I-V (1/1)

...Когда рана Иргены сильно воспалилась, дни для Милены тянулись, как в бреду - горячечные, сонные, длинные. В Лечебницу они с тётушкой ходили напрасно - к маме не пускали. Совсем. Лекарки наперебой утверждали, что ей нужен покой. Дочь подолгу стояла на коленях перед свечой, моля Изначальный Свет о здоровье матери, но это не умаляло тревоги...Тогда появлялся Рэльф. Он забирал её из дома и уводил на прогулку, показывая Милене неизвестные ей уголки Ивеллы - переулки, тупички, уютные улочки. Он ломал пополам свежий хлеб, которым одуряюще пахло от пекарен, и угощал её им. Он платил уличному шпильману за балладу о любви - а затем отводил девушку в портовую таверну, где общество было отнюдь не светским, но где можно было слушать невероятные моряцкие байки о кракенах и тритонах, о призраках не доплывших к месту назначения кораблей, о Народе Остроухих, что живёт на Благодатном Эльфантайне... А вечно пьяный бард с рыжими, как огонь, волосами пел о пиратах и дальних странах, о королеве Эльфов и короле Райтены, что от века вели вражду. Пел пьяница Варг и о леди Ренне и короле Итерине, об их любви, вечной, как небо, и жаркой, как солнце, и песни эти и сказы моря въедались в кожу девушки, проникали в кровь, становились её миром, которым давно были для Джазмины, искавшей в них красоту, какой не было в закопчённых стенах "Одноглазого Дика". Двое говорили обо всём - и ни о чём; он касался её руки - но не губ; она смотрела на него - но никто не мог различить на её лице ни единого чувства; они пьянели от слов - но никогда не говорили главного.Ни слова о любви.И ни один не желал думать, что Небо свяжет их нитью прочной, как волокно Гобелена Судеб, о котором говорят,что его не разрушит ничто.Даже само Время.Просто... ему нравился запах её волос и то, что раньше в её глазах ничего нельзя было увидеть - а сейчас он читал её книгой, улавливая отблески счастья, горя и мимолётной нежности, так и не принятой им всерьёз.А она любила его руки - сильные пальцы, выступающие вены и его умение быть человеком: не прячась за маской, говорить всё в лицо.Они поймут, что это, и им станет солнечно.Но только после.А эти три дня, которые они провели вместе, она сбережёт в памяти, оставив гербарием меж страниц так и не дочитанной книги - а он спрячет в самый тайный уголок сердца, хозяйски ревниво, чтобы никто не приметил.Чтобы грело.Ведь только он в целом мире, кроме родных, пожалуй, мог отгадать все её страхи и утешить до того, как заплачет.И только она могла сделать то же самое для него.Одна беда - ни один из них не желал этого признавать.