1960-ые (1/1)

POV ФлорианЯ чувствую, как тает под моими ногами грязный снег, и продолжаю скрипеть тяжелыми черными сапогами, раздвигая ещё мертвые ветви корявых ведьмовских кустов. Я видел Его не так давно - он спускался вниз по склону, держа девушку за руку.***Я встретился с ним случайно - знакомый свёл нас в музыкальном зале, где я ранним утром выдувал из-под пальцев витиеватые мелодии флейты. Во всем виде его было то странное изящество нашего времени, которое невозможно повторить словами: высокий, словно вырезанный на куске шероховатого пергамента, он отпечатался в самой радужке моего глаза, и я был очарован и бесповоротно влюблен. Казалось, я тоже был замечен: он первым подал мне свою аккуратную бесцветную руку и представился Ральфом Хюттером, вокалистом и вечным искателем мелодии увиденного.Я сразу понял, что судьба стала нашей свидетельницей. Мы были молчаливы, и всё происходящее вокруг нас было ничтожным. Я часто наблюдал за ним и его отточенными, но невероятно мягкими движениями головы и тела. Он был ласков к своей технике и то, как он подносил губы к микрофону, отдавая свой звук микросхемам, было сутью волшебного слова "искусство".Я бредил Ральфом, и его образ вторгался в мою жизнь, обрекая на вечное созерцание. Я не боялся показать себя: в росте и плечах я обгонял его, несмотря на то, что был годом младше. Я ни в чём не уступал остальным в музыкальных умениях, но, безусловно, когда голос Ральфа Хюттера касался нас, мы прекращали свои занятия и слушали, слушали, слушали выточенную в скалах немецкую стихию, и казалась всем правильной эта поэзия редких вздохов, переливов и бесконечно тянущихся нот.И я, и мой новый знакомый слыли красавцами, но были совершенно разного содержания. Я был из тех, за кем идут красавицы и стервы: волевой лоб в сочетании с редкой усмешкой были отрадой для немок, которые горды своим происхождением, которые любят, когда их зовут "несносными" и сжимают в объятиях темными шумными ночами.Ральф же был "отрешенным принцем". Такие не станут ухаживать за девицами, но те всё равно влюбятся в вежливую молчаливую улыбку и испуганный пронзительный взгляд, всегда сквозь тебя во что-то тебе не подвластное. Я знал, что Хелен Бауман, блондинка с большими васильковыми глазами, давно влюблена в него, но боится говорить: кажется, все мои друзья и знакомые стараются не заводить с Ральфом беседы о чём-то, что не касается музыки.***Я спустился вниз по склону, и моя догадка была подтверждена: они стояли друг напротив друга, и мой вдохновитель безразлично рассматривал её напудренное лицо, будто стараясь отыскать в нём ту самую суть, которую утратили вещи очень давно и которую он стремится возродить из пепла. Я затаил дыхание и шагнул к ним, словно тем самым обрек себя на падение в пропасть. Из открытых окон Академии доносились плачущие скрипки, и весна роняла капли тепла на мерзлую серую землю. Девушка обернулась, и я понял, что взгляд Ральфа всё время был обращен ко мне. Я не был смущен, но сердце пропустило один удар, смешав мою ауру с растекающейся по Дюссельдорфу водой.- Я оставлю вас. - Хелен легко взбежала мимо меня по каменным ступеням на платформу, за которой стоял стеной прозрачный мокрый лес. Я повернулся и, лишь убедившись, что Хелен пропала из виду, обратил свой хмурый взгляд к Ральфу. Он вдруг встрепенулся, а затем обратился ко мне своим мягким бесчувственным голосом:- Ты хочешь сказать мне что-то?.. - Я один знал больше, чем кто-либо в Академии, о привычках и характере моего загадочного друга. Я весь был в нём, в его тщательно уложенных светлых волосах и отглаженных темных рубашках, которые составляли основу его гардероба.- Я помешал?.. Прошу прощения за этот казус. - Я подошёл, чтобы иметь возможность видеть лицо Ральфа.- Что ты. Я не могу с ней общаться, она твоего тона. - Ральф расслабленно улыбнулся, и я обомлел от этой милой перемены.- Твоя холодность заставляет девушек думать, что это для тебя в порядке вещей. - Ещё одна скромная улыбка в мою сторону, и Ральф положил свою аккуратную руку на моё плечо, словно это было единственно верным движением сейчас.- Ты сегодня более разговорчив, чем обычно. Не бери в голову свой просчет, ты спас меня, и закончим с этим. Ты знал, - рука мягко сползла и сжала в пальцах мою рубашку, - скоро день рождения Адлера. Он зовет всех, кто не боится веселья. Ты пойдешь со мной?..- Я совсем его не знаю!.. Это, право, будет странно. - Я чувствовал, как от руки, державшей меня, исходит тепло, и сердце моё было готово выпрыгнуть из груди, отбивая ритм, который я готов был разделить только с Ральфом.- Я устал от общества девиц... Хочу, чтобы ты пришёл. - Хюттер будто смутился, но это, должно быть, мне кажется.- Хорошо. Я буду рад поздравить человека. - Я буду рад пойти с тобой, ведь ты просишь меня об этом.***- Флориан... Могу я разделить с тобой секрет? - Ральф сидел возле меня в углу комнаты на полу, пока остальные были увлечены картами. Ночь пришла в Ремшайд и окутала Академию плотным одеялом, сотканным из тьмы и тишины. Я любил время от одиннадцати и до самых первых петухов, но меня клонило в сон с объявлением комендантского часа. Я повернул устало голову к моему другу, который устроился у меня на плече, укрывшись пледом из плотной шерсти. Он наблюдал за мной, и теперь мы смотрели друг на друга - я видел его глаза смутно, словно сквозь дымку или туман: нас окутывала особенная тьма, иногда разгоняемая свечкой, освещающей картежников.- Секрет?.. Не боишься, что я выдам его?- Нет. Этот секрет - твой. Ты о нём не знаешь, но это так.- Я хочу знать. - Рука Ральфа скользнула к моей груди и, заняв неудобное для неё положение, прижалась ладонью к моим ребрам слева. Я усмехнулся скорее из привычки: чувства, переполнившие меня от этого незатейливого прикосновения, заставили напрячься каждой клеточкой тела, словно меня пронзил электрический заряд огромной мощи.- Я люблю видеть музыку во всём, что меня окружает. Ты один знаешь об этом. Я хочу познать картины мелодий - и об этом ты осведомлен. Я одинок. И это для тебя как на ладони. Но я тебя совсем не знаю... - Он сонно прищурился, и я почувствовал, что меня коснулся призрачный поцелуй, хотя Ральф и остался неподвижным. - И поэтому я буду делать так, как умею. Буду слушать твоё сердце, а когда разгадаю его ритм, никому не скажу. Это будет твоей тайной, хорошо? Флориан. Ты очень... Особенный... - И Ральф, пристроившись своей головой мне на ребрах, уснул, убаюкиваясь моим бешено стучащим сердцем. Я был жутко смущен, но то, что я понял из этой речи - Ральф тоже чувствует что-то по отношению ко мне. Я спокойно приобнял спящего друга и погрузился в сон, суливший мне ритмы будущего. Ритмы, которые станут моей жизнью из-за него. Благодаря ему.