Часть 1 (1/1)

—?Дай сюда карту!—?Зачем нам карта? Боишься заблудиться в пяти ясенях?—?Не надо так переживать, мы просто не станем заходить далеко!—?Мне давят лямки, помоги!—?Подержи-ка…Стоял самый конец октября. А точнее, последний его день. Наступление Дня Всех Святых Факир, Ахиру, Мифо, Ру и Аотоа решили отпраздновать довольно своеобразно?— походом за город с палатками. Раньше, когда сердце Принца запечатывало Кинкан, не давая никому ни единой возможности просочиться наружу, эта затея не имела абсолютно никакого смысла. Но теперь всё изменилось?— город освободился от своих, пусть защищающих его, но оков, и многие горожане хлынули в окрестности?— заново исследовать прекрасный лиственный лес и цепочку озёр, по грибы и по ягоды, попутно знакомясь с обитателями отдалённых и не очень ферм.После пары часов неспешной прогулки вдоль проселочной дороги друзья свернули в лес. Вскоре они вышли на небольшую полянку, окруженную дубами и ясенями. Их кроны образовывали над ней своеобразный живой купол, лишь в некоторых местах пропускающий солнце яркими косыми лучами. Чуть вдалеке слышалось журчание лесного ручья.—?Давайте останемся здесь! Тут так красиво! —?Ру с удовольствием подставила лицо под один из резвящихся в прохладном воздухе солнечных зайчиков.Юноши переглянулись.—?Ну что? Остаёмся? —?Мифо вопросительно посмотрел на Факира. Сказочник озабоченно оглядел будущее место ночлега. Ногой попробовал грунт?— достаточно ли твёрд, проверил деревья на предмет сухих, грозящих обломиться ветвей. Даже к ручью сбегал. И только вернувшись, успокоенно кивнул: ?Остаёмся?.Мифо с облегчением сбросил в траву рюкзак. Аотоа сбросил свой, предварительно осторожно поставив на землю гигантский, почти полуметровый термос с чаем, с благоговением доверенный ему Ахиру. Факир освободился от досаждающих лямок и сумки.Осенние дни были коротки: пока девушки собирали в лесу хворост и?— украдкой?— крупные, красивые грибы, а юноши в поте лица возились с палатками, дровами и разведением костра, уже стремительно начало темнеть. А вместе с сумерками пришла и вечерняя прохлада. Ветер пронизывал насквозь, и друзья собрались вокруг яркого пламени.Когда пришло время ужина, Ахиру, наконец, распотрошила свою корзинку. Она оказалась полна припасов: завёрнутых в вощёную бумагу сосисок, нарезанного хлеба и сыра, печенья, сахарных сухарей и зефира для сандвичей.Вскоре над костром зашкварчали жиром упитанные сосиски, насаженные на острые палки, зарумянились куски свежего хлеба, закапал тающий сыр.Ужин прошел за непринуждённой болтовнёй о прошедшем лете и будущем учебном годе, и когда компания занялась поджариванием зефира на десерт, Мифо решил, что наступил черёд классического праздничного развлечения?— страшных историй перед сном. И он с увлечением принялся в лицах рассказывать походную версию ?Принца и Ворона?.Правда, страшилки на ночь у него не вышло: каждый из присутствующих прекрасно помнил счастливый финал этой истории. Ахиру и Ру даже улыбались, и только Факира от еще слишком свежих воспоминаний бросало в лёгкую дрожь. Он то и дело поглаживал кончиками пальцев белый шрам от ножичка для бумаг, оставленный сказкой на его правой ладони.Мифо закончил свое повествование триумфальной победой и свадьбой, полностью нарушив дух Хэллоуина. Ночь становилась все темней и непроглядней, ярче пылал их костер. Ру, задумавшись, вглядывалась в его беспокойное пламя: оно очаровывало и притягивало к себе. Остальные тоже смолкли, повинуясь изящному танцу языков огня. Только Принц глядел не на него, а на нечитаемое лицо Ру, озаренное его светом. Она выглядела так, точно вспомнила что-то, что давным-давно хотела забыть.—?Послушайте, а я знаю действительно страшную историю,?— проговорила Ру, и оглядела всех по очереди. У Ахиру в глазах заплясали чертики: она надеялась на интересное продолжение ночи. Факир скрыл полуулыбку: как раз он от Ру ничего интересного не ждал. Аотоа опустил глаза и сделал вид, что его безумно интересует лежащий неподалеку камень. Пока он не мог выдержать прямого её взгляда. Мифо сделался серьезным, точно и не было его приподнятого настроения: он многое мог прочесть по взгляду возлюбленной, а этот не сулил ничего хорошего.—?Готовы? —?Ру снова вгляделась в огонь, будто обращаясь к нему, а не к собравшимся, и начала свой рассказ.В давние времена, которые уж так далеки от нас, что никто и не помнит, что происходило на самом деле, в Кинкане правил Принц. И был он всегда счастлив: никто никогда не видел его слез, и даже тени печали в его глазах. И было бы все хорошо, да только он требовал от своих подданных тоже быть всегда бесконечно счастливыми. Бывало, он ходил по городу со своей свитой и вглядывался в лица лавочников, ярмарочных плясунов, прохожих и даже нищих, просящих на паперти подаяние. И все они должны были улыбнуться Принцу в ответ на его улыбку. Вот и был Кинкан наполнен улыбками сквозь боль, страдание, нищету и скорбь. Как вы уже догадались, улыбки Принц раздаривал щедро, только правитель из него был никудышный. Он приблизил к себе в качестве советников людей жестоких и жадных до богатств казны и чужого горя. И с их подачи издал указ о том, что все должны быть счастливы, а тех, кто Принцу в ответ не улыбнется или счастлив не будет?— ждет суровое наказание. Так и жил он, свято веря, что все его подданные горя не знают, а город процветает.На окраине Кинкана действительно когда-то жило счастье: по весне цвело прекрасными цветами, а осенью давало вкусные плоды, которые доставляли даже на стол Принца, и были они настолько прекрасны и вкусны, что задумал Принц посетить райское место. Оказалось, что это была большая ферма. Ступил Принц из своей золоченой кареты на эту благодатную землю и увидал девушку, такую же прекрасную, как и вкус плодов, взращённых этой землею. Длинные белокурые волосы, пышный подол платья точно невесомое облако, а глаза лучатся теплом, бархатные, точно гладят. И вспыхнуло в груди у Принца пламя любви, сжигая все на своем пути.—?Как твое имя, красавица? —?спросил он девушку, и улыбнулась она ему в ответ, как того требовал закон.—?Батюшка зовет меня Искоркой,?— голос ее был согревающим, точно теплый плед, наброшенный на озябшие плечи. Принц глаз не мог от нее оторвать, не мог наглядеться, наслушаться, надышаться. Вот только улыбалась девушка не с ответным чувством, а по закону.И впервые советники увидали в глазах Принца на миг промелькнувшую горечь, но она тут же сменилась его привычным выражением счастья.—?Как идут дела в вашем прекрасном саду? —?поинтересовался Принц, а советники быстро строчили что-то в своих свитках, скрипя гусиными перьями. Подсчитывали стоимость имущества.—?Не жалуемся, Ваше Высочество,?— присела в реверансе Искорка, а внутри у нее клокотала злоба: истинное счастье исчезло отсюда год назад: её любимый батюшка уж год как отправился во дворец за жалованьем, положенным за доставленный урожай, и пропал. Опасения за его жизнь не давали ей покоя, и все хозяйство несла она на своих плечах, но не смели жители ?Счастливого? Кинкана жаловаться на свою тяжкую долю. Но ведь плоды ее трудов неустанно доставляли на стол Принца, поэтому перестать и показать свое горе она попросту не могла, по закону не имела права.Принц, сияя улыбкой, аккуратно придержал девушку под локоть:—?Вы так прекрасны, просто светитесь счастьем. Не желаете ли посетить Дворец Принца, увидеть мой сад?Искорка могла только улыбнуться. Советники неустанно следовали за ними по тропинке, не отставая ни на шаг. Спросить об отце она боялась, и то и дело с улыбкой оглядывалась через плечо. Советники кивали и продолжали оценивать стоимость каждого дерева, каждого куста и изгороди.—?Почему бы и нет? —?наигранно весело отозвалась Искорка. Советники одобрительно закивали. Принц, не в силах поверить своему Безграничному Счастью, уехал, уже предвкушая новую встречу.И вот, в назначенный день и час, явилась Искорка на порог Дворца Принца. И все слуги, встречавшиеся ей на пути, сияли улыбками. Лицо девушки болело от ответных знаков внимания, а душа болела за отца, она все еще надеялась его отыскать.Принц поднялся со своего Золотого Трона поприветствовать ее. Он сиял от подлинного счастья, потому что в сердце его поселилась любовь, и она больно жгла его грудь, но боль эта была ему так приятна. Искорка же не ощущала ничего кроме пронизывающего волнения, мрачного предчувствия, но губы ее продолжали улыбаться.—?Что Вы более всего любите делать, помимо ухода за вашим прекрасным садом? —?спросил Принц,?— Я хочу доставить Вам радость.Искорка присела в реверансе и опустила голову, чтобы хоть на мгновение перестать растягивать свои губы в опостылевшей улыбке. Она припомнила время, когда батюшка отпускал ее на вечерние танцы вокруг костра с соседскими парнями и девушками. И с болью в сердце ощутила она, что только в этот миг и была по-настоящему счастлива.—?Я люблю танцы вокруг костра, такие, знаете, простые и бесхитростные,?— Искорка покраснела.Принц кивнул и хлопнул в ладоши. Из ниоткуда появились музыканты и, сияя улыбками, быстро расселись по приготовленным местам в левом углу тронного зала. Принц шепнул одному что-то на ухо. Зазвучала тихая народная мелодия, старинная, куда старше, чем Искорка, да и вся эта история. И Принц протянул ей руку, приглашая на танец. Девушка замерла, глядя в его глаза, наполненные нежностью к ней, и не смогла справиться с нахлынувшими чувствами, со своим ужасом за отца. Она опустилась на колени посреди роскошного тронного зала и закрыла лицо руками. Долго сдерживаемое горе вылилось наружу. Оно было подобно крови, льющейся из смертельной раны, и было единственным настоящим чувством среди всех этих фальшивых улыбок, за исключением любви Принца, разумеется. И было это горе ему незнакомым, пугало его и отталкивало. Принц отшатнулся и отступил на пару шагов назад. Он никогда прежде не видел слез, но лицо его возлюбленной Искорки не стало уродливым, как он думал, а было, как и прежде, прекрасным. Принц склонился над нею:—?Что же заставляет Вас в моем городе, наполненном счастьем, так горько плакать?—?Не так и наполнен счастьем ваш Золотой Город,?— прошептала Искорка,?— в нем так много горя: люди недоедают, умирают от голода, просят милостыню, разорившиеся от постоянных налогов и поборов, которых каждый день все больше и больше. Дети остаются сиротами, женщины вдовами, а мужчины вдовцами. И все это с улыбкой на устах. В Вашем городе бесконечных улыбок, Принц, люди не могут даже оплакать тех, кого они потеряли.Дрожь охватила Принца: он будто почувствовал могильный холод фамильного склепа под Дворцом. Он отшатнулся от Искорки, схватившись за грудь. Боль рвалась наружу, давно сдерживаемая, им непонятая, от его иллюзорного счастья не осталось и следа. Принц, щедро раздаривавший всем пустое сияние своих улыбок, от яркого пожара правды почти потерял рассудок. А из дверного проема на него взирали его советники со свитками в руках:—?Она нарушила Закон,?— заявил один из них,?— и ее ждет причитающееся наказание.Ноги Принца не слушались, он осел на пол рядом с Искоркой, дрожащая его ладонь нашла ее руку и судорожно сжала. Девушка вырвала ее:—?Я с достоинством понесу свое наказание,?— сообщила она, и гневу ее не было предела. Она поднялась и твердым шагом направилась к советникам, не скрывающим своих алчных улыбок.—?Закон есть Закон,?— приговаривали они,?— каков же правитель, что издает закон, а сам ему не следует?Глаза Принца точно остекленели, он сидел, уставившись в одну точку. Губы привычно растянулись в улыбку, но она не выражала ничего.—?Так-то лучше,?— довольно заявил один советник,?— а вот нарушительница ответит.Принц не знал, что бывает с теми, кто плакал, с теми, кто не улыбался ему в ответ, с теми, кто требовал и давал волю гневу. Он не хотел знать, потому что это нарушило бы его счастье. Принц не думал об этом, потому что это опечалило бы его. Но он смутно догадывался, что темные холодные подземелья под Дворцом слишком велики, что там множество ходов и переходов, что раз оказавшиеся там уже никогда не найдут пути назад.Искорка в дверях оглянулась через плечо. Этот взгляд, полный ледяной ненависти, разбил Счастливому Принцу сердце. Жгучая боль, доселе неиспытанная, захлестнула его, но улыбка не сходила с его лица. Принц едва поднялся на ноги:—?Закон есть Закон.Искорка холодно усмехнулась:—?Принц есть Бесконечное Счастье.Он не помнил, что было дальше?— провел в бреду несколько месяцев. Советники скрыли это ото всех, говорили, что Принц в отъезде, отправился сеять Счастье и Процветание в других городах. Но карали по-прежнему тех, кто работал и жил без улыбки на устах, тех, кто не был счастлив, тех, кто не казался счастливым.А Принц впервые познал горе, боль, разочарование, одиночество и не мог с ними справиться. Но одним туманным утром он очнулся, и привычная улыбка исказила его лицо, залитое слезами. Он надел парадный костюм, взял трость и вышел в тронный зал. Советники расступились перед Принцем, тот сиял:—?Вот вам мой указ, раз в год в этот осенний день я приказываю всем танцевать вокруг костра!Заплаканное лицо Искорки стояло у него перед глазами, он едва подавил свою боль, в надежде, что никто не заметил, как исказилась его сияющая счастливая улыбка.—?Давно не было прекрасных яблок из того сада на окраине нашего славного Золотого Города,?— проговорил он, а советники закивали, улыбки не сходили с их лиц.—?Пусть вокруг костра состязаются в танце пары влюбленных,?— задумчиво сказал Принц,?— а призом пусть будет… пусть будет яблоко.А про себя добавил: ?в память о ней?. И подумал о холодных и темных подземельях, змеившихся прямо под его ногами, и о тех, кто посмел быть несчастным в его Золотом Городе, об их костях, мостившихся в нишах катакомб. И о ярком пронизывающем свете самой прекрасной девушки на всем свете. Пусть она освещает им путь. Да будет так.—?Указ не обсуждается,?— весело добавил Принц.В эту же ночь его не стало. Говорят, что и в саване он улыбался, а в городе не носили по нему траур. А после наступили самые темные времена в истории Кинкана.Когда-то давным- давно где-то жил Счастливый Принц. Он ничего не знал о тяжком прошлом, ничего не знал о тяжком будущем. Счастливый Принц. Но однажды к Принцу пришло ощущение приятного тепла, но это тепло озарило не только спокойствие, но еще и несчастье, боль и одиночество.