Глава 2. Цепи (2/2)
— Готово, господин.Гриммджо присел около Ичиго и, крепко ухватив пальцами за подбородок, запрокинул голову, заглядывая в глаза. Ему, похоже, нравилось наблюдать за реакциями жертвы. Широко ухмыльнулся, подмигивая.— Куросаки, пришло время примерить браслеты. Ты ведь не против?
— Да пошел ты знаешь куда, — устало выдохнул Ичиго. Хотелось верить, что его голос звучал сейчас именно устало, а не жалко.
— Куда? — приподнял бровь Гриммджо.— В задницу, — Ичиго криво усмехнулся, ожидая бурю эмоций.— Нет, Куросаки, — Гриммджо неожиданно состроил пафосную мину, показывая, что чувство юмора ему не чуждо. — Это неверный ответ. Правильным было бы следующее: ?Конечно, не против, многоуважаемый господин Гриммджо?. Тогда бы я тебя развязал, и ты бы на своих ножках прошел вон до той стены. Теперь же мне ничего не остается как…Не закончив, он резко встал и ухватил Ичиго за волосы. Совершенно не обращая внимания на шипение и ругательства, волоком потащил его к нише. Затем отпустил, и Ичиго тяжело брякнулся лбом в холодный пол, набив здоровенную шишку. Над ухом зловеще лязгнул клинок, вынимаемый из ножен. Через мгновение руки и ноги Ичиго были освобождены от пут, однако двигаться он все равно не мог — конечности ужасно затекли. Далее его все так же бесцеремонно вздернули, заводя руки вверх. Щелчок — и на запястьях почувствовался холод металла. Тюремщик взмахнул руками, и цепи укоротились ровно настолько, чтобы Ичиго мог только стоять, не поднимаясь на цыпочки.
— Нормалек? — Гриммджо издевательски погладил закованные руки. – Или лучше тебя подвесить?Ичиго с трудом удержался, чтобы не плюнуть в эту ухмыляющуюся рожу. Он поджал губы и, мотнув головой, демонстративно отвернулся. Гриммджо издал тихий смешок и обернулся к тюремщику:— Эй, ты! Давай сюда ключ и проваливай!— Но… — толстый подбородок надзирателя затрясся как рисовый пудинг — подчиненный явно не мог подобрать слов для отказа боссу.— Чего?!
— Д-д-держите, конечно. С нашим полным удовольствием. П-п-пожалуйста!— Пошел вон, дебил!Отголоски раскатистого рыка Гриммджо еще не успели стихнуть, а толстяка уже как ветром сдуло. Подбросив причудливую пластинку из блестящего металла на ладони, Гриммджо повернулся к Ичиго и посмотрел на него долгим изучающим взглядом. Ичиго стиснул зубы.— Ты знаешь, Куросаки, — Гриммджо был странно серьезен, — мне очень жаль, что все заканчивается вот так.Ему жаль? Ичиго сглотнул. Гриммджо вводил его в ступор уже второй раз за вечер.— Я понятия не имею, чего от тебя хочет Айзен, но точно знаю, что все, кто оказывался в этой тюряге, заканчивали плохо. Эта хрень, — Гриммджо постучал ногтем по одному из браслетов, — вытягивает реацу. Сначала потихоньку, потом все сильнее и сильнее, и так — пока не сдохнешь или не сойдешь с ума. Это такая медленная тягучая пытка. Через неделю ты будешь готов на все, чтобы ее прекратить. Тогда ты превратишься в такого же деграданта, как то толстое чмо, которое не так давно сбежало отсюда. Так…— Зачем ты мне это говоришь? — перебил Ичиго и отвел взгляд. Поведение Гриммджо и его сожаление были Ичиго непонятны.
— Чтобы ты, идиот, знал, чем карается колебание в битве и жалость к своему врагу! Ответь мне, что двигало тобой, когда ты помешал своему Пустому убить меня?Ичиго с удивлением взглянул на Гриммджо.— О чем...— Сволочь! — лицо Гриммджо стремительно теряло черты разумности и обретало первобытную хищность зверя. — Куросаки, хочешь, я тебе сделаю одолжение? Я думаю, что если отрезать твою глупую рыжую башку, вот здесь в этой комнате – то твой Пустой не появится. Он сдохнет вместе с тобой, и тогда ты отправишься в свое долбанное Сообщество Душ! Айзен останется с носом, а я не переживу его праведного гнева! Все счастливы! Как тебе такой расклад?— Ты рехнулся, — на автомате ответил Ичиго. Его голова была занята совсем другими мыслями. Когда это он спасал этого чудика? И главное — зачем?— Не смей отвлекаться, мразь! А ну, отвечай на заданный вопрос! — Гриммджо выхватил зампакто и приставил сияющее лезвие к шее Ичиго.Странно, но эта вспышка ярости ничуть не испугала Ичиго. Мало того, что ему Холлоу постоянно досаждал своими вывертами, так еще и этот идиот решил показать характер.Все, его терпение лопнуло. Набрав в легкие побольше воздуха, Ичиго рванулся вперед, совершенно игнорируя приставленное к горлу оружие. По груди потекла кровь, теплыми ручейками спускаясь вниз, на живот.
— Давай, режь! — заорал он изо всех сил. Потрясенный Гриммджо мигом убрал меч от греха подальше. — Сука, какой же ты смелый и благородный, когда у меня связаны руки! А теперь слушай, повторять не буду! Я не имею ничего общего с той желтоглазой тварью, и с тобой никаких дел у меня нет… и с Азеном твоим тоже! Сдохну или рехнусь, не важно. Но я точно не буду ползать на брюхе перед Айзеном, как ты!Фраза растворилась в воздухе, добавив напряжения происходящему. Глаза Гриммджо распахнулись, и в них мелькнуло зарево ненависти. Издав глухое рычание, он схватил Ичиго за волосы и со всей силы треснул затылком о стену.
Ичиго сдавленно охнул, голова нещадно заболела, а сознание выдало настоящий калейдоскоп, состоящий из множества маленьких изображений разъяренного Гриммджо.— Ублюдок, фильтруй базар! Я ведь пока добрый, но могу и сорваться, — он свирепо оскалился. — А насчет благородства, так это удел людских душ, но никак не Пустых. В Уэко Мундо нет благородства, зато есть отчаянье, боль и жажда убийства... кажется, я понял.
Гриммджо наклонился ближе и понизил голос до обжигающего шепота:— Ты сохранил мне жизнь из-за этого твоего благородства, так?В ответ Ичиго молчал, склонив голову. Очень сильно болел ушибленный затылок, и сейчас хотелось просто тишины.— Куросаки, я не люблю оставаться в долгу, и поэтому сейчас преподам тебе урок. Запомни, любые добрые дела, которые ты творишь в Уэко Мундо, наказуемы, — Гриммджо дотронулся указательным пальцем до лба пленника. — Если бы твой мозг, который явно размером с грецкий орех, мог осознать это раньше, то ты бы убил меня, Ямми, Улькиорру и вернулся домой.
— Я не боюсь смерти, — тихо проговорил Ичиго, не поднимая головы.— Так тебе по рангу не положено, придурок, — голос Гриммджо был непривычно спокойным и от этого пугал. — Ты же Бог Смерти. Чего боится бог, а?
В комнате повисло гнетущее молчание. Звякнула сталь убираемой в ножны катаны. Потревоженная невесомым шагом, тихо прошелестела ткать хакама.— Черт, что ты…
Гриммджо зажал рот Ичиго левой рукой и, запрокинув ему голову, заглянул в глаза. Правая ладонь Гриммджо, между тем, дотронулась до груди, и медленно двинулась вниз, выводя пальцами на испачканном в крови животе витиеватые узоры. Жестким бедром Гриммджо уперся Ичиго в пах, слегка раздвинув ноги. Припал к шее, чувствительно прикусив нежную кожу, под которой опасно трепетала сонная артерия. Зализал, двинулся вбок, к едва затянувшемуся порезу, раздвигая шершавым языком саднящие края. Ладонь скользнула вниз, стаскивая жалкие черные тряпки, которые раньше назывались одеждой. Все это Гриммджо проделывал нарочито медленно, тягуче, словно давая Ичиго время осознать те реакции, которыми отвечало его тело.
Ичиго будто парализовало. Нет, он не боялся, не испытывал сильной боли и, что странно, не ощущал неудобства. Надо ли говорить, что никто и никогда не трогал его подобным образом. Конечно, как всякий нормальный подросток он мастурбировал дома, как правило, по утрам, укрывшись с головой покрывалом. Но это не шло, ни в какое сравнение с тем, что с ним вытворяли сейчас. Глупое тело отзывалось то жаром, то холодом, то сладостной судорогой, то замиранием сердца, после которого пульс пускался в дикий галоп. Все это завораживало. И приводило к вполне ожидаемому результату.— Куросаки, как не стыдно, у тебя же стояк. Неужели на меня?Издевательские нотки, сквозившие в интонации, вернули Ичиго к реальности. Осознание собственной слабости вместе со жгучим стыдом дали способность двигаться и трезво соображать. Он рванулся, стремясь освободиться от захвата, замотал головой, попытался отстраниться. Тщетно. Его только сильнее вдавили в холодную гладкую стену. Изловчившись, Ичиго впился зубами в ладонь, которой ему зажимали рот. Гриммджо зашипел, и тут же схватил Ичиго пострадавшей пятерней за шею.— Сука! — прохрипел Ичиго, давясь собственной слюной.— Поздно! — азартно оскалился Гриммджо.
Гриммджо обхватил рукой член Ичиго, расположив большой палец на уздечке, сжал, двинулся вниз…Так ярко Ичиго не кончал ни разу в своей недолгой жизни. У него даже уши заложило, и появились цветные пятна перед глазами. А может это получилось от нехватки кислорода, ведь Гриммджо так и не подумал отпустить его шею.
Ичиго зажмурил глаза и наклонил голову лишь бы не встречаться взглядом с этим поганым извращенцем. Он до боли кусал губы, стремясь хоть как-то унять предательскую дрожь. По ногам текла теплая жидкость, заставляя вновь и вновь осознавать весь ужас своего положения.
— Нет, Куросаки, я конечно понимаю, что в банкае у тебя увеличивается скорость. Но устраивать такой супербанкай в дрочке, — Гриммджо тихо рассмеялся. — Честно, ты меня сразил. Наповал.Ичиго почувствовал, как нестерпимо горят щеки и уши. Лучше бы этот гад убил его на месте!
— Ладно, некогда мне тут прохлаждаться, — внезапно заторопился Гриммджо. — Пойду на собрание, перед светлые очи господина Айзена. Все доложу, чем ты тут занимаешься. Сайонара, Куросаки.Шелест одежды, звук удаляющихся шагов и грохот тяжелой двери – все было как в тумане. Ичиго поднял голову и сильно дернул руками, злясь на себя. Мелодично зазвенели цепи.