6. in too deep (1/1)

Проснувшись на лавочке в каком-то сквере посреди ночи, Чжинхон пытается вспомнить, где же успел так надраться, что заснул прямо посреди улицы, и не находит ответа. Кажется, они пили с одной из тех компаний, о которых его брату лучше не знать. Удивительно, но его личные вещи на месте, даже телефон обнаруживается в кармане толстовки, мигающий огромным количеством непрочитанных уведомлений. Толстовка явно не его – Чжинхон вроде бы выходил из дома утром в чём-то из своих вещей. Любовь к тасканию чужих шмоток порой приобретает весьма странный характер в его случае, он даже не всегда может определить их прошлого владельца, как в этот раз. Тело кажется разбитым и старым, будто бы тоже поношенным кем-то другим: пульс в висках колотит с таким остервенением, словно пытается пробить череп насквозь, мышцы ног непроизвольно дёргаются, требуя отдыха, а не петляния по незнакомым кварталам. Как будто бы у Чжинхона есть выбор. Он сверяется по едва живому на девяти процентах зарядки телефону, в какую глушь его занесло, и есть ли шанс добраться до квартиры Хиджуна к утру хотя бы. По крайней мере, он помнит пароль от дверного замка наизусть.Дома Чжинхон предпочитает не появляться. Не из-за Джухёна и, тем более, не из-за брата, просто какой смысл ночевать где-то ещё и вообще спать, если Хиджун предоставляет ему в пользование свой навороченный компьютер для рисования, покупает его любимые чипсы и не лезет в личное пространство, пока младший сам того не захочет? Остаток времени он проводит с Хонсобом в напряженном ожидании, когда очередная бездна решит разверзнуться прямо под ногами. Это тяжело и ни разу не оправданно, но стоит того, чтобы рядом с именем Хиджуна стоял его скромный ник в списке авторов. У него даже появляется фанбаза – небольшая, однако для удовлетворения чувства собственной важности вполне хватает. По идее, он рыдать должен от благодарности, а в реальности мечтает сдохнуть под подъездом вместо Хонсоба, притягивающего одну неудачу за другой.Пока искомый дом, наконец, оказывается в поле зрения, небо успевает посветлеть и покрыться перистыми облачками сизо-серого оттенка. Хиджун тоже не спит, у них одинаковые синяки под глазами – это смешно и одновременно грустно пиздец как, потому что работу никто не отменял, а отлынивать от занятий не так просто, если живешь вместе с собственным преподавателем. Чжинхон бесцеремонно тыкает пальцами в бездонные круги под глазами старшего, пока тот варит кофе в джезве, давно потерявшей свой первоначальный вид из-за постоянного использования. – Где ты был? Пахнешь отвратительно, – морщится Хиджун, когда Киму наскучивает трогать его лицо, и он переходит в режим ?буду висеть на тебе и мешать делать всё?.– Как бомж, ночующий на лавочке? – смеётся Чжинхон наигранно громко.– Как кусок дерьма, который будет на коленях выпрашивать зачет перед сессией, – ловко уворачивается от чужих губ О.– Но ты ведь не сможешь отказать мне, хён? – пошло тянет младший, демонстрируя злорадную улыбку.– А иди-ка ты мыться, – предлагают ему угрожающе.Чжинхон топает в душ скорее для того, чтобы освежить голову, а не отмыться от грязи, и через минуту орёт, что ему нужно полотенце. Хиджун думает, что мелкий наглец наверняка в курсе, где у него что лежит, но снимает кофе с плиты и спешит на помощь. Необходимость в полотенце весьма сомнительная – вместо него Ким тянется к чужим губам и обтирается о сильное тело. Трется полувставшим членом о грубую ткань штанов и распахивает рот в немом стоне удовольствия, когда его толкают к стиральной машине и усаживают на неё голым задом. Чжинхон обвивает ногами чужую талию и своими действиями больше мешает, чем помогает старшему избавиться от неизменно черной футболки. Хиджун пытается немного притормозить, задержавшись на предварительных ласках, царапает зубами линию челюсти, выпирающий кадык, костлявые плечи. Чжинхон недовольно стонет и торопит, он уже ко всему готовый, а Хиджун, блять, даже не возбуждён (если бы вывели сорт растения, которое вместо воды питается кофеином, это был бы именно он). Ким забирается пальцами под резинку его боксеров, сжимает член и рвано двигает рукой, продолжая толкаться языком в горячий рот старшего. О кусает чужие губы, прикрыв глаза – сейчас он просто хочет лечь спать, а не трахать этого малолетку в своей ванной, но Чжинхон слишком привык всегда получать желаемое. Более того, он неплохо умеет добиваться своего, раз сумел разбудить бурю эмоций в том, кто давно похоронил себя заживо. С каждым толчком внутри себя Чжинхон всё сильнее запрокидывает голову; мрачные мысли, не оставляющие ни на мгновение, подергиваются лиловым туманом, но, вот так ирония, даже кончая, он не перестает видеть образ Джухёна перед собой. По какой-то причине, несостоявшийся краш ломает сильнее даже на расстоянии, по сравнению с ним, Хиджун ощущается просто безликой подделкой. Чжинхон до боли цепляется за его плечи и прячет лицо на груди, он не хочет чувствовать то, что чувствует, хочет стереть себе память, снести до заводских настроек, как заглючивший телефон. Почему у людей не бывает кнопки “Reset”?***– Петух, – первое, что говорит ему Чонук, встречая после занятий возле универа. Шутки шутками, но Чжинхон перекрашивает волосы в красный с первой полученной зарплаты, и Хонсоб украдкой хихикает за его спиной, подтверждая портретное сходство.– Ты домой вообще собираешься? – Чонук качает головой, осматривая донсэна с ног до макушки: толстовка на три размера больше, грязные кеды, которым пора на помойку, и лицо человека, который неделю как умер от бессонницы и истощения. Так он видит, по крайней мере.– Окей, только схожу с Хонсоб-и за учебниками, – тараторит Чжинхон, подхватывая под локоть одногруппника, чтобы быстрее уйти от опасной темы. Врать обоим сразу неудобно: для Хонсоба он живет с братом, для Чонука – ночует у Хонсоба.– Ты не появлялся у нас две недели, а теперь думаешь, сможешь просто свалить от меня? – Ким-старший хватает Чжинхона за шкирку, как нашкодившего котенка, и весьма выразительно кивает на стоящую на парковке машину, – давай-ка поговорим.Между повернутым на нем (и очень ждущим объяснений) Хонсобом и разгневанным хёном Чжинхон выбирает меньшее из зол и послушно залезает в машину Джухёна, который всё это время наблюдал данный цирк с водительского сидения. – Здорово, – Хон треплет его по волосам привычным жестом, от которого в груди Чжинхона болезненно ноет, и он даже думает, не рассказать ли всё старшему брату, свалив на Джухёна причину своего отсутствия. Быстро одумывается, впрочем.– Куда вы меня везете? – спрашивает младший с истеричными нотками жертвы похищения в голосе, когда они выезжают на центральное шоссе.– Жрать и спать, – бросает Чонук, даже не повернувшись.