St. Petersburg (1/1)
Где-то есть корабли,У священной земли…Ночные снайперы?— ?Катастрофически?Ильза искусно притворяется.Не то чтобы им всем не приходилось. Притворство?— это то, с помощью чего они выживают. Но Ильза в этом искусстве стоит отдельно ото всех.Ильза?— истинный хамелеон в мире шпионажа. Если подумать, то в мире как таковом?— тоже.Брандт понимает это несколько месяцев спустя после прихода в команду. Они часто остаются наедине; Лютер, Бенджи и Джейн наконец оставляют свои подозрения и даже устраивают нечто вроде небольшой вечеринки. Этакий обряд посвящения.Счёт оплачивали все в равной степени; пытаясь запихнуть свою долю купюр в красную кожаную книжечку, он случайно задел руку Ильзы, которая потянулась за счётом одновременно с ним.Брандт тогда замер. Ильза взглянула прямо на него, рассмеялась, обняла одной рукой за плечи и громко поцеловала в щеку, что было встречено улюлюканьем и аплодисментами. Бенджи даже присвистнул, да ещё и по-рок-н-ролльному?— засунув в рот два пальца, а указательный и мизинец отставив слегка вверх.Это был первый раз, когда Ильза поцеловала его на людях. Само по себе это совершенно ничего не значило. И значило очень многое.Она не позволила ему почувствовать себя неловко. Но самое главное заключалось в ином: на самом деле Ильза не позволила ощутить неловкость себе самой. Ведь шпионы?— прирождённые импровизаторы.Уилл вновь вспоминает об этом сейчас?— пока они прогуливаются по Петербургу походкой тайных любовников: рука в руку, близко склонив друг к другу головы. Они почти соприкасаются губами. Уилл старается не думать о том, что чувствует ее дыхание на своей щеке.—?На шесть часов,?— шепчет она. Даже шёпот у Ильзы едва слышен?— Уиллу приходится читать по губам.Ну и отлично. Даже оправдываться не надо.—?Вижу,?— шепчет он в ответ. —?Поведем их кругами?—?Предлагаю затеряться. Здесь слишком многолюдно, они потеряют нас в толпе.Они прибиваются к экскурсионной группе. Фауст звонко?— и вполне искренне?— смеётся, заставляет его идти танцевальным шагом, но впрочем, не переигрывает. Сложно делать фуэте будучи вынужденной балансировать на четырехдюймовых шпильках. Зато можно кинуть в фонтан монетку, что Ильза и делает, подмигнув, как бы про между прочим, золотому льву.Когда они прибиваются к экскурсии, она встаёт совсем близко. Только тогда Уилл понимает, что Ильза почему-то дрожит. Дрожит едва заметно: он и не почувствовал бы, если бы не обнял её за плечи.Больше Ильзу ничто не выдаёт. Она с неподдельным интересом вслушивается в слова гида о культурном значении Петергофа и Петербурга в целом. Никто не замечает того, как они периодически оглядывается через плечо и внимательно сканируют взглядом окружающее пространство. А потом они просто-напросто садятся со всеми в экскурсионный автобус.Она больше не дрожит. Зато прижимается щекой к его плечу и закрывает глаза. Делает вид, что закрывает глаза.—?По-моему, мы оторвались.Уиллу вновь приходится читать по губам, чтобы понять её.Не то чтобы он был особенно против.***Она смотрит на канал. Смотрит куда-то вдаль, на другой берег. Брандт невольно вспоминает то знаменитое стихотворение про Васильевский остров, куда кто-то обязательно приедет умирать, и на секунду все его существо преисполняется чувством зависти. Всего лишь на секунду. Мимолетно. Он даже не успевает ощутить вслед за этим стыд. Потому что стыдиться, в общем-то, нечего.Её погостом навсегда останется Стокгольм. Брандт понимает вдруг, почему при ошеломляющей способности прятаться на виду, Ильза так и не избавилась от своего родного акцента. Это был единственный безопасный для нее способ сохранить себя как личность. Далеко не все способны уловить скандинавские отклики за рафинированным британским произношением.У Брандта погоста никогда не было. Но он внезапно осознает, что ему все равно. Уже все равно.Он снимает пиджак. Накидывает его на плечи Ильзе.Ильза вздрагивает.—?Холодно ведь,?— объясняет Уилл.Ильза поворачивает голову в его сторону и смотрит на него приподняв бровь. В левой руке она держит туфли. За платье волноваться не приходится?— оно коктейльное. И абсолютно чёрное. Траурное. А волосы во тьме отливают рубиновым и несколько прядей выбиваются из причёски, словно так и было задумано.Брандт встаёт у Ильзы за спиной. Обнимает ее за плечи, опустив подбородок ей на макушку. Ильза снова вздрагивает, но уже через секунду расслабляется, плотнее кутаясь в его пиджак.Брандт вынимает ?шпильку? из её прически. Незаметно опускает нож в карман брюк.Туфли со стуком приземляются на мостовую. Он знает почему?— она плачет. Плачет, продолжая смотреть прямо перед собой и ничем себя не выдавая. Разве что легкой дрожью плеч.Брандт закрывает глаза и целует Ильзу в волосы. Пока может. Не испытывая при этом ни малейшей неловкости.В конце концов, они всегда могут притвориться, что это ничего не значит.А пока что?— где-то на другом берегу земли?— поднимается солнце.