Падение. (1/1)
Автор предупреждает, что здесь один бессмысленный трах! :DБездна оказалась безумно приятной. С полупрозрачной нежной кожей, с чуткими пальцами и теплыми ладонями, с ненасытным горячим ртом и дерзким влажным языком.Эндрю завороженно смотрел, как Том, лизнув подушечку каждого пальца, стал медленно вбирать в рот указательный и средний, плотно обхватив их покрасневшими губами, и чуть приоткрывая рот, доходя до средней фаланги. Эндрю остро чувствовал, как под кожей плавится пульсирующий язык. Ощущение мягких, чуть шероховатых влажных тканей кружило голову. Мужчина непроизвольно двинул пальцами, лаская нежное нёбо и ластящийся язык, чем вызвал сдавленный стон у Тома. Хиддлстон плотнее обхватил губами пальцы и стал их уже откровенно посасывать, иногда срываясь на тихие стоны. Ему казалось, что легкие были кузнечными мехами, и в них отчаянно не хватало воздуха, грудь учащенно и сильно вздымалась. При каждом глубоком вдохе ткань футболки задевала соски, которые неумолимо твердели от таких мягких касаний. Эндрю завороженно смотрел, как его пальцы исчезают в горячей сладости рта. Возбуждение накатывало волнами, посылая рой мурашек от загривка вниз по позвоночнику до самого копчика, заставляя сладко вздрагивать от предвкушения. Том нехотя выпустил из горячего плена пальцы Эндрю, пошло при этом причмокнув. Но лишь для того, чтобы ласково очертить их контуры языком, вылизать ложбинки между косточками и скользнуть влажной дорожкой к тыльной стороне ладони. Долгое разгоряченное прикосновение к холму Венеры, провести кончиком языка по линии жизни вверх и снова вниз – по линии судьбы. Мягко и осторожно прихватить губами кожу у самого запястья, лаская бархатным языком голубые венки. По телу проходит дрожь, когда дорожка поцелуев спускается ниже, ко впадинке на сгибе локтя. Том упивается теплым, немного молочным вкусом кожи, такой нежной и мягкой, как у ребенка. Судорожно вздохнув, Том утыкается носом в эту маленькую впадинку и полной грудью вдыхает мягкий сонный аромат.
Эндрю еле дышит. Кажется, стоит лишь вздрогнуть ресницам, и это пленительное сладостное наваждение растает на кончиках дрожащих пальцев.
- Том.. – Как вздох, как тихий выдох, как неуловимый шелест.Том поднимает на мужчину глаза, и Эндрю захлебывается рвущимся наружу стоном. Во взгляде пристально смотрящих на него глаз затаилась похотливая, алчущая ласк и прикосновений бездна.Хиддлстон отпустил руку и потянулся к закушенным от попыток держаться в сознании губам. Обжег дыханием, лизнул, словно спрашивая разрешения, провел кончиком языка под верхней губой, мазнув по зубам, и медленно скользнул в приглашающе приоткрывшийся рот. О боги! Том целовался так, что у Эндрю сносило крышу на раз. Он то посасывал самый кончик языка, то заигрывающе скользил по небу, то прикусывал, не сильно, но достаточно, чтобы Эндрю забывался и тихо постанывал ему в рот. Легко коснувшись припухшими губами к губам Эндрю, Том спустился невесомыми поцелуями и мягкими влажными мазками горячего языка от ложбинки за ухом вниз по бешено пульсирующей сонной артерии, вылизал сочленение ключиц, одновременно с этим одной рукой запутываясьпальцами в волосах цвета черного дерева, а другой оттягивая вниз футболку, открывая жаждущим губам еще больше этой сладкой разгоряченной кожи.
Эндрю неуверенно потянулся к Тому в ответной ласке, когда к голой коже под майкой припечатало горячие ладони. Надавить, пройтись по еле-заметным кубикам пресса, огладить бока, коснуться едва заметных грудных мышц и задеть подушечками пальцев твердые бусинки сосков, чтобы в следующий миг прикоснуться к ним алчущими губами, вобрать в мучительный плен, опалить жаром нестерпимого желания, и едва-едва прикусив, потянуть на себя, запуская по телу разряды тока.
Мешающаяся футболка была поспешно стянута и отброшена в сторону. Домашние брюки опасно натянулись в районе паха. Лишь затуманенный, лишенный воли рассудок мешал Эндрю подстегнуть Тома и ускорить процесс. По телу разливалась сладкая истома, горяча и распускаясь полыхающими цветами в тех местах, где его касался Том.***Еще никогда в жизни Том не хотел никого столь отчаянно, как хотел сейчас Эндрю. Ноздри щекотал запах чего-то родного и солнечного, словно Эндрю был тугим сплетением ласковых золотых лучей. Непослушные пальцы дрожали, выхватывая из общей картины отдельные ощущения. Мягкость теплой кожи, учащенное сердцебиение под вздымающейся грудной клеткой, невесомая ласкающая пальцы редкая поросль чуть ниже пупка, горячая терпкость соска на языке, маленькая родинка под кадыком. Тома дико тянуло к этому податливому телу.
Хотелось попробовать на вкус его всего, от кончиков пальцев на руках до ступней. Поглотить, разобрать на части, исследовать, растворить в себе, запомнить. Руки дрожали в попытке стащить с себя вмиг ставшую тесной футболку. Наконец, справившись с ней, Том чуть не взвыл от робких прикосновений ладоней к обнаженной коже. Еле слышно скуля, он чувствовал, как там, где проходятся пальцы Эндрю, под кожей бегут тонкие огненные дорожки, все как одна устремляясь вниз, к сосредоточию все жарче разгорающегося желания.
Том нетерпеливо отстранился, заставив Эндрю облокотиться на руки, и спустился чуть ниже, согревая дыханием мигом напрягшийся живот. Дрожащими пальцами кое-как развязав узелки тесемки, целуя ?блядскую дорожку?, Том медленно потянул хлопковые штаны вниз. От того, как сокращаются мышцы на животе, как рвано дышит Эндрю, как пульсирует под тканью штанов возбужденный член, у Тома кружило голову. Последний рывок вниз, и освобожденную разгоряченную плоть обдало дыханием. От этого неожиданно ощущения член дернулся, мазнув потемневшей головкой по губам Тома. Тот как будто только этого и ждал, и с тихимполу-вздохом полу-стоном, обхватил губами твердую плоть, погружая ее в ласковый плен горячего рта. Вобрал глубже, крепко смыкая губы у самого основания, и медленно выпустил. Том слушал неровное дыхание Эндрю и ласкал языком головку; то широкими влажными мазками проходясь по всей длине члена, то самым кончиком языка касаясь отверстия уретры. Тома вело от пряного и терпкого вкуса на языке. Узкие джинсы уже трещали по швам, болезненно сжав в тесных объятиях явное Томово возбуждение.
Эндрю лишь негромко всхлипнул, когда почувствовал первое прикосновение пальца к анусу. Никакого сопротивления, только чуть шире разъехались дрожащие колени, давая больше свободы для действий. Том оглянулсяв поисках смазки и заметил крем для рук, по счастливому стечению обстоятельств забытый вчера вечером на журнальном столике. Выдавив немного, и разогрев на пальцах, Том нежно прикоснулся к сжатому колечку мышц. Пальцы ласкали так нежно и ненавязчиво, что у Эндрю даже не возникало мысли сжаться, поэтому первый палец легко скользнул внутрь, оглаживая мягкие стенки. Том смотрел, как расходятся края ануса, принимая фалангу за фалангой,и млел от жара и тесноты.Он добавил второй палец, лаская и чуть поворачивая ими внутри, как задел стенку канала простаты. Эндрю выгнуло дугой, заставив в сбитом ритме хватать воздух распахнутым ртом.- Еще..?Еще, еще, еще..? как набатом стучало в голове Тома, заставляя сильнее трахать пальцами распластанного под ним мужчину. Еще, глубже, сильнее. Еще, еще. Еще. Эндрю было мало уже и трех пальцев, на которые он отчаянно насаживался сам, подаваясь бедрами вперед, не контролируя себя. Отчаянно хотелось чего-то больше. И это что-то давно томилось в брюках Тома.- Том.. пожалуйста.. – Эндрю дрожащими от ощущений пальцами касается напряженного паха, и Тома срывает.
Он стягивает с себя джинсы, почти срывает, с облегченным вздохом выпуская из плена изнывающий без внимания член. Подтягивает Эндрю за талию, подкладывая под поясницу диванную подушку. Том направляет каменный, налившийся кровью член между ягодиц, скользит им по ложбинке, головкой ласкает растянутую дырочку. Эндрю, уже не сдерживаясь, поскуливает, когда Том поднимает его правую ногу и широким мазком лижет узкую ступню с поджавшимися пальчиками. Лаская языком подъем, Том медленно входит в раскрытое тело. Как же горячо! Внутри Эндрю так горячо и тесно, что Том еле сдерживается, чтобы не сорваться на бешеный ритм, медленно и глубоко дышит и терпит, позволяя Эндрю привыкнуть к ощущениям. Но вскоре тот сам мягко, но настойчиво подается вперед, разрешая Тому, отпуская Тома. И Том себя отпускает. Широко и размашисто проникая в горячее нутро, он входит на всю длину, глубоко, сильно, каждый раз скользя по простате. Эндрю, надрывается хриплыми стонами, которые помимо его воли рвутся наружу. Так хорошо, так тесно, так узко, так горячо. Том плывет от ощущений, от гладких стенок, туго сжимающих его член, от того, как поджавшиеся яйца при каждом толчке пошло шлепают по обнаженным ягодицам, от громких стонов партнера, от того, как сбегают по спине тонкие ручейки пота. Том снова ласкает языком ступню Эндрю, проходясь им от пяточкивверх и обхватывает губами пальчик, и того накрывает волной.Оргазм приходит стремительно и неожиданно, Эндрю даже не прикасается к себе, член пульсирует, выплескивая на напрягшийся живот семя. Мужчина непроизвольно сжимает стенки ануса, заставляя Тома задохнуться от ощущений, двинуться еще пару раз и закричать от нахлынувшего наслаждения. Загнано дыша, Том вышел из Эндрю и повалился набок. Ноги сводило сладкой судорогой, руки дрожали, словно от кончиков пальцев прошивали электрические разряды, явно не хватало воздуха.
Том повернул голову к бывшему соседу, нынешнему любовнику, слабой рукой убрав у того со лба прилипшие от пота прядочки. Ласково и тепло усмехнулся с придыханием, чуть высунув свой развратный язык. Эндрю изнеможенно улыбнулся, придвинулся ближе, устраивая голову на жилистом плече, и провалился в сон.***Утро настойчиво проникало в комнату сквозь неплотно зашторенное окно. Солнечные лучи скользнули по ногам, запутавшимся в сбившемся одеяле, по оголенной пояснице, прошлись по выступающим позвонками и запутались в темных волосах. Эндрю смешно поморщил нос, напрасно стараясь прогнать лучи, отчаянно светящие прямо в глаза. Солнце окончательно вышло из-за облаков, и под веками стало нестерпимо ярко. Эндрю приоткрыл глаза.
Белое хлопковое постельное белье, и аромат свежесваренного кофе.