Одиннадцатая глава. Четыре буквы. (1/1)

Я чувствую, что задыхаюсь. В носу жутко жжет от запаха цветов и чего-то горелого. Мне совершенно нечем дышать, и я думаю о том, как открываю окно в своей комнате, в надежде, что это все наяву. Но жуткий запах не пропадает, он с каждым вздохом обволакивает мои легкие. Я утыкаюсь носом в свою подушку, нюхаю футболку с Гомером Симпсоном, в которую одета, но так и не нахожу источник неприятного запаха. С досадой открываю глаза.Первое, что понимаю?— я не в своей комнате. Вокруг небольшой бардак, разбросанная косметика, на торшере висит майка, а тот самый гнилой запах издают увядающие цветы на прикроватной тумбочке. Я встаю с кровати, осматриваюсь, пытаясь вспомнить произошедшее хотя бы образно. В мыслях появляется Карл, который укладывает меня в ванную, добавляет пену, потом я разбиваю зеркало, он снова в ванной, несет меня сюда, в эту комнату, перематывает руку и укладывает спать. Я смотрю на ладонь, убеждаясь в том, что воспоминания не ложные, ведь рана была обмотана бинтом. Вздыхаю и пытаюсь встать с кровати, у меня на удивление получается. Я не знаю, где я, с трудом вспоминаю все события прошлых дней. Ноги неприятно покалывает, а руки почти не слушаются. Меня трясет, сердце колотится в бешеном ритме, заглушая все другие чувства, в ушах слышно только его стук, который эхом раздается по всему телу. Я теряюсь в маленькой комнатке, утопаю в этом запахе гнили, до тех пор пока не слышу шаги. Все вмиг становится обычным и прозрачным, приобретает нужные краски и оказывается на своих местах.— Уже проснулась? Кушать хочешь? —?в комнату зашла девушка, увлеченная своим мобильным телефоном. Рыжие волосы, губы, намазанные ярко-малиновой помадой, кривоватые стрелки, шорты поверх колгот в сетку и выцветшая бежевая майка.— Прости, ты кто? —?я вижу ее впервые, мне становится неловко. Я не могла понять, что со мной происходит, как я оказалась здесь, и что нужно этой девочке, которая даже не смотрит на меня.— Дебби Галлагер, сестра Карла,?— довольно официальное представление заставляет меня почувствовать холодок, который проходится по коже и принуждает вздрогнуть. Взгляд Дебс отрывается от дисплея и переносится на меня. Я чувствую, карие глаза устремлены прямо на мое лицо.— Я Мэри,?— пытаюсь улыбнуться,?— можешь дать мне что-то из одежды? —?прошу я, заметив, что вокруг моего тела обмотано лишь влажное холодное полотенце, из-за которого время от времени по моей коже проходятся мурашки. Мне неприятна сама ситуация, в которой я оказалась. Самой от себя противно.Дебби пожимает плечами и достает из комода белье, со стойким запахом лаванды и табака, старые потертые джинсы и серую футболку. Я быстро одеваюсь и смотрю в зеркало. В силу фигуры вещи на мне просто висели, но было совершенно безразлично, не голая всё-таки. Я всматривалась в свое замученное лицо, пыталась вспомнить, откуда синяки и ссадины, жуткие отеки. Мне было страшно смотреть на себя, но то, что вызывало отвращение, заставляло меня устремить взгляд в отражающее стекло и делать себе больно только осознанием того, что когда-то милая девочка стала похожа на наркоманку или алкоголика.— Так мы будем ужинать или нет? —?Дебби снова уткнулась в телефон. Она не наблюдала за мной, за тем, как я уставилась в зеркало, сжала руку так яростно, что выгнулись ногти. Возможно, это был ее плюс?— ненавязчивость. Дебби плевать на постороннего человека в ее одежде и, по-видимому, ее комнате, как в колодец.— Давай,?— только сейчас я понимаю, мой желудок настолько пуст, что изнывает от голода, он урчит, заставляет заменить неприятное чувство в животе болью от прикусывания губы, ведь тошнит от избытка желудочного сока. Хорошо бы сначала выпить таблетку от рвоты.Мы спускаемся по лестнице. Я крепко держусь рукой за перила, боюсь упасть, скатиться вниз, но у меня хватает сил, чтоб преодолеть все ступени. В голове созревает вопрос, от которого сердце начинается биться чаще, а воздуха становится недостаточно. Я сглатываю.— Дебби, а где Карл? —?его имя эхом проносится у меня в голове, я делаю глубокий вдох, нетерпеливо ожидая услышать ответ.— Не знаю,?— мямлит девушка, она пожимает плечами и проходит на кухню, совершенно не обращая на меня внимание.Я сажусь за стол, рассматриваю повязку, в голове всплывают воспоминания. Карл сидит на коленях у кровати, перевязывает бинтом мою руку, он аккуратно завязывает кончики, а затем смотрит на мое ужасное измученное лицо. Его охватывает отвращение, и он просто уходит подальше, сливается.— Мне пора… домой,?— говорю я, резко встаю из-за стола, игнорирую боль.— Останься, пока он не придет,?— Дебби нахмурилась.— Не думаю, что он придет, пока я здесь,?— я вздыхаю и направляюсь к выходу. Дебби снова уткнулась в телефон, забив на меня. А я и не прошу, чтоб она меня держала, говорила остаться, ждать, пока Галлагер вернется и выгонит меня к чертовой матери. Я доставила ему много проблем. Сначала намеренно, потом неожиданно. Катастрофа какая-то, пусть меня молния ударит что-ли.Открываю дверь, и свежий ночной воздух окутывает мое лицо. Чересчур свежо, конечно, но терпимо. Я вдыхаю поток ветра, выхожу наружу, пытаясь согреться, обняв себя руками. Иду шаг за шагом к своей улице, к своему дому. Думаю о родителях, они наверняка не волновались, думали, что я у Лу, не звонили. Хотя откуда мне знать, ведь мой телефон пропал. Мысли перемешиваются в голове, делают больно, заставляют горячие слезы стекать по щекам. Я останавливаюсь буквально на секунду, вытираю ладошками остывшие дорожки, а в голове эхом проносится одно и то же имя. ?Карл?.Созвучие именно этих четырех букв вызывает бурю внутри. Каждый раз, когда в голове проносится его имя, новый поток слез застилает глаза, становится трудно дышать, будто легкие сдавило под прессом, нет вдохов и выдохов, есть только всхлипы, рваные глотки кислорода в перерывах от попыток сдержать крик, полный боли и отчаяния. Я уже не чувствую сердца, не чувствую его биения, лишь ощущаю пустоту в груди, которая болит и кровоточит. Эту пустоту не заполнить пончиками, не уменьшить походами по магазинам с подругами, не сжать с помощью книг и домашней работы. Это просто пустота во мне, место, где все разрушилось.Может, я слишком сильно драматизирую? Может, на самом деле мои чувства к нему не настолько глубокие? Истерика пройдет, ураган закончится. Перетерпеть. Пережить. Столько всего случается, бывает и хуже, и лучше.Я знаю только одно?— мне нужно время.Добираюсь до двери дома и останавливаюсь. Мое лицо опухшее, оно в синяках и ссадинах, на руке рана, перемотанная бинтом, а про свою одежду я вообще молчу. Что сказать маме?Я сажусь на порог и смотрю на улицу, освещенную фонарем. Глупые идеи не покидают, они навязчиво предлагают сказать, что я упала, что пес Лу неудачно прыгнул, но все это не то, мне не поверят, да еще и ?подруге? позвонят, чтоб проверить.Что делать?Слезы скатываются по щекам, я вытираю их ладонями. Соленые капли попадают на ссадины, делают из них маленькие огоньки, которые неприятно жгут.Позвонить некому, идти некуда. Разве что к Галлагерам. От этой мысли голова кружится, я глотаю воздух и на секунду закрываю глаза. На кухне включается свет, я мигом встаю со ступеней и прячусь за стеной, наблюдая за входом. Дверь открывается, мама осматривает порог, улицу, к ней выбегает брат, и они вместе возвращаются в дом. Что я им скажу? Что?!Как только свет в окне выключается, я иду в сторону улицы Галлагеров, меня трясет от ночного холода и от сложившейся ситуации. Пусть начнется новый день и новая я, пожалуйста.Вижу фигуру вдалеке, она настойчиво идет ко мне, меня покрывают мурашки, и я забываю, как дышать, пока не узнаю в ней Карла.— Ты ебаная дура, ты нахуя ушла? —?колкий вопрос. Он хватает меня за запястье и тащит в тень, где желтый свет фонаря не касается асфальта.Я молчу. Сердце бьется в бешеном ритме. Руки дрожат, а щеки горят красным пламенем, в душе что-то сильно сжалось, и не хочет возвращаться обратно. Я стою как вкопанная и смотрю на его лицо, очертания которого видно только из-за лунного света.— Теперь за тобой гонится шайка недоделанных ублюдков, а ты спокойно гуляешь ночью по улицам, ты хоть понимаешь, что творишь? —?он начал говорить тише.— Прости, я просто не уверена, что ты захотел бы меня видеть снова,?— откуда я взяла смелость сказать это?— Я и не хочу тебя видеть больше, мне все еще противна твоя рожа, но я тебя спас, зачем?— не понимаю вообще, только проблем себе набрал,?— он нервно смотрит на меня, все сильнее сдавливает запястье.Я уже просто не могу дышать, слезы срываются с моих щек все быстрее, а рука ноет. Я боюсь смотреть ему в глаза, опускаю взгляд на пожелтевшую траву, боюсь, что он услышит биение моего сердца. Мне становится жутко, и я хочу провалиться сквозь землю. Лучше бы я просто зашла в дом и сказала, что меня поцарапал пес Лу. Тогда бы я не встретила его, и сейчас он не стоял бы так близко, не говорил мне эти слова, которые подобно кислоте разъедают все у меня изнутри.Он отпускает мою руку, я только сейчас понимаю, что от него пахнет совсем по-другому, не так, как раньше. Я улавливаю нотки корицы вперемешку с горьким апельсином и стиральным порошком. Я не смотрю на него, но чувствую, что он рядом. Секунда и запах усиливается, его пальцы оказываются на моем подбородке и поднимают лицо вверх. Его губы невесомо касаются моих, я чувствую горячее дыхание на щеке, оно будто согревает все внутри. Другая рука обхватывает меня за талию, он прижимается ближе, не оставляя между нами расстояния. Все происходит так быстро и неожиданно, мое тело просто становится ватным, коленки дрожат, а руки обхватывают его локти. В следующий момент его губы накрывают мои нежным и требовательным поцелуем. Он прижимает меня все ближе, не отпускает ни на секунду. Он убирает пряди волос упавшие мне на лицо, продолжая целовать.Этот поцелуй не был похож на те, что люди оставляют на губах друг друга перед страстной ночью. Мы даже не соприкоснулись языками. Но эти аккуратные и нежные движения свели меня с ума. Я забыла, как дышать, как стоять на ногах, я просто растворилась в его руках и губах, таких сладких и нежных. Я бы никогда не сказала, что он?— мальчик, который продает пистолеты в школьном туалете, мальчик, который год отсидел в колонии для несовершеннолетних, мальчик, которого все так сильно боятся в школе, так хорошо целуется.Он отрывается от моих губ, отходит ровно на шаг, будто не заметив ту эйфорию, которая охватывала меня пару секунд назад.— Пошли домой, я дам тебе что-то из своей одежды, шмотки Дэбби?— это пиздец,?— вот он истинный Галлагер, тот, которого я знаю.Он разворачивается и идет по направлению к своему крыльцу, а я неспешно бреду за ним, мусоля и бережно запоминая все его прикосновения.Одно могу сказать точно?— я согрелась.