Мы, - не такие. И это - наша тяжелая доля. (1/1)

-Барышникова, ты чего вытворяешь?

Мой голос, похоже, прозвучал несколько истерично.Не ожидал. Испугался. Только начал давить в себе это идиотское тёплое чувство, а она сама мне в губы впилась. Вот зараза!Но сказать, что мне было неприятно, - это просто нагло соврать. Моментом я насладился сполна, но резво оторвал девушку от себя, осознавая суть поступка.

Ей 16, а мне... Старпёр хренов, и надо же было так повестись!-Ой, простите, - девушка хохотнула, и закусила губу. Глаза она при этом тоже опустила.Это выглядело мило. Вот что-что, а милой я Алёну ещё ни разу не видел, хоть и знал её лишь неделю..Я стоял, тяжело дышал, и совершенно не знал, что сказать. Ругаться, и выставить себя трусом и идиотом? Разозлиться, что бы она опять замкнулась в себе? Или, может быть просто уйти?Глупость.-Ммм... - простонал я, приложил руку ко лбу и закрыл глаза.Я не знаю что делать, честное слово. Такой каши у меня в голове не было со времён института.Девушка вновь натянула шапку на глаза, и, взяв меня за руку своей ладошкой в цветной варежке, сказала:-Пойдёмте. А то вы театр посреди улицы сейчас устроите.

-Я... Я не специально тебя. Я...-Если извинитесь, получите в глаз, - уверенно сказала она, после чего я решил помолчать.Не стоит давать ей нового повода для обид, там, видимо, и старых хватает. И не я ли хотел узнать её?Узнал, хоть и не много. Она ведь вполне может быть милой, веселиться по-человечески. Конечно, не так, как её ровесники, но по-своему, что тоже немаловажно.

Я задумался, и, видимо, пропустил момент, когда девушка устала. Не удивительно, ведь она не совсем здорова, а мы довольно долго прогуливались, да и время уже позднее.

Чтобы не мучить девочку, я поймал такси.В когда мы подъезжали, Алёна уже спала, прислонив голову к стеклу. Тревожить её хотелось меньше всего, поэтому я расплатился с таксистом, и, взяв девушку на руки, отнёс домой. Несмотря на её рост, она не была тяжелой.Она всё же проснулась, нехотя стянула ботинки, прямо на пол скинула пальто, и, пройдя в свою комнату, заперлась. Но не надолго.Вскоре она показалась в дверном проёме, уже одетая в пижаму.Клянусь, скоро это станет моей фантазией.Я нервно сглотнул, и поправил куртку.-А вы чего не раздеваетесь?-Да я пойду уже. Меня там ждут.-У-у, - девушка мотнула головой, - никуда вы не пойдёте. Эдуард Юрьевич, ну кого вы хотите обмануть? Завтра покормите вашего кота, не умрёт он от голода.-Откуда...-Да у вас вся одежда в шерсти. А дома вас больше никто не ждёт, иначе бы вы не сидели тут со мной допоздна.Я промолчал. Да, она права, но чёрт бы побрал её наблюдательность.-Хорошо, - я снял куртку, - но с тебя чай.-Да хоть два, - усмехнулась она и прошла на кухню.Я нервно стряхнул с себя куртку (не снял, а именно стряхнул), и, преодолевая волнение, поплелся следом. Алёна уже поставила чайник, и задумчиво что-то жевала.Я осторожно сел на стул. Осторожно потому, что не хотел мешать ей думать, иначе придётся разговаривать, а это дастся мне с трудом.

Чую я, что если бы девочкой родился, было бы намного проще с моей-то чувствительностью. Но решилось иначе, и сейчас я сгораю от стыда.-Эдуард Юрьевич, расслабьтесь. Не надо так нервничать. Ну, извините, если доставила вам неудобства.

-Хорошо, - ответил я сухо, но сам прекрасно понимал, что извиняться ей не за что.

Мам, смотри, я идиот. Ты была права.Я заметил, как девушка опустила глаза, вздохнув, выключила чайник и принялась делать чай.

Мне это не нравится...Я бы, может, с радостью её обнял сейчас, но дурацкие мысли, и какие-то принципы мешают. Вечно мешают! Вот казалось бы, что такого? Никто ничего не видит, никто ничего не знает, а совесть всегда просыпается не вовремя, поэтому я до сих пор один, как волосок на лысине.

Да, мужик, ты так и будешь до старости жить с Семёном, пока не умрёшь в одиночестве.Девушка забралась на подоконник, и закурила.-Чтооо? Что такого? – недоумённо ответила она на мой осуждающий взгляд, - мы, кажется, уже говорили на эту тему.-Ну, Алёна, ну зачем? Ты себе вредишь.-Жить одному столько времени тоже вредно, врачи говорят, - сказала девушка, и выпустила вверх струю дыма.-Во-первых, - не так давно, а во-вторых это тебя не касается.-Как и не касаются вас мои привычки, да? Давайте уж начистоту, что ли, чтобы вы не огорчались потом, и не разочаровывались во мне. Прежде всего – я свободна. Курю и пью по желанию и настроению, и помешать мне никто не в праве. Взрослые? Да пусть называют меня, как хотят, они слишком много говорят, но никогда не видят истины.

-И в чем же эта истина? – скептически возразил я.-Вам ли не знать, Эдуард Юрьевич, что люди, обладающие хоть каплей сочувствия, слишком чувствительны, и восприимчивы к окружающему миру. А если к этому ещё прибавляется воображение, то это становится невыносимо. А кто поймёт тебя? Никто. Ведь люди даже самих себя не в силах понять.Да уж, как я сейчас, например.-Ладно. Что толку от того, что я сижу тут залечиваю, - девушка потушила окурок о пепельницу, и, вылив остатки чая, уходя в комнату, сказала:

-Ложитесь спать, вам завтра на работу.Да. Спать. Я несколько часов проворочался на диване, размышляя над её последними словами.

Она была права. Несомненно права, насчёт всего этого. Я согласен с каждым словом. Но она не стала слушать моего ответа, возможно даже и не зря, толку бы от моих слов было ноль. Даже если бы она и выслушала, на её мнение это бы ну никак не повлияло.Только то, что она ушла спать расстроенная, меня сильно огорчило.Винил яв этом себя, хотя она, конечно же, сказала бы: «Да расслабьтесь, это нормально. В порядке вещей».Так, хватит.Я поднялся на диване, и потер лицо руками. Спать хотелось, но я никак не мог, - мешали мысли, которые никаким образом не хотели исчезать из головы.Я пересел на кресло к окну, и включив настольную лампу, взялся за книгу. За первую попавшуюся книгу, что лежала на столе. Надо просто отвлечься, и я смогу уснуть.«Валькирия». Что ж, почитаем. Слышал о ней.Но стоило только мне открыть книгу на первой странице, и сосредоточиться, как из-за закрытой двери комнаты Алёны я услышал всхлипы.Вскочил я моментально, но у двери застыл.А что если это меня не касается? Девичьи слёзы... Ну не моё же дело.Но по мере усиления и учащения всхлипов, я поменял своё решение, и осторожно открыв дверь, прошёл в комнату.Стю сидела на кровати, вжавшись в угол между двумя стенами, и, закрыв глаза, плакала. Я осторожно присел на край кровати, но она никак не отреагировала.Совершенно.-Алёна, что случилось? – устало спросил я.Она мотнула головой, и уткнулась лицом в коленки.-Так, иди сюда.Девушка, немного подумав, утёрла слёзы, и села рядом. Я не нашелся, что сказать, и просто обнял её, вдыхая запах её волос.-Ну что? Что такое?-Почему?

В её голосе я снова слышал злобу. Как это тоскливо.До болив сердце.-Почему я даже не могу поспать?! – девушка сорвалась на крик, - Как все! Не вскакивать среди ночи, и не орать, как психопатка! Не бояться... - она притихла, - ну почему... – И вновь расплакалась.Я теснее прижал её к себе, и поцеловал в макушку.Бедная несчастная девушка. Мы - не такие. И это - наша тяжелая доля.Через двадцать минут она снова уснула, и я, уложив её, накрыл одеялом, и поцеловал в щеку, а сам пошёл спать.

Мне же сегодня на работу...