Ты безответный (1/2)
Не ломись в двери чужих сердец, так они ещё сильнее закроются пред тобой. Стань желанным ?гостем? и пред тобой откроется любое сердце. Отыщи в себе любовь, пред которой открываются все двери и не смогут устоять никакие запоры, ибо любовь, хоть она и мала и незаметна, является тем ключом, который может открыть замок любого сердца, даже тот, который давно не открывался.Возьми пример с цветка, который не гоняется за пчёлами, а привлекает их к себе. Пусть твоя любовь будет тем нектаром, на который будут ?слетаться? люди (с)3rd personСвоей уверенной легкой походкой он шел на сцену, спокойный и собранный на вид, но никто и подумать не мог, что внутри все сжималось и дрожало. Все гости оценивающе смотрели на него, но среди сотен людей он искал только одного парня, всем своим существом ощущая незримое его присутствие. Страшно было даже не оттого, что он видел сотни настороженных лиц, любопытные взгляды которых испытывали его на прочность. Волнительно было от осознания, что прямо сейчас на него смотрят восторженные глаза, ради которых он сейчас стоял на этой сцене. Он сразу нашел их в большой толпе, и этот взгляд, полный детской пытливости и нескрываемого восхищения, придал ему уверенности. Весь в белом (и когда он только успел переодеться?), он излучал неведомое лунное свечение, но при этом такое согревающее и родное, что на миг Кибому показалось, будто он находится в другом измерении, где нет никого, кроме него и его нового друга. Он выглядел таким красивым и воодушевленным, что никто бы не поверил, что это тот самый сын господина Ли -меланхоличный и непримечательный паренек, коим он казался всем до этого выхода. Парень был одет в белоснежный костюм, серебристые пайетки, украшавшие воротник и рукава, блистали при слабом свете зала, а шелковистые светлые волосы чуть задевали его округлые плечи. Нерешительно убрав прядь волос со лба, он прикоснулся к микрофону и прикрыл отчего-то слезящиеся глаза. Первые фортепианные ноты прозвучали несколько тихо, но с каждой секундой инструментальная трель буквально поглощала весь зал, заставляя утопать в ее чистых отзвуках. Аккорд, еще аккорд и полилась песня. О, как он пел! Чистый чарующий голос то взлетал высоко вверх, то вдруг стремительно падал на землю. Звеня и растворяясь, улетал в глубину зала, гулким эхом возвращаясь обратно. Сверкая взглядом, певец отнимал разум у всех посетителей и бросал в лавину безумной страсти, дарил надежду и забирал сердце. Пел не только голос, пело все его существо, каждая клеточка его трепещущего тела. Но он не просто пел, он жил! Жил этой песней, его глаза, руки, сердце кричали те слова любви, которые умиротворяющим облаком обволакивали Кибома от кончиков его белоснежных волос до подкашивающихся от жгучего волнения ног.Раньше никогда не говорилБуду честным теперь до конца.В тот день сердце забилось быстрееВ тот день, как мы встретились с тобой…Трудно сказать наверняка,Но я верил, что вместе нам быть суждено.И любовь пришла ко мне,
И она ведет меня к тебе.Кажется, что я во сне,И не кончится никогда сказочный сон.Ясно помню день, когда мы встретилисьВ ослепительный ясный деньЯ увидел тебя…В лучах ослепительных прожекторов жизнью и молодостью светились его теплые карие глаза, сердце рвалось в зал, а голос безумствовал. Сильный, но удивительно мелодичный, мягкий и нежный, он, завораживая и унося в пучину восторга, шептал слова любви и нежности. Даже его отец, не отрывая глаз от своего сына, наблюдал за этим прекрасным выступлением, на секунду даже подумав, что, может быть, не стоит заставлять Джинки хоронить заживо такой талант.
С каждым словом, с каждой строчкой Джинки все больше отдавался песне – он то и дело сжимал микрофон, жмурил глаза и отчаянно пытался набрать больше воздуха, которого ему катастрофически не хватало. Свободная рука жестикулировала, словно хотела вытащить все, что было внутри него, ведь хотелось показать Кибому,что все эти усилия – для него. А самое главное ему было важно доказать, что он абсолютно искренен. Но под конец, окончательно выбившись из сил, он аккуратно приложил ее к сердцу. К сердцу, которое, если бы умело говорить, в тысячу раз убедительнее доказало бы свою любовь.Это показалось Кибому настолько милым, что он сам неосознанно повторил этот жест за своим другом.
Три минуты сюрприза Джинки пролетели как один миг. Все стихло, зал оцепенел. Секунда, еще секунда, еще… Певец открыл глаза и медленно, прикусив губу, отступил в глубь сцены. ?Это провал!? - иголкой кольнула мысль. И вдруг, как взрыв, как шквал, как ураган налетели аплодисменты. К сцене подбежал худощавый паренек, до этого не в состоянии даже сдвинуться с места. А Джинки стоял смущенный и счастливый, прижимая к пылающему лицу холодные от волнения руки. И сейчас, когда все уже позади, сердце нещадно колотилось, ритм которого он ощущал даже у себя в голове. Поблагодарив публику, он спустился со сцены, и, не отрывая сияющего от радости взгляда от Кибома, подошел к нему.- Ну как?.. Тебе понравилось? – парень даже сглотнул от еще одного волнительного наплыва эмоций, будто ему предстояло выступать еще раз.Кибом продолжал смотреть на Джинки теми же восторженными глазами. Как и три минуты назад.- Я… Я… Мне… Я так тронут… - Ки прикусил верхнюю губу, чтобы ком в горле, подступавший почти все выступление, исчез.- Кибом, ну что ты… - Джинки похлопал по спине паренька, который все-таки не сдержалсяи начал плакать, безуспешно вытирая откуда ни возьмись катившиеся слезы, которые нещадно жгли его глазки.
- Я никогда не получал таких подарков… Мне…
- Если я это сделал, значит, ты действительно это заслужил… - Джинки мягко улыбнулся, взяв Кибома за руку, но Кибом резко одернул ее – навстречу к ним шел Джонгхен, который был явно не внастроении.
- Какая прелесть, голубки воркуют после сопливой песенки! – сделав гримасу умиления, парень с поддельным восхищением захлопал в ладоши.- Называй это как хочешь, Джонгхен. И тебя это вообще не должно касаться, – несмотря на твердый тон, хозяин клуба по-прежнему продолжал улыбаться, будто никто и не нарушал их беседу.- Я назову это по-всякому. Терять мне уже нечего, все равно ты меня уволишь… - Джонгхен развернулся, чтобы уйти, но голос Джинки остановил его.- Стой! Ты ошибаешься – я даю тебе последний шанс… Включу тебя в число постоянных певцов клуба…- Бо!?* - у Джонгхена от услышанного как минимум шары на лоб полезли. – С чего такая милость? Тебе не хватило насмешек?- Считай, что я сегодня добрый.
- Ну да, я заметил, как ты нянчился с этим соплежуем… Ты!!?? – парень резко остановился, когда Кибом вышел из-за спины Джинки, поднял голову и, наконец, посмотрел на него. Ну, конечно! Та же черная толстовка, та же мертвенно белая кожа, те же полные ледяной неприязни холодные глаза. В голове Джонгхена бурным потоком полились мысли – что он здесь делает? как попал сюда? что его связывает с Джинки? Парни стояли молча, вперив в друг друга недружелюбный взгляд, и, словно сканируя друг друга насквозь, пытались найти ответы на все вопросы, возникшие в их головах. Только вот Джинки, поочередно смотря то на одного, то на другого, ничего не мог понять. Видимо, Кибому надоела эта игра в гляделки, поэтому, подойдя ближе к парню, он язвительно выдавил:- Мало тебе было того раза, ты решил меня преследовать до конца жизни?
- Я преследую!? Это еще вопрос, кто кому житья не дает. Откуда мне было знать, что ты стал подружкой у этого…- головой Джонгхен указал на Джинки, непонимание которого росло так же, как и раздражение спорящих.- Если на то пошло, то лучше быть подружкой, чем клоуном из цирка! – парень подошел еще ближе к Джонгхену.- Много ты понимаешь! – Джонгхен еще больше сократил дистанцию.- Да уж побольше твоего! – какие-то сантиметры разделяли разгневанную парочку – парни слышали даже дыхание друг друга и видели свое размытое отражение в глазах каждого.- Да неужели!- Представь себе!
- ХВАТИТ! Вы мне объясните, что здесь происходит! – наконец, терпению Джинки, о присутствии которого ?собеседники? уже успели благополучно забыть, пришел конец.
- Извини, Джинки… - парень буквально очнулся от возгласа хозяина клуба, и, подойдя к нему, виновато опустил голову. – Просто этот сумасшедший всю прошлую неделю преследовал меня! Не удивлюсь, если он какой-нибудь маньяк…- Да, причем серийный! Хахаха! – злобная ухмылка скользнула по лицу рокера. – Представляешь, Джинки, хотел просто извиниться, а он на меня накинулся с воплями, какой я плохой. Так что с ним осторожнее, а то мало ли…- Что-то я вообще ничего не понимаю… Думаю, нам лучше уйти, - блондин почувствовал горячую ладонь на своей руке. - Кибом, пойдем отсюда, иначе он от нас не отстанет… - двое парней, не попрощавшись, двинулись в противоположную от Джонгхена сторону.
- Ну и идите! Скатертью дорожка, голубки чертовы! – от подкрадывающейся, как хищник к не о чем не подозревающей жертве, досады, Джонгхен взял коктейль, который нес один из официантов. – Ащ! Что это за хрень! – парень выпил залпом всю жидкость, но его чуть не вывернуло от приторного сочетания кокосовых сливок и рома. Разозлившись еще больше, он со всей силы бросил стакан, осколки которого разлетелись по полу. Джонгхена пугало и запутывало его взбешенное состояние. Одно он знал точно – этот странный парнишка до жути его раздражает, и даже не сколько присутствие этого парня, а сколько его отношение к нему – холодное, надменное, отношение, которое он терпеть не мог. В то время как этому простофиле чуть ли не в ноги кланялся! Ащ, как же бесит! Да и вообще, не было ни одного человека в этом мире, кто бы так с ним вел себя. Ну что ж… Больше он не допустит такого поведения, а поставит этого выскочку на место.А вообще, было бы лучше, если бы это была их последняя встреча. Но, судя по влюбленным глазкам одного и тошнотворным прикосновениям другого, он увидит эту парочку еще не один раз.Прохладный свежий воздух, столь желанный и живительный, окутал Кибома с ног до головы, стоило ему выйти из душного и затхлого помещения. Парень сделал глубокий продолжительный вдох, будто вбирая в изголодавшиеся легкие некую живительную силу.
- Кибом, ты не замерз? – мягкий голос донесся за его спиной, обладатель которого, не дожидаясь ответа, укутал блондина в мягкий теплый шарф.- Я ведь еще не ответил… - слегка улыбнувшись, парень уткнулся холодным и уже успевшим покраснеть носиком в вязаную одежду. – Какой теплый… Спасибо, Джинки, - теперь по цвету парень мало чем отличался от подарка.- Послушай, Кибом… - парень начал загибать пальцы, не скрывая своего волнения.- Что, Джинки? – не отрывая взгляда от шарфа, бросил тот.- Нет… Ничего… - Джинки взъерошил челку Кибома, вновь рассмеявшись своим искристым смехом. – Потом расскажу!- Что!? Что расскажешь?
- Не скажу, я же сказал потом. Вот любопытный! – увернувшись от шуточного подзатыльника Кибома, он принялся щекотать парня напротив, вызывая у него искренний смех.- Ахахахах, пожалуйста…ахахахха…не надо…ахахахха! – задыхаясь, парень смеялся во все горло, пытаясь убрать руки Джинки и убежать. – Хахахаха, только не живот! Ахахахха! Джинкиииии!Следующий день обещал Кибому быть обычным и ничем не отличающимся, но его новый друг, видимо, решил раз и навсегда изменить его заурядный склад жизни. С того выступления Джинки прошла неделя, но она была наполнена столькими эмоциями, сколько он не испытывал и за год своей жизни. Все это время Джинки дарил букет незабудок, который каждое утро поджидал сонного парня. Придет поздней ночью, тихонько подойдет к окну, полюбуется спящим ангельским созданием, и, оставив букет, быстро уйдет, чтобы остаться незамеченным. А когда придет домой, еще долго будет лежать в кровати, обнимая подушку, и, улыбаясь в блаженной улыбке, вспоминать это идеальное белоснежное личико Кибома и его еле заметную полуулыбку, которую так редко можно было увидеть в минуты его бодрствования. Да и как тут заснешь, когда даже с закрытыми глазами он видел идеального Кибома – иногда улыбающегося, реже печального, а порой задумчивого, просто смотрящего куда-то вдаль, будучи наедине со своими мыслями.Кибому сначала льстило это внимание, но чем больше проходило дней, тем больше оно его коробило, царапало изнутри когтями боязливости, и даже эти цветы уже не приносили той былой радости. Раньше он думал, что все эти букеты – проявление дружбы Джинки, ведь у него никогда не было друга-парня, откуда ему было знать, как принято общаться среди парней? Но уж очень было подозрительным его поведение, словно здесь крылся какой-то иной смысл, от одной мысли о котором Кибома бросало в дрожь. Да еще как назло, его Мел куда-то пропала – не отвечает на звонки, не пишет, даже в школе не появляется. Уж она-то точно успокоила бы его, отвлекла от навязчивой идеи и, конечно же, помогла советом.
Поэтому, пытаясь отвлечься от назойливых мыслей, парень решил по уши окунуться в Ее Величество Математику, которая всегда для него была слабым местом. И это, мягко говоря.- Найдите площадь сечения призмы, проходящей через боковое ребро и меньшую диагональ основания… Я даже задание не могу понять, не то, чтобы решить… Так… надо сосредоточиться… - парень глубоко вздохнул, и, надув щеки, выдохнул, чтобы настроиться на нужный лад. Но видимо, сегодня был не день гениального Кибома-математика, ибо все двадцать минут, в течение которых он бился над задачей, он потратил впустую.
Упорное просверливание взглядом потолка, медленный массаж головы, частое зажмуривание уже успевших устать глаз, постоянная смена положения, нервное взлохмачивание волос – стоит ли говорить, что все эти ухищрения мало чем помогли парню, если не мешали. Но помощь пришла так же неожиданно, как и ответ, который уже почти созрел в голове недоученого.- Держи… - знакомая улыбка застала врасплох парня, которого в тот момент в этом мире ничего не волновало, кроме злополучной задачи, будто от ее решения зависела его жизнь. Это всегда было в характере Кибома – если он брался за что-то, то обязательно должен выполнить, чего бы это ему не стоило. Может, столь упорным сделала его жизнь, закалив его до такой степени, что в его понимании должно быть все если не идеально, то близко к этому. Поэтому раньше те, которые все-таки осмеливались ему помогать (видимо, наплевав на ядовитые взгляды Тэмина и его ?свиты?, а также его бесконечные угрозы), уходили ни с чем, будучи отвергнуты Кибомом – парнем, который попросту не хотел быть хоть кому-то должным в этом мире, а уж тем более быть кому-то обузой. Кибом был уверен – он, всемогущий и наивыносливый, вытерпит и решит абсолютно все, без единой помощи, без какой-либо поддержки. Он скорее умрет, чем допустит, чтобы кто-то в этом мире сделал что-нибудь вместо него, пусть даже самую малость. Вот и сейчас, уже, наконец, придя к решению задачи, он вовсе не намеревался списывать ответ с тетради Джинки. Казалось бы, какая-то несчастная задача, но Кибом был упрям до мозга костей. Кроме того, вновь Джинки, вновь его помощь, вновь ЕГО внимание. Это уже стало не столько смущать, сколько беспокоить– что ему от него нужно!? Незнакомые доселе чувства пугали его, вводили в такое смятение, от которого наступал необъяснимый ступор и неотпускающий холодок по всему телу.- Джинки… Спасибо за помощь… - отодвинув тетрадь, парень, до этой секунды будучи уверенный в своей правоте, замялся, снова теряя самообладание. – Но я бы хотел, чтобы ты мне больше не помогал…- Хорошо… - тут же исчезнув из поля зрения Кибома, его даже слегка возмутило столь беспрекословное повиновение и, как ему казалось, неподдельное безразличие, буквально сквозившее из Джинки. Как ему, наивному и совершенно неопытному юнцу, могло прийти в голову, что Джинки, взрослый не по годам, уже давно все понял – все его страхи, все сомнения, все переживания?Но на этом сюрпризы от Джинки не заканчиваются. На протяжении всего дня он заботится о Кибоме, причем делает это настолько незаметно, что парень только диву дается. Уронил учебники в библиотеке – они тут же сложены, не хватило сока в буфете – напиток тут как тут, разбил тарелку в школьной столовой – новая посуда уже сверкает на столе. При этом Кибом ни разу за все это время не видел в лицо своего благодетеля, но он знал на двести процентов, что это Джинки. Кто еще будет в этой школе помогать ему? Какой еще глупец согласится на это?От ансамбля пережитых эмоций парень буквально сходил с ума – внимание Джинки и льстило, и раздражало, и страшило в одно и то же время. Чтобы окончательно не сойти с ума и не взорваться от безызвестности, Кибом решил игнорировать эти знаки внимания.