Эпилог. (1/1)
`, '{??; ??; ???}', `Холодный ночной ветер рассекал густые заросли деревьев, казавшихся огромными мрачными изваяниями, в отчаянной безмолвной мольбе тянувшими свои изящные могучие ветви к дивной дорожке серебристого лунного света. Его вездесущие лучи картинно пробивались сквозь убаюкивающий шелест тёмных ивовых листьев, слабо освещая своим голубоватым свечением широкую террасу загородной виллы. Приглушенные ночные звуки, вроде мелодичных сверчковых молитв и шороха густеющих трав, изредка прерывались надрывными всхлипами, несшими в себе стальную стрелу горестной тоски, пронизывавшую заплаканную деву почти насквозь, болезненно задевая хрупкое рубиновое сердце своим отравленным наконечником. Предательски дрожащие колени уже не могли удержать свою отчаявшуюся хозяйку, и та бессильно уронила себя на коротко стриженную гладь ухоженного газона. Обычно такие мягкие, но в этот день по какой-то причине невероятно острые, словно бритва, травинки неприятно врезались в побледневшую кожу хладных тонких рук, по каким чарующей паучьей сетью прорисовывались слабо пульсирующие лиловые вены. Одна за другой, обжигающие слезинки скатывались по её лицу, искажённому гримасой дьявольской боли от несовершенных ошибок. Изнемогшее от непрерывных рыданий, неокрепшее сознание вот-вот готово было отключиться, освободив тем самым непутёвую владелицу от возможности затопить своими хрустальными слезами весь сад, но, внезапно, её плеча коснулась чья-то тёплая рука.Миллионы согревающих ниточек-проводков умеренным разрядом пронеслись сквозь дрожащие девичьи плечи. Внезапно по всему телу разлилось дивное умиротворение и, подобное тягучему мёду с парным молоком, заботливо окутало героиню мерцающей розоватой пеленой. Мия бы подумала, будто спит, если бы только не смутно знакомый голос, прозвучавший позади. Тот прекрасный голос был поистине удивителен, ведь в его бархатистых нотах с удивительной чуткостью переплеталась уверенность и некая… родительская забота? Будто бы давно покинувший её отец спустился самих небес, чтобы утешить дочурку в трагичный эпизод её собственной истории, тянувшейся тончайшей шёлковой нитью сквозь скалистое ущелье, именуемое жизнью. Неспроста таинственный незнакомец объявился за спиной отчаявшейся девы, и неспроста озарил он своим тихим гласом весь хрупкий рукописный мир, хранящийся в тонком кожаном переплёте старой записной книги.