I (1/1)

Поезд останавливается с пронзительным гудком. Машины поджидают их у станции. Одна из них доставляет Томми и Алекса прямо с железнодорожного вокзала в реквизиционную усадьбу, превращенную в санаторий, возвышающуюся посреди зеленых полей.В усадьбе уже полно таких парней, как Томми и Алекс. Сразу по прибытии их коротко осматривает очень привлекательная медсестра, на вид не старше тридцати, бойкая, с серьезным взглядом и мимолетной улыбкой для каждого солдата?— не более того,?— но даже этого достаточно для Алекса. Томми видит мелькнувшую искру в его глазах?— в нем снова пробуждается жизнь. Взгляд Алекса задерживается на девушке, когда она движется дальше.Он не единственный. Другие мужчины тоже стреляют влюбленными взглядами в медсестер.Томми предпочитает не разглядывать их. Он в порядке, физически,?— теперь официально,?— но внутренне он так и продолжает рассыпаться на части. Медсестры мало чем смогут ему помочь.Томми и Алекс умываются, переодеваются в чистую и сухую одежду, после чего Томми ощущает себя человеком. Уже больше чем прежде, но все ещё недостаточно. Он испытывает странную усталость: казалось бы, мог бы спать хоть стоя, но все же ему не спится. Он задается вопросом, чувствует ли Алекс то же самое.После того, как им дали еды, они выходят на лужайку. Томми остается с Алексом. Уже раннее утро, и солнце посреди ясного неба ослепляет их.—?Не могу поверить, что мы здесь,?— говорит Алекс, глядя на открывшийся перед ним вид английской деревни. —?Я точно не умер и не попал на небеса?—?Если ты на небесах, я тоже там,?— отвечает Томми, и Алекс поворачивается к нему. Его лицо светится.***Санаторий оказывается очень тоскливым местом. В нем пахнет затхлостью, дымом и дезинфицирующим средством. Кирпич вбирает в себя весь свет и тепло из воздуха, оставляя только чувство потери. Потери всего?— надежды, жизни, друзей.И Томми, и Алекс остаются в усадьбе на ночь?— когда день подходит к концу, они выскальзывают на улицу. Томми хвостиком увязывается за Алексом, не только потому, что тот единственный парень, которого он знает, но и из-за его личности?— сильной личности, обладающей способностью разогнать мрак.Алекс уже не тот, кем был в Дюнкерке. Томми, вероятно, тоже, но этого он никогда не узнает. Он понимает, что почти ничего не знает об Алексе, а тот знает о нем еще меньше. Алекс был достаточно разговорчив в те дни, что они провели в Дюнкерке на пляже. Угрюмое молчание давалось ему с трудом. Томми старается удержать собственные мысли?— такие как…Неважно. Забудь об этом. О нем. Ты ничего не можешь поделать с этим.Если война научила Томми чему-то (сполна научила? У него всё еще есть функционирующие ноги и руки, его могут выслать обратно), это забывать о своих потерях. Некоторые потери казались недопустимыми тогда, но, тем не менее, их было не избежать?— никто не дал Томми время принять их или признать, прежде чем лишить,?— но несмотря на это, он жил. Единственная потеря, которая бы остановила его сердце раз и навсегда?— потеря собственной жизни.Томми вдруг вспоминает, какой же он на самом деле молодой, во всяком случае, по сравнению с Алексом. Он никогда не интересовался, но тот, должно быть, старше его на несколько лет. И в присутствии Алекса он снова ощущает себя на свой возраст?— беззащитным, совсем еще неопытным и наивным, как в самом начале?— только в этот раз его безнадежность не приведет к смертельной опасности.Если не брать в расчет то, что он потеряет Алекса. Томми не уверен.***Время, проведенное в санатории, наполнено воспоминаниями о жестоких и разрушенных людях и однообразными днями, отличающимися только погодой. Хорошие дни Томми проводит на лужайке в окружении приятных ароматов, отличных от запаха соли и сырости, бензина и масла?— и других, которые он старается стереть из своей памяти?— чтобы держаться подальше от немощности, которой пропитана атмосфера внутри дома. На территории усадьбы есть фолли*, само оно уже обветшалое, окруженное большими пустыми полями со всех сторон и деревьями то тут, то там, но Томми нравится это место больше всего.Повсюду так зелено и мирно, что практически можно забыть о войне, бушующей в половине дня езды отсюда. Не то чтобы Томми мог забыть. Война по-прежнему рядом, идет своим чередом. Он слышал разговоры медсестер?— их шепот в безлюдных уголках?— о том, что те, кто видел войну, никогда больше не смогут стать собой.Во время дождя он берет зонтик и отправляется на долгие прогулки по городу. Хотя даже самые длинные прогулки не кажутся достаточно долгими (слишком много свободного времени), и Томми старается держаться подальше от толпы, чтобы избежать странных взглядов.Это трудное время, пропитанное чувством ожидания. Томми часто испытывает вину за то, что недостаточно благодарен сложившимся обстоятельствам. Всё могло быть хуже. По крайней мере, ему осталось быть здесь недолго.Томми знает, что он не единственный, кого притягивает личность Алекса. На второй или третий день тот уже сдружился с несколькими своими одногодками. Одним вечером, когда солнце уже коснулось горизонта, отливая оранжевым, они решили отправиться в город. Алекс предложил присоединиться к нему и его новым товарищам, но Томми отказался. Он мог бы пойти, но в тот момент ему хотелось этого меньше всего на свете. Томми никогда не вписывался в пьяные шумные компании, в которые так просто вливался Алекс.(Не то чтобы у него было много опыта, он ведь слишком молод).Он вспоминает слова матери, предупреждающие сестру: мужчины, познавшие безумие войны, вымещают его на девушках. Томми нравится думать, что Алекс так делать не станет.—?Думал, что ты не хотел видеть их?— гражданских,?— подмечает он.—?Что ж, если выбирать между гражданскими и этим,?— расплывчато поясняет Алекс,?— я выберу гражданских. Ну, знаешь, девочки любят военных.Теперь Томми знает, что у Алекса другие приоритеты.В итоге, вместо того, чтобы прогуляться в компании, Томми проводит вечер лежа в постели, наблюдая за тем, как другие парни играют в бридж у него в комнате. У Томми полно времени для размышлений. Мысли возвращаются к тому офицеру, на борту лодки, на которой они спаслись, дрожащему в углу, словно побитая псина. Разрушила ли его в конечном итоге война или это было что-то другое?Что? Отсутствие выбора? Да и раньше, пока Томми не записался, выбора у него не было, а сейчас все вернулось на круги своя, он наслаждается передышкой, после спасения, но что дальше? Томми был дан второй шанс, но тот ему просто не нужен.Он засыпает от скуки.И просыпается посреди глубокой ночи от запаха сигарет, выпивки, одеколона и сухих духов. По какой-то причине они лишь усиливают естественный запах Алекса. Томми притворяется спящим, когда Алекс раздевается. Лучик света, просачивающийся из окна, проскальзывает по его спине.***Они находятся в санатории около недели, когда появляются новости: все, кто не является пострадавшими, должны вернуться домой, чтобы освободить места для другого наплыва демобилизированных солдат.Томми не понимает, что эта новость заставляет его чувствовать, и он ненавидит себя за это. В любом случае, возвращение домой будет временным. Это он знает точно. Постоянными будут совсем иные вещи.Первое, что Томми должен будет сделать?— приготовиться к разлуке. К расставанию с Алексом.—?Знал, что найду тебя здесь.Он оборачивается на знакомый голос, мелкая дрожь пробегает по позвонкам.Алекс спускается к фолли, пряча в карманах руки, щурясь от ослепляющих солнечных лучей. День словно назло прекрасен.—?Да? —?лишь отвечает Томми, не придумав ничего лучше.Алекс приближается к его боку.—?Итак… Полагаю, пришло время вернуться домой. Забыть обо всем, вернуться к нормальной жизни и притвориться, что ничего не произошло, до тех пор, пока мы не понадобимся снова.—?Полагаю, что так,?— говорит Томми.Взгляд Алекса скользит по зеленым полям вдали от них. Затем он резко оборачивается к нему.—?Я рад, что встретил тебя, Томми.Он действительно не имеет понятия, как отреагировать на это. Лишь пожимает плечами, пытаясь превратить все в шутку.—?Ну, да, я пару раз спас тебе жизнь.—?Я не это имел в виду,?— отвечает Алекс и устремляет на Томми взгляд, который посылает электрические разряды по всему телу.—?Тогда… —?начинает Томми, расставляя ноги на ширине плеч,?— что ты имеешь в виду?Он вздрагивает, когда ладонь Алекса касается его щеки. Шершавый палец выводит круги на коже, и внезапно все чувства обостряются.—?Я не… я не… один из тех парней, понимаешь? —?бормочет Томми, и его голос застревает где-то в горле.Алекс убирает руку.—?Точно. Я тоже.Его поведение меняется. Алекс чуть спускается вниз по полю и падает на землю.Томми наблюдает за ним некоторое время прикованный к месту, после чего направляется следом.Это напоминает пляж, снова и снова?— сидя бок о бок в задумчивом молчании?— но в этот раз тишина нарушается только чириканьем птиц пролетающих над головой.И все же, Томми нужно присутствие Алекса. Он будет и дальше нуждаться в нем, даже после того, как вскоре потеряет его. Сердце обливается кровью.Что-то новое ощущается в пространстве между ними; и дело не только в том, что сейчас их двое. В прошлый раз они были втроем. Нет, не оглядывайся назад. Это что-то другое, что-то никак не связанное с Гибсоном.—?Хотел бы я встретить тебя в другое время,?— наконец говорит Алекс. —?Не на войне.—?Не думаю, что в таком случае мы бы встретились,?— отвечает Томми. —?Не на войне, знаешь.—?Да, наверное,?— соглашается Алекс, затем откидывается назад, прикрывая глаза, чтобы понежиться на солнце. Они продолжают сидеть тихо и неподвижно. Рука Алекса лежит прямо рядом с его ногами на траве. В конце концов, Томми накрывает его руку своей. Он не видит, но слышит хруст суставов, когда Алекс поворачивает голову. Все еще избегая его взгляда, Томми переплетает их пальцы. Дыхание Алекса ускоряется. Или, может, это собственный пульс бьет по ушам.Резкость Алекса слегка пугает Томми?— он седлает его бедра, руки сжимают куртку, удерживая Томми напротив.Томми трясет головой?— он ничуть не хочет поощрять свое желание. А, может быть, хочет. Он знает, что в будущем непременно пожалеет о несделанном?— что бы это могло значить?Что будет, окажись он на другом пляже, прячась за мешками с песком, оглушенный звенящими в ушах выстрелами, или на узких пустых аллеях, огражденных стенами, продырявленными пулеметными обстрелами… он будет сожалеть о том, что не уступил Алексу, а Томми не хочет, чтобы эта мысль стала последней в его жизни.Просто решиться. Инстинктивно. Ведь наши инстинкты уже ни раз нас спасали.—?Чего ты боишься? —?спрашивает Алекс, и у Томми уже готовы ответы на все вопросы.По крайней мере, он хочет так думать. Его ответы лопаются, как пузыри, один за другим. Чего он может бояться? Того, что кто-то разоблачит его испуг?Его мысли больше не спутаны, как прежде, нет… искра зажглась.Алекс склоняется ближе, Томми может чувствовать его дыхание на своих губах. Разделяющие их дюймы кажутся бесконечными как световые года. Алекс целует его, и Томми потрясен этим воплощением влечения, легкая шероховатость поцелуя стирает возникшую неловкость. Воспоминания о единственном поцелуе в щеку, который ему подарила живущая по соседству девушка, мелькают на задворках сознания. Они отличаются во всем.Туманным взглядом Томми отмечает, что Алекс все еще сжимает куртку, отчаянно и сильно, а затем находит собственные руки у Алекса на поясе. Томми не понимает себя и это делает ощущения неописуемо захватывающими,?— он успел позабыть, что это за чувство.Вес Алекса вынуждает его откинуться на спину. Их зубы сталкиваются в поцелуе, и это заставляет прерваться, отстранившись. Глаза напротив блестят, в них горит жизнь. Томми завороженно любуется ими. Чужие пальцы, сминая его куртку, проходятся по кнопкам.—?Когда-нибудь занимался этим? —?спрашивает Алекс.Томми неопределенно трясет головой. Его ответ не меняется, когда Алекс интересуется следом:—?Хочешь?Мерцание в его глазах темнеет.—?Скажи, если захочешь, чтобы я остановился.Томми кивает. Он согласен на это предложение.Только вот оказывается, он и не хочет, чтобы Алекс останавливался.* * *Холод подкрадывается быстро, как только садится солнце, но Томми не чувствует его, ни когда его тело переплетено с телом Алекса. Трава вокруг пахнет сладко и свежо, почти полная луна висит низко над горизонтом.—?Забавная штука, эта луна,?— отмечает Алекс, туша окурок. —?Я не ожидал ее здесь увидеть, знаешь? Вселенная не оставляет нам выбора.Томми знает.—?Забавно, что еще не все потеряно,?— добавляет Алекс.Да. Еще не все потеряно. По крайней мере, пока нет.Пальцы Алекса сильнее стискивают пальцы Томми, потирая синяки на его костяшках.Томми не хочет рушить их уединение словами, но он решил для себя, что как только они проснутся, он попросит Алекса оставить свой адрес. Просто на случай, если не все будет потеряно к тому моменту, как закончится война.По крайней мере у них есть еще один день.