Глава 17. Поглощение. Часть третья. Перезагрузка. (1/2)
Хмм… Апгрейд.Матрица. Перезагрузка.*Безвременье. Внутренний мир Куросаки Ичиго.Темно и сыро. Дождь льет не переставая уже очень долгое время. Чудится, что этот мир один огромный стеклянный стакан, и скоро он будет заполнен до краев. Еще здесь необыкновенно холодно: кажется, что скоро вся эта влага должна схватиться коркой льда, но нет. Просто очень холодная вода — на грани замерзания.
В глубине одного из рушащихся зданий умирающего мира, в темной пустой комнате, корчится человеческая фигура. Холлоу лежит на ледяном каменном полу, покрытом бетонной пылью, и немигающим взглядом смотрит в окно. Каким-то чудом здесь сохранились целые стекла и сейчас по ним монотонно барабанят капли дождя. Водяные дорожки резво сбегают по прозрачной поверхности, нагнетая тоску и печаль.
Холлоу ощущает под пальцами маленькие камешки и бетонную крошку — эта грязь тоже часть души его Повелителя. Сжимает руку в кулак, мелкие частицы больно впиваются в ладонь, забиваются под ногти. Именно так Пустой чувствует единение со своим Королем — кожей, через боль. Он резко упирается ладонями в пол, становится на четвереньки и поднимает голову. В его желтых глазах отражается окно и заливающая эту действительность вода. Воды так много, а боли слишком мало. Ее всегда не хватает, ведь только через нее можно понять, что он еще жив.
Резкий рывок — и вот уже окно осыпается острыми осколками от сильного удара кулаком. На бледной руке остаются яркие порезы, кровь стекает алыми ручейками, падает рубиновыми каплями на пол. Дождь хлещет в окно и прозрачными каплями оседает на белой коже — прозрачное смешивается с красным, разбавляет.?Ичиго, ты такой дурак. Ты жалеешь всех, кроме нас, и из-за этого ты скоро потеряешь себя?, — отрешенно думает Пустой, наблюдая, как медленно утекает его кровь из глубоких порезов.Внезапно Холлоу хватается за грудь, судорожно сжимая и комкая пальцами одежду. Сердце нестерпимо болит… Ичиго здесь. Здесь и сейчас, в этом здании, этажом выше!
Холлоу срывается с места и вылетает в темный коридор, залитый водой. Из-за того, что дом перевернут, приходится бежать по стене с окнами. Пустой старается перепрыгивать их, но иногда случайно наступает, и тогда стекло лопается с громким противным хрупом. Падать нельзя, ведь внизу плещется черная бездна, она затянет и отнимет время, которое он хочет подарить своему дорогому гостю. Он несется и слышит свое собственное дыхание: тяжелое, хриплое, надсадное. Главное — успеть!?Ичиго, дождись, я иду!?.Интуиция является его ориентиром, он сердцем чувствует присутствие Властелина. Холлоу резко распахивает перевернутую дверь и, согнувшись в три погибели, вылезает на лестничную клетку. Тут тоже все вверх тормашками и приходится карабкаться по железным перилам, больно ударяясь о части парапета. Руки нещадно болят, в груди нестерпимо ноет, но он не ощущает этих мелочей. Главное — успеть!
В глаза бросается унылая стена лестничной площадки с полустертой белой надписью ?13th floor?. Дальше все как в тумане: опять отвратительный коридор с окнами-ловушками, монотонный плеск воды и давящая темнота. И запах тут какой-то странный: то ли болота, то ли разведенной марганцовки. В конце прохода одинокая дверь из темного дуба с золотой круглой ручкой. Удивительно, но когда Холлоу берется за ручку, дверь открывается очень легко и даже без скрипа. За ней большой конференц-зал с огромным окном в человеческий рост, но опять же, все перевернуто, и это самое окно является полом.
— Черт возьми! — шипит Пустой, завидев прямо на середине ?пола? обнаженного человека. — Ичиго, ну как тебя угораздило оказаться именно здесь.Ичиго лежит ничком, и Холлоу не может рассмотреть его лицо. Ему видно только тело юноши, опутанное черными цепями, и в глаза сразу бросились трогательно-худые плечи, белая гладкая спина и маленькая задница Короля. Пустой ловит себя на мысли, что его взгляд почему-то прочно фиксируется именно на последнем.?Чего это я… Наверное, с собой сходство ищу?, — мысленно успокаивает себя Холлоу.Пустой делает шаг к Ичиго, и тут же опасливо отступает назад, едва заслышав треск стекла. На месте, где он только, что стоял, образовывается сеть мелких трещин, которые тоненькими ниточками бегут к Королю.
Холлоу чертыхается, трясет головой и обводит взглядом огромную комнату. Иного способа добраться до Ичиго, кроме как по этому чертовому ?полу? нет.
?Похоже, придется нам с тобой выкупаться И-чи-го?, — мысленно усмехается себе Холлоу и бросается вперед, ощущая, как под ногами ширится сеть трещин. Окно лопается, когда он протягивает руки к Королю, и опора моментально уходит из-под ног. Пустой видит все как в замедленной киносъемке: твердая прозрачная поверхность, крошащаяся и осыпающаяся, словно весенний лед, падающее безвольное тело с неловким изгибом шеи и темные волны, набегающие внизу. Болезненный рывок с мелькнувшей мыслью: ?Лишь бы дотянуться!?, резкая боль в ладони от железных звеньев и острых осколков. Он успевает схватиться за конец цепи, опутывающей тонкое запястье Ичиго, и они вдвоем падают вниз…Безвременье. Сон Куросаки Ичиго.Ему все время было холодно: и когда ублюдок Аарониро держал его в своих щупальцах, и когда он цеплялся холодными пальцами за куртку Гриммджо…
?Стоп! Минутку, он ведь занимался мной, на руках, сука, носил, — стыдливо подумал юноша, разглядывая темные облака, которые представились его ошалелому взору после пробуждения. Он лежал на чем-то очень твердом, холодном и скользком. — Хрень какая-то. Может я рехнулся? Или… умер??.Ичиго заморгал и поднял руку, чтобы удостовериться в реальности происходящего. Сжал и разжал пальцы — ничего необычного, вроде все в норме. Внимание было сконцентрировано на ладони, и Ичиго невольно улыбнулся, взглянув на свою ?линию жизни?. Орихимэ давно рассказывала ему о ней, подивилась длине, и пообещала, что жить он будет долго. По всему выходило, что помирать еще рано. При мысли об Иноуэ стало необыкновенно тепло и хорошо, один мысленный образ вызывал желание жить и бороться до конца.— Эй, тупой! О чем размечтался? — услышал Ичиго над ухом знакомый голос. Юношу прошиб холодный пот, он мгновенно извернулся и сел, подобравшись как дикое животное перед броском. Голова неприятно заболела, а еще потемнело в глазах от резкой смены положения. Ичиго с трудом удержался от желания схватиться за виски и завалиться на бок.
Напротив него восседал самый страшный кошмар — Ид, блестя ненормально желтыми глазами. Куросаки невольно сравнил его с волком-альбиносом, уж слишком пугающей и хищной была ухмылка Холлоу. Из одежды на Пустом были только белые хакама с черным поясом и костяные наручи. Они издавали глухой неприятный стук при соприкосновении с черными кандалами всякий раз, когда Холлоу двигал рукой. Длинные белые волосы, спускавшиеся на плечи и спину Ид, придавали ему сходство с актерами театра Кабуки. Не хваталотолько устрашающе изукрашенной деревянной маски. Ичиго отметил про себя, что у Пустого очень тонкая кожа, будто бумажная, а ногти черные, как у покойника.?Наверное, если бы я умер и попал в морг, то выглядел бы точно так же?, — решил Ичиго, зябко пожимая плечами. Он только сейчас обратил внимание, что одет во что-то наподобие белого косодэ без рукавов. Одежда была очень тонкой и совершенно не согревала, наоборот, в ней он чувствовал себя еще более беззащитным.
Юноша в очередной раз постарался уверить себя, что не боится смерти, однако мысль о собственном тленом теле показалась ему пугающей. Особенно факт того, что в моргах ведь производят вскрытие, а это мерзко и неприятно, пусть даже когда тебе уже все равно.— Да, ты прав, — неожиданно произнес Холлоу, благодушно прищуриваясь. — Вскрытие — дерьмо. Помнишь, ты давно смотрел какой-то детектив, там как раз показывали весь процесс. У них есть пилы и ножницы, а еще половник, которым мозги вычерпывают.Ичиго отшатнулся от него, глядя как на привидение, а Пустой, ухмыляясь, откровенно забавлялся его смятением.— Ты… ты что, мысли мои можешь читать? — наконец выдавил из себя растерянный Куросаки.— Дурак, — веско произнес Холлоу и сосредоточено почесал подбородок. — У нас мысли с тобой всегда одни на двоих.
— Как это? — удивился Ичиго, справившись с первоначальным испугом. — Я же не знаю, о чем ты сейчас думаешь.Холлоу одним махом подскочил к нему, загремев цепями, и резко опрокинул хозяина на спину. Перехватил руки Ичиго в запястьях и завел за голову, прижав их к полу. Навис, разглядывая и довольно щурясь. Несколько длинных белых прядей, соскользнув с плеч Ид, упали Ичиго на лицо. Пустой широко ухмыльнулся, заметив во взгляде Короля немой вопрос.— Ичиго, а ты хочешь читать мои мысли? — выдохнул Холлоу так тихо, что из его голоса исчезли все дребезжащие нотки.Ичиго моргнул, взглянув на Пустого, как на умалишенного.— Чего?— Мои мысли, говорю, читать хочешь? — повторил Пустой с заметным раздражением, и добавил уже чуть тише. — Дубина стоеросовая.— Сам ты дубина! — мгновенно среагировал Ичиго. Потом выдержал небольшую паузу, раздумывая, и честно ответил. — Не знаю я. Толку от этого?Пустой заерзал, недовольно засопев, а Ичиго внезапно ощутил, что у Альтер Эго встало, причем очень явно. Куросаки отчаянно покраснел и почувствовал, как внизу живота тоже разлилась приятная истома, так и захотелось двинуться, потереться о бедра Холлоу. Чертово бледножопое недоразумение! Тем временем Пустой наклонился и больно цапнул хозяина за нос.— Сука! — прогнусил Ичиго, резко дернувшись. Зарождавшееся возбуждение мгновенно пропало, оставив после себя ощущение противного разочарования.Пустой разжал челюсти и засмеялся. Удивительно, но его смех сейчас был вполне нормальным: ни злости, ни металлического дребезжания — ничего такого. Холлоу выпрямился, весело поблескивая желтыми глазищами.— Вот видишь, — назидательно произнес он, — если бы ты умел читать мои мысли, то знал бы, что я хочу тебя укусить.
— Дурила, — обиженно возразил Ичиго, — и чтобы я сделал? Ты все равно держишь меня за руки.Пустой возвел желтые очи к небу и глубоко вздохнул, показывая всем своим видом, как ему тяжело.— Идиот, тебя голова для чего дана? Чтобы есть в нее? — Пустой звонко цокнулязыком. — Ты мог бы меня лбом долбануть — я бы отстал.Ичиго помолчал, мысленно соглашаясь. Потом попросил, переводя тему разговора:— Пусти меня.— Неа, — Холлоу опять нагнулся и потерся о щеку Короля. Его стояк по-прежнему упирался Ичиго в бедро. — Меня и так все устраивает.— Пусти, говорю! — угрожающе повысил голос Куросаки, строго глядя на свою бледную тень.К его изумлению Холлоу молча поджал губы и требование выполнил. Ичиго сел, давя очередной приступ головокружения. Тошнило. Он помотал головой и уже хотел продолжить расспрашивать чудатковатого хозяина этого места, когда услышал странный гул.
Пустой напрягся и оглянулся, прислушиваясь. Потом его бледные синие губы растянулись в тонкой ухмылке.