15. Однажды зажженное солнце (1/1)
Покурим. Обними и уходи.А на память привокзальные огни. ?Последние дни декабря разносятся по ветру вместе с мягким снежным пухом; на улицах?— тепло и снежно. Громады сугробов высвечиваются замерзшими фонарями, рассеянные желтые отблески ложатся на вагоны неровными кляксами.На перроне безлюдно и серо; сонная проводница у приоткрытой двери поезда кутается в распахнутое пальто, переругиваясь с кем-то в глубине вагона. И кажется сейчас, что не осталось в мире больше ничего?— лишь это раннее блеклое утро, бесконечный снег, тяжелая громада поезда и тишина.И сейчас, поправляя на плече спортивную сумку с минимумом вещей, Стас молча смотрит на Катю, сам толком не понимая?— зачем позвонил ей вчера, чтобы сказать, что уезжает; зачем она пришла в этот заснеженный час его проводить. Просто смотрит, как снежная пыль оседает на полупрозрачном синем шарфе, путается в золотистых растрепанных завитках, и молчит.—?Поезд номер… —?неразборчивый голос диспетчера сквозь безмолвие кажется неестественно громким, бьет по ушам.—?Вам пора.—?Спасибо, что пришла.Шикарный диалог, что и говорить.Стас еще пару секунд смотрит в светлое лицо, смягченное теплыми бликами придорожных огней,?— будто запомнить пытается ее вот такой, растерянно-тихой, сдержанно-чужой, прохладной, словно морозное зимнее утро перед солнечным ясным днем.Откуда в тебе столько света, девочка?—?Да не за что,?— усмехается едва заметно уголком губ. —?Удачи вам. —?И не дожидаясь, когда он рванет на себя дверь поезда, разворачивается, не размениваясь на бессмысленные обезличенно-вежливые прощания. А Стас так и застывает на месте, не в силах сделать тот самый последний шаг вперед?— в новую неизвестную жизнь.—?Лаврова,?— и голос ломается снова на хрип. Катя, обернувшись, смотрит вопросительно с прохладным недоумением?— но Стас и сам не знает, что мог бы сказать. Просто в два шага перемахивает через снежный занос, а потом неловко, как-то совсем неуклюже тянет ее к себе, прижимая крепко-крепко?— так, что пушистые светлые пряди щекочут лицо, а тонкий запах зимы, свежести и цветов захлестывает волной.—?Спасибо,?— полушепотом-полухрипом.—?За что? —?непонимающе выдыхает Катя куда-то в шею.—?За все. Ты знаешь. —?На миг закрывает глаза?— как будто хочет вобрать ее всю в себя: цветочный запах духов, апрельскую синь строгих глаз, тепло, сияние, свет. —?Спасибо.Подхватывает с земли намокшую от снега сумку и скрывается в поезде, больше не обернувшись.Зная: теперь остаток его пути будет освещать строгий прохладный свет. Чтобы ни произошло, отныне и навсегда?— потому что часть этого света навсегда останется в нем.---Листы календаря осыпаются пожухлой листвой?— год неуклонно подходит к концу. Бесконечный тяжелый год?— хотя какой год у них был простым?Ире страшно надеяться, мечтать, ждать?— но так хочется, чтобы, однажды начавшись, ничего уже не заканчивалось: чтобы неизменно каждое утро просыпаться с Пашей в одной постели, готовить по очереди завтрак, ездить на выходных на дачу, кататься на лыжах и пить глинтвейн у камина; ходить в гости к друзьям или пропасть с радаров, отключив телефоны и посвятив друг другу весь день?— чтобы из постели вылезать только за вином, кофе и пиццей; устраивать семейные посиделки с мамой, Сашкой и его новой девушкой?— потому что важнее семьи не может быть ничего.Просто жить. Жить и чувствовать.Ведь однажды зажженное солнце не погаснет уже никогда.