Часть 2 (1/1)

Хотела выставить в первый день Нового Года, но, как всегда, человек предполагает, а жизнь располагает. Увезли к бабушке, потом моё попадание в травмпункт... Ну, нельзя мне загадывать ничего, но ладно. Главное, что всё хорошо и что я снова тут) Надеюсь, эта часть будет не хуже предыдущей.Дом я увидела издалека, ведь ещё утром оставила включённой гирлянду, украшающую его фасад и крыльцо. Просто мне хотелось сделать тут так же красиво, как в городе, поэтому я уговорила несколько дней назад родителей помочь мне с украшением. Настроение стало лучше, и надежда затеплилась с новой силой, так и крича в душе: ?Вдруг, а вдруг!?Ты шёл позади, молча озираясь по сторонам и оценивая пейзаж, впитывая в себя, казалось бы, каждую мелочь. На какой-то момент, оглянувшись, мне показалось, что ты увидел что-то знакомое, судя по напряжённо сведённым бровям и странному выражению глаз. Хотелось остановиться, спросить, удостовериться… Но я упорно шла вперёд. В прихожей твои брови снова сдвинулись к переносице, особенно тогда когда я протянула руки к твоему пальто. Ты сомневался некоторое время, но всё же отдал его мне, неудачно пытаясь скрыть дрожь своих рук. А потом расслабился, и задумчивая пелена исчезла из твоих глаз.Я провожаю тебя в гостиную, попутно рассказывая, что где здесь находится и куда ему лучше не заходить. Чувствую некоторое умиротворение, поэтому хожу с лёгкой полуулыбкой, но она не держится долго и исчезает временами, уносимая лёгкой грустью.По моей просьбе ты развёл огонь в камине, я в это время подогрела приготовленный вчера ужин. Я готовила тогда мясо с грибами, помидорами, луком и зеленью и разложила эту смесь по глиняным горшочкам, напоминающим по форме тыкву.- Прости. – Сказала я, проходя в гостиную и ставя поднос с раскалёнными горшочками на стол напротив камина. Полотенцем снимаю крышки. – Я не праздную Новый Год, поэтому меню несоответствующее.- Что ты? – Улыбнулся, втягивая носом аромат, исходящий от еды. Знаю, вкусно пахнет, всё-таки меня мама готовить учила. – Даже не думай об этом. – Он подвинулся, и я смогла сесть рядом с ним на диване. – В моей семье тоже нет привычки справлять этот праздник. М-м-м, а вкуснее этого я давно ничего не пробовал. – Воскликнул ты, распробовав блюдо. Некоторое время мы молчали, но потом меня стала напрягать эта тишина, прерываемая лишь потрескиванием пламени в камине, и я решилась задать вопрос, который давно вертелся у меня на языке, но был не менее желанным, чем другой, на тему твоей распрекрасной памяти.- Прости, могу я спросить?.. Прости, если не в своё дело лезу, но что ты делал там, в городе? По делам?

- Нет, всё намного проще. – Ты отложил вилку в сторону и закрыл пустой горшочек, в то время как я одолела всего половину. Куда ты так торопишься? Или ты просто троглодит? – Не понимаю, конечно, к чему это… Мой отец посоветовал мне на Новый Год съездить сюда, сказал, что мне тут понравится. Но я не нашёл ничего тут интересного и собирался было поехать обратно… А дальше, ты знаешь, машина, и вот теперь я у тебя.- А почему не с отцом? – Я помню, что твой отец любил это место не меньше тебя. Если бы представилась возможность, я уверена, он приехал бы сюда.- Это… - Ты запнулся, и мне стало неловко. – Долгая история… Несколько лет назад мы попали в аварию и, понимаешь… Нет, наверное, не стоит.- Нет-нет, рассказывай, раз уж начал. – Наглости мне, однако, не занимать.- Зря я вообще начал… Тогда был гололёд, метель, а мы, двое сумасшедших, поехали по делам. В итоге всё плохо кончилось: попали в больницу, оба. Мне ещё повезло – я отделался частичной потере памяти, а вот отцу… У него отказали ноги.- Прости… - Тихо, в ужасе прошептала я и, подхватив горшочки, ретировалась на кухню.Но ты пришёл и туда, застав меня стоящей у окна с непроницаемым, застывшим выражением лица.- Это ты меня прости. – Подошёл сзади, положил руку мне на плечо. – Мне вообще не стоило начинать эту тему.Я помотала головой:- Это я полезла, куда не следует. Тебе должно быть неприятно об этот говорить.Молчишь, и я понимаю, что права. Я бы тоже не смогла бы говорить без сожаления и даже какого-го чувства вины. Вы не должны были уезжать, тогда всё было бы в порядке. Твой отец не стал бы инвалидом, ты не потерял бы память. А ведь я так тебя ждала, так ждала, мечтала вновь увидеть. Ты не знал, и я тогда не знала, что влюбилась, а теперь тебе это без разницы, мы – чужие друг другу люди. Ты всё-таки не помнишь меня… Знаешь, а ровно 12 лет назад мы последний раз видели друг друга, вот в этот самый канун Нового Года. Этот день был особенным для меня: я осознала свои чувства, пусть я была всего лишь восьмилетней девчонкой, а ты – десятилетним вредным мальчишкой; ты дал мне своё обещание; в этот день я с тобой попрощалась, полная надежд на встречу в будущем. Мои чувства остались, даже больше, с каждым годом крепли все сильней. Ты сдержал обещания – ты вернулся и ты изменился. Твои изменения даже сильней, чем ты можешь себе представить, но лишь из-за того, что обо всем забыл. И про обещание, небось, тоже.

Потом мы разговаривали, снова сидя на диване, но говорил больше ты, в то время как я внимательно слушала. О твоей жизни с бабушкой и дедушкой, о том, что врачи смогли помочь тебе вспомнить часть воспоминаний, но часть, самую важную для меня, не смогли; о взрослении, работе… Я поняла, что отец хотел как лучше, посоветовав ему приехать сюда, вдруг ты бы вспомнил остальное, но его надежды, как и мои, не оправдаются, когда сын вернётся обратно.Я не смогла слушать больше и пошла на кухню готовить своё традиционное какао, которое я постоянно пью в это время, а ты, как привязанный, потащился за мной. Пока я топила плитки шоколада в молоке, ты интересовался моей жизнью, но мои ответы были сухи и однообразны, я старалась избегать ответов на вопросы о моём, связанном с тобой, прошлом. Череду вопросов я смогла прервать, лишь попросив достать мне сахар и венчик, попутно объясняя, что где находится. Я не могла отойти, помешивая стоящую на плите уже почти однообразную массу. Добавила немного сахара и сосредоточенно взбивала веником содержимое кастрюльки, позже разлив всё по чашкам. А тебя уже не было на кухне. Ты, как призрак, то ты есть, то тебя и след простыл. Глубоко вздохнув, я быстро прошла в коридор, надела пальто и сапоги и вышла в зимнюю ночь, желая охладить вспыхнувшие бесполезные чувства и воспоминания.

Ноги сами принесли меня к деревянной скамеечке, поставленной на том месте, где мы сидели с тобой в последний раз. Я устало опустилась на неё и закрыла лицо руками.Жизнь поступила жестоко и нечестно, забрав у меня самого дорогого человека. И пусть ты находишься рядом, всего в нескольких метрах от меня в тепле дома, я не смогу со всей уверенностью назвать тебя любимым, нет, даже другом, каким ты был когда-то для меня. Ты – не тот человек, которого я когда-то полюбила, тебя я совсем не знаю. Запах хвои и холодного воздуха слегка резал лёгкие, отрезвлял, осушал готовые потечь по щекам слёзы, возвращал ясность мысли. Знаешь, а я очень часто сидела тут, вспоминая наш последний день и те, что были до него. Я могла с лёгкостью представить, что ты сидишь рядом и подкалываешь меня через каждое слово, как ты любил тогда делать. Очередной вздох и выдохнутое к ночному небу облачко пара. И в запах зимы примешался аромат какао.Ты стоял позади, в пальто, сапогах, с двумя чашками в руках, в ореоле сияния гирлянд и свете фонаря, как божество, нет, как демон, пришедший по мои душу и сердце. А разноцветные огни на твоих щеках и одежде – адское сияние, прекрасное и восхитительное, заряжающее своей энергией приворотное зелье, которым ты вздумал опоить меня, чтобы увести за собой на все круги боли и страданий.

- Такое ощущение, что ты ждёшь кого-то…Твой тихий шёпот разнёсся в тишине громким, оглушительным и шелестящим звуком, не достигший моих ушей, но пробившийся сразу в сознание. Тихо выдохнула и также тихо ответила:- Жду… Уже несколько лет как жду. Однажды, мне показалось, что он вернулся, но нет, он всё так же далёк от меня… И вряд ли когда-нибудь вернётся.- Надо не забывать, надеяться и верить в хорошее. – Сел рядом, протягивая мне чашку. Я замёршими пальцами обхватила почти горячий фарфор, приникла к краю губами. – Тогда оно непременно сбудется.

Ты поднял голову и посмотрел на небо. Оно сегодня чистое, звёздное, будто решило порадовать своей красотой всех глядящих на него людей в праздничную ночь. Я медленно допила свой раскалённый напиток и почувствовала взгляд на лице. Напряглась, обернулась… И моё напускное безразличие к тебе треснуло, грозя вылиться в бурю. Ты протягиваешь мне свою нетронутую порцию, но я мотаю головой, не отрываясь от твоих глаз. Глаз янтарно-медового цвета, как тогда: чуть насмешливых, довольных, притягательных и необычных. И так захотелось достучаться до тебя, так захотелось сделать хоть маленькую брешь в той стене, спрятавшей от тебя те воспоминания. Я хочу вернуть тебя.Отворачиваюсь и глубоко вдыхаю, но сладкий, совершенно неуместный здесь запах неволей заставляет меня поморщиться, и я прошу:- Убери чашку. Поставь на край скамейки.Слышу тихий стук донышка о замёрзшее дерево. Сладкий запах стал реже, и я вновь чувствую тот, что мне нужен.- Вдохни. – Тихо шепчу я, стараясь сохранить спокойствие, несмотря на то, что внутри меня колотится дрожь, возникшая явно не от холода. – Скажи, какие запахи ты чувствуешь?Ты делаешь вдох, неглубокий, будто пробуешь носом воздух на вкус. Замираешь, анализируешь.- Я бы сказал, что пахнет какао, но тебе ведь не это нужно? Хвоей, лесом, холодом, снегом. Как-то так…Смотрю на твоё спокойное, расслабленное лицо и злюсь. Идиот, ты ничего не понимаешь! Ведь ты, именно ты учил меня отличать все эти запахи. Встаю, незаметно захожу тебе за спину и зачёрпываю голой рукой снега. Холодно, жжёт, но я потерплю.Первый снежок – и прямо в цель! Потираешь ушибленную макушку. В твоих глазах обида, будто я сделала какую-то подлость. Например, усыпила внимание и обманула.- Дурак! – Слова вырываются сами, не отпечатываясь в голове, не давая мне осознать, что именно я тебе кричу. Ещё чуть громче – и с деревьев полетят шишки вкупе со снежной лавиной, сползающей с их веток. – Ты – дурак, и ты это знаешь! Ненавижу… Ненавижу… - Каждый конец предложения заканчивался снежком в твою оторопевшую, замершую с непонятным выражением, физиономию. Бросив один, я наклонялась за следующим, не обращая внимания на колючий холод в пальцах. – Идиот! Придурок! Дурак!.. Ни черта ты не изменился!.. Всё тот же бесповоротный идиот! Подавись… Подавись своим идиотским обещанием, урод! Слышишь?! Бесчувственный чурбан, сволочь ты такая…- Несси…- Слышать ничего не хочу!- Несси!..

Хорошо, что у меня не было чашки в руках, а то бы тебе не поздоровилось. Запустив ещё один снежок в его сторону, я рванула к дому, крикнув оторопевшему тебе от двери:- Чтоб ты тут замёрз, придурок! Видеть тебя больше не желаю! И слышать, знать, видеть… Идиотина!.. И не просись ко мне, твой ночлег сегодня за дверью!..Я захлопнула дверь и прижалась к ней с внутренней стороны. Мир будто поделился на две половинки: на узкое пространство, где воздух давит и причиняет стучащему в ушах сердцу боль свом теплом, и целым миром снаружи, где есть ты и остались мои чувства.Почувствовала лёгкое щекочущее тепло, скользнувшее по щеке, посмотрела направо и увидела себя с взъерошенными тёмно-русыми волосами, покрасневшими льдисто-серыми глазами и прорвавшими мою оборону слезами. Я сползла по двери на корточки, тихо всхлипывая, глотая слёзы, обиду, разочарование. Ты тихо стучался в дверь, но я решила не обращать внимание, лишь прекратила плакать в голос, давясь беззвучной истерикой. Ты о чём-то говорил, звал меня, просил открыть дверь и выслушать, но я оставалась глуха к твоим просьбам, всё больше и больше уходя куда-то в себя.Время растянулось настолько сильно, что казалось, будто я просидела под дверью вечность, не менее. Слёзы высохли, дрожь прошла, пустота где-то внутри стала потихоньку оживать, возвращать утерянные эмоции и чувства. А вдруг ты замёрзнешь? Ты же упёртый баран, будешь сидеть в снегу до тех пор, пока я не открою. А вдруг ты уже замёрз? Снаружи завывает ветер, началась метель, я слышу это. Там же холодно, темно, одиноко… Ты без шапки, шарфа, перчаток, если ты не доживёшь до утра, то виновата в этом я буду!.. Хотя, почему это я, твоя упёртость – вот что будет виновником!Я встала, повесила пальто на вешалку, тяжёлой походкой прошла на кухню, отметив по пути, что не помешало бы добавить дров в камин. Приготовила себе чай, достала хлеб, варенье, но не успела даже коснуться губами чашки, как стоны ветра на улице стали надрывнее, снег крупными колючками замолотил по стеклу. А вдруг тебя заметёт?! А что, если ты пошёл-таки в город, без документов, денег? Но даже если и без этого, ты же не дойдёшь! Пусть ты разозлил меня, пусть сделал больно, но я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось…Наспех натянутые, не зашнурованные полусапожки, второпях накинутое пальто, в одной варежке, потому как вторую искать было некогда, я, не застёгнутая, с развивающимся по ветру шарфом, выскочила на крыльцо. Снег залепил глаза, ветер надул в уши, врывался в рот, пытаясь застудить горло.

- Ма-а-а-арк! – Мой голос пронзил ночную темень, единственным светлым островком в которой был мой разноцветный дом.На верхней ступеньке, рядом с моей ногой, стояла заметённая чашка. Пустая, значит, ты грелся. Но, вот чёрт, куда ты подевался?- Ма-а… - Крикнула было я, но чья-то холодная ладонь закрыла мне рот.- Тише, дурочка, побереги дыхание. Ты куда вообще выскочила?Ты, а это был именно ты, затащил меня в дом и захлопнул дверь. Сразу стихло, больше не было этих диких порывов воздуха. Зато был ты, облокотившийся одной рукой на дверь, со снегом в волосах и на одежде, с румяным лицом и покрасневшими руками. Такой родной и такой счастливый. Твоя улыбка искренняя, широкая и сумасшедшая, потому как возникла по неизвестной мне причине. Ты резким движением рук смахиваешь снег с волос, передавая мне словами твоё возмущение.- Выскочила… Нараспашку одежда!.. На улице мороз, знаешь ли? А если бы меня там не было, ты бы ещё в сугробы полезла? Хорошо, я с другой сторон дома был, там не так метет, по крайней мере, но ты… Придурочная… Тебе жить надоело?Я слушала бесконечный поток оскорблений, не смея его прерывать, ведь ты прав. Во всём прав. Но ты не упомянул одного: я не должна была выгонять тебя на улицу, это было чересчур жестоко с моей стороны.- Несси… - Вздохнул, успокоившись и приведя мысли в порядок. – Прости меня, пожалуйста…Без слов, не смотря в его сторону, я скинула с себя пальто, повесив его на крючок, стянула сапоги, положила в рукав шарф и варежку:- Раздевайся и бегом в гостиную, греться. – Вернув прежнюю холодность и незаинтересованность, бросила я, разворачиваясь и уходя на кухню. – Ко мне не подходи даже. И… - Я приостановилась, посмотрев тебе в глаза. – Я не разрешала тебе так меня называть. Вообще никому не разрешаю. – И вновь возобновила шаги.Шуршащий звук, будто на пол уронили тяжёлый элемент одежды, и меня обхватывают прохладные руки, не давая скрыться от их обладателя на кухне.- Ты разрешила мне. В детстве, помнишь? – Твой шёпот касается моей макушки, и я, отбрасываю попытки сбежать, замираю. – Прости меня, Несси, эта проклятая амнезия забрала у меня самое дорогое, воспоминания о той, о ком я думал каждый день. Эй, ты что, плачешь? – Твои руки, почти согревшиеся об меня, разворачивают меня к себе, ладонь легко, почти невесомо, касается моего подбородка, поднимая лицо вверх, так, чтобы ты мог видеть мои серые глаза, из которых медленно, друг за другом, скатываются слезинки.- Ну что ты как ребёнок… - Ты стираешь их большим пальцем, а я не могу поверить, что ты, тот, кого я хотела увидеть столько лет, снова здесь, со мной.- Двенадцать лет… - Шепчу я. – Я всё это время ждала, когда ты вернёшься исполнить своё обещание.- Я вернулся. – Улыбаешься, смотря мне в глаза, изучая в них душу. – Но я не просто так хотел вернуться, не ради этого обещания. – Замолк, но, видя моё непонимание, продолжил. – Мне очень хотелось проверить, правда ли это и теперь, после, скажем так, этого испытания, я в этом не сомневаюсь. Я люблю тебя. Всегда любил. Так что прости меня, умоляю. Пусть это трудно, но я хочу чтобы ты поверила мне: я больше не позволю подобному произойти.Про себя счастливо смеюсь, а здесь – легко улыбаюсь. Ты искренен, а я очень хочу тебе верить.- Разве я могу не простить того, кого люблю уже столько лет?Одна рука на моей талии, вторая по-прежнему на моей щеке. Ты счастлив, безмерно и заразительно.

- Ты позволишь? – Горячий шёпот в мои губы.Я лишь шире улыбаюсь, и его губы невесомо, но тепло касаются моих целомудренным, нежным поцелуем.