Глава тридцать первая. (1/1)
Мой любимый - бездушное чудовище. Не понимаю, как я вообще смогла полюбить того, в ком нет и капли человечности. Смерти сотен людей для него оказались не стоящей внимания мелочью, а мои чувства и вовсе отвлекающим от исследований капризом. И почему я не замечала этого раньше? Ведь все было так очевидно. Смерть учителя,убийство посла, этот взрыв... Как и все влюбленные, я была слепа, смотря на предмет своих чувств сквозь розовые очки восхищения и нежности. Почему, наслаждаясь романтикой взрыва, я не обратила внимания на цену, которой достигалась это романтика? И на изначальную цель. Ведь жизнями людей было оплачено всего лишь отсутствие моей злости. Впрочем, чужие жизни для этого существа не значат ничего.Если бы он просто мог преодолеть неприятие убийства ради какой-то цели, пусть даже и развлечения или удовольствия, я бы смогла это принять. Ведь я и сама ничуть не лучше, хоть мной и движет любопытство. Но у моего создания совершенно иная логика. Он не видит цену чужой жизни. Не хочет или просто не способен понять, насколько важен каждый разумный, каждая личность. И, что самое страшное, это именно я создала его таким.Еще недавно я была неимоверно счастлива, что Адольф остался жив, а теперь вдруг начала сомневаться. Жив ли он на самом деле? И был ли он вообще когда-нибудь живым? Теперь я, яснее чем когда-либо, осознала, что он не человек. Различие настолько разительно, настолько бросается в глаза, что я просто не могу поверить в то, что не видела этого раньше. Нужно было сразу, лишь только покинув родную галактику, поставить систему полного контроля личности. Нужно было... теперь уже поздно.
Я не могу даже выйти из комнаты. Хотелось бы, наплевав на исследования, сбежать как можно дальше, пока мое создание не решит просто избавиться от меня, не убиваязаперев где-нибудь как сейчас или накачав снотворным. Хотелось бы, и теперь я жалею, что вместо извинений ввязалась в нелепую ссору, результатом которой стала невозможность покинуть помещение. Поздно. Иногда о последствиях собственных поступков задумываешься уже после их наступления.
Теперь есть только один путь - ждать, изображая послушание, а потом предпринять попытку убийства своего тюремщика или побега. Сложно сказать, что будет проще, ведь малореально и то, и другое, но попробовать все же стоит. Еще недавно я была уверена, что не смогу убить Адольфа, но ситуация изменилась. И теперь я знаю, если предоставится такая возможность, я избавлюсь от своего творения без колебаний. Он не должен жить.Впрочем, жалеть я об этом стану еще очень и очень долго. Все же он восхитителен в этом странном сочетании силы и показной мягкости.Любовь ко мне нисколько не помешала прочитать получасовую лекцию о безответственности и ненужном риске, поддержать и развить начатую мной ссору, а потом и удалиться, заперев за собой дверь в маленькую полупустую комнату.
Вероятнее всего, если мой замысел удастся, я смогу создать еще одно чувствующее творение, пусть и вряд ли на такое решусь. Да и зачем? Совершать открытия, изучать или создавать нечто новое и непознанное интересно, а вот повторять даже и собственный шедевр совершенно ни к чему. В мире и без того немало живых существ.Впрочем, конечно, не тех, что способны взломать извне мой личный, вживленный в мозг компьютер, заблокировав доступ его законному владельцу. Раньше я и вовсе не представляла, что это возможно. В любом случае, мое оружие оказалось в чужих руках. Все что мне остается - наблюдать.
Вот только смотреть на смерти и убийства совершенно не хочется, и процесс создания секты также больше не привлекает. Куда приятнее рассматривать потрясающие воображение пейзажи: луга цвета морской волны, нетронутые цивилизацией темно-зеленые полотна лесов, серебристые нити рек, причудливо изгибающиеся и разливающиеся зеркальными озерами... красиво. Когда-то такое было и на Земле, но мне стоило давно уже забыть собственную родину. Вряд ли когда-нибудь я вернусь на эту искусственную планету с идеально ровными рядами деревьев и очищенным фильтрами воздухом. Возможно, оно и к лучшему.Наверное, сейчас не время слушать музыку, но все же я ищу в доступной памяти компьютера файлы с любимыми песнями. И в голове возникают, отгоняя тревожные мысли, резкие металлические нотки старинной мелодии.Do you want total warTurn man into a beast once more?
Do you want to rise and kill
To show the world an iron will?Причудливые слова давно забытого языка вплетаются в музыку, а мужской голос завораживает, будто гипнотическое воздействие. В нем звучит вопрос, на который я никак не могу ответить.Do you want total war
To see life's will returnonce more?
Do you want total war?
Unleash the beast in man once more?
Do you want total war?
Do you want total war?
Yes you want total war!Yes you want total war!В голосе появляется уверенность. Жесткие, нет - жестокие, торжествующие нотки и веселье с ноткой злого безумия.А может быть, мне только кажется все это. Может быть, на самом деле певец хотел выразить нечто совершенно иное. Впрочем, не имеет значения. Я плохо понимаю смысл песни, но он и не нужен мне теперь. Чтобы принять решение иногда достаточно и просто отзывающейся где-то в душе мелодии и одного вопроса.Ты хочешь тотальной войны? Хочу ли я? Хочу ли я, чтобы по моему приказу убивали людей? Хочу ли я видеть страх и боль на лицах виновных лишь в том, что мне было скучно? Да или нет? Есть ли во мне та уверенность, что звучит в голосе певца? И могу ли я сделать хоть что-то, даже если не хочу всего этого?Наверное, уже слишком поздно что-либо менять. Наверное, это и не нужно мне, но только почему-то так сжимается сердце, когда я вижу расплывающиеся темные пятна на военной форме незнакомых людей. Почему-то хочется плакать, глядя как провожают, возможно, в последний раз, матери своих сыновей. Может быть, это пройдет? Я привыкну, стану смотреть на чужие смерти спокойно, без всяких эмоций. Даже если и так, вряд ли это к лучшему. Человек это тоже животное, но, лишившись сострадания, он становиться опаснее любого зверя. И человеческая мораль - продукт эволюции, необходимое для нашего выживания явление.И все же, решение принятно уже давно. Мной, но за меня. Да, я хочу тотальной войны!Восхитительно ощущать, что Она в полной безопасности. Эти рискованные выходки могут вывести из себя даже бесчувственную машину, не говоря уж обо мне. Пусть девочка злится, расстраивается, планирует побег или мое убийство, зато останется жива и здорова, не влезет в неприятности и не попытается снова себя убить. Со временем злость пройдет, и можно будет выпустить Ее из комнаты. А до того пусть рассматривает пейзажи и слушает песни тысячелетней давности. А я буду следить.Заодно смогу без лишних проблем контролировать все проекты, в которых требуется вмешательство. Вот, к примеру, написание статьи в газете или устроенную членами нашей организации благотворительную ярмарку детских игрушек ручной работы. Даже не верится, что эту идею предложила мне одна из последовательниц. У нее, конечно, было желание помочь нуждающимся в финансировании детским домам, но, благодаря этой акции, церковь Алого Сияния получит отличную рекламу, притом именно среди нужных нам людей.
Вполне естественно, что на подобное мероприятие придут либо неравнодушные и желающие внести свой вклад в улучшение мира, либо зависимые от чужого мнения личности. И те, и другие, прекрасно подходят на роль будущих последователей. Будь у меня чуть меньше дел, и я даже посетил бы ярмарку лично, чтобы прочесть еще одну речь, но, к сожалению, сейчас на это времени нет. Нужно мириться с капризной девочкой, потому что Она наконец-то приняла какое-то решение. Да и терпеть боль так долго слишком утомительно.Конечно, сначала будет ненависть, злобное сверкание огромными глазками, много-много отчаянья и боли, но, возможно, удастся переменить ситуацию. Чего только не сделаешь, чтобы увидеть счастье в любимых глазах. Даже война вполне может немного подождать.Большую и просторную комнату заливал неестественно яркий сиреневатый свет. Вещи, как и всегда, в идеальном порядке лежали на своих местах, и ни в одном углу нельзя было заметить и единой пылинки. Чистейшая бело-голубоватая мебель прекрасно сочеталась с нежно-розоватыми обоями, усыпанными изящным узором из полураспустившихся цветов, и даже последние технические новинки, расставленные на прозрачных полочках, прекрасно гармонировали с пастельными тонами этой странной комнаты.На высоком стуле с жесткой спинкой из выбеленного дерева, чуть сгорбившись, сидела молодая девушка. Пухлые яркие губки приоткрылись в счастливой и мечтательной улыбке, а широко распахнутые голубые глаза затуманились легкой белой дымкой. В середине расширенных черных зрачков блестели серебристые блики, напоминающие по форме идеально ограненные драгоценные камни.- Аня? - Раздался из-за двери веселый голос, но сидящая девушка даже не обернулась. - Эй, сестренка, выходи.На пороге появилась еще одна девушка. Черты ее лица чем-то напоминали черты хозяйки комнаты, но серо-синие глаза светились удивлением и весельем. Гостья подошла к стулу, чуть тряхнула сестру за плечо, и, не дождавшись реакции, взглянула на расслабленно-счастливое лицо Ани. Из глаз ее разом ушла синева, а взгляд полыхнул злостью и отчаяньем.- Аня! - Громко крикнула девушка, тряхнув за плечи не реагирующее тело старшей сестры. - Аня, очнись! АНЯ!!!- Джаайн... - Мечтательно шепнули алые губы слишком знакомое имя.Сомнений насчет этого много, но опять переписывать уже не хочу. Так что вот.Использованы отрывки из песни Acheron "Total war"