Глава первая. Попутчица (1/1)

Фуникулер медленно полз вверх, иногда покачиваясь и поскрипывая от дуновений ветра. Какой же он старый, и какая же старая эта канатная дорога. Но длинная и необходимая. Опасно? Наверное. Но мне давно уже не страшно. Раз умирала, что же, побоюсь во второй? По-настоящему убить меня… дело непростое. А разбиться можно и просто идя по улице. Лучше уж погибнуть на пути в особое поселение для ?сказок??— Аптаун, чем одной на развалинах старого замка и старой жизни. Мне будет легче там, в центре, ведь там же много таких, как я. Главное, набраться терпения. Правда, я знаю, ещё больше там таких, как моя попутчица. Счастливых. Прекрасные принцессы, обретшие долго и счастливо. Я тоже была примерно такой. Но я не заслужила счастья. Не свое имя, не своя внешность. У них-то все иначе. А я… я просто пустая кукла. Аптаун?— мой шанс себя ?наполнить?. Шанс весьма сомнительный. Правда, отступать уже некуда. Надо пробовать, пытаться. Будет сложно, особенно потому, что мне необходимо хранить тайну.—?Вы ведь туда, на самый верх? —?вдруг спросила моя спутница. Всю дорогу до этого она молчала, смотрела в окно и улыбалась.—?Да, конечно,?— рассеянно кивнула я. Будто бы шестой вагончик ещё куда-то ходит. Будто бы не сказочное существо может на него сесть. Будто бы там, на горе, есть что-то кроме Аптауна, скрытого от глаз простых людей. И будто бы хоть кто-то решился влезть в эту разваливающуюся кабинку фуникулера, не желая попасть в центр сказочной жизни.—?Кстати, я Мальвина,?— улыбнулась девушка и протянула мне руку. Я осторожно сжала её ладонь и поцеловала обтянутые тканью перчатки пальцы. О том, кто она, я знала ещё до этого. Мало кто мог бы не знать. Известная сказка.—?У меня много имен, ни одно не является настоящим. Но я привыкла к имени Суок,?— выдала я, спокойно. Мальвина смущённо и нерешительно отняла руку. Мне была понятна причина её замешательства, но я не могла не ввести её в это замешательство. С тех пор… после того, что случилось… я стараюсь перенять мужские манеры. Выходит не лучшим образом, но прекратить нельзя. Я уверена, однажды, мне удастся, наконец, назвать себя Его именем.—?Циркачка, да? —?слабо улыбнулась Мальвина. Я посмотрела ей прямо в глаза. Эти честные, огромные, счастливые синие глаза… не хочу их видеть. Нашу сказку никто не знает, нам никто не помог. Так как же она может это спрашивать? Ей известно что-то о нас? Вот странно. А я думала, никто и ничто не помнит. Или все просто делали вид?—?Нет,?— отрезала я, и отвернулась. Не могу больше видеть этот интерес. Хватит. Всем было неважно. Никому. Никогда. Даже ей, хотя она тоже кукла и должна быть мне ближе людей и прочих созданий. Она счастливая. Счастливым такого не понять.—?Значит, Вы тоже кукла, как и я? —?догадалась девушка, но я не ответила.Ещё какое-то время мы поднимались молча. Скоро прибудем. И всё, начнётся новая жизнь. Точнее, так я себе внушила. Что будет на самом деле?— не представляю. Моя спутница все ёрзала на своем сидении. Ей, видимо, было что сказать, и я всё больше понимала, что она скажет. Не удержит в себе. Правильно. Так правильно, не стоит удерживать, иначе будет так же паршиво, как мне. Но я слишком уверена в том, что никому нет дела и том, что никто не поймёт. Я сама не пойму её, не порадуюсь с ней. Потому что она мне никто. Потому что она будет счастливой, даже если я разобьюсь. Мы с ней никогда не встретимся больше. Она пойдёт в светлый район, где все счастливы. А мне туда путь, конечно, закрыт. У меня нет печати ?долго и счастливо? на лице.—?Ну, а зачем ты туда едешь? —?вдруг совершенно легко перейдя на ?ты?, спросила Мальвина. —?Вот я?— к своему жениху. Он там уже полгода, а мне нужно было закончить кое-какие дела там, у нас… И теперь мы, наконец, будем вместе. И мы будем счастливы. Если только не… —?тут она замолчала, впав в задумчивость. —?А ты?—?А я?— от жениха,?— холодно ответила я. —?Точнее, его праха. Хочу новую жизнь, я её заслужила за восемь лет её отсутствия.Мальвина окинула меня изучающим взглядом.—?Но тебе не меньше шестнадцати,?— заметила она.—?А кто сказал, что восемь лет?— вся моя жизнь? —?подняла брови я. —?Ты уже тоже не такая маленькая, как в своей истории.Меня создали четырехлетней. Два года я потеряла сломанной, потому что восстановить меня было некому. Восемь жила во дворце как любимая кукла наследника. И ещё четыре… ещё четыре лучше не вспоминать. Итого?— четырнадцать. В документах всё немного иначе. Да и кого это волнует?—?Да и какая разница? Важно другое,?— наконец сказала я. —?Меня никогда не существовало. Я не жила.—?Ох… —?вырвалось у Мальвины. Она пыталась улыбнуться, её губы дрожали, но это ничего не меняло. —?Ты… верь, что получишь эту жизнь, и тогда всё будет хорошо.Но она лгала. Она не верила, я чувствовала это. Она не могла представить, как никто не мог бы. Ей казалось, наверное, что она обязана меня поддержать. Это было не так, да никто и не может меня поддержать. Никто. Потому что у меня никого нет.—?Но всё же, что ты делала в то время, после сказки?Я недолго молчала. В голове было лишь одно слово ?жила?. Жила, то время я жила… а потом умерла. И всё. Но ей об этом знать не следует.—?Не хочешь ночью просыпаться от слёз, не желаешь себе беды и страданий?— не спрашивай,?— мрачно посоветовала я и снова посмотрела ей в глаза. Она испуганно моргнула.—?Знаешь, мне тоже казалось, что всё ужасно, а потом…—?Ты. Никогда. Не была. Одна,?— отчеканила я,?— тебя. Всегда. Любил. Он. А меня выбросили, как хлам. Меня сломали всю-всю, внешнюю и внутреннюю. Я не нужна была даже тиграм, они не стали терзать меня, а ведь это было бы исходом. И если бы я была негодяйкой, я бы поняла, почему всё так. Но я была просто пустотой. Теперь знаю, именно пустота вечно расплачивается. Просто за то, что она пустота. Никто не любит, никто не ненавидит. Не говори мне, что тоже видела горе. У тебя был смыл жить. У меня давно нет. Только вот я живу. И именно поэтому еду в Аптаун. Не знаю зачем. Хватит, не говори мне ничего. Ты другая,?— я грустно улыбнулась. —?Тебя было кому спасти. Тебе было что вспомнить.—?Но ведь… ты едешь, чтобы у тебя было так же… —?пролепетала она.—?Нет. Не для этого,?— покачала головой я.Фуникулер дёрнуло и он замер. Так резко, что я оказалась вдавленной в стену, а мою попутчицу швырнуло на меня. Но она ещё не успела в меня врезаться, когда нас обеих понесло в обратную сторону?— вниз. Всё же, фуникулер не встал ровно, а был чуть накренен. Нестранно.Нужно было выходить, о чём намекала нам открывшаяся дверь. Технология старая, но дверь всё-таки автоматическая. Вот она, злая ирония жизни. Что-то старое оснащено способностями, которых может и не быть у чего-то нового, а потому это новое не так привлекательно, хотя это самое старое… уже непригодно для работы, по сути.Я взяла довольно легкую сумку и вышла, а после помогла спуститься своей попутчице. Она смущённо поблагодарила. И мы распрощались.Что ж, всё, теперь я буду одна. А у меня ведь ничего нет. Никаких вещей. Только немного денег, которые можно пустить лишь на мелкие расходы, а ещё есть украшения. Вообще-то, их немало. Но я их все продам, сегодня же или чуть позже. Нужны деньги, хватит хранить память. Жизнь в сказке закончилась. Начинается нечто совершенно иное. Чуждое и холодное. Не будет прежнего. Хотя, прежде вовсе не было таким уж хорошим. Настоящее будет сложным. Остальное зависит от меня. Боюсь, я знаю, что будет. Но рано соглашаться с этим знанием окончательно.Город был огромным. Не представляю, насколько сильные волшебники трудились над тем, чтобы его скрыть и разместить тут. Всё-таки, в горах места не много, а город выглядит так, будто находится на равнине. Да, по сути, так оно и есть. Только равнина эта магическая. Если магию, поддерживающую её уничтожат, то все полетят вниз, на землю, на острые пики, в обрывы. Все погибнут. Поэтому, жить тут рискованно. Но тут живут миллионы. Все герои сказок. Известные и не слишком. Но известным, понятное дело, лучше. Таким как я, обычно, сложновато. Впрочем, нет ничего невозможного для того, кто твёрдо решил. А я решила. Однажды, я поднимусь достаточно высоко и тогда уже с гордостью буду говорить, что моё имя?— Тутти, умалчивая о том, что именно значит это трагичное имя на языке древних. И, конечно, не раскрывая, что оно значит на языке моего странного сердца…