Часть 2 (1/1)

Ту ночь, когда ему позвонила жена брата и срывающимся на рыдания голосом попросила приехать, он не забудет никогда?— это была самая страшная ночь в жизни Даниэля Аллена. И он, как ни странно, ждал чего-то подобного, чувствовал, что что-то должно произойти…Он понял это, еще когда встречал в аэропорту Кристофера, который в начале ноября вернулся из Лос-Анджелеса, куда летал на переговоры с новым лейблом. Он ощутил это, как только увидел брата, выходящего из зоны прилета. Всегда жизнерадостный Крис был непохож на себя?— он выглядел потерянным, опустошенным и… раздавленным, что ли? Нет, он пытался все это скрывать за широкой улыбкой, вот только глаза его выдавали своей пустотой и отрешенностью.—?Хреново выглядишь, брат! —?Даниэль сгреб Криса в свои ?медвежьи? объятья. —?Переговоры были неудачными? Или прежняя контора тебе выставила нехилую неустойку?—?Да нет, все отлично, Дэни,?— Крис попытался изобразить улыбку.—?Правда? Что-то я сомневаюсь,?— Даниэль отпустил брата и заглянул ему в глаза. —?Ты себя видел? На тебе же лица нет. Что случилось, Кристофер? Кто-то умер?—?Брось, Дэни, все нормально, просто устал?— перелет был долгим, да еще стыковка в Чикаго… —?Крис отвел взгляд и взъерошил волосы на затылке.—?Хорошо. Как скажешь,?— Даниэль слишком хорошо знал этот жест?— Крис всегда делал так, когда чего-то недоговаривал… как сейчас. —?Но твои глаза, говорят обратное… Захочешь, расскажешь сам.—?Может быть…Кристоферу хотелось все рассказать брату: о человеке, которого любит; о своих безумных ?неправильных? поступках; о том, как он был счастлив, совершая их; о радости сегодняшней случайной встречи в аэропорту и о той боли, которая поселилась в его сердце, когда он согласился вернуться в свою ?нормальную? жизнь, о том как это невыносимо, понимать, что должен оставить все в прошлом… Но поймет ли его младший брат? Не разочаруется ли, узнав такую правду? Примет ли его исповедь и его ?запретную? любовь? Ты прав, Дэни, кто-то, действительно, умер… И этот кто-то?— твой родной брат. И если глаза?— это зеркало души, то ты и в этом абсолютно прав, Дэни: в них нет жизни… Они мертвы, потому что им нечего отражать: душа осталась там, в терминале аэропорта LAX. И ты видишь это… Крису очень хочется все рассказать брату, но он не станет этого делать, как-нибудь справится сам.—?Поехали домой, братишка…?Lost??— Kris Allen**Даниэль потом пожалел тысячу раз, что не вызвал Криса на разговор ни пока они ехали из аэропорта домой, ни потом. Он все ждал, что Крис заговорит первым, о том, что мучает его, но он так и не рассказывал, что же случилось в Лос-Анджелесе, и с каждым днем замыкался в себе все больше и больше, а в прежде улыбчивых глазах поселились боль и тоска, которую он тщательно прятал ото всех. И Даниэль стал бояться за брата?— в душе поселилось постоянное чувство тревоги, ему казалось, что что-то должно случиться… Страшное и непоправимое. Он пытался поговорить с Крисом, но тщетно. Пытался что-то разузнать у его жены?— Даниэлю казалось, что она явно что-то знает, но не желает говорить об этом… И это пугало уже не на шутку. Он напридумывал себе уже невесть чего: начиная от любовницы и семейных неурядиц, заканчивая наркотиками или страшным заболеванием. Эта неизвестность выматывала, не давала спокойно жить, и бессонные ночи стали его постоянными спутницами. И вот в одну из таких ночей, когда Даниэль в очередной раз обдумывал, как бы подступиться к Крису и вывести его из пугающего состояния оцепенения и отрешенности, брат позвонил сам.—?Знаешь, Дэни, о чем я сейчас жалею? —?голос тихий и какой-то слишком далекий.—?О чем, Кристофер? —?Даниэль обрадовался этому позднему ночному звонку и надеялся, что Крис наконец-то все расскажет о том, что его так мучительно ?убивает?.—?Жалею, что сработала моя подушка безопасности тогда,?— Крис выдохнул в трубку свое признание, а Даниэлю показалось, что ему вогнали в сердце нож… по самую рукоять… Он понимает, о чем хотел сказать Крис, и от этого становилось жутко холодно и невероятно страшно?— спокойствие, с которым брат говорил об аварии, произошедшей почти год назад, когда он чуть не погиб, пугает Даниэля.—?Крис, тебя спас Господь,?— Даниэль молится, чтобы в эту минуту Крис не был за рулем, хотя отчетливо слышит звук работающего двигателя, и ему остается уповать только на его благоразумие.—?Для чего, Дэни? Для чего он спас меня? Чтобы потом вырвать мне сердце и заставить страдать? Дать почувствовать вкус счастья, чтобы его отнять? Спас, чтобы потом сделать мою жизнь невыносимой? Не слишком ли он жесток, Дэни? Или он испытывает меня на прочность…—?Ты сам как-то говорил, что нам дается испытаний ровно столько, сколько мы можем вынести.—?Значит, я подошел к пределу своей выносливости?— мне не под силу все это… Лучше бы он дал мне умереть тогда, на той скользкой зимней дороге… —?в голосе брата Даниэль слышит отчаянье и боль, а еще он с ужасом понимает, что не сможет помешать Крису, если он что-то задумал.—?Кристофер, я прошу, послушай меня… Ты остался жив, потому что твоему сыну нужен отец, такой замечательный как ты, нужен мне, родителям, Кэти, друзьям,?— Даниэлю в эту минуту очень хочется, чтобы брат услышал его,?— фанатам, в конце концов. Мы все тебя любим. Мне страшно и больно слышать все, что ты сейчас говоришь, и я не понимаю, что происходит. Поговори со мной.Даниэль слушает тишину в трубке… Она давит, гнетет, наваливается всей своей эфемерностью, засасывая в звенящую пустоту… Даниэль слушает тишину, пытаясь уловить в ней присутствие брата, но слышит только свое взволнованное сердце… Не молчи, Кристофер…—?Я сам тогда выпустил руль из рук… от неожиданности,?— Крис никогда никому не говорил об истинной причине аварии. —?Я собирался сказать Кэти, что хочу подать на развод, что хочу быть с тем человеком, кого действительно люблю, но она опередила меня и сообщила, что беременна… Я растерялся, Дэни… Растерялся настолько, что выпустил руль, и машину вынесло на встречку.—?Господи, Кристофер, я не знал… —?Даниэлю никогда не нравилась жена брата?— вцепилась в него, словно пиявка, еще со школьных времен и душила своей немного ненормальной любовью. Крис, в общем-то, и погулять не успел?— слишком правильный. Но теперь Даниэлю было хотя бы понятно, что брат любил другую и, видимо, страдал оттого, что не смог бросить Кэти. —?Послушай, ты слишком все усложняешь. Если откинешь все свои предрассудки, то со временем все наладится. Знаешь, есть в жизни такое понятие, как любовница…—?Все слишком сложно, Дэни, и слишком неправильно, а я не могу тебе всего рассказать… —?Крис отключился так же неожиданно, как и позвонил.Даниэль еще долго слушал короткие гудки и понимал, что этот братский ночной разговор ничего не прояснил, а только больше запутал… Вернее, он не понимал, что имел в виду его слишком правильный брат, когда говорил о ?слишком не правильном?. Даниэль узнал об этом позже при обстоятельствах, от воспоминаний о которых его и сейчас трясет, а кровь стынет в жилах…Когда ночной звонок вырвал Даниэля из состояния тревожного сна, он почему-то был уверен, что это звонит Крис?— их ночные разговоры стали входить в привычку. Дэни нащупал в темноте телефон и принял вызов:—?Да, Крис.—?Дэни, ты… не мог бы… к нам приехать… прямо сейчас…—?Кэти? —?Даниэль мельком глянул на экран телефона?— половина второго ночи. —?Что случилось?—?Крис… Он… О боже, Дэни… Он заперся в ванной и не выходит… И я боюсь… —?голос Кэти дрожал и срывался до шепота, от которого веяло страхом так, что с Даниэля моментально слетел весь сон. —?Умоляю… Он послушает тебя… —?девушка не могла больше сдерживать слез. —?Это я виновата, Дэни… Это все я… думала… что поступаю правильно… знала… видела… решила бороться и думала, что победила… но не такой ценой… —?Кэти что-то пыталась объяснить Даниэлю, но он ничего не понимал, хотя и пытался уловить хоть какой-то смысл в ее бессвязных словах, которые прерывались рыданиями, пугающими своим отчаяньем.—?Я сейчас приеду. Кэти, слышишь? Ты ни в чем не виновата…Страх Кэти передался и ему, Даниэль гнал машину по ночной трассе и боялся. Боялся не темной дороги, покрытой тонким льдом: климат штата Арканзас довольно непредсказуем, и заморозки в конце ноября?— вполне обычное дело. Боялся не сумасшедшей скорости, до которой разогнал свой пикап, и на которой запросто можно было сорваться с дороги. Боялся не за себя… Он боялся за Кристофера, боялся не успеть, боялся что с братом случилось что-то… непоправимое, боялся его потерять. Черт! Чувствовал же, что Крис стоит на краю пропасти, но все чего-то ждал… На что надеялся, о чем думал? Что Крис сильный, что не сможет так поступить, что не оставит его, жену, сына, родителей? Что теперь, Дэни, что? Боже, дай еще немного времени, он должен успеть…Дверь открыла Кэти?— заплаканная, опухшая, с глазами полными слез и… страха. Они только молча обменялись взглядами, и Даниэль понял, что Крис так и не вышел из ванной комнаты. Он подошел к двери, нажал ручку?— заперто, прислушался?— тишина.—?Крис,?— осторожно позвал, будто боялся напугать брата. —?Крис, ты меня слышишь? Открой дверь. Это я?— Дэни.Снова прислушался, пытаясь уловить по ту сторону злосчастной двери, разделяющей его сейчас с самым дорогим ему человеком, хоть малейший намек на то, что с Кристофером все хорошо. Тишина. И липкая паутина невероятно мерзкого страха ловит его в свои сети. Он задыхается, понимая, что, скорее всего, опоздал. Но может еще не поздно… Он должен открыть эту чертову дверь?— выбить, разбить, сломать… Но вспоминает, что наверху спит маленький Оливер, и пугать кроху не нужно. Даниэль просит жену брата принести ему нож с самым тонким лезвием. Пока ждет, пытается подготовить себя к тому, что он может увидеть: ванну, наполненную до краев водой и окрашенную кровью, которая запеклась и на белых краях, и на светлом кафеле рядом с лезвием, выпавшим из рук… или петлю, свисающую с потолка и обнимающую сладким удушьем похожим на объятия Морфея… или… Кэти возвращается, и Даниэль, взяв у девушки нож, просит ее уйти?— он сам не знает, что ждет его там за дверью. Он просовывает тонкое лезвие в щель между дверью и косяком, делает глубокий вдох и нажимает на язычок замка. Первое, что видит Даниэль?— ванна почти до краев наполнена водой…