Сон первый. (1/1)

...Тонкие пальцы порхали над тканью – то там, то тут касаясь её, и на синем шелке расцветали диковинные цветы, закручивались руны-узоры, еще одна деталь вплеталась в картину – полет вдохновения, отражение души....Израненной, больной – будь его душа воплощена - то была бы птица, изломанный да израненныйчерный лебедь с перебитыми крыльями. Развеянные в прах мечты, утраченная надежда, чернота без света....Тихий мелодичный звон, порыв ветра – его дитя, его создание, его проклятье...- Чего надо? – Кагура тускло посмотрела на Нараку и покрутила закрытый веер в руках.- Отправишься на север, в горы,- он на несколько мгновений оторвался от своего занятия. – И найдешь там отшельницу-жрицу.- Привести её?- повелительница ветра была явно недовольна. Еще бы – мотаться в горы ради какой-то старухи. А потом тащить её обратно, наверняка против её желания... удовольствие небольшое.Он усмехнулся, самым тончайшим остриём выводя узоры на своем сердце, любуясь, как часть его умирает не в нём...- Ты же так хочешь летать... Так лети, - глаза женщины расширились, в них заплескалось чёрное недоверие.

?Горечь не рождает надежды, зато плодит обречённость и ненависть?... - мысли паука далеки от реальности, мечтательный взгляд кровавых глаз с белым зрачком туманен, как и их общее будущее:- Но потом возвращайся... с жрицей-отшельницей, - плечи в алом одеянии с золотым узором из нитей чуть поникли, пухлые губы поджались и брови сошлись на переносице. Сердце Кагуры бьется в горшке, сердце лопнет в груди... Одно есть другое, но без них нет ничего.

- Мне будет грустно без тебя, моё бунтующее дитя - создатель прикрыл глаза, делая вид, что не замечает сверкнувшего молнией взора и руки, дернувшей из волос лёгкое пёрышко.Кагура быстро скрылась в небе, растаяв в безмятежной синеве и вновь оставив его наедине со своими безрадостными мыслями.Нараку вновь взглянул на расстеленное перед ним полотно темно-синего шелка, на котором расцветали темно-багровые, синие, лиловые цветы-узоры – калейдоскоп цветов, сплетающийся в единый, неповторимый узор.Он и сам не мог объяснить, как у него получилось создать его – Нараку порой и сам поражался тому, что создавали его руки.?Сколько их уже было? – с оттенком горечи подумал он, проведя пальцами по багровому цветку, заревом ночного пожара вспыхнувшему в центре полотна. – И сколько их я уничтожил??Он никогда не сохранял то, что нарисовал или вышил. Обычно после долгих часов раздумья и отрешенного спокойствия на него волнами накатывала ярость – воспоминания о Кикио, об этом проклятом Инуяше... и тогда он наблюдал за тем, как сгорают в огне созданные им вещи. Как жадный огонь охватывает свою добычу, как все обращается в пепел.Полудемон закрыл глаза и прислонился спиной к стене. Его пальцы все еще бездумно скользили по цветку.*В стылое, трескучее от мороза утро они всей школой жгли листья. Красные, желтые, коричневые и разноцветные, почерневшие, точно пораженные неведомой неизлечимой болезнью, смертью - их было столько, что можно было зарыться в них с головой! Ученики натаскали гигантскую кучу.

От невероятного костра дым столбом поднимался до хрустально-прозрачного неба, и в подернутом раскаленной рябью воздухе танцевал пепел. Невесомый, послушный ветру. Листья, как люди корчились в огне, чернели, сгорали и Кагоме вдруг почудилось в их жалобном шепоте что-то такое... запредельное. Иное... Голоса? Стоны? Мольбы? Набрав целый ворох в покрасневшие от холода руки, она приблизилась, роняя на землю остатки лета и бросила их в огонь. Дым вновь взвился к небу – густой, тяжелый... и шепот усилился. Шепот мертвых голосов.?Я снова их слышу?, - с горечью подумала Кагоме, и зажмурилась: чувствительными уколами проникли в душу жёлтые оттенки, так похожие на янтарное море одного знакомого ей ханьо... Любимого ханьо.

?Я снова думаю о нём? - опустив ресницы, Хигураши медленно пошла прочь от вопящих и радующихся неизвестно чему одноклассников.

?Неужели им нравится смерть? - печально размышляла мико, шагая по вычищенному сотней грабель асфальту. - Неужели демоны и люди - настолько похожи?? - ей невольно вспомнился момент, когда Инуяша рвал на кусочки посланника Нараку, впав в неистовое бешенство, а потом весь день полоскался в ручье, остервенело, до крови, разрывая собственную кожу, пытаясь хоть как-то очистить этим совесть.

?Совесть не родная рубаха, её не снимешь и не отчистишь просто так?.- Шепот смерти, шепот мертвых, - спокойный голос Нараку прорезался сквозь крики одноклассников. Мико испуганно обернулась – и встретилась глазами с темным полудемоном.- Они шепчут о том, что рано или поздно все обратится в пепел. И никто не минует этой участи – ни люди, ни демоны, ни даже боги. Жизнь обращается в смерть, - он был непривычно задумчив и отрешен. Куда делся ехидный, язвительный злодей? Она видела лишь измученного метаниями своей души ханьо. Измученного, но сильного.- Но смерть обращается в жизнь, - шепнула она, и все вокруг стало больше напоминать дурной сон – звуки слились в один сплошной гул,веселящиеся люди отдалились, они остались вдвоем.Нараку усмехнулся, его глаза блеснули кровавым светом - пламя костра взметнулось вверх. Огонь обвил её со всех сторон, не обжигая согрел, лизнул щеки, легко поцеловал пересохшие губы, и опал.Она даже не успела испугаться.Да и чего ей было бояться? Это же всего лишь сон, сон в котором она может позволить себе, если не всё - большую часть уж точно. Закусив губу от собственной наглости, Кагоме шагнула в большую, тёмную комнату, обставленную в старинном японском стиле.

?Дом Нараку?, - с некоторым ехидством жрица оглядывала скудную мебель и сверкающие алые молнии за открытым окном – шла гроза: всё вокруг было таким незнакомым, но так ясно отражало сущность хозяина, что не усмехнуться было нельзя:- Чему ты улыбаешься, мико? - с любопытством спросил полудемон, чуть склонив тёмную голову, рассыпав поток своих роскошных волос по плечам. Взгляд жестоких, циничных глаз и их мягкое, густо-красное сияние чуть поумерило смелость жрицы, и она уже куда более робко, переминаясь с ноги на ногу и мягко говоря, ощущая себя не в своей тарелке, спросила, потупив взгляд:- Это твой дом, или ты не скажешь?- Ты уже сама догадалась, жрица, - Нараку медленно прошел мимо неё, заставив девушку инстинктивно сжаться – слишком близко был враг. – Нет смысла отвечать.Она уловила запах, шедший от него – свежий мятный и горький, навевающий мысли о бескрайних степях, что зеленеют-золотятся под открытым небом, купаясь в солнечных лучах... и степях грозовых – хмурых, зловещих...Кагоме тряхнула головой, отгоняя наваждение, озадаченно посмотрела вслед медленно уходящему куда-то демону... и повинуясь внезапному порыву бросилась за ним.Странно, но его шаги были почти не слышны – хотя самой Кагоме казалось, что когда она чуть переступает с ноги на ногу, то это слышно во всем доме.Догнав полудемона, девушка замедлилась, стараясь шагать с ним нога в ногу. В её душе поселилось смятение:?Что я делаю? – мико украдкой покосилась на Нараку. – Он же враг. Но тогда почему он выглядит таким... подавленным??И тут внезапно посветлело – ханьо остановился.Они оказались на балконе, прямо над пропастью.Любопытство, грызшее жрицу, пересилило и опасения и страх. Подойдя к ограде балкона, резной и совершенно чёрной, она чуть перегнулась, дабы глянуть вниз.- О боже! - девушка отшатнулась, зажимая побледневшие губы ладонью. На языке крутилась тысяча ругательств, выученных у Инуяши, и крик, такой холодный, такой острый, что, кажется, сорвись он с её губ, и всё это станет явью, чего Кагоме уж никак не хотела:- Боишься? - бесстрастно поинтересовался Нараку, даже головы в её сторону не повернув. - Напрасно. Зачем бояться тех, кто не причинит тебе зла? - Хигураши недоверчиво всплеснула руками, понемногу возвращая себе самообладание:- Зла? То, что я там видела... Это настолько... Я не хочу даже думать об этом! - девушка замотала головой, и пряди чёрных волос заскользили по её щекам.- Не стоит бояться мертвых, - полудемон глядел прямо в туманную бездну, в которой скользили тени, чьи-то лица отпечатывались на мгновение на темно-серой пелене. На мгновение там – навсегда в голове. Лица, искаженные самыми разными гримасами – ужаса, отчаяния, боли... весь спектр отрицательных эмоций.- Но...- Ты юна, глупа и неопытна, мико. Помолчи, - Нараку еле-заметно поморщился. – Мертвых не нужно страшиться. Страшнее всего живые. Ну, - он чуть усмехнулся, - и ожившие мертвые – тоже.- Я... – Кагоме прикусила губу.

?Да чего я вообще с ним болтаю? – она отошла подальше от перил, встав почти на самый центр балкона. – Он же мой враг!? - но она продолжала стоять рядом с ним и ждать непонятно чего.- Впрочем, это еще не самые страшные чувства, - вокруг ладони Нараку обвилось туманное щупальце, Кагоме приглушенно вскрикнула,- порой в людских душах обитает такая мерзость, что от осознания гадости других приятней жить становится.- Не... не правда! - тихо, с каким-то детским отчаянием обронила мико, отступая подальше от полуобернувшегося полудемона. - В людях, даже в самых плохих всегда есть хоть капелька света, - глядеть на ироничную, чуть печальную и такую покровительственную усмешку было не то, чтобы противно, но...?Я не должна поддаваться чувствам. Он просто издевается надо мной?, - успокаивала саму себя Кагоме, не заметив, как струи тумана, протекая между прорезями в перилах, медленно тянутся к её коже. От плотной, белёсой пелены исходила прохлада, и девушка поёжилась, чуть обхватив себя руками:- То что ты сейчас сказала - глупость и бред. Мёртвые в отличие от живых не врут. Им незачем. У них ведь нет души... - Кагоме вздрогнула, когда, словно лаская, её ногу обвило такое же щупальце, обдав кожу неприятным холодом. Отпихнув туман ногой, она отскочила почти к самой стене особняка и тяжело дышала, цепляясь пальцами за камни:- Нет. Даже мёртвые врут себе и... другим. Иначе, зачем Кикио преследует нас, хотя твердит что мы для неё - ничто?- Кикио – обиженная на весь мир стерва, - сказал Нараку. – Все её мысли – рядом с её ханьо, и рядом с уничтожением камня Шикон. Она пытается найти свой путь в этом мире, но... – он резко сжал ладонь и щупальце в его руке расползлось на дымные обрывки, - у неё это вряд ли получится.- А... но... ты же любишь Кикио? – слова вырвались сами собой.Полудемон искоса взглянул на неё.- Не я люблю. Онигумо желает обладать, его сердце во мне.- А, – Кагоме озадаченно замолкла. – Ясно.?Что ничего не ясно?, - досказала мико про себя и глубоко вздохнула:- Во мне душа Кикио, - девушка не знала зачем она это говорит, но просто очень хотелось сказать, тем более, при таком внимательном, вдумчивом слушателе. Нараку чуть склонил голову на бок, сложив руки в просторных рукавах и внимательно, слишком пристально вглядываясь в лицо жрицы, словно что-то ища там:- Тогда почему я... мы... она... - губы полудемона накрыла знакомая уже, лёгкая усмешка, впрочем, не несущая в себе злобы или издевки:- Вы - разные. Вы - не одно и тоже. Если разрезать яблоко на две части, они уже никогда не станут единым целым. С душой и телом точно так же, - как маленькой говорил он Хигураши, чуть раскачиваясь в такт словам.- И если уж серьезно - если бы Кикио поняла все свои ошибки, то не стала бы продолжать играть свою роль лучшей из мико. А она абсолютизировала себя в ней - только я могу убить главного врага - меня, только я могу очистить его и уничтожить камень. Слишком самоуверенна. Слишком... зациклена, - ханьо вновь держал в ладони туманное щупальце. – Считает себя крайне важной. Это её в конце концов погубит.- Ты говоришь так сейчас, - Кагоме вздохнула. – Ты рассуждаешь отрешенно и равнодушно. Но почему тогда охотишься за ней наяву?- Это – сон, - Нараку отвернулся, рассеянно поглаживая щупальце большим пальцем. – В нем я свободен и могу позволить себе так размышлять.- А что мешает тебе в реальности? – подалась вперед девушка.- Тебя с детства окружали лишь одни хорошие люди, Кагоме. И ты до сих пор веришь, что во всех есть искра света, - резко переменил тему Нараку. – Не обманывайся на этот счет.

Некоторых исправить просто невозможно. Они такие, какие есть и останутся такими вечно.- Например ты, - тихо, не без ехидства добавила мико из будущего, в упор глядя в кровавые озёра глаз со светлыми бликами зрачков. Глаза заледенели, стали чуточку злыми. Волосы, роскошные чуть вьющиеся пряди приподнялись, будто бы были живыми. Хигураши мужественно втянула сырой воздух, ощущая как он кусками расходится по горлу. Дышать было тяжело и чуточку кололо под левой лопаткой:- Я не человек, - шаг вперёд, шорох ткани и мягкий шёпот текучего тумана, белыми хлопьями вьющихся у ног ханьо:- Но ты когда-то был им! - ответствовала жрица, отчаянно перемещаясь по стене, пытаясь найти дверь. По коже плеч прошла судорога и девушка свалилась на пол, в ужасе понимая, что не в силах пошевелиться. Нараку надвигался, словно неумолимый вал, столь же грозный и куда более опасный, нежели природа. Само его существование вызов всему созданному богами!- Знаешь, что человек, умерший во сне, умирает и в реальности? - холодные пальцы сомкнулись на шее. – А ты как раз одна большая головная боль, мико... так почему бы мне тебя не убить? – девушка почувствовала, как начинает задыхаться.- П... пож...- Просишь о пощаде? – изогнул брови ханьо. – Вот тебе еще одно доказательство того, что ты – не Кикио, - он разжал ладонь и отошел.Она рухнула на пол, отчаянно кашляя, задыхаясь и хватая ртом воздух.- Мерзавец... – прохрипела она.- Да, ты права. Я – мерзавец. Я – враг. Но я хотя бы не скрываю лицо за маской добра, как твои остальные друзья.- Что?.. – подняла голову Кагоме.- Твой ханьо – изменник, твоя Кикио – разлучница. Монах и охотница... у них свои цели и стремления. Хотя они и лучше остальных.Кагоме устало сгорбилась на полу, чувствуя, как туман обволакивает её со всех сторон, а в висках начинает пульсировать тупая боль.?Прав?, - бухнуло в голове алым росчерком, глаза защипало, неуклонно тяжеля ресницы солёной влагой.- ?Прав, тогда почему же я...?.- Не хочу, - тихо, будто бы для себя произнесла девушка, не обращая внимания на удивлённый, чуть насмешливый взгляд чужих глаз. - Не хочу, чтобы ты так о них говорил, - она резко поднялась, словно сбрасывая с себя путы-цепи и вдыхая полной грудью тяжёлый воздух. - Не тебе судить о них, не тебе говорить о них! Ты сам, - теперь уже Хигураши наступала на Нараку, вихрем своей злобы и святой силы разгоняя послушный ханьо туман. - Сам-то не лучше! Говоришь, что не любишь - и гоняешься. Грозишься убить, - ещё одна колющая, совершенно не привычная усмешка на губах Кагоме. - И не убиваешь. Ты сам запутался, потерялся в себе, отрывая, раздирая все свои сомнения и слабости. Разрываешь сам себя - она была рядом с ним, и холодный полудемон ощущал манящее тепло, исходящее от храброй, безрассудной девочки. - И не можешь согреться...- Какая храбрость, - Нараку склонил голову набок. – И безрассудство, - туман вокруг него всколыхнулся и выпустил щупальца, закручиваясь вокруг кокона из золотистого света округ девушки.- Ты так слаба, - он медленно обходил жрицу по кругу, заставляя девушку ежиться под пристальным взглядом. – Но и столь же сильна. Полная противоположность Кикио.- Как же вы меня достали! – с чувством, ни к кому собственно не обращаясь, произнесла Кагоме. – Любой, кого не встреть, твердит одно и то же: ?Кикио то, Кикио се...? Я знаю, что она красивей, сильней и вообще лучше по всем параметрам, - с каждым новым словом святая сила полыхала все ярче и ярче. – Но, черт побери, меня это достало!!!И мир утонул в слепящем свете.Нараку вздрогнул и проснулся.