Солнце и лед.(5) (2/2)

Голос был спокойным и бархатисто-мягким, как дорогое темное вино. И самую чуточку насмешливым.Кунсайт резко обернулся. Одна из теней шевельнулась и приблизилась к нему.

Высокая фигура, закутанная в летящее дымчатое покрывало. Волосы волной черного атласа падали с ее плеч до самых колен. Глаза мягко мерцали в сумерках, как две гранатовые звезды.– Леди Плутон, – он склонил голову. Воительница Времени пользовалась особым почетом на всех без исключения планетах Системы.– Вежливы, как всегда, – он мог бы поклясться, что на чеканном лице девушки на миг мелькнула улыбка. Но оно тут же стало серьезным. – Вы не найдете ее здесь, милорд.– Вы знаете, где она? – быстро спросил Первый Лорд. Его снедало нетерпение.Однако его собеседница не торопилась с ответом.– Зачем она вам? – бархатный голос был нетороплив и обманчиво безразличен.Кунсайт едва удержался от того, чтобы не скрипнуть зубами.– Леди, при всем моем уважении… – начал он.– Мне нет дела до вашего уважения, – невозмутимо сказала она. – Зачем вам моя младшая сестра?Намек был более, чем прозрачным.– Мне надо поговорить с ней, леди Плутон, – Лорд Льда приложил неимоверное усилие, чтобы его голос звучал ровно.– Зачем?– Я должен извиниться.– В который раз? – Девушка иронично склонила голову.Неужели Венера все рассказала подругам? Ну да, она же еще девочка, что от нее ожидать…– Она ничего не рассказывала. Мне не нужно задавать вопросы, чтобы узнать о произошедшем, лорд Кунсайт.Милосердное Небо, она что, умеет читать мысли?!– Нет, я не умею читать мысли, милорд. – По голосу можно было понять, что она улыбается. – Просто они очень красноречиво написаны у вас на лице.– Простите, миледи, – Кунсайт сделал глубокий вдох, чтобы взять себя в руки. – Не могли бы вы ответить мне, где леди Венера?– Это зависит от того, что именно вы намерены ей сказать, – невозмутимо парировала Плутон.Серебряные глаза Первого Лорда стали холодными, как тысячелетний лед.– При всем моем уважении, леди Плутон, это касается только ее и меня, – очень тихо произнес он.Гранатовые глаза неожиданно потеплели.– Хороший ответ, – сказала девушка. – Очень хороший.

Она шагнула вперед – одним плавным, неуловимым движением. Гранатовый взгляд неожиданно стал пронзительно-цепким, проникающим до самого дна души. Казалось, воительница Времени читает там что-то, понятное одной ей.– Они еще очень молоды – все четверо, – неожиданно произнесла она. – Однако не стоит недооценивать их. Они намного сильнее, чем кажутся. И… – Ее глаза сверкнули непереносимо горячим огнем. Кунсайт не отвел взгляда. – И если они полюбят – то полюбят навсегда. Никакой игры. Никакого лукавства. Никаких сомнений. Вы… понимаете меня, милорд?– Да, – почти беззвучно прошептал тот. – Я понимаю.Плутон глубоко вздохнула и медленно опустила ресницы, пригашивая гранатовое пламя.– И вы… все еще хотите поговорить с ней? – тихо спросила она.– Да, – твердо ответил Лорд Льда. – Больше, чем чего-либо в своей жизни.Его собеседница улыбнулась – на сей раз мягко и задумчиво.– Я посоветовала бы вам прогуляться в Северном парке, – небрежно бросила она, отвернувшись. – Там почти всегда тихо и спокойно. Лучшее место для того, чтобы поразмышлять… или погрустить в одиночестве.И она бесшумно исчезла среди ночных теней.…Северный парк всегда был самым тихим местом Лунного дворца. Извилистые дорожки, покрытые мягким голубым мхом, глушили шаги, а серебристая листва деревьев, похожих на земные плакучие ивы, скрадывала все доносящиеся сюда звуки. И казалось, что бал проходит где-то далеко-далеко. Где-то в другом мире.

Единственным, что нарушало здесь тишину, было переливчатое журчание сотен маленьких ручейков, искусно спрятанных в траве.На берегу одного из таких ручейков Кунсайт и нашел ее. Ручей был чуть побольше остальных – скорее, маленькая речушка, обрывающаяся водопадом высотой в половину человеческого роста.Она сидела, подобрав под себя ноги, и неотрывно смотрела на игру прозрачных водяных потоков. Юбки пышного платья раскинулись вокруг нее, как диковинный золотой цветок – а чуть поодаль валялась пара небрежно сброшенных бальных туфель.Лорд Льда остановился в нескольких шагах и замер. Картина, открывшаяся его взору, была столь безмятежной, что он боялся обнаружить свое присутствие.Боялся! Это он-то!! Мир сошел с ума…И он молча смотрел, пока девушка, не оборачиваясь, тихо спросила:– Вы так и будете здесь стоять?Небо, как она почувствовала его присутствие? Ведь она не обернулась ни разу за все время, пока он здесь, а уж двигался-то он абсолютно бесшумно! За это Кунсайт мог поручиться – война слишком хороший учитель…Он медленно приблизился к ней и осторожно присел рядом. Девушка не повернула головы.Секунды текли медленно, складываясь в минуты. Они молчали, слушая музыкальный шелест воды. Прозрачные блики на поверхности ручья плели замысловатые узоры. Пахло влажной землей и свежей зеленью.

И это было так мирно, так спокойно и так правильно – молча сидеть здесь рядом с ней, ощущая звук ее дыхания, что Первый Лорд почувствовал странное умиротворение, которого не знал еще никогда в жизни. Может быть, только в очень раннем детстве… Это было, будто…Будто он вернулся домой. Будто все пережитые годы, битвы, потери и раны были только вехами на долгой, долгой дороге, которая, наконец, привела его сюда, на эту тихую полянку, где сонно поет ручей. И юная девушка с волосами цвета северного солнца давно уже ждет его.Кунсайт вдруг почувствовал, как бесследно уходят напряжение, замешательство и гнев. Растворяются, унесенные прозрачной водой.

И он понял, что не нужно искать какие-то особенные слова. Достаточно самых обычных. Потому, что она – поймет.– Я собрал твое ожерелье, – тихо сказал он.

– А… – она нерешительно улыбнулась. – Спасибо. Я так жалела, что потеряла его. Это… был подарок.?От поклонника?? – едва не вырвалось у Ледяного Лорда. Но он сдержался, больно прикусив язык. Какое, в конце концов, он имеет право на ревность?Но сердце упрямо твердило, что имеет. И еще как!И девушка, кажется, поняла, о чем он так многозначительно молчит.– Это от старшей сестры, Миры, – в ее голосе зазвенели нотки смеха. Добрые, не обидные. – Она подарила мне на пятнадцатилетие. Это не… не от какого-нибудь кавалера.Кунсайт хотел возразить, что это совершенно не его дело, и она не должна перед ним оправдываться, но не стал, потому что это было бы ложью. Ложью, которая вмиг разрушила бы хрупкое, прозрачное ощущение чуда. Ощущение взаимопонимания между ними.– Спасибо, – беззвучно выдохнул он.Голубые глаза обернулись к нему.– Это так важно? – тихо спросила она.Кунсайт крепко зажмурился. Потом посмотрел на нее – ясным, прямым и странно беззащитным взглядом.– Это очень важно, – его голос едва заметно дрогнул. – Очень важно… для меня.– П…почему? – Лучистая голубизна слегка потемнела.О Небо! Молодые девушки могут быть так беспощадны в своей невинности!– Потому что… – голос Кунсайта предательски сорвался. – Потому что я хочу быть единственным, кто имеет право называть вас своей.Она резко выдохнула и спрятала лицо в ладонях. Испугалась? Рассердилась?..– Мне казалось… – ее слова были едва слышны. – Иногда казалось, что… что вы… ненавидите меня.Где-то глубоко в сердце что-то взорвалось и огнем пробежало по венам. Первый Лорд со странной смесью ужаса и облегчения почувствовал, как все его самообладание разлетелось в клочья.

Он схватил девушку за плечи и резко дернул к себе и вверх. Ее огромные глаза оказались непереносимо близко от его лица, они проникали в его мысли, сердце, душу.– Ненавижу?!! – Он не узнавал своего голоса. – Ненавижу?! Знаешь, как я тебя ненавижу, девочка? Так, что готов вырвать свое сердце и вложить его к тебе в руки! Так, что соглашусь умереть тысячу раз ради тебя! Так, что хочу схватить тебя и спрятать от всего мира и никогда, никогда, никогда больше не отпускать от себя! – Кунсайт и сам не мог понять, плачет он или смеется. Она была так близко, что запах ее волос медленно сводил с ума. – А знаешь, почему, малышка? Потому что ты стала моим дыханием, моей жизнью, кровью, текущей в моих венах! Потому что, Хаос все раздери, ты – моя!! Потому что я принадлежу тебе, хочешь ты этого или нет!Он неожиданно уронил руки. И закрыл глаза, чтобы не видеть страха или гнева в ее взгляде. Или, что еще хуже – жалости.– Вот как я ненавижу тебя, девочка моя, – произнес он хрипло и обреченно. – Вот как… люблю……Это было похоже на ощущение падения. Несколько минут абсолютной легкости и свободы, в конце которых – смерть. Но и умереть не жаль, после того, как понял, как это – быть птицей…Теплые ладошки неожиданно мягко легли на его плечи.– Посмотри на меня…

Голос прозвучал так близко, что он ощутил ее дыхание на своей щеке. Он медленно поднял ресницы.Ее глаза мягко сияли, как две голубые звезды. Они были влажными от непролитых слез. И в них не было гнева. Не было страха. Не было жалости. А в них было… Была…О Небо.Мир исчез.Остались только ее глаза. Глаза, цветом, как летнее море…… Глаза, цветом, как лед. Серебряный лед, тонкий, опасно-тонкий, а под ним…Не ходи дальше, Мина! Иначе пути назад не будет!?Пути назад нет. Его нет никогда. Есть только один путь – вперед?.Пеллар, ах, Пеллар, зачем ты сказала мне это? Ты что, все знала? Ну почему, почему ты все уже знаешь заранее?!…Шаг. Ладонь ложится на широкое плечо. Прозрачный лед во взгляде покрывается сетью мелких трещин.Еще шаг. Смуглая рука по локоть зарывается в золотые волосы. Как эта рука, держащая меч, рука, несущая смерть, может быть такой нежной?Лед дрожит, пламя рвется сквозь него. Тонкие трещины расходятся в стороны стеклянными клочьями.И еще шаг. Последний. Серебряные глаза горят нестерпимо ярко, так ярко, что, кажется, обжигают душу. Этот огонь охватывает ее всю, обнимает горячо и крепко, касается лица…Нежно. Очень нежно.До боли.

До слез.Запах снега, холодный и свежий. Вкус моря ласкает губы. Соленый и сладкий одновременно……Так вот, как это бывает.Страх. Нежность. Свет.

…Свет, золотой свет наполняет ее, сливается с серебром его взгляда. Горячий свет, горячее солнца… И она сама горяча, как солнце, и над ней – опрокинутые небеса, ясные, звенящие небеса цвета растаявшего льда. И золотые лучи превращаются в крылья, и несут ее все дальше, и дальше, и дальше, к самому горизонту, и…Не быть тебе прежней, Минория……Так вот, как это бывает.Мягкое шелковое золото, щекочущее пальцы. Сладкое дыхание, кружащее голову, как вино, пламенем летящее по венам.Тепло. Нежность.Моя… Теперь – моя…Глоток солнца. Мед и слезы на губах.И нет уже ни неба, ни земли, а только ослепительно-голубая бездна цвета ласковых глаз. И ни его, ни ее тоже уже нет, только ветер – горячий и ледяной одновременно – несется в этой бесконечности все дальше и дальше и…Ты не был живым, генерал. До этой минуты – не был.…Она медленно приходит в себя, вспоминая, что нужно дышать. Ее лицо прижато к твердому плечу, затянутому в светло-серое сукно мундира, а пальцы судорожно вцепились в ткань белого генеральского плаща. Где-то глубоко, под щекой, сильно и ровно бьется сердце – уже не чужое. Родное сердце, роднее своего собственного…Теплые руки обнимают ее, осторожно перебирают волосы. И они дрожат, эти руки, дрожат так, будто держат огонь.– Что же ты сделала со мной, Золотая…Другой голос, совсем другой… Мягкий, глубокий, ласкающий, словно бархат. Голос, знакомый из дальних снов, из запредельной вечности.Да. Это ты. Я всегда знала, что это – ты.– Мы перешли черту, – она говорит едва слышно, не отрывая лица от его груди. – Теперь пути назад нет.Он тихо смеется – новым, теплым смехом – и обнимает ее крепче.– Пути назад не было уже в тот миг, когда я впервые увидел тебя, Венера. Уже тогда…– Ты… уже тогда узнал меня?..– Да, принцесса. Но не мог… не хотел признаться себе в этом.– И поэтому так рассердился на меня?..Он улыбается ей в волосы.– Я не рассердился. Я испугался.Она удивленно поднимает голову:– Ты? Меня??..Большие теплые ладони обхватывают ее лицо – очень бережно.– А ты ведь очень опасна, Золотая, знаешь?– Это для тебя-то? – недоверчиво улыбается она. – Ты ведь намного меня сильнее…– Вся моя сила в твоих ладонях, моя светлая, – тихо шепчет он, прижимаясь лбом к ее лбу. Снежно-белые и золотистые волосы смешиваются, укрывая их обоих тонким шатром. – Ты… примешь меня?Она вздрагивает, узнавая эти слова.Это формула древнейшей из клятв верности, известных Системе. Клятвы, которую не расторгают.Она вопросительно смотрит в его глаза – спокойные, с затаенным ожиданием в глубине. Улыбается:– Весь мой свет в твоих руках, мой воин, – она осторожно переплетает свои пальцы с его. – В счастье и страдании, в Свете и Тьме, в жизни и смерти – я принимаю тебя. Я твоя. Прими меня и ты…Он сжимает ее ладони – крепко, почти до боли.– В мире и войне, в чести и бесчестии, в жизни и смерти – я принимаю тебя. Я твой. С первого дня…– …и до последнего.Она приподнимается, запрокидывая лицо, и пламя, так быстро ставшее знакомым, вновь охватывает их.И оба они в этот момент искренне верят, что для них последний день не наступит никогда.…Но он наступил – этот день. И все надежды сгорели в его черном огне.И резной мрамор рассыпался, как песок, и пепел летал в раскаленном воздухе, смешиваясь с листвой сожженных садов. И свинцовые молнии шипели, как голодные змеи.И ее голова в последний раз лежала на его плече, и теплые, еще живые волосы мягко щекотали шею. Они пахли полынью и медом.И еще – кровью.Кровь… …Густые, вязкие капли медленно стекают по нестерпимо блестящей стали меча. Ярко-красные, как шелковая лента в ее волосах. Они прожигают ладони до костей, оставляя на них несмываемые отметины.И голубые глаза молча смотрят в умирающее небо. Строгие, чистые, спокойные.

Мертвые.

Пепел летит, летит, как серый снег, путается в густых распахнутых ресницах. Он хочет смахнуть его с ее лица, но руки, испачканные в крови, оставляют на похолодевших щеках уродливые следы…Кровь. Как много крови… Она заполняет весь мир, окрашивает облака в багровый цвет, заполняет легкие запахом смерти…А застывшие голубые глаза смотрят и смотрят сквозь душную алую пелену…Кунсайт вздрогнул от ужаса и проснулся. Сердце колотилось где-то в горле, и каждый удар отдавался физической болью. Он посмотрел на свои ладони, почти ожидая увидеть на них липкие красные разводы.Разумеется, их там не было. Та кровь осталась лишь в памяти – несмываемым, обжигающим следом…

Снова этот кошмар. Уже третья ночь…Он вздохнул и подошел к окну. Распахнул раму, жадно вдыхая ледяной ночной воздух. Везде царил покой.

Везде, кроме сердца.Ладонь неожиданно коснулась прохладно-гладкой поверхности ледяного бокала. Лорд Льда обернулся, и на его губах мелькнула бледная улыбка. Он осторожно прикоснулся к лепесткам маленького желтого цветка. Они были нежными, как тонкие девичьи пальцы…Он обреченно вздохнул.

Кого ты обманываешь, генерал? Ты же опять не сможешь удержаться от того, чтобы посмотреть на нее. Хотя бы только посмотреть. Пока она спит…

Одним взмахом руки он открыл окно телепорта – в единственное место, куда не надо было заранее высчитывать координаты. Золотая нить на правом запястье горела огнем. Она привела бы его к ней и с другого края Галактики.Вот только с другого края Тьмы привести не смогла…