VI-23 (1/1)
По мотивам заявки VI-23.?Киёцугу | девочка из Натто. Судьба. Н! Да простит меня её автор!***- Нура-кун...- Нет.
- Ну, Нура-кун...
- Нет.- Но, Повелитель, Вы должны понять, как это важно...!- Киёцугу, я сказал "нет"! Ты сам понимаешь, о чём меня просишь?!Командир Отряда Киё тяжело вздохнул, одарил Рикуо ещё одним жалостным взглядом, и, понурив плечи, нарочито медленно побрёл прочь. Другой на месте Нуры вздохнул бы с облегчением, но Предводитель Парада не обольщался - он прекрасно знал, что завтра этот разговор повторится вновь, как только они встретятся по дороге в школу, и будет повторяться снова и снова, пока их совместный учебный день не подойдёт к концу. Если, конечно, не учитывать заседания клуба, прогулки и визиты друг к другу в гости, не говоря уже о длительных телефонных разговорах, которые не зависели от ни от времени дня или ночи, ни от наличия у Рикуо свободного времени (а обязанности Главы, как и домашние задания, между прочим, никто не отменял….).Выключать телефон при этом было абсолютно бессмысленно: Нура не представлял, как это возможно, но школьный президент таинственным образом - причём даже для их владельцев -заполучил номера едва ли не всего Клана, чем и пользовался, когда Господин не брал трубку, обзванивая всех и каждого. Это было черевато, как для сохранности нервов ни в чём не повинных ёкаев, вынужденных терпеть болтовню Киёцуги, опасаясь гнева Молодого Главы, так и для сохранности самого Киёцуги, в случае, если названная мотивация окажется для кого-то из них недостаточной. Можно, конечно, было на время лишить Главный Дом мобильной связи, однако что-то подсказывало Рикуо, что результата это не принесёт: ведь у них с Киёцугой были ещё и школьные друзья, а принимая во внимание общительность командира Отряда и его нездоровый энтузиазм в некоторых вопросах, для достижения желаемого внуку Нурарихёна пришлось бы оставить без связи также весь город и ближайшие окрестности. Да ещё и, пожалуй, в Киото смотаться - на случай, если у этого ёкай-фаната сохранился телефончик Юры-кун... Так что приходилосьвсё это терпеть, что уже третий месяц и делал несчастный Нура, даже не надеясь на скорое избавление.Если же всё это учесть, не стоит удивляться, что в последнее время Повелителю ёкаев, вместо того, чтобы спокойно любоваться луной, сидя с бутылочкой сакэ на раскидистой ветке любимой сакуры, хотелось по-волчьи завыть на ночное светило. Дарума даже рассказывал своим коллегам "по секрету", что однажды ночью слышал нечто подобное со стороны хозяйской сакуры, но те весьма благоразумно предпочли принять это за байку.А виной всему была очередная просьба Киёцугу, услышав которую, Рикуо с ностальгической нежностью вспомнил все безумные поездки Отряда по местам, кишмя-кишащим самыми опасными ёкаями Японии.Да что там, даже недавняя церемония вступления Киёцуги в ряды клана, (формальная, конечно же, но самому новобранцу об этом знать было вовсе необязательно) послекоторой Третьему несколько ночейподряд пришлось усиленно - иногда при помощи меча и Страха - внушать консервативной верхушке престарелых ёкаев, что есть "нового товарища" ни в коем случае нельзя - и та теперь казалась мелочью, по сравнению с новой затеей неутомимого Киё-куна. Решив, что обмен сакадзуки не делает его достаточно близким к Клану, тот озадачил Повелителя (который до сего момента наивно полагал, что его уже невозможно удивить ничем, прозвучавшим из уст Киёцуги) прошением... найти ему невесту из Нура.Не то, чтобы это было в принципе невозможно - в конце концов, и сам Рикуо был живым доказательством обратного, но все браки между людьми и ёкаями, о которых он знал, заключались, как правило, по большой и чистой любви, а вот династический брак был делом вопиющим и неслыханным. К тому же, прекрасно зная характер своего школьного друга, Нура не горел желанием отдавать ему "на съедение" кого-то из внучек, сестёр или дочерей своих верноподданных. К тому же, довольно сложнобыло гарантировать, что счастливая невеста "на радостях" сама не слопает суженого, дажене дожидаясь первой брачной ночи. А если всё-таки повезёт найти среди членов Клана безобидную, согласную на брак с человеком и способную влюбиться в Киёцугу девушку, Рикуо попросту боялся представить, во что этот самый Кланможет превратиться, когда у парочки пойдут детишки.
Однако, вместе с тем, Третий отлично понимал, что долго подобного третирования не выдержит даже он, поэтому оставалось только два выхода - либо убить этого неугомонного Киёцугу, чего Рикуо, понятное дело, сделать никак не мог, либо всё-таки внять этой безумной просьбе и попытаться найти ему невесту. Задача осложнялась ещё и тем, что все более-менее терпеливыедевушки с какой бы то ни было примесью ёкайской крови в своих жилах, включая дочь Карасу-Тэнгу, Ринко-сан, и, как ни странно, Тори, которую ёкаем всего лишь дразнили из-за жёлтых кошачьих глаз, прознав однажды с чьей-то лёгкой руки о новой цели Киёцуги, дружно стали обходить его десятой дорогой, да ещё и предупредили остальных, кого хотя бы с натяжкой можно было бы назвать подходящей кандидатурой, так что потенциальных невест для Киё-куна в городе не осталось.
Цурара, которую Третий небезосновательно подозревал в разглашении тайны своих телефонных переговоров, входить в этот список попросту не могла: только взглянув в её глаза тогда, Предводитель отчётливо понял - спасти Киёцугу после подобной просьбы он, возможно, ещё и успел бы, но вот смогут ли разморозить перед этим его самого - большой вопрос....
Иными словами, чисто теоретически, выхода у Нуры Рикуо не было - ни женить, ни убить Киёцугу ему, как минимум, не позволяла чёрная ёкайская совесть. Но зато она, будучи фамильной совестью рода Нурарихёнов, подсказывала своему хозяину совершенно другой, беспроигрышный для любого Нурарихёна, вариант....
***- Не сомневайтесь, господин, моя Дзёдзёко - очень талантливая девочка! - вдохновенно вещал Натто-Козо, расхваливая свою младшую, и, по-видимому, любимую дочь - Только-только за 200, а уже такой запах... Мечта любого юноши нашего вида!- Я... вижу... - даже не пытаясь скрыть признаков удушья, закашлялся Рикуо, сквозь невольно выступившие слёзы силясь получше разглядеть молоденькую Натто, смущённо выглядывавщую из-за отцовской спины. - Но она ещё такая... юная - с некоторым сомнением добавил он, полагая, что для победы над Киёцугу больше подошёл бы кто-то понаглее. - Уверен, что она справится?- Уж если господин в ночной форме едва может здесь находиться... - гордый своим ребёнком Натто-козо с довольной улыбкой лукаво подмигнул повелителю ёкаев. - К тому же, от волнения запах всегда чуточку усиливается, если Вы понимаете о чём я... Этот парень сбежит сразу же, точно Вам говорю! - кажется, Глава Натто говорил ещё что-то, но Рикуо этого уже не помнил, очнувшись только на другом конце поместия. Ни как там очутился, ни как его вообще ещё держат ноги, Третий сказать не мог. Но то, что надежда у него теперь есть, он знал абсолютно точно.***День смотрин, назначенный через неделю после этого разговора, стал волнующим событием для всех. В особенности волнительным он был, конечно же, для юной невесты, которая до этого ни разу не была на свидании по причине своей необычайной скромности, поэтому Рикуо, который, согласно клановому обычаю, должен был присутствовать на первой встрече молодых в качестве гаранта их будущего союза, заблаговременно принял форму ёкая и запасся любезноодолженным Куротабо противогазом, в спешке совершенно забыв удивитьсяи поинтересоваться у Чёрного монаха, зачем тому, собственно, сдалось в арсенале это чудо сугубо человеческой надобности.Киёцуга же был настолько взволнован и счастлив, что не обратил на новый имидж друга ни малейшего внимания, ёрзая в ожидании своей единственной так, будто сидел на иголках. Командир Отряда Киё буквально излучал радость и нетерпение, заставив Рикуо почувствовать невольный укол стыда - буквально на секунду, пока не вспомнилось, во что ему обошлись предыдущие два с половиной месяца кошмара. Внук Нурарихёна коварно ухмыльнулсяи уселся поудобнее, ожидая, когда придёт час расплаты.***Глаза нестерпимо щипало. Дзёдзёко ещё только подходила к дверям комнаты, где ожидал её жених, а грозный Повелитель Ёкаев уже не мог удержать слёз, неудержимо катившихся по щекам, невзирая на наличие противогаза. Внук Нурарихёна уже успел не менее тысячи раз пожалеть о своём решении и мысленно попросить у друга прощения за содеянное. Рикуо не должен был поступать с командиром Отряда Киё так жестоко, после всего, что тот для него сделал.
Нет, он должен был убедить Ринко-сан прийти хотя бы на одно свидание. В конце концов, семья потомков Белого змея была так же богата и влиятельна, как и родители Киёцуги, и, в конце концов, обе стороны в итоге остались бы только в выигрыше от брака. Кроме того, 1/16 часть ёкайской крови не давала потенциальному будущему потомству физической возможности слишком рьяно вмешиваться в дела Клана, но была более, чем достаточной для того, чтобы Киёцуга был безумно счастлив и обожал жену и детишек до конца своих дней.Однако, сожалеть было уже поздно - как подсказывали Нуре его чуткий слух и природная интуиция (раскрыть глаза он всё ещё не мог себя заставить), жених и невеста несколько секунд назад впервые увидели друг друга, и теперь их господину оставалось лишь надеяться на то, что он услышит о решённой проблеме раньше, чем грохнется в обморок, и вскоре его надежды сбылись. В каком-то смысле...В обморок Рикуо действительно грохнулся спустя ещё несколько секунд, но вовсе не от запаха. Последним, что он услышал, был голос Киёцуги, торжественно восклицавший: "Прекрасная дева, это судьба! Будьте моей невестой!"