// my personal demons (1/1)

Rag’n’Bone Man?— Human—?Чё? —?брови Карла мгновенно собираются над переносицей, и он уверен?— в этот момент в нем что-то умирает.Счастье, распирающее его грудную клетку ещё секунду назад, обвивается вокруг шеи змеёй, и он буквально еле дышит, проталкивая кислород в лёгкие.Лип пытается занять руки, трёт их о куртку, запускает в волосы и делает нервные шаги по комнате.—?Хватит шароебиться,?— Карл одергивает брата резко, у него самого поджилки трясутся. —?Чё происходит?Лип делает глубокий вздох, обводя взглядом комнату, словно пытаясь найти предмет, за который можно зацепиться, и сует руки под мышки, отогревая после улицы.—?Дэбби в больнице.Младший Галлагер кивает, чуть приподнимая брови.—?Типа рожает?Лип отрицательно мотает головой, и Карл жмёт губы, чувствуя, какими комками воздух застревает в трахее. Напряжение повисает в комнате вплотную, он вздохнуть не может.—?Нет. У нее какая-то хуйня с этим возникла.Лип теребит содержимое карманов, пачка сигарет падает на пол, и он поднимает ее так медленно, что Карл готов поклясться, что содержимое его внутренностей сейчас лопнет.—?Она может потерять ребенка и… —?брат облизывает языком пересохшие губы и нервно проводит кончиками пальцев по границе кучерявых волос и лба.Нервозность, исходящую от него, можно есть ложками. Но пока Карл лишь давится. Ещё недавно играющее на кончиках пальцев чувство радости становится настолько ядовитым, что просто душит его, поливает ядом, накрывая стеклянным колпаком, под которым не вздохнуть.—?И там такая хуйня, что угрожает и ее жизни тоже.Карл делает несколько шагов по комнате, пытаясь успокоиться. Новость о том, что Дэбби может умереть, ввинчивается под кожу шурупами, причиняя уже физическую боль.Он оборачивается к противоположной стене на пару секунд, заглатывая в лёгкие столько воздуха, что ещё столько же и его накроет передоз.—?Где она?—?В больнице.—?Едем.Карл натягивает на пальцы толстовку, подлетая к брату. Он не может позволить себе просиживать задницу, когда Дэбби в ебанной больнице. Он не может вот так вот потерять сестру.—?Бля, погодь,?— Лип чуть ли не ловит его за капюшон, тормозя. —?Тебе не обязательно ехать, дрочила, к ней все равно не пускают. Тебе пизда за побег не будет?Карл ощущает, с каким напряжением натянуты нервы внутри и как на подкорке записывается происходящее. Словно в ускоренной записи прокручивается, надавливает на больное место, а волнение дребезжит под кожей сотней игл.—?Ты чё, гонишь? —?младший Галлагер хмурится, с сердца будто сдирают пленку и прыскают кислотой. Его выворачивает. —?Я договорюсь кой с кем и даём ебу. Жди снаружи.Осиняет Карла неожиданно?— просто бьёт по голове, до белых пятен на радужке и расходящихся кругов. Заставляет сцепить зубы и вбирать в себя ебанную надежду. Как он , блять, ее ненавидит.Ступеньки, все лестничные пролеты пролетают перед глазами сплошным серым пятном. Даже ноги не запинаются, когда он бежит в корпус.И сейчас ему так откровенно плевать, даже если рядом с Эрл ее подружка.Лиз перебирает вещи в тумбочке Штедт, перекладывая два свитера в другую стопку?— они чуть теплые после сушки в прачечной. Свои вещи девочка и не подумала бы забрать без вечного напоминания подруги.Сердце скручивает тугой спиралью на пару секунд, отягощает, тянет вниз. Тупой болью это действо отдается по всему телу.Таблетки могут не подействовать. Хоть Лиз и с точностью генетика высчитала нужную дозу и количество потреблений, что-то запросто может пойти не так.Время принятия лекарства, не полный курс, противопоказание смешивать их с компотом из сухофруктов?— что, блин, угодно.Лиз выдыхает с трудом, дыхание неожиданно затрудненное. Такое, что сколько не пытайся вдыхать глубже, только закупориваешь трахею. Девочка придерживается одной рукой за бортик кровати и прикрывает глаза.Круги пляшут перед глазами. Она просто не может потерять её. Единственного человека, который не плюнул ей в лицо при возможности. Родители Штедт умерли в автокатастрофе, когда ехали к ней домой из магазина с подарком на ее завтрашний день рождения, родители Лиз же…Болезненный укол иглой шприца прошивает Эрл насквозь. Раскалённый прут обжигает внутренности, вызывая посасывающее чувство под ложечкой.Громкий звук выстрела прорезает воздух на манер едкого дыма, вытравляющего лёгкие. Тысячи темных картинок, сменяющихся чернотой в конце, выгрызают внутри дыру. Она знает этот звук, шорохи, хлопок падающего на линолеум мертвого тела наизусть. Сталкивается с этим ночью, в темноте, в любом отголоске прошлого, разрывающего ее пополам.Девочка морщится быстро и мимолётно, отгоняя от себя непрошенные воспоминания. Она научилась жить без всех, к кому когда-то была привязана. Но не без Штедт.Ей не хотелось учиться жить без нее.—?Бля, ты под чем-то?Чья-то рука касается плеча Лиз, и та резко вздрагивает, распахивая глаза.—?Ёпта, все ещё хуже,?— Джин хмурится, покручивая в руках сигарету. —?Походу, это твое привычное состояние.Внутри Эрл по-прежнему что-то растягивается, сдирая с органов слои, склеивается, словно липкой жвачкой, и посыпается пеплом, когда она тянет губы в улыбке.—?Резонно.Джин убирает прядь сальных белых волос с лица и натягивает рукава такого же темно-зеленого свитера, как у Штедт, на пальцы.—?Урок через шесть минут,?— кивает она.Лиз сжимает в руках чистые вещи для подруги и поднимается с кровати. Джин тем временем закладывает сигарету за ухо, говорит что-то про отвратный вкус обеденного пойла и уходит.Девочка закрывает дверцу тумбочки и кидает последний взгляд на вещи Штедт, разложенные сверху. Там только рисунок в карандаше на каком-то грязном тетрадном огрызке.Ей надо снова идти в медпункт. Спускаться туда и сталкиваться лицом к лицу с диагнозом. Медсестра уже должна была провести первичный осмотр, а потом Лиз узнает его подробности.Вот только встречаться с этим ей хочется примерно также, как с Галлагером.Абсолютно. Полностью. Никак.Только не видеть его холодного взгляда, ползущего по ней, словно паразит. Не думать о цвете этих темных, грозовых глаз, в которых не просто бури, а равняющее ее с землёй цунами.Лиз абсолютно точно уверена. Нахер Карла Галлагера.Девочка тормозит почти у выхода, оборачивается на комнату, обводя ее взглядом. Она крепче сминает одежду в руках, взятый серый свитер и джинсы, и резко обращается к двери, клюя кого-то носом в ворот толстовки.И она, черт возьми, совершенно точно знает, кто такие носит.Он смотрит на нее с высоты своего роста. На то, как дрожат чуть загнутые ресницы, как она поднимает взгляд.И в нем нет, не страх, в кои-то веки он, который бесил Карла буквально до трясучки, уходит, уступая место… чему?Это что, просто усталость, Эрл?Галлагер сжимает челюсть крепче, чем следует, чтобы держать маску похуизма на лице, пока ее взгляд, скользящий так легко по линии скул, подбородку, даже губам, буравчиком раздражает кожу.Он бы подумал об этом дольше, если бы не Лип, стоящий внизу. Если бы не Дэбби, находящая в критическом состоянии в больнице.В критическом состоянии.Блять. Его будто обливают кислотой, приковывая наручниками к раскалённому металлу. В животе затягивается узел, пропитанный таким количеством яда, что Карлу хочется просто блевать. Выхаркивать его из себя, наружу, вместе с любыми мыслями, с Лиз и ее противно-усталым взглядом.Но он лишь сильнее опускает руки в карманы, так что контур костяшек проступает сквозь плотную ткань, и смотрит девочке в глаза.Она замирает на месте, чувствуя, как ком подкатывает к горлу, а мурашки стайкой бегут по коже. Буквально молясь всем богам, чтобы это был не он. Не его взгляд. Насмешливо-холодный, смотрящий сквозь тебя, словно рентген, будто тебя здесь и вовсе нет.Будто ты ничто. Лиз устала от этого. Настолько, что хочется содрать с себя шкуру и выть от боли, варясь в горячей воде. И это уже… обычно?Когда это стало нормой из-за тебя, Галлагер?Лиз не двигается, стоит на месте, сжимая в руках теплую ткань свитера для Штедт, и дышит уже, как всегда. Его запах все равно под кожей, внутри, в каждой молекуле, на которые она распадается день за днём.Ей почти все равно, когда она смотрит перед собой. Скользит взглядом по очертаниям его лица. Она так давно не видела его близко. Что он буквально успел измениться. Линия скул, нос, чуть вздернутый подбородок?— прежние. Но взгляд. Ей не приходится сомневаться.Ему что-то нужно.Черт. Эта мысль?— единственное, что вызывает толику страха, скользящего под кожей, полосующего грудную клетку.Но Лиз лишь поднимает голову чуть выше и приглушённо выдыхает, надеясь снизить градус напряжения, что звенит струной.Карл распрямляет плечи, один ее вид перед собой сейчас выколачивает из него всю дурь. Подушки пальцев, которыми он касался ее, горят.—?За тобой должок, помнишь?Лиз чувствует, как воздух застревает в носоглотке. Она помнит.—?Да.Ее устраивает выбранный тон. Почти не полосит и не кажется, что она готова одновременно и убежать от него и прижаться губами к губам.—?Время пришло, ёпта.В голове такая каша, блять. Звонок, раздающийся в коридоре, с трудом способен перекрыть несвязные мысли, наполняющие голову. Дребезжание буквально колотит воздух вокруг них.Лиз облизывает губу, чувствуя, как затекли руки. Она опускает их, крепкой хваткой вцепившись в вещи пальцами до побеления костяшек.—?Ладно.Его выбешивает этот тон. Ее спокойный голос. В единственный раз, когда она должна, блять, его бояться, она спокойна.И какая-то часть его заходится, сочась почти ощутимыми потоками расслабления. Карл уверен, что-то, что сейчас заставляет его внутренности пульсировать при ее виде, не ненависть. Что угодно, только не она.Ее напрягает движение под его грудной клеткой. Вздохи размашистые, будто он получил ножевое в бок, и Лиз, кажется, понимает наконец совершенно точно, что в нем изменилось.Морщина, прорезающая лоб, слишком нехорошая, а в глазах?— чёртово желание скрыться, убежать, не бороться. И девочка уверена, что желание, вибрирующее под кожей так отчётливо, это просто прижаться к его груди и обнять.Чертов хаос.—?Мне срочно нужно съебаться отсюда до вечера, и ты мне поможешь,?— произносит он, перекатываясь с пятки на носок. Волнение повисает в воздухе, прочно укоренясь в любом сантиметре воздуха. Они вдыхают его с каждым вздохом.Секундный взгляд в глаза?— и Карл резко разворачивается к выходу, делая несколько размашистых шагов.—?Только не смей меня кинуть, усекла? —?разворот на девяносто градусов, чтобы бросить это, а потом?— резко, вышибающе?— ощутить ее пальцы на запястье.Она необдуманно хватает его за руку, останавливая на месте. Место соприкосновения кожи с кожей горит, и Лиз быстро стушевывается, убирая ладонь в карман.—?Ты же понимаешь, что,?— ее выдох настолько ощутим в воздухе, что Карл ловит его кожей. —?Что тебя могут исключить?Карл чувствует лёгкий приток сил, раскалённая латунь плывет по венам. И если бы не страх, обвивший его шею, за Дэбб, он бы ощутил ебанное счастье снова, внимая заботе Лиз всеми фибрами.—?Бля, спасибо, что просветила,?— выдыхается грубо, как всегда. Что, блять, с тобой не так. —?Ты мне для этого и нужна.Лиз опускает взгляд, утыкаясь им в потёртый детдомовский линолеум.Ее вид вызывает у него лишь сосущее чувство пустоты. Охуеть, как хочется просто прижать ее к себе, зарываясь носом в волосы, и дышать.Карл сцепляет руки в кулаки и разворачивается в сторону коридора, вылетая так быстро, что кажется, лёгкие вылетят навстречу ребрам. Пока какая-то херова сила не заставляет его остановиться и посмотреть на нее снова.—?Спасибо.Как ебучая пытка для него. Тихо, едва уловимо серыми стенами.Но она слышит.***Карл как в тумане запрыгивает в машину Липа и даже не спрашивает, откуда у того тачка, только выдает ?гоним, бля?, и они срываются с места.Сердце внутри подпрыгивает под горло, ударяется о ребра и вообще шароебится по телу, как ему вздумается. Лёгкие горят адским огнем, и ему слишком сильно для независимости хочется курить. Наполнять лёгкие дымом, жечь их, буквально выкуривая весь страх, закупоривший гортань, из себя. Все ебучие отголоски совести, напоминающие о Лиз.Он прижимается лбом к стеклу и закрывает глаза, чувствуя, как машину трясет на особенно острых поворотах, когда Лип едет по чьей-то частной собственности.Ему хочется с головой забраться в душ и включить такую воду, которой никогда не было дома у Галлагеров, и тем более, в детдоме. Горячую настолько, что ещё немного?— и кожа расплавленным аргентумом сбежит в водосток.Машина тормозит на месте резко, парень влетает грудиной в бардачок и слышит, как Лип громко захлопывает свою дверцу. Ветер обдает его по щекам и ерошит и без того спутаные волосы.Карл вываливается следом, в стайку выхлопных газов, и бежит в здание больницы следом за братом. Чувствуя, как глотку разрывает от удушья.Лиз остаётся одна стоять посреди коридора, теряя счёт времени. Секунды, за которые можно было бы пойти дальше по своим делам и доказать самой себе, что ничего не произошло, утекают сквозь пальцы настолько явным для нее самой ручьем, что даже гадко.Осадок у корня языка раздражает и першит, оседая во рту, на трахее крошкой пепла. Рука, которой ей удалось поймать Галлагера за запястье, горит, будто она схватила ядовитую крапиву и ещё долго теребила ее в пальцах. Это слишком много для ничего. Ничего, которое крошит ее внутренности, металлолом круша выстроенные замки из кирпичей, чтобы даже близко не подпускать.Она провожает взглядом минутную стрелку, скользящую по циферблату, заправляет горящую ладонь в карман джинсов, и размашисто вдыхает.Ей кажется, что до этого воздуха просто не было. Он даже дышал будто за двоих, громко и шумно, отбирая весь кислород, ей не предназначавшийся. Так много и часто, что просто хотелось прижаться к нему, его губам не ради себя?— ради воздуха, талым азотом забирающимся в лёгкие.Девочка быстро сбегает по лестнице, перебирая в голове мешанину из ступенек, налетая на закрытые двери, открывая их лишь благодаря толчку корпусом.В медпункте медсестра встречает ее недоверчивым взглядом, укладывая переданные вещи на кушетку. Ее брошенные слова о том, что анализы будут готовы завтра, буквально заставляют оставить волнения, но Лиз лишь проводит рукой по лицу, пытаясь успокоить горящие щеки. Штедт спрашивает, все ли в порядке, и девочка утвердительно машет головой. Чувствуя, как узел в груди затягивается.Карл пролетает пункт регистрации, едва ставит свою роспись в журнале и получает белый халат. Лип натягивает такой же, пока с остервенением жмёт на кнопку лифта. Стоять смирно не получается даже полминуты?— он вышагивает по кабине и теребит волосы пальцами.Едва нужный этаж высвечивается на табло, как оба выбегают в коридор, чуть не сбивая медбрата, управляющего пустой каталкой.Они сворачивают в нужный коридор, и Карл видит Галлагеров, напряжённо сидящих на жёстких железных стульчиках в комнате ожидания.Взгляд Фионы кажется до невозможности усталым, когда девушка поднимает его со своих сцепленных на коленях рук на Липа, первого залетевшего в помещение. Брови девушки в недоумении сводятся над переносицей, когда она поднимается с места.—?Карл? Какого хуя?Парень уже готов расплыться в обычной однобокой улыбке одним уголком рта, когда Лип опережает его.—?Решил, что он имеет право знать.—?Я думала, ты ему просто скажешь,?— Фиона обводит растерянным взглядом палату, провожая спину брата, который падает на стул рядом с Йеном. —?Суд по его делу и так ведёт полная сучка.—?Да не ссы, я там договорился,?— кивает в сторону Карл и не успевает ничего сделать, как руки сестры падают ему на плечи, прижимая к себе.От Фионы пахнет картошкой фри и дымом, и он, блять, может поклясться, этот запах приносит короткое, но такое нужное спокойствие. Насколько только можно в сложившейся ситуации.—?Мы скучали, Карл.Он кивает, обхватывая спину старшей сестры в ответ. Он тоже.Лиз буквально горит. Она чувствует, как жгущее чувство чего-то невыявленного распаляет грудную клетку. Кажется, ещё немного?— и она просто вспыхнет яркими языками пламени, сжигая все вокруг, парту, учебники, ее тело. И ей хочется забраться в ледяную ванну с водой и вытравливать это из себя, пока есть силы.Штедт идёт рядом, в очередной раз рассказывая какую-то удивительную историю или идею для рисунка, которой она займётся сразу после физкультуры. Лиз почти не слушает, в ее голове слишком явно отбивается время до того, как Нэни придет со списком.Тот единственный раз в начале года, когда ей и чёртову Карлу Галлагеру удалось прийти после отбоя был сродни чему-то фантастическому. В тот день, по словам Штедт, Нотт патрулировал здание и по какой-то необъяснимой причине не поднял всех на уши из-за того, что двое детдомовских пропали.В этот раз это будет невозможно. Нэни слишком следит за правилами, слишком дотошно проверяет каждого по определенным часам в день. Единственное, что она прощает,?— курение. За это следует не больше выговора и отработки во время отгула. За остальное тебя ждёт отправление в детдом с такими правилами, что легче в колонию податься. А это чёртово обещание…—?Я же вижу, что ты меня не слушаешь.Лиз несколько раз моргает, прежде чем обратить внимание на подругу. Штедт едва ли злится, просто стоит, закутав руки в рукава свитера.—?Я слушаю.—?Сомневаюсь также, как и в ориентации Гарри с пятого этажа,?— Штедт улыбается, качая головой из стороны в сторону, отчего хвост каштановых волос падает с одного плеча на другое. —?Может, проверить?—?Жду завтра подробного отчёта.Лиз знает, что улыбка, растянувшая ее губы, выглядит помятой, но все ещё продолжает держать то же выражение лица. Вопросов Штедт она сейчас точно не выдержит.—?Есть, кэп.Штедт выглядит довольной, пока идёт, покачивая в одной руке пакет со сменной формой. Лиз набирает в легкие побольше воздуха, прикрывая дверь за собой в кабинет. Скоро Карла начнут искать. Она знает.Минуты кажутся густыми. Время словно замирает, становясь настолько тягучим, что напряжение можно почувствовать рукой. Внутри все натягивается до предела, а стук пальцев Йена по подлокотникам набатом гремит в голове.Карл сидит молча, вцепившись взглядом в часы. Мысли непрерывной волной царапают голову, делая ее непомерно тяжёлой. В приемной царит тишина, не считая скрипа ножек каталок, скользящих по полу, и пищанье аппаратов жизнеобеспечения. Молчание, струной звенящее в мозгу, нарушает Фиона. Она всплескивает руками, хлопая ладонями по подлокотникам.—?Блять! Ребенок.Старшая Галлагер смотрит вдаль перед собой, но Карл сомневается, что она видит заштореное окно с проступающим контуром фигуры врача, в которое упирается взглядом. Он оборачивается в сторону сестры, и в его поле зрения попадает выражение лица Липа?— такое же недоумевающее, как у него.—?Ребёнок,?— повторяет Фиона, и из ее груди вырывается смешок. Ни весёлый, ни даже с намеком на минимально положительные эмоции. Этот смех звучит, как начало истерики, и холодный коготь страха надрезает Карлу гортань. —?А я, блять, только начала его любить.Парень не морщится, хотя прекрасно знает, что за срачи происходили постоянно дома на почве будущего материнства Дэбби. А теперь она уже больше часа в операционной, откуда не выходит ни одного врача.Фиона неожиданно улыбается, и Карл видит в этой улыбке такую заебанность, что буквально чувствует, как тяжелеют собственные плечи под грузом усталости.Сестра ещё пару секунд смотрит перед собой и начинает смеяться. Надрывно, рваными пересмешками, словно ее бьют по спине или щекочут иголками. Стайки мурашек пробегают по спине, а на душе становится не просто холодно?— ледяные корки впиваются в сердце.Первый отмирает Лип?— двигается ближе к Фи и крепко сжимает в объятиях, закидывая руки на спину. Карл видит, как сестра поджимает губы, а свет электрических лампочек отражается в больших карих глазах. Ни он, ни Йен не думают ни секунды, когда оказываются рядом, касаясь ладонями темно-зеленой ткани парки.Смех перебежками становится хриплыми надрывами. Фиона не плачет, сухими глазами смотрит перед собой, утыкаясь носом в теплый рукав кофты Липа. Йен прижимается щекой к ее спине и произносит то, после чего большего и не нужно:—?Всё будет хорошо.Время кажется разряженным. Оно будто распадается на молекулы, теряет соединения и обволакивает Лиз со всех сторон, пока девочка крепкой хваткой сжимает в руках волейбольный мяч.Мысли несвязными сгустками оседают в голове, делая ее непозволительно тяжёлой, и она впивается ногтями в резиновое покрытие почти неосознанно. Громкий звук свистка раздается где-то вдалеке, и Эрл не следит за движением одноклассников, выстраивающихся в кривой полукруг ближе к тренеру, просто вытирает потные ладони о черные спортивные штаны.—?Кто из вас знает, где сейчас Карл Галлагер?Знакомое имя неприятно режет слух, резонируя в черепной коробке. Просто потому что это неправильно. Кажется неправильным, что это имя произносит кто-то ещё. Кто-то, кроме самой Лиз. У нее в голове оно уже стало нарицательным.—?У него уже максимальное количество пропусков, и я обязана доложить старшему воспитателю.То бишь, Нэни.Внутренности Лиз сжимаются до размеров песчинки, и мир неприятно меняет цвета, сужая весь их спектр до холодно-серых глаз Карла. Нервозность колит кончики пальцев, как и взгляд Штедт, устремлённый прямо на нее. Беззвучно спрашивающий, всё ли в порядке.В полном. Абсолютный порядок, блин. Она ведь всё держит под контролем.Тренер чуть приподнимает брови, и только теперь до Лиз доносится гул от перешептываний по всему залу. Она крутит в руках свисток и ее очередной вопрос о местонахождении Карла раскатывается по залу. Щеки девочки горят, и она полностью уверена, что от активной игры в волейбол, а не от чего бы то ни было ещё. Шальная мысль закрадывается глубоко под язык, и Эрл с радостью бы отправила просьбу Галлагера нафиг, но неожиданное касание Штедт заставляет дёрнуться. Закопаться ещё глубже в останки внутри себя и просто…—?Я видела его в библиотеке.Карл вскакивает с места, как только дверь в операционную распахивается. Лип подлетает к выходящему врачу, едва не задевая ногой железный стул, и зарывается рукой в кучерявые волосы.—?Вы Галлагеры?Взгляд врача скользит по целому семейству, как только он стягивает с лица тканевую маску.—?Да. Фиона не знает, куда деть руки, и эта нервозность напоминает Карлу о дне, когда его забрал из дома соцработник. Разве что в этот раз ему хочется содрать с себя шкуру и задохнуться в вакууме, а с Лиамом дома сидит Микки. Ему трудно представить эту картину вообще, но сейчас это последнее, о чем он думает, когда мельком видит Дэбби, пока дверь не захлопывается.—?Как Дэбб? С ней все будет хорошо? Как ребенок?Врач вздыхает так долго, что Карл в нетерпении сжимает зубы так сильно, что ещё немного и они просто раскрошатся.—?Ее ребенок жив. Мы подключили его к аппарату жизнеобеспечения, чтобы удостовериться, что все будет нормально, и перевели в палату.Молчание, висящее буквально секунду, раскалывает воздух. Фиона достает руки из карманов парки и делает шаг вперёд, глубоко вдыхая:—?Что с Дэбби?Мужчина трёт пальцами кончик носа и сжимает губы. Карл чувствует его напряжённое дыхание, колышащее отдельные пряди волос Фи, подошедшей достаточно близко.—?Бля, да скажите уже, что с ней,?— Йен не выдерживает первым, делая несколько шагов на месте.Врач мечет на него взгляд, просящий держать себя в руках, и направляет ладони в карманы белого халата.—?Мы думаем, что с Деборой всё будет в порядке.Температура поднимается на несколько градусов, и огромный выдох вырывается из груди Карла, что на секунду даже кажется, что уровень кислорода в нем падает вдвое.Он видит, как расслабляется лицо Фионы, которая наклоняется вперёд, опираясь ладонями о колени, и широко улыбается. Йен с Липом с несколькими весёлыми вскриками кидаются друг на друга, увлекая с собой и Карла.—?Нам с трудом удалось остановить внутреннее кровотечение и одновременно спасти ребенка,?— продолжает врач, заметно расслабляясь. —?Хотя все ещё есть возможность рецидива, поэтому мы будем наблюдать за…—?Когда ее можно увидеть?Фиона не слушает до конца, и Карлу кажется просто невозможным. Быть настолько охуенно счастливым.—?Она сейчас под наркозом, но скоро вы сможете увидеть ее в общей палате.Он не понимает, куда исчезает врач, и почему внутри него скоростные петарды, просто Лип сжимает его поперек тела, Йен треплет кулаком голову, а Фиона на расстоянии шага, и все это?— ебанное счастье. Расскаленным аурумом бегущее по венам и забивающее каждую клетку.Карл даже не понимает, сколько это длится, просто потом Фи смотрит на него обеспокоенно, а плавленое золото всё ещё греет душу, несмотря на тонкую ткань толстовки.—?Когда собираешься возвращаться?Галлагеры обступают его со всех сторон, и он обращает внимание на то, как темнеет за окном.—?Бля, сказал же, договорился,?— однобоко усмехается парень, а в тот же момент кто-то словно тушит окурок о сердце.Он вспоминает, кого там оставил. Ебанную стукачку, при мыслях о которой воздух вокруг наполняется запахом яблок, которым так часто пахнет Дэбб дома.И это?— херово озарение. Лиз тоже хочется сжать в объятиях и не отпускать ни на одну блядскую секунду.Брови тренера съезжаются ещё ближе к переносице, и носогубная складка ещё явственнее выделяется на ее овальном лице.—?В библиотеке, говоришь?Тон недоверчивый, но Лиз продолжает держать голову прямо и кивает со всей уверенностью, чувствуя колющий взгляд Штедт на щеке.—?Ладно. Пойду разберусь с этим.Дверь захлопывается за женщиной, буквально отрезая пути к отступлению, и девочка с тяжестью в груди выдыхает. Ее будто скручивает тугим жгутом поперек всего туловища, не давая дышать, мыслить.—?Лиз! —?Джин зовёт ее с другого конца поля, качая рукой в воздухе. Эрл дергается и лишь спустя пару долгих секунд кидает девушке мяч. Та ловит его одной рукой и встаёт на позицию подачи.Зяблый холод помещения, большая дверь из которого ведёт прямо на улицу, продирается под тонкую ткань белой футболки. Лиз ведёт плечами, обхватывая себя едва ли тёплыми ладонями. Подруга подходит ближе в точно такой же спортивной форме, и ее взгляд?— другой. Пронизывающий, непонимающий.—?Штедт… —?устало выдыхает Эрл, сцепляя пальцы правой руки на переносице. Ей тошно.—?Что? Я обещала, что не буду вмешиваться в то, что у вас с Галлагером происходит,?— девушка обводит взглядом поле, ни на ком толком не заостряя внимание, и взмахивает руками. —?Но с каких пор ты защищаешь его??— С тех самых, когда он помог мне!Мяч соскальзывает у кого-то с руки и громко бьёт в пол, поэтому крик тонет в общем гуле зала, однако Штедт все равно слышит. Лиз делает несколько шагов в сторону, чувствуя, с какой силой эта мысль ввинчивается в подкорку. Прогрызает остатки здравого смысла и выколачивает всё, что было там до этого.—?Те таблетки… —?проводит рукой по лицу, будто пытаясь согнать усталость, чувствует, как сердце сводит судорогой. —?Они отпускаются только по рецепту, и я одна бы не справилась.Штедт смотрит прямо, будто сквозь нее, пытаясь увидеть… Что ты, блин, пытаешься увидеть? Если не ее неимоверную усталость и херово непонимание ситуации, то ничего не выйдет.—?Блять, Лиз… —?она выдыхает со свистом, трёт ладони, а Эрл ничего другого не остаётся. Просто уткнуться взглядом в этот фигов прорезиненный пол и смотреть-смотреть-смотреть. Под кожей начинает зудеть. —?Ты здесь туеву хучу лет, а он два месяца.…почти три.—?Ты знаешь, к кому обратиться и что делать,?— Штедт ковыряет носком старых кроссовок черную полосу на полу и дышит слишком туго для нет-проблем-разговора. —?Зачем ты ему помогаешь?Органы натягиваются, как тетива. Взгляд Лиз, яростно-бессильный, буравчиком вгрызается в невидимую точку на противоположной стене. Карл забирается внутрь ядовитым дымом, поражая свободные клетки, как вирус.Ее пальцы чешутся, а блок сигарет остался в джинсах.—?Я должна ему. Мне жалко его.Всё это?— херово дежавю. Того разговора во дворе, но только в разы хуже. Здесь на ней десятки взглядов и чёртово раздирающее плоть чувство внутри нее самой.—?Жалко? —?брови вопросительно изгибаются, и Штедт заправляет руки в карманы тренировочных штанов. В ее лице проскальзывает что-то такое… Что-то меняющееся. Будто по щелчку пальцев в мозгу зажигается лампочка. Лишь на мгновение, но Лиз хватает его, чтобы уловить эти перемены. —?Или нечто большее?Бум? Почему ты не задыхаешься?Эрл садится на край скамейки. Аккуратно опускается, видя, как мяч, брошенный кем-то, врезается в сетку. Собственные поджилки трясутся. Девочка поднимает взгляд со сцепленных на коленях рук и смотрит снизу вверх. На языке кристально-чистый ответ. Ей абсолютно плевать на Галлагера, опухолью расцветающего у нее в мозгу, но:—?Возможно.Чего? Штедт хлопает глазами. Поджимая губы, буквально стягивая их в тонкую нитку. Ворочая руками в карманах. И уходит. В противоположный конец зала, ловя брошенный мяч.Чертов конец.Карл почему-то застывает на пороге в палату, где на кровати лежит Дэбби, и смотрит издалека. Аппарат, записывающий ее состояние, пищит, и этот писк резонирует в мозгу.Галлагер поджимает губы, вдавливая ногти в ладони. Что-то огромным комом клеится к внутренностям, подкатывает к носоглотке, когда он делает несколько шагов в сторону постели с белыми простынями.Кожа Дэбби неестественно-бледная, но грудь ритмично поднимается от вдохов. Она живая. Сейчас, здесь, перед всеми ними. Ещё не проснувшаяся после анестезии, но… Блять. Кажется, Карл только сейчас понимает, как сильно испугался. Горло сдавливает колким страхом, последние ошмётки которого с треском разбиваются.—?Пойдем отвезу тебя, мудила,?— Лип пихает его в плечо, кивая в сторону выхода.Карл соглашается. Этот ебаный день окончательно сведёт его с ума. Он уже успел и забыть, что только в обед Старшого упрятали за решетку.—?Скоро вытащу тебя,?— кидает Фи на прощание, а Йен треплет его по плечу.—?Я в режиме Хатико, бля,?— улыбается Карл, выходя за дверь.Он бросает последний взгляд на застеклённую палату, за которой Фиона склоняется над Дэбби, и сдает белый халат на первом этаже.На улице совсем темно, и холодный воздух буквально ошпаривает его тело, заставляя запрыгнуть в машину, словно в спасении от гнетущего холода. Лип нажимает на педаль газа, и они срываются вперёд, прорезая путь фарами.Лиз стоит посреди коридора, поджимая пальцы, кусая губы, затылком ощущая холод коридора. Она чувствует себя посреди поля боя, в круге из пепла и пыли, хлыстом бьющим по ребрам.Собравшись в полукруг, рядом стоят ее одноклассники, вперивая взгляд на фигуры в паре метрах от себя. Тренер, сложив руки на груди, едва прикасается спиной к стене, а Нэни поднимает подбородок, вглядываясь в лицо каждого.—?Последний вопрос каждому из вас,?— ненужная никому чертова пауза, в течение которой и без того бледная кожа Лиз принимает пепельный оттенок. —?Кто из вас знает, где Карл Галлагер?И снова это.Его имя.Вколачивающееся в поджилки. С ощущением, будто воздуха нет. Задохнуться. Полностью. Не дышать. С несколько секунд. Чувствуя колющий взгляд Штедт на правой щеке.Никто не смеет произносить это имя, кроме нее. Когда в голове оно?— семь дней на неделе.—?Ладно,?— Нэни сжимает зубы так плотно, что ее губы при всей пухлости превращаются в нитку. —?Если через десять минут его не будет на построении……?то он будет отчислен? гремит у Лиз в ушах, когда она распахивает перед собой дверь и несётся по коридору. Эмоции. Целый, блин, ворох эмоций вдруг поднимается с глубин ее сознания.Его изображение пляшет под веками. Это кажется безумием в чистом виде?— так сильно хотеть его увидеть сейчас. Потому что иначе… что?Его отчислят. Отшвырнут от нее на десятки километров и какого просто черта это стало проблемой, а не желанием?Лиз продолжает бежать, чувствуя, как слетает дыхание. Выстукивая монотонную дробь шагов. Чуть не расталкивая проходящих детдомовских мимо. Пока чья-то рука не хватает ее собственную, и сердце по инерции не готово вылететь наружу.—?Только, блять, потому что для тебя это так важно,?— голос Штедт сиплый. Этот день окончательно сведёт ее с ума. Выпотрошит внутренности и оставит умирать с улыбкой на лице. —?Я проверю верхние этажи.Лиз даже не нужно ничего говорить. Молчаливое ?спасибо? одними глазами принимается безоговорочно. Просто потому, что это действительно, блин, важно.Карла чуть выбрасывает вперёд, когда машина останавливается. Неподалеку от серого здания детдома, чтобы не поднимать ненужный кипиш. Он трёт руки, слыша скрип шин об асфальт, когда Лип наконец тормозит.Внутри него прыгают долбанные звёзды. Как в детских мультиках, обложки которых он видел в витринах и которые время от времени пиздил для него Лип на праздники. В пять лет ему это нравилось. А сейчас…Жизнь идёт по пизде, а он ее подгоняет.Карл медленно кладет руку на ручку двери и нажимает вниз, когда брат останавливает его касанием за плечо.Лиз пролетает комнату за комнатой, почти не разбирая дороги. Почти мгновенно открывая дверь и тут же захлопывая. Отсчёт на минуты яростно стучит у нее в голове. Набатом. Сильнее и слышнее. И это просто берет ее за шкирку и буквально забрасывает в тот день.Когда в коридоре руки Карла казались единственным, что вообще воспринимали рецепторы. Тогда она не слышала звуков, времени. Оно утекало сквозь пальцы вместе с жаром их тел. Вместе с такой безумной необходимостью в прикосновениях.Корпус. Остался только их корпус, и Лиз замирает перед первой дверью, аккуратно кладя пальцы на ручку.Лицо Липа плохо видно в темноте салона, и Карл оборачивается, с трудом в него вглядываясь.—?Скоро вернёмся за тобой, бро,?— брат легко пихает его в плечо, и Карл улыбается, прежде чем выйти из машины.Ветер тут же забирается под его толстовку, и он ведёт плечами. Нечто, рвущее куски его плоти, расцарапывает желудок, и это будоражит. Желание.Желание тут же увидеть её. Коснуться пальцами бледной щеки. Такой до охуения бледной, что… она вообще в порядке? Возможно, даже откинуть прядь медно-рыжиж волос за плечо, и это чувство заставляет Галлагера сжать зубы.И идти быстрее. Почти бежать. Перепрыгивая с плитки на плитку на тротуаре. Пробираясь в дыру в заборе с заднего входа. Находя взглядом пожарную лестницу и окно нужной комнаты.Он даже не думает, цепляясь руками за перекладины. Чувствуя, как грохочет на уровне лёгких сердце, упираясь в решетку ребер.Комната, одна-вторая. Так бесконечно долго. Лиз впервые кажется, что их корпус такой большой, а детдом?— необъятный. Как и страх, лопающийся в животе с каждым шагом в направлении последнего пункта назначения.Лестница. Чертова лестница и перекладины. Одна за другой, слишком долгой шеренгой, пока Карл перебирает руками, крепко цепляясь за следующую балку. Знакомое окно с горящим электрическим светом нежданно-приятно оказывается рядом.Она толкает последнюю дверь, а ниточки, за которые сердце дергается внутри, словно марионетка, едва не обрываются.Он закидывает ладонь на подоконник, потому что окно так удачно-открыто, и ему стоит одного подтягивания оказаться в комнате.И замереть. Обоим. Смотря друг на друга, будто в первый раз. Прямо в глаза.С этого херова расстояния.Карл впервые не сжимает кулаки при виде нее, ее расстрепанных рыжих волос и щек с едва-ли-возможно-розовым-оттенком.Лиз всего во второй раз не шугается его вида, серо-голубых глаз, которые, кажется, попросту не могут быть не-такими-убивающими.А потом. Что это вообще, блять, такое?Они влетают в друг друга, словно притягиваются магнитом. Сильно, быстро. Беспроигрышно. Буквально вжимаясь, прикасаясь, пытаясь ещё что-то соображать сквозь что-то сверлящее в голове.И всё.Карл целует ее, врезаясь губами ровно по форме ее собственных, потому что, возможно, уже сегодня его нахуй исключат или увезут на каталке, и он будет ненавидеть себя за то, что не сделал этого раньше.Пальцы Эрл в его руке холодные. Будоражущие. Пробирающие до поджилок где-то внутри.Лиз хватает одной секунды, чтобы понять. Она сходит с ума. Иначе, не это ли безумие? Оживать, когда его губы слишком близко, что под кожей начинает зудеть тысячами иголок.Его дыхание?— навылет ее собственному. Тяжёлое, колотящееся. Выбивающее бессвязные мысли.А остальное. Ненужное. Такое ненужное, что забывается. Лишь на секунду.И Лиз откуда-то знает, что он не отстранится от нее с этим презренно-надменным взглядом и вопросом. Будет ли всё кончено. Застывшим в глазах, на радужке которых ее собственное изображение.От этого сердце сжимается, а в мозгу, таком на удивление, пустом и полным бессвязных кашеобразных мыслей одновременно, начинают вертеться шестерёнки.И Карл понимает, что последнее, чего ему может захотеться в этом мире?— это отстраниться от нее. Отпустить от себя. Разжать пальцы, почему-то оказавшиеся у нее на плечах. Нащупывающие кости, натягивающие шершавую ткань свитера.А после этих мыслей… Опухолью в мозгу. Кровь несётся так, что ещё немного, и артерии просто загорятся.Он отклоняется назад лишь на сантиметр, тот самый долбанный сантиметр, что разделяет их носы, и видит это в ее глазах.Отражение чёртового себя.Она кусает губу, цепляясь остатками рассудка за мутное изображение реальности, пляшущей перед ней, и замечает это изменение в чертах его лица.Понимание.—?Ты должен… Нэни… отметиться… —?дыхание сбито к херам, и Лиз глотает воздух комками, запуская этот механизм. Вечной спешки и страха. —?Идём… Надо.Карл моргает. Сердце бьёт в солнечное сплетение.Лиз хватает его пальцы и ведёт за собой. Очумение. Шаги срываются на бег, и он уже просто уверен. Сбитое дыхание и их перебежки по коридору?— как постоянство этого мира. Вечно-повторяющееся. Бесконечное.Его рука в ее руке. И это единственное, что сейчас, блять, важно.