3 (1/1)

Тсуна уснул только что. Тишина с его стороны сменилась еле различимым сопением. Ямамото заложил под голову вторую руку и прикрыл глаза, ожидая, пока сон снизойдет и на него. Он раздумывал, не откинуть ли прочь одеяло, и уже принял решение, но в этот момент Гокудера в очередной раз повернулся и по-хозяйски забросил на него ногу. Ямамото замер не шевелясь. Колено упиралось ему между ног, и только одеяло спасало от нежелательной реакции.Нежелательной она была не потому, что так откликаться на прикосновение друга ему казалось неправильным – он побоялся бы уйти в ванную, чтобы не разбудить остальных, а ждать, пока все кончится само собой, было неудобно и томительно.Ямамото выпростал из-под одеяла руки и аккуратно сдвинул ногу обратно.Гокудера недовольно замычал во сне, поворачиваясь на бок. Колено оказалось на прежнем месте, а на грудь Ямамото тяжело упала рука. Он вздрогнул и ощутил, что у него все-таки встает.Бессонница часто накатывала, когда они ночевали втроем. В такие дни Ямамото от нечего делать разглядывал Гокудеру, лежащего рядом. Тот спал беспокойно и был во сне совсем не похож на себя. Не хмурился, например, иногда улыбался даже, и с этой улыбкой-во-сне выглядел совсем ребенком, еще меньше Тсуны на вид. Ямамото почему-то чувствовал острую жалость в такой момент. Его тянуло дотронуться, убрать прядь волос со лба, коснуться его в том месте, где днем кожу портили морщинки. Он и трогал, смущаясь себя и своих желаний поначалу. Однажды Гокудера перепугал его до смерти, схватив за руку, но только потерся о нее щекой, как кот, и так и не отпустил, сжимая ее в объятиях. Рука чудовищно затекла, потому что освободить ее Ямамото не решился.Потом он понял, что иногда рассматривает Гокудеру днем, и это приносит ему тот же покой, что и ночью. Потом это занятие стало доставлять ему удовольствие. Потом у него начало вставать на прикосновения.Ямамото не был уверен, что влюбился, просто ему чаще прежнего хотелось теперь заботиться о Гокудере, так, чтобы тот днем продолжал выглядеть спокойно и счастливо. Может быть, он и был влюблен. Хотел-то точно: вставало же.Гокудера двинул коленом, потираясь как раз там, где было необходимо. Поразмыслив, Ямамото осторожно, чтобы не разбудить, притянул его за талию, а потом стащил с себя одеяло. Он тоже повернулся на бок. Колено оказалось у него на бедре, рука сползла на шею. От Гокудеры пахло чем-то неуловимо детским, но приятным. Ямамото втянул носом запах и уткнулся в белевшую макушку. Обниматься со спящим Гокудерой было здорово, но тяжело: он не знал, что делать со стояком.Еще немного подумав, Ямамото нерешительно опустил свободную руку, приспуская шорты вместе с трусами. Можно быстро подрочить, закрыв глаза и представив себе, что это делает Гокудера. Пока они обнимались, вообразить такое было совсем просто. Его заводило и то, что совсем рядом, в нескольких сантиметров от его собственного, был член Гокудеры.Гокудера, конечно, не смотрел бы ему в глаза. Он протянул бы руку и обхватил наугад, не зная, как Ямамото нравится. Выпрямил бы ладонь, погладил головку, потом снова сомкнул бы пальцы вокруг основания. Задвигал бы кулаком, стараясь поддерживать ритм. Наверняка не попал бы в нужный. Сбился. Остановился в неуверенности, испугался бы, собираясь отдернуть руку, но Ямамото поймал бы его за запястье и повел сам – поверх чужих пальцев…Он в первый раз фантазировал так конкретно. Это ускорило разрядку. Дернув рукой еще несколько раз, Ямамото прикусил губу и выдохнул, сдерживая стон.И только выплеснувшись, понял, что Гокудера слишком близко, и что он мог попасть – и скорее всего, попал – на его голый живот, под задравшейся футболкой.Ямамото перевел дыхание. Можно будет сходить за полотенцем. Или обтереть краем одеяла, чтобы не вставать, чтобы не разбудить никого.

Он открыл глаза и подавился дыханием.Гокудера не спал, а смотрел на него широко распахнутыми глазами. Даже в темноте было видно, как пылают у него щеки.