Часть 2 (1/1)

? —?Нахальный, самовлюблённый, беспринципный тип! Мало того, что он, оказывается, всю жизнь за мной следил, так ещё и имеет наглость предъявлять на меня какие-то права! А эти его чёрные розы?— сплошной пафос и выпендрёж.—?Так, пытался напоить меня кровью вепря?— раз. Шантажировал, да и теперь продолжает. Видите ли, если я его не выберу, он Ваньку с Гурием на тот свет отправит, подлец,?— два. Валялкина чуть не убил перед самым отъездом, Пуппера, людей тех, из магщества, покалечил. Одним словом, некромаг.—?Хм… одни минусы. Ладно, для чистоты эксперимента попробую найти у него плюсы,?— Таня недовольно переминалась в своем укрытии, смотря себе под ноги и делая вид, будто не замечает ничего, кроме крайне заинтересовавших её кроссовок.—?Бейбарсов?— драконболист и, в отличие от того же Жикина, достаточно неплохой. Внимательный, ну, по крайней мере, знает, что я люблю. Целеустремлённый, хотя в моём случае, это скорее минус. Спокойный, аки затаившийся удав. Чурбан бесчувственный! Никогда не поймешь, что у него в данный момент на уме. И взгляд у него такой, бррр… Насквозь прожигает, словно он передаёт через глаза электрические лучи, такие же, какие греют еду в микроволновке. Иначе как объяснить, почему меня от одного его вида бросает в жар? —?задала себе вопрос Таня, робко кинув взгляд на Глеба из-за статуи. Но, наткнувшись на насмешливый взгляд темных омутов, драконболистка чертыхаясь шмыгнула обратно, возвращаясь к прерванным размышлениям.—?Наглец! Спокойно, продолжаем искать плюсы.—?На матче меня вместе с Маланьей спас. И тогда с колодцем Посейдона помог. Не знаю, чтоб мы делали без них с Леной и Жанной, зажатые между вампирами и ?упырями? Кощеева. Детство у него трудное было, хотя тут у каждого из троих оно было не блестящим. Но у него оно выдалось особенно тяжёлым. Да и навязчивых обладающих магией родственников у него нет. Говорит, что любит меня, даже не говорит, показывает… как может, как умеет. Рисует, очень даже недурственно. Истинно, талант. И когда жил у ведьмы тоже рисовал и по сей день рисует. Меня.Глубоко вздохнув, Таня опять почувствовала, что начинает запутываться, мечась между двух огней, делая хуже не только себе, но и в первую очередь им.—?Как ни больно было это признавать, кажется, я люблю их обоих, и моё сердце поделено пополам между Ванькой и Глебом на созидательную привычную сторону, где царствует несколько дружеское тёплое чувство и другую?— неизведанную страстную прекрасную, манящую своей новизной. И мой выбор по сути?— это выбор между двумя личностями, голосами, как змеи, непрерывно борющимися во мне.?Гроттер вышла из спасительной тьмы и вмиг попала под прицел сразу трёх пар глаз, неотрывно следивших за любым, пусть даже случайным, движением. По очереди оглядев каждого, стараясь не пересечься ни с кем взглядом, Таня поняла, что ныне их намерения серьёзны, как никогда. И либо она сию же минуту сделает выбор, либо за неё всё решит локон, вовсе отобрав право любить.—?Хватит! Решено. Я выбираю то, что привычно и мило моей душе и сердцу. Того, в ком я уверена на сто процентов. Того, кто никогда меня не предаст, в чьих чувствах я убеждена, проверенного во множестве сложных ситуаций моей полной событий биографии. Того, кому верю, и могу положиться как на саму себя.Поднеся локон к губам, почти касаясь их пылающей золотом стороной, Таня шепнула: ?Ванька?. Вдруг прядь волос ярко вспыхнула, на миг ослепив, словно она взглянула на солнце, и тут же померкла. Ничего более не произошло. По крайней мере, девушка ничего не почувствовала. К слову, как это вообще должно было произойти? Тупо уставившись на артефакт, мирно лежащий её ладони и никуда не собиравшийся исчезать, Таня лихорадочно думала о том, что, по-видимому, опоздала. Вскинув свои глаза на парней, а именно на Валялкина, попыталась найти в нём какой-либо отголосок задействованной магии. Но ничего так и не смогла разглядеть. Парень стоял слишком далеко, чтобы можно было узреть выражение васильковых глаз, в которых обычно находилось отражение его души. В целом же, Ванька выглядел абсолютно так же. Никаких отличий, разве что взгляд всё ещё направленный в окно остановился.В этот момент к растерянной девушке приблизился Гурий, который был уже более спокоен, но вмиг оробел под хмурым ничего не понимающим взором.—?Танья, my dear, я не услышал, что ты сказала. Кто есть твой избранник? —?запинаясь, выговорил Пуппер и с волнением уставился на Таню. Его очки съехали на самый кончик носа и держались на честном слове. Посмотрев на англичанина, так и не ответив, Гроттер внезапно сорвалась с места, оттолкнув незадачливого ухажёра в сторону, кинулась к Валялкину.—?Таня! —?кричал вслед Гурий, поднимаясь с пола. —?Ты всё-таки выбрала Вайленка?! —?отчаянно бормотал магфордский драконболист, ища свои упавшие вместе с ним круглые очки, которые приземлившись раньше него, улетели в неизвестном направлении. Наконец, отыскав и водрузив их на место, Пуппер бросил последний взгляд ей в спину и как-то вдруг резко осунувшись, повернулся и быстро вышел через всю ту же пресловутую лестницу.Глеб, на лице которого не дрогнул ни один мускул, всё это время стоял на месте. Могло показаться, что он даже не замечал окружавшей его действительности. На самом же деле его просто разрывало изнутри от бессилия. Закрыв глаза, он откинулся головой на стену, ища у той поддержки. Всё кончено. Его любовь потеряна для него навеки. Она связана с другим, и уже нет никаких шансов исправить это, переиграть. Таня… Глупая наивная мечта, что она его полюбит, что они будут вместе. Финиш. Куда теперь? Вернуться к началу. Бейбарсов собрался на Алтай, в ту самую землянку. А там… там он что-нибудь придумает, найдёт способ избавиться от этого непосильного груза?— любви. Попробует обойти законы, при которых некромаг должен влачить своё жалкое существование минимум сотню лет. В крайнем случае, уйдёт в забытье или проверит на себе, действует ли на таких как он магфирин. Некромаг подобен стреле, выпущенной в цель. Если цель по какой-то причине исчезает, существование стрелы теряет смысл. Набрав в грудь побольше воздуха, он поудобней перехватил трость и собрался телепортировать.Глеб стоял посреди злосчастного коридора, ставшим свидетелем поражения некромага, ибо оспорить Танин окончательный выбор уже не представлялось возможным. Гнев и собственная несостоятельность выводили из себя. Удерживая бесстрастную маску, Бейбарсов готовился уйти куда-нибудь, только бы подальше ото всех и выместить ярость. Однако, вдруг услышал крик, отвлёкший его, и от неожиданности, распахнул глаза, в миг установив его источник, при этом, не поняв причины.