9. Весна в сентябре (1/1)
В палате просторно и тихо; резко пахнет лекарствами, хлоркой и безнадежной усталостью. Ирина сидит на стуле возле окна, разглядывает свои стиснутые руки с идеальным маникюром и молчит.—?Зиминух, ну давай, говори уже,?— Карпов приподнимается, морщась от пронзительной боли в боку; на губах?— привычная кривая ухмылка. —?Ни за что не поверю, что пришла чисто апельсинчиков принести да на меня, такого красивого, посмотреть.Ира вздрагивает, словно очнувшись; в бездонной черноте глаз?— пылью взметнувшееся смятение. И вдруг:—?Можно вопрос?.. Вот ты говоришь, Света, свадьба… Но как ты… Ведь она же… ты ее… —?и замолкает тут же, смешавшись окончательно.—?В переводе на человеческий?— как я живу спокойно с ней после того, что сделал? —?оскал становится шире. —?Да вот живу как-то. Я ж не баба, Зиминух, чтобы сопли размазывать. Можешь что-то сделать для человека?— делай. Если я могу ее сделать счастливой, то почему нет? А моральными соплями и всякими терзаниями пусть праведники вроде Глухарева исходят.—?Сделать счастливым… —?едва слышным эхом. Пропускает мимо ушей явный подкол и поднимается легко, будто окрыленная. Оборачивается уже у двери. —?Знаешь, Карпов, сегодня ты помог мне наверное больше, чем когда-либо раньше…---В высокие окна стучится скупое осеннее солнце; в помещении пахнет краской, дорогими духами и кофе. Колокольчик над дверью приглашающе звякает, и молоденькая парикмахерша расплывается в профессионально-вежливой улыбке, разразившись "я могу вам чем-то помочь?" услужливой тирадой.Сидя в кресле напротив большого зеркала, Ира с невеселой ухмылкой разглядывает свое утомленно-бесцветное отражение и обращенный к ней вопрос слышит не сразу.—?Что бы вы хотели?Ира медленно отворачивается от зеркала все с той же усмешкой.—?Знаете что? Сделайте что-нибудь такое… Чтобы жить захотелось.---На часах?— ближе к полуночи; звонок?— нетерпеливый и властный. Паша не глядя распахивает настежь дверь и замирает восторженно-ошарашенно.На Зиминой под тонким плащом?— легкое мятно-зеленое платье, открывающее шикарные ноги; огненно-рыжие пряди забраны в замысловатую прическу; в руках?— бутылка вина.—?Впустишь? —?лукаво улыбается припухшими вишневыми губами и смотрит из-под полуопущенных ресниц так, что Паше вдруг становится трудно дышать.—?К-конечно,?— запинается. —?Проходите. —?Отступает вглубь квартиры и только потом выдает невнятно-банальное:?— Отлично выглядите, Ирин Сергевна...Галантно тянет с тонких плеч плащ, да так и застывает?— очарованный, восхищенный, загипнотизированный. Плащ соскальзывает куда-то в угол; бутылка вина из ослабевших рук сбитой кеглей рушится на пол.Рыжими кострами догорает сентябрь.---Ночь светлая, серебристая?— полная луна беспардонно заглядывает в неприкрытое занавеской больничное окно; где-то в бездонной дали дворов надрывно воют собаки.Света дремлет, пристроившись вплотную к кровати?— каштановые кудряшки щекочут шею. Стас бессмысленно смотрит на согнутую спину, острые плечи, примятый халат?— и внутри не дергается совсем ничего. Разве что отголосок раздраженной усталости?— перепуганные взгляды и килотонны липкой жалости в горле тяжелым комом становятся.Бывший подполковник Карпов?— не рефлексирующий придурок и не хренов психолог, но сейчас вспоминает почему-то странный утренний недоразговор и простую убежденность о чужом счастье, вдруг пошатнувшуюся от очень простого вопроса?— вопроса, который не задавал себе никогда прежде.А будешь ли счастлив ты?