(дарк)Хвитсерк/фем!Уббе (1/1)

Хвитсерк сжимает руку на горле Уллы, прильнув грудью к её спине, накрыв собой.Она стонет, когда он заполняет её своим членом, когда жарко выдыхает на ухо: ?Моя?.За окном непроглядная холодная ночь, а они лежат под шкурами и горят, плавятся, как незатушенные свечи, сливаясь в одно целое.Улла прогибается в пояснице, сминает простынь в напряженных пальцах и пытается не кричать.Улла подается навстречу, желая большего, и Хвитсерк не разочаровывает её, толкаясь резче, сильнее, глубже.Она пытается стонать тише, но он не позволяет ей этого.Ему, в отличие от Уллы, совершенно плевать, что кто-то может узнать об их совместных ночах.Хвитсерка не страшит перспектива людского презрения или угроза быть казненным у всех на виду на площади.Он не боится, что вороны выклюют им глаза, что они навсегда запятнают имена прославленных родителей своим пороком.Порой Улле кажется, что он вообще ничего не боится и что это правильно, ведь она прекрасно боится за них обоих.И в кошмарах видит воронов, которые выклевывают ей глаза и расцарапывают лицо в кровавое месиво, видит людей, сплевывающих при взгляде на их раздувшиеся, болтающиеся на веревках трупы.Из-за этих снов она не может нормально спать.Но Хвитсерк и не дает ей такой возможности?— он пробирается к ней почти каждую ночь, даже если она против.А против она бывает почти всегда, потому что это неправильно, потому что им должно быть стыдно, потому что она устала бояться, что кто-то узнает.?Устала?— не бойся?,?— так он почти всегда отвечает на её причитания.А потом берется доказывать, что ему виднее, что правильно, а что стыдно, и как ему следует обращаться со своей сестрой.Хвитсерк, почему-то, всегда считал её только своей и не уставал это доказывать?— ей, себе, всем остальным.Ему не было ни страшно, ни стыдно.Ему было хорошо, когда Улла выгибалась под ним, стонала беспомощно и молила о большем, забывая о своих страхах и том, что ?неправильно?.Нравилось сжимать её узкие бедра до не сходящих неделями синяков, слизывать пот со спины, оставлять следы на коже.Нравилось, когда она замолкала, насаживаясь ртом на его член, нравилось сжимать руку в её волосах, не позволяя отстраниться.Нравилось, как она потом злилась на него за это и несколько дней отказывалась с ним разговаривать, избегая и делая вид, что не замечает.Нравилось потом зажимать её возле сарая, не заботясь, что кто-то может увидеть, думая лишь о том, какая она жаркая и узкая внутри, как красиво стонет и грязно ругается, когда он втрахивает её в стену, заломив ей руки за спиной.?Что мы будем делать, когда они узнают???— спрашивала она, остыв и подставляясь под его жадные ладони, как кошка.?Кто ?они????Ты знаешь. Братья. Люди…??А не все равно???Убьют?.?Пусть попробуют?,?— смеялся Хвитсерк.И прижимал её к себе крепче, точно цепями сковывая, не собираясь отпускать.?Моя??— был его ответ на все её страхи и разумные доводы.В глубине души ей это нравилось.