II (1/1)

В поместье с допроса Саске возвращается только в середине дня, задыхаясь от жары. Одежда липнет к телу, незалеченные мелкие раны чешутся, и вновь нет никаких сил. Ужасно болят пальцы, которые ему выкручивал подручный джонин в ответ на то, что он усмехнулся в сторону Хокаге. Да, его здесь не любят. Только сейчас он понимает всю тяжесть этого слова. Его больше не любят нигде, слово ?месть? проиграло своей постоянно сопернице судьбе.Он заваливается в свою комнату с маленькой кроватью и запылённым столиком. Железные браслеты натирают запястья, по лбу катится капля пота, а вода в поместье только холодная и с ржавчиной. Идиллия. Саске опускается на кровать и думает, что здесь всё неправильно. Сейчас рядом с ним должен быть Наруто. Чёрт возьми, с ним и Сакура должна быть! Это ведь они хотели вернуть его, а теперь возле него только призраки и пыль. На заброшенной улице тишина, только лает где-то собака. На притолоке вьётся обрывок паутины, а Саске чувствует, как вместе с потом по его щеке стекает непрошеная слеза. Это злит до такой степени, что он вскакивает на ноги, ругается во весь голос, пугая мышей, и тащится в ванную, то и дело, ухватываясь рукой за стены.- Чёрт, - шипит Саске, ежась от холодной воды. От крана пахнет старым металлом, а на зеркале разводы, и никаким образом их не смоешь. Полотенца уже не белые, а серые и с дырками, однако Саске отчаянно вытряхивает их и вытирается. - Зараза! Почему-то становится легче, хотя он замёрз и бок снова разнылся. Пальцы от холода крутит ещё сильнее, но Саске доволен, когда вешает полотенце на крючок и выходит в коридор, так и не надев тёмную рубашку. Она ему противна так же, как бесстрастный шиноби, спокойно калечащий ему руки, так же, как спокойная Хокаге, задумчиво покусывающая губы и задающая вопросы. А вечером он умрёт. Ему страшно, но на то он и Учиха, чтобы не признаваться в этом. На то он и Учиха, чтобы умирать не своей смертью.Саске включает по очереди несколько конфорок на печи, пока не находит ту единственную рабочую. На улице ужасающая жара, а он собирается заварить себе чай. Вечером он этого уже сделать не сможет. Приступ усталости накатывает на него в тот момент, когда при попытках открыть банку обнаруживается, что чаинки заплесневелии ни на что не годятся. Саске в сердцах кидает банку об стену и бьёт следом кулаком, взвывая от боли в пальцах. Браслеты на запястьях насмешливо поблёскивают. Он ещё никогда не чувствовал себя таким бессильным. - С ума сходишь? - Сакура предупредительно стучит в оконную раму и задумчиво смотрит на него. - Можно? - Да, - коротко отвечает Саске, отходя в сторону и выключая печку. Чайник с мутной водой перестаёт ворчать, но пар над ним всё ещё медленно поднимается. Девушка легко забирается в окно, остро напоминая Наруто, и садится на другой пыльный стул. У неё всё такой же спокойный отрешённый взгляд, похоже, она сама не до конца понимает, зачем пришла к нему. Саске тоже не понимает, но ему это не неприятно. Сегодня вечером он станет полноправным мертвецом, а сейчас он ещё дышит тем же воздухом, что Сакура. Задумчивая потерянная Сакура. - Ты придёшь на мою казнь? - спокойно спрашивает Саске, пододвигая свой стул и усаживаясь напротив неё. Девушка не отвечает, запуская пальцы в волосы и опуская взгляд. Она словно что-то решает, напоминая себя маленькую на экзамене на чуунина. Он смотрит на её нахмуренные брови, приподнимающиеся при дыхании плечи, чуть подрагивающие губы,и думает, что нет ничего прекрасней жизни.- Ты боишься? - коротко спрашивает Сакура, протягивая свободную руку и касаясь его сомкнутых ладоней. Саске нет нужды отвечать, да он и не собирается. Кто может не бояться смерти? Никто не хочет умирать, особенно так глупо, так невозможно позорно, ничего не достигнув. Он спокойно смотрит на неё, думая о своём, но и не убирает рук из под её шершавых пальцев. Жарко.

Раньше в их кухне стоял маленький вентилятор, который мама включала всякий раз, когда солнце начинало сильно печь. Отец всё равно ворчал. Шкафчики покрыты слоем пыли, пара дверей покосилась, а на полу валяются рассыпавшиеся чаинки. Неизбежное разрушение даже надежды на то, что когда-нибудь в этом доме кто-то снова сможет быть счастлив.Сакура плавно встаёт и перегибается через стол, кладя ладонь нему на шею и притягивая к себе. Она кажется нерешительно, усталой, она, похоже, не понимает, что ею движет. В её глазах нет сожаления. Саске приоткрывает губы, поддаётся вперёд, но не делает ни одной попытки обнять её. Лёгкий запах духов и привкус какой-то конфеты – вот всё, что ему нужно чтобы понять, что сейчас ещё день, что он ещё живой. У него дрожат руки. У Сакуры дрожат ресницы. Над ними дрожит и рвётся жизнь. - Я пойду с тобой на казнь, - тихо говорит Сакура, отстраняясь и садясь обратно. Страх внезапной волной захватывает Саске, но девушка каким-то невообразимым шестым чувством понимает это и успевает прижаться щекой к его рукам за секунду до того, как его накрывает. Он не может вымолвить ни слова, а ему так хочется сказать, как он любит и ненавидит эту деревню, с каким удовольствием он бы сейчас врезал Наруто, притащившего его сюда и бросившего. Сакура на удивление легко всё понимает и даже не делает удивлённое лицо, когда Саске большим пальцем начинает легонько поглаживать её кожу. Саске не чувствует голода или сонливости, хотя встал сегодня едва ли не в три часа и долго ходил по дому, проверяя все комнаты. Отчаяние и злоба мешаются со страхом, но сейчас рядом с ним сидит живая, ж - и - в - а - я, девушка и поэтому он не произносит ни слова, только прислушивается к своей боли и шуму ветра за окнами. Наверное, он умрёт самой спокойной смертью из всех Учих. За треснувшим стеклом солнце медленно становится алым. В коридоре слышится шум, и в дверях появляется пара джонинов. Их лица спокойны и суровы. Сакура поднимает голову и внимательно смотрит на них. В её глазах нет никаких чувств, словно она забыла о том, как раньше плакала по пустякам и вспыхивала за секунду. Саске мельком смотрит на вязь дзюцу на её шее и вдруг понимает, что благодарен Тсунаде за её предусмотрительность. Ему всё равно умирать, а ей ещё нужно будет жить.- Пора, - говорит более высокий мужчина, кидая ему рубашку с капюшоном. На его лице нет ни единой эмоции, однако в руках поблёскивает цепь с едва заметными всполохами чакры. Саске усмехается, лениво встаёт, пряча за неторопливостью слабость и подрагивающие ноги, одевается, протягивает руки вперёд и ждёт, пока ихскрепят вместе. Вот и всё. Осталось несколько шагов по знакомым улицам и больше от последнего в клане Учиха не останется ничего. Сакура ловко вклинивается между ним и джонином и осторожно вцепляется в край его рубашки. Её брови нахмурены, однако, во взгляде только тень беспокойства. Саске это всё равно злит. Он понимает, что так надо, и эта девушка раньше не была ему важна, но он скоро умрёт, так почему, чёрт побери, он не может почувствовать себя ужасно важным? Это не его судьба. Все его надежды сгорели давным-давно. Они медленно идут к месту казни, специально выбирая небольшие и безлюдные улочки. Саске не знает, чего ему хочется: чтобы никто не видел его позор или наоборот, чтобы вокруг было как можно больше людей, у которых впереди много дней. У которых есть впереди что-то больше, чем сожаление и усталость. Они останавливаются на пустыре, и Сакура исчезает, одним мощным прыжком оказавшись в стороне. Только сейчас он замечает, что в тени можно увидеть силуэты Шикамару и Неджи, спокойных и собранных. Рок Ли, Ино возле стеныдома, первый молчаливый, а вторая – безостановочно мнущая край юбки. И Какаши Хатаке, прикрывающий лицо книжкой в странно подрагивающей руке. Все здесь. Нет только Наруто, а значит – нет никого. - Стань тут, - джонин указывает ему место впереди себя. Саске подчиняется, а в голове мелькает, что, может, стоит попытаться ударить его ногой, сделать подсечку и выхватить кунай, торчащий из сумки. Нет. Нельзя. Нет сил. Солнце было тусклым, каким-то грязным. Он больше не сможет под ним существовать. Сакура, замершая ближе к ним, стала беспокойной, её глаза метались с джониов на него и обратно. Саске практически слышал её растерянные мысли.- ?Не вспоминай, - подумал он. - Не помни ничего. Это конец.? - Учиха Саске, за преступления перед своей деревней, сотрудничество с Орочимару и организацией Акацки и множественное нарушение закона, ты приговариваешься к смертной казни, - спокойно говорит джонин, а его товарищ протягивает ему начищенную катану. Саске почти не слушает их, только удивляется, как все его ошибки и смысл жизни вместили в одно бесцветное предложение. Сакура переступает с ноги на ногу, рассеянно поднимает руку и касается вязи чакры на своей шее.

?Не вспоминай, ничего не поменяется. Ты ничего не сможешь сделать. Только не вспоминай, Сакура. Ты это заслужила. Мы все заслужили мою казнь? Саске закрывает глаза, заставляя себя стоять прямо, хотя больше всего ему хочется закричать о своём желании жить. Он не позволит себе этого. Почему-то ему кажется, что он слышит тихий смех Итачи. Солнце безжалостно палит в шею и уходит в закат. Солнцу всё равно, какие жизни уходят в закат вместе с ним. А сам Саске просто устал. - Саске! -раздаётся рёв позади него, и этот рёв не спутаешь ни с чем. Он резко распахивает глаза и встречается взглядом с Сакурой. Та стоит на том же месте, а пальцы на её шее нервно подрагивают возле светлеющего дзюцу. Он видит, как шевелятся её губы, пытаясь что-то выговорить, а ему становится горько и смешно.?Не вспоминай. Это неизбежно. Хватит одного меня.? - Саске-кун! - её крик срывается вместе со слезами, а он слышит только топот позади себя и команду джонина. Смешная Тсунаде. Как будто они смогут что-то изменить. Какаши даже не двигается с места. Его судьба – это неизбежность.*** - И что теперь? - Наруто, идиот! Об этом следовало думать до того, как ты кинулся на тех джонинов. - Сакура, ты его не лучше, уж поверь мне.