Хигураши направила взгляд в сторону звука и увидела теряющийся в темноте силуэт с яркими белыми волосами и наглыми, золотыми глазами:- Очнулась, - зачем-то сказал Инуяша, а Кагоме отвернулась и закрыла глаза. Почему-то разговаривать с любимым полудемоном не хотелось.

?Сон... там я промокла и... выходит... Нараку прав?? - она закуталась в одеяло, стремясь согреться – почему-то, несмотря на горячую кожу, было очень холодно. Или ей это только казалось?- Эй! Ты в себя пришла? – мико деловито потеребили за плечо. Точнее за одеяло, под которым находилось плечо.- Да, - Кагоме зевнула. Теперь уже с ощущением приходящего тепла на неё вновь навалилась душная сонливость. – А это ты меня домой принес? Что случилось?Собачьи ушки Инуяши задергались, а на лице отобразилась высшая степень негодования.- Ты вдруг заорала как резаная и на пол грохнулась. Жаром так и полыхала, - в двух предложениях описал он свои впечатление от произошедшего в последние дни.- А, - Кагоме вдруг стало стыдно. – Извини.*Жрица сидела, скрестив ноги, её длинные седые волосы волною спадали вниз, стелились по полу, серая одежда казалась ветхим рубищем святой. Высоко поднятая голова и царственная осанка говорили о благородном происхождении, а неловкая походка, которую полудемон наблюдал, когда жрица поднималась по ступеням замка – о искалеченных ногах. Обычай знати, уродующий женскую красоту.Когда Нараку вошел, она повернула к нему голову – глаза были завязаны черной лентой шелка. Слепая жрица-отшельница. Исключительная редкость в эти буйные и неспокойные дни.Но пусть даже жрица и была слепа, Нараку показалось, что его просветило насквозь – пронизывающий взгляд добрался до сердца, увидел все и вся.- Рожденный человеком и сотней демонов... – голос у жрицы был не то чтобы приятный, но властный. – Я приветствую тебя, - на миг полудемону показалось, что за спиной у жрицы появились огромные белые крылья... Но наваждение рассеялось, и он несколько успокоился.- Я приветствую тебя, жрица-отшельница, - Нараку чуть склонил голову. Чуть, не более того – большего не позволяла ему его болезненная гордость.- Ты горд и упрям, - отшельница сложила руки на коленях и повернула голову. – Чего же ты хочешь у меня узнать, гордый полудемон?Нараку скрипнул зубами и проглотил ?полудемона?. Позже. Когда она скажет все, что ему нужно. Пока – терпеть.- Как я могу избавиться от своего человеческого сердца? – этот вопрос сильнее остальных волновал его – с каждым днем душа Онигумо требовала все больше власти над телом, и с каждым разом Нараку было все трудней подавлять волю бандита.- Сила святой разделит смрад и чистоту. Стоит лишь попросить, - ответила отшельница.Ханьо недовольно изогнул брови – его раздражала такая манера ведения беседы. Но и увлекала.?Святое, святое... Мико? Значит, мне нужно пройти очищение? Бред – это может меня уничтожить?.- Очищение уничтожит меня, - произнес он. – Не лги, отшельница.- Не лги самому себе! – возвысила голос женщина. Она не испытывала никакого страха перед темным полудемоном – её душа уже давно была за пределами этого тела и даже мира, общаясь с духами и богами. – Ты знаешь ту, чья сила подобна солнцу – она огромна и способна обжигать, но может и согревать. Это редкое качество для жрицы.?Кагоме?? - мелькнуло, словно вспышкой молнии в голове у Паука. Он нахмурился. Переведя взгляд застывшую жрицу, полудемон медленно осматривал худое, испещренное морщинами лицо и высокий разлёт седых бровей: причёска её не прятала выпуклого, широкого лба, словно царапинами пересечённого тремя глубокими бороздами.

- Ум не здесь, - голос шелестящий, сухой, словно шорох забытых и древних манускриптов, готовых рассыпаться от любого прикосновения, и тонкий, обтянутый бледной сморщенной кожей палец, коснувшийся так впечатлявшего ханьо лба, - а здесь,- и сухая ладонь коснулась груди, затянутой в грубую ткань простых одежд.

- И что это значит?- Гордость тебя погубит, - сказала жрица. – Большего я тебе не могу сказать, полудемон. Отпусти меня.Нараку в раздражении сжал руку в кулак. В нём боролось злобное желание оторвать гордячке голову и отпустить её. Борьбу завершил злобный смешок Онигумо, раздавшийся на задворках сознания.- Ты можешь быть свободна, жрица, - скрипнув зубами, сказал он. Спина мучительно зачесалась – на ней вновь проступал шрам-паук. – Кагура.Повелительница ветра недовольно фыркнула и демонстративно сложила руки на груди, показывая, что помогать жрице идти она не будет.Нараку, которым вновь завладело раздражение, взглянул на неё с мрачной угрозой.Кагура гордо вскинула голову и встретила его взгляд с непримиримой ненавистью. Но всё же не выдержала и отступила, досадливо поморщившись и отведя взгляд. Она прошла мимо отца-мучителя и помогла жрице встать.

Полудемон наблюдал, как идёт, тяжело опираясь на демоницу, отшельница, и как осторожно поддерживает её повелительница ветра... Он поморщился, совсем как Кагура, отвернулся и вышел на балкон. Облокотившись на перила, он внимательно смотрел на Кагуру, что-то тихо сказавшую жрице. Та вдруг глухо, с хрипом рассмеялась и погладила демоницу по щеке. Сморщенные губы зашевелились, что-то произнося.Повелительница ветра повернула голову и взмахнула веером. Перо поднялось в воздух и медленно, медленней обыкновенного, поплыло обратно.

Было очень похоже, что расставаться с отшельницей демонице не хочется...Нараку скривил губы и вернулся обратно в комнату, где сел, прислонившись спиной к стене, подобрав остатки ткани. Повертел в руках.?Ещё один раз – и всё. Смогу ли я попросить? И захочет ли она мне помогать? Или жрица вовсе соврала, и я умру??Внимание его привлёк тонкий, почти незаметный узор, тянувшийся по краям оставшейся ткани. Узор напоминал и иероглифы и руны одновременно; казалось, по чёрным нитям скользят тонкие прозрачные бисерины.?Вот значит как?, - усмехнулся Нараку. – ?Перемещение в чужие сны для тех, кто связан судьбами. Какая ирония?, - когда-то полудемон читал о чём-то таком. Но он никогда не предполагал, что ему придётся столкнуться с чем-нибудь подобным: магия снов была слишком чуждой и людям и демонам, и к тому же вещь, принявшая в себя такие силы, словно бы ?умирала? с каждым новым сном. Перенесённый же на новый предмет узор-заклятье оставался совершенно бесполезным – единожды использованный он терял силу.*Кагоме провела в своём мире неделю, отсыпаясь и выздоравливая. Всё это время её не покидало томительнее ожидание... чего-то хорошего. Словно подарков в новогоднюю ночь или перед днём рождения. Но чего? Этого Кагоме никак не могла понять и поэтому ходила, мрачнея с каждым днём и всё больше времени проводя во сне. Впрочем, все дружно списали её состояние на болезнь и никаких вопросов не задавали. Хотя Инуяша попытался что-то спросить, но мико вспылила даже быстрей, чем обычно, мгновенно усадив полудемона лицом в траву. После этого обидевшийся Инуяша прыгнул в колодец и в последующие дни не показывался.В один тихий вечер Кагоме, как обычно, устроилась на подоконнике с чашкой горячего шоколада, за полчаса до прихода мамы. Обычно госпожа Хигураши заходила в комнату дочери, чтобы пожелать ей спокойного сна, принести лекарство-отвар и проследить за тем, чтобы Кагоме, забывшись, не заснула на подоконнике.Тихий закат сусальным золотом раскрашивал редкие деревья и траву и крыши видневшихся домов, превращая их во что-то необыкновенное, сказочное, прекрасное. Уже было довольно поздно: зажигались фонари, затихал гул, доносящийся с улицы. Ближе к центру и к окраинам жизнь не утихала никогда, но здесь, в окрестностях дома Кагоме, царило затишье и город казался заснувшим.Девушка прижалась лбом к холодному стеклу, тихо вздохнула. Ладони её обжигала ещё горячая чашка, а в душе предчувствия достигли своего пика.

?Сегодня... обязательно!? - решила она неожиданно для себя.Вскоре пришла мама и Кагоме, выпив чашку очередного дедушкиного отвара, улеглась в кровать. На небо выплыла луна, похожая на большое серебряное и сияющее удивительным светом блюдо – самая подходящая луна для магии и волшебства...*Она позвала его сама! Нараку ощутил зов необыкновенно чётко и сильно; голос жрицы раздался как наяву. Всего два слова заставили паука нервно заметаться внутри. А демоническую сущность, свободную от эмоций человеческой части, поднять голову.

Все сомнения, одолевавшие его, в последние дни развеялись в миг, и вскоре полудемон уже медленно шёл по запутанным коридорам какого-то замка, сотканного из иллюзий и фантазий Кагоме. А за окнами виднелся огромный город, полный людей, с домами-горами и движущимися картинами; со странными жукообразными существами, сверкающими блестящими панцирями. Мимо них без опаски тёк безостановочный людской поток, звучали голоса и раздавались странные песни...?Это её мир?, - необыкновенно чётко понял полудемон. Он коснулся узорного витража в стене замка, и тот оказался вполне материальным, но стоило Нараку дотронуться до полотна красивой картины-пейзажа, как рука прошла сквозь неё.?Воспоминания, чувства и иллюзии. Вот что это?, - подумал Нараку, замок зачаровывал, по нему хотелось бродить вечно, наслаждаясь совершенством форм, но зов раздался вновь, магнитом маня его к себе.Это оказалась библиотека. Огромная комната со стеллажами. Уставленными сотнями свитков и книг, с тишиной и особым ароматом, который примешивался к запаху лимонного чая. Звучало тихое постукивание фарфоровой ложечки по стенкам чашки, и Нараку направился на этот звук.Кагоме сидела за большим круглым столом на странном сооружении с четырьмя ножками и спинкой, и, подперев щёку, чему-то улыбалась. Заметив полудемона, она улыбнулась ещё шире, глаза мико радостно сверкнули. Она жестом предложила ему сесть и Нараку сел на стул напротив неё.- Нас водили на экскурсию в музей и рассказывали про обычаи и быт других народов. Там ещё упоминалась о традициях чаепития у западных людей. Мне очень понравилось, и я решила, что тебе тоже понравилось бы. Ты не против? – выпалила одним духом Кагоме, явно волнуясь.Нараку неопределённо пожал плечами. Мико смотрела так внимательно, что ему было несколько неуютно. А больше всего смущала тёмного полудемона тень лёгкой улыбки на её лице. Словно она сдерживалась, чтобы не улыбнуться по-настоящему.Вот только кому? Ему? После нескольких снов? Удивительно...- Что-то не так? – спросила Кагоме.Нараку молча оглядел стол. Полный сервиз тонкостенного фарфора, сладости и заварной чайник. Две чашки и блюдца для двух персон. Ждала... с нетерпением. Всё подготовила.Её окончательно достал этот глупец Инуяша? Было бы хорошо.Нараку опять пожал плечами, чтобы скрыть замешательство, и внимательно наблюдал, как завозилась Кагоме, разливая чай по чашкам. Потом открыла коробочку с рафинадом.- Вам сколько? – спросила она со смущённой улыбкой. – Я вот тут подумала, что раз уж вы меня тогда угощали, то теперь буду угощать я.

?На ?вы?? - озадачился было полудемон, но взглянул на взволнованную жрицу и решил, что в состоянии Кагоме это не удивительно.

Его трапеза была не в пример скромней, усмехнулся про себя Нараку. Он не чувствовал страха жрицы, но ощущал её беспокойство и непонятную вину. Это окончательно сбивало тёмного полудемона с мысли и заставляло молча ждать, пока происходящее хоть немного обретёт ясность.Чай пах очень ароматно...- Один, - демон смерил странные белые кусочки взглядом и на всякий случай решил ограничиться минимумом.

Кагоме кивнула и, подцепив ложечкой маленький белый кусочек, опустила в дымящуюся лёгким белым паром чашку. Огненно-алый пион на фарфоре, казалось, распустился только что, и на нежных лепестках серебрилась прозрачная роса.- Я тоже обычно кладу себе один кусочек, - робко улыбнулась Кагоме.Нараку сделал глоток, и обжигающая жидкость хлынула в горло. Чай был весьма хорош, хотя и обладал непривычным вкусом. Полудемон отпил ещё и спросил:- Зачем ты позвала меня, жрица?- Я? – Кагоме удивлённо распахнула глаза. – Я не... не знаю.

Тёмный полудемон прикрыл глаза, размышляя. Значит, жрица нисколько не продвинулась в своём мастерстве, а позвать смогла лишь случайно. Как и создать свой собственный сон.Случайно… Но вот только Нараку знал, что ничего случайного в этом мире не происходит.- Ты не боишься, - сказал он. – Почему?- Ну, - щёки мико чуть порозовели. – Ты ведь не такой уж и плохой? Я хочу сказать, что это ведь сердце Онигумо заставляет тебя стремиться к Кикио и мучить Санго и Мироку... Да, тебе приходится убивать, но Инуяша тоже, - Кагоме шумно вздохнула и замолкла.Нараку откинулся на спинку стула и усмехнулся. Жрица была не права, очень не права... Но почему-то тёмному полудемону не хотелось её разубеждать. Хотелось просто сидеть так, за непривычным столом и непривычной едой, в столь же непривычной обстановке и просто слушать, как она говорит.К тому же, Кагоме словно старалась оправдать [i]себя[/i].Это было бы даже смешно, если бы не было столь странно. Невозможно даже.- С чего это ты взяла, мико?- Кагоме, - сказала она. – Я Кагоме, а не мико.Нараку моргнул с лёгким удивлением. Она диктует ему свои условия?Было не похоже: в этой девушке из далёкого будущего был свет, исключающий саму возможность интриг или желания подчинять. Слишком открытая, мягкая, добрая и уязвимая. В тоже время твёрдая, решительная, сгибающаяся, но не ломающаяся. Все качества настоящей жрицы, не только воина, но целителя душ.Если бы...- Хорошо, - усмехнулся Нараку. – Будь по-твоему, [i]Кагоме[/i].Мико иронии не заметила, впервые улыбнувшись по-настоящему радостно.

- Просто... Если бы ты, - она легко перешла обратно на ?ты?, - хотел убить Инуяшу и нас всех сразу, то давно бы это сделал. Ты ведь сильнее, - Кагоме вздохнула, - что бы там ни говорил Инуяша.- Буду считать это комплиментом, - дёрнул щекой паук. Складка, залёгшая меж бровей, разгладилась, его глаза перестали смотреть так настороженно, будто оттаяли от внутреннего льда.Так показалось девушке. На самом же деле Нараку перестал ощущать в ней врага с того момента, как вошёл в замок.Не могла она причинить ему серьёзный вред во сне. Без стрел и лука, наивно считая врага не столь страшным, каким он был на самом деле.- Это не комплимент, - вздёрнула подбородок мико. – Это факт, а факт – не комплимент.- Вот как, - почти серьёзно сказал тёмный полудемон. – Я не знал.Пожалуй, впервые за всю жизнь Нараку хотелось просто улыбаться, а не злорадно ухмыляться. Пожалуй, сейчас было самое время для его... странной просьбы.Кагоме испуганно взглянула на нахмурившегося полудемона, подумав, что сказала или сделала что-то не то. Только что вполне добрый и открытый Нараку вновь заледенел, словно облачился в невидимую броню.- Кагоме... – тихо сказал Нараку. Медленно, словно выдавливал из себя слово через силу, выворачиваясь наизнанку и ломая хребёт собственной гордости.Мико вскинула голову, боясь пропустить любое слово.Тёмный ханьо закрыл глаза и замолчал. Слышались лишь тихие таки* часов и неожиданно реальный шум города... Солнце скрылось за горизонтом, осветив последними лучами стол и библиотеку через большое окно в стене.Нараку вновь открыл рот, и Кагоме перестала дышать: ей показалось, что сейчас он скажет что-то, что навсегда перевернёт её жизнь, направит совсем по иному руслу...Не успел: в тот миг, когда лучи солнца пропали, сон начал разрушаться, истаивать прозрачным дымом.

...Кагоме с громким криком подскочила на кровати и удивлённо замотала головой, оглядывая комнату. Когда примчались испуганные родственники и с крыши, заглядывая в окно, свесился Инуяша, мико сидела, поджав ноги под себя. Она явно не понимала, что происходит.- А что я здесь делаю? – это был первый вопрос, который задала Кагоме.

Она не помнила ничего, что происходило последние полторы недели. Абсолютно ничего – воспоминания были словно заключены в непроницаемый свинцовый шар.Заснула мико, сжимая руку встревоженного Инуяши....А в своём замке Нараку невидящим взглядом смотрел в потолок, чувствуя, как медленно заживает обожженная вспыхнувшей тканью рука. Он, как создатель сон-артефакта, ничего не забыл.

*таки – тиканье часов. В тексте употреблено для вящей красоты.