Не всё потеряно. (2/2)

Я глубоко вздохнула:-Да прекратите вы стесняться. Да... Извините меня за моё поведение, - такое вот специфическое чувство юмора.Учитель нервно выдохнул. Отвернись я сейчас, он бы, наверное, вытер лоб рукой.-Но насчёт переодевания, - это я серьёзно, - нацепив маску «я зла на весь мир, но безразлична к окружающим», сказала я.

Это подействовало. Как и предполагалось, - я высказалась, будучи серьёзной и убедительной.

Учитель медленно развернулся, и направился в прихожую. Я же не спеша вернулась в комнату, не придирчиво выбирая одежду, так как она валялась всюду, но в итоге, я пнула шкаф, и надела первое, что попалось.

Это у меня старая традиция. Причём, видимо, семейная, ибо Серёгу я заставала за таким же занятием.Ухмыльнувшись ярким воспоминаниям, я натянула клетчатую юбку поверх тёплых колготок, нацепила лёгкий свитер, и намотала на шею длиннющий радужный шарф. Последний аксессуар я любила до дикости, и гордилась им. Он был длинной метра, наверное, полтора, и его мне подарил отец года два назад по приезду, когда я начала замыкаться в себе, и, не переставая, рисовала.

Папин манёвр сработал должным образом, и я очень обрадовалась. Я радовалась этой вещи как можно радоваться только солнечному лучу, после пяти лет заточения в полумраке.-Вы собрались? – спросила я, на ходу подкрашивая глаза.-Да.-Хорошо.Закончив за считанные секунды с «макияжем», я быстренько оделась.-Всё. Идём?-Подожди, - он улыбнулся, и, потянувшись ко мне, осторожно, трясущимися от волнения руками, заправил на груди под пальто выбившийся из-за пуговиц цветной краешек шарфа, - теперь всё.Я с немного недоумённым выражением на лице, проследила движение его руки, а потом нагло уставилась ему же в глаза, приподняв левую бровь.Эта ситуация немного возмутила меня.-Барышникова, ты так и будешь смотреть на меня? – он вновь смутился, и, развернув меня, и подтолкнул к двери, - Давай-давай, а то так до темноты не выйдем.Я удивлённо фыркнула, но пошла вперёд. Мы захлопнули дверь и молча спустились по лестнице.На улице уже смеркалось, и, наконец, начал сыпать крупный сырой снег. Я повыше подняла шарф, и натянула шапку так, что чёлка почти полностью закрыла глаза.-Ну что, куда пойдём тебя выгуливать?-Давайте подальше из района? Не хочу, чтобы нас заметили эти школьные клоуны.-Как скажешь. Пошли в центр, тогда?Я кивнула. И мы пошли, осторожно ступая на коварной дороге. Снежок снежком, а внизу лёд. Я поскальзывалась, и не раз, а потом, решив предотвратить падения, осторожно взяла Эдуарда за руку, по-прежнему смотря вдаль, а огни города. Он еле заметно вздрогнул, а я улыбнулась, и не от умиления, господа, а от того, что могу так влиять на человека.

Я незаметно потянула учителя в сторону кафе, в котором я частенько сидела зимой, и за чашкой горячего чая обдумывала новые идеи рисунков. Мне это нравилось. Были времена, когда становилось совсем туго, и как бы не стыдно было такое говорить, тяготела даже семья. Я всем сердцем люблю Сергея и уважаю Макса, но терпеть уже было невозможно. А что самое главное – место это было только моё, и Андрей о нём не знал.-Куда ты меня тянешь, ну? – поинтересовался Эдуард.-Пойдёмте. Я знаю отличное кафе, не пожалеете.-Так, постой-ка, - он притормозил, - это что же, уже свидание получается?Я расхохоталась.-Ой, я вас умоляю! Какие, на хрен, свидания? У меня их не было никогда. Я просто пригласила хорошего человека посидеть со мной в кафе, поговорить просто так. Честно, я хочу снять напряжение, что осталось после моих припадков. Ну же!Он скептически посмотрел на меня, и двинулся вперед. С минуту он молчал, а потом удивлённо начал:-Стой. Сколько ты встречалась с Андреем?Мой приподнятый настрой как-то резко утихомирился.-Зачем это вам? – мрачно спросила я.-Ну а всё же?-Года два-два с половиной. Я не помню.-И у тебя не было не одного свидания?Я улыбнулась.-Нет, он приходил ко мне, а я к нему. Да и тогда он ещё учился в школе. Андрюха эгоист и жмот, он мне только открытку на день рождения покупал, и то – не всегда.-Как же так? Это даже, я не знаю...Учитель был в смятении, и признаться, это выглядело забавно. В глазах какое-то смущение, смешанное с раздражением, очки, поблёскивающие в свете фонарей, и волосы, на которые ровным слоем налипли снежинки.-Да ладно вам, - спокойно ответила я, но на самом деле мне хотелось прыгать как можно выше, и бегать как можно быстрее. Мне было так спокойно, и так уютно, как не было с тех пор, как папа подарил мне этот прекрасный шарф.-Всё, пришли, - я указала на мигающую вывеску, и мы двинулись к входу, - хотя... Стойте! - я, кажется, не смогла сдержать улыбки.

Эдуард Юрьевич же опять напрягся, и посмотрел на меня с некоторой опаской. Вообще за всю прогулку он, казалось, ни разу не расслабился, и был весь на нервах. Я осторожно протянула руку к его волосам, и стряхнула с прядей снег. Он посмотрел на кудрявую чёлку, отчего напомнил мне маленького любопытного мальчика.-Ну вот, так же лучше! – Широко улыбнулась я.Он тоже расплылся в улыбке, и я, схватив его за руку, потащила внутрь.

Это было очень важно, ведь он был первым человеком, которого я посвящу в это.Мы просидели в кафе около часа, заказав пирожки с малиной, и чай.Эдуард, кстати, удивился, что я выбрала очень странное место уединения.«Людям всё равно, они не видят нас» - ответила я на его вопрос. Потом речь зашла о том, что это место – «Родина» и кладовая моих идей, и я, вновь заговорив с ним о рисунках, уловила в его речи и паре рассказов, несколько неплохих идей для новых набросков.В общем, вечер прошёл продуктивно.Возвращались домой мы уже где-то около одиннадцати часов. Я дико устала (видимо, прав был Эдик, по поводу того, что нагружаться мне нельзя, а я правильно поступила, что не пошла одна), и с трудом переставляла ноги, поскальзываясь через каждые десять шагов. Спать хотелось неимоверно.И вот, наконец, на шестой раз, я хорошенько поскользнулась, но упасть мне не дали руки Эдуарда, ловко подхватившие за талию. Мы замерли в неловком положении: я, вроде, стою на ногах, но в тот же момент в полуметре от земли, а он навис надо мной, и лицо его так близко-близко.

Знаете, это ощущение теплоты, оно для меня... такое короткое, иллюзорное, и поэтому я решительно впилась в его губы. Он вздрогнул, и не поддался, но я настойчиво проводила языком по его губам.

Это просто печать, заверяющая действительность. Подтверждающая, что этот вечер точно был, что я, чёрт побери, могу быть хоть немного счастлива.