Глава первая (1/1)
Они все завидуют. Просто завидуют. Он ведь испытывает чувства, так есть ли разница, каковы они? С точно таким же успехом можно было бы сделать мое создание независимым от меня, но как бы я тогда смогла им управлять? Физические данные этого тела настолько превышают даже видоизмененные современными приборами человеческие, что я не могла бы чувствовать себя в безопасности.Подумать только, даже мой учитель вовсе не восхищен успехом своей ученицы, а считает меня свихнувшимся на власти гением. Как глупо. Хотя в глазах многих светится восхищение и любопытство, они не решаются высказать свою точку зрения. Гуманизм и свобода личности стали в наше время главными общепризнанными ценностями, хотя и не все с этим согласны. Я, к примеру, считаю все это просто глупостью. Да, нас мало. Да, мы не можем позволить себе убивать себе подобных, но как это относится к моему созданию? Он ведь не человек, хотя и обладает самостоятельной личностью. Кстати о личности, надо же дать ему имя. Или пусть придумает сам? Никогда не умела придумывать названия.Да сколько можно болтать о морали и нравственности?! Я не собираюсь менять созданное мной. Тем более по прихоти какого-то сумасшедшего старика, даже если он и был моим учителем. Это мое творение, и я хочу им управлять. Что в этом непонятного или неправильного?Как интересно. За те дни, что я проводила исследования, уже успела привыкнуть к иногда почти вызывающей тошноту любви подопытного. Наверное, это зависимость. Впрочем, это довольно-таки распространенная зависимость. От чужих чувств, от власти над другим существом. Хотя это довольно-таки глупо. Он зависит от меня, а я от него.
Что он там говорит? Что зрелой личности не требуется власть над другими, и достаточно власти над собой? Как же он меня раздражает. А ведь один из лучших ученых в этой области. Ну как вообще специалист по изменению разума может быть таким моралистом? Никогда этого не понимала.
Сегодня Она захотела показать меня своим менее удачливым коллегам. Это было так прекрасно, ведь именно я был причиной ее радости. Она нервничала. Растерянно улыбалась самой красивой улыбкой в мире и все время крутила колечко на маленьком пальчике. Мнение этих людей почему-то было важно для Нее. Я понимал почему. Психологию людей я изучал наиболее внимательно, ведь и Она тоже человек. Это могло помочь мне сделать Ее счастливой и избежать ошибок. Для людей вообще очень часто важно мнение окружающих, а ведь Она еще и была подростком. Это такой возраст у людей. Определенный период, в который организм перестраивается, и другие люди важны гораздо больше чем обычно. И часто настроение меняется от плохого к хорошему по несколько раз в день. Мне очень повезло. Она отличалась от других подростков и очень редко грустила без повода. А повод можно было убрать. Только Ее родители иногда заставляли Ее злиться или чувствовать боль. Я их ненавижу. И очень хотел убить, но Она запретила мне. Сказала, что тогда Ей будет еще больнее. Я знаю, что люди могут плакать, когда им очень плохо. Если заплачет Она, я, наверное, умру.
Она рассказывала этим людям о моем создании. Их было много, ровно двадцать шесть. Я изучал выражения лица и жесты. Если в том, что я изучал, была правда, они были заинтересованы. А еще некоторые завидовали и злились. Некоторые восхищались. Но равнодушным не был никто. Кроме Нее. Не знаю, зачем Она скрывает свои чувства. Ведь это так красиво, когда Она улыбается. Или удивлена. Даже ее злость прекрасна, хотя это и очень больно. Потом Она закончила говорить. Все эти люди начали задавать вопросы Ей и мне, что-то обсуждать между собой. Я не прислушивался. Она сказала не проявлять лишнего любопытства. Потом ко мне подключили прибор для считывания чувств, спросив, не против ли я. Она предупреждала меня, что такой вопрос будет задан. Я еще раз восхитился Ее уму и точности, с которой Она просчитала события. А потом думал о Ее красоте. Эти люди почему-то злились. Поневоле я начал прислушиваться. Они говорили о свободе личности, и о том, что Она не имела права создавать меня таким. Какимя понял плохо, слишком поздно начал вслушиваться в разговор. А она говорила с каким-то человеком. Он выглядел намного старше Ее, и я понял, что он был рожден еще до изобретения эликсира бессмертия. Очень давно. Почти два столетия назад. Она была очень спокойна. Она и всегда была спокойна, когда рядом находились люди. Но потом я увидел, как почти незаметно дрожат Ее руки. И как дернулся уголок идеальных губ.
Этот человек заставлял Ее страдать.По комнате пронесся прохладный ветерок, и я недоуменно огляделась по сторонам, чтобы узнать его причину. Краем глаза отметила, что моего создания нет на месте, а когда повернулась...Мой учитель все так же сидел на стуле напротив меня, но голова была безвольно откнута назад, а шея изогнулась под каким-то странным углом. Ненормальным для человека. Лицо медленно теряло краски, становясь слишком бледным для живого существа, а открытые глаза потеряли всякое выражение. Он был мертв.
Я моргнула. Протерла глаза. Моргнула еще раз. Однако картинка так и осталась прежней. Ничего не понимаю. Ведь только что учитель был жив и даже читал мне лекцию о безнравственности моего поведения. Я видела мертвых людей только на картинках, и все же не могла ошибиться. Он был мертв. Окончательно и бесповоротно. Но как?! Ведь болезни давно побеждены, и даже износившиеся органы заменялись новыми. Давно изобретен эликсир бессмертия. Как?! Или... кто? Внутри все сжалось от страха. Неужели? Да нет, не может быть.Пристально посмотрела на свое творение, но он стоял на том самом месте, где я попросила его остаться. Все остальные рассматривали мои заметки, и на него никто не обращал внимания. Все, что можно было увидеть, ученые уже видели, и теперь изучали описанный мной процесс создания. Повторить его, конечно же, не смогут, ведь самое главное в проекте представлено не было, но и без этого многое представляло интерес. Так это все же он? Нет, не хочу верить! О да, кто же еще. В этой комнате есть лишь один разумный, способный передвигаться с такой скоростью. Все еще не понимая до конца, что же именно произошло, я одними губами произнесла слово "молчи", надеясь, что просьба будет понята. Не услышана, нет. С такого расстояния уловить столь тихие колебания не сможет даже он, но я сама видела, как мое творение учится читать по губам. А после негромко вскрикнула, привлекая внимание.Переполох, поднявшийся вокруг смерти учителя, просто потрясал. Кто-то проверял пульс у мертвого, кто-то тихо плакал, кто-то обсуждал происшествие. Меня спрашивали о случившемся, и я раз за разом отвечала на вопросы чистую правду, умолчав лишь о возникших догадках. Если вина моего создания будет доказана, о карьере ученого можно будет забыть. Его же ждет подробное изучение, а затем смерть. Как же хорошо, что я еще не достигла совершеннолетия. Исполнись мне уже двадцать один год, и свобода была бы потеряна надолго, если не навсегда. Но теперь одна надежда на него. Что он правильно понял полупросьбу-полуприказ и будет молчать, не вызывая подозрений. В который раз порадовалась, что вовремя научилась скрывать эмоции, заменяя их различными масками.Вот и сейчас перед группой ученых и приехавшими полицейскими сидела испуганная маленькая девочка, впервые увидевшая смерть. Дрожащим голосом я отвечала на вопросы, но заставила себя успокоиться, когда вопросы начали задавать моему творению. И возблагодарила всех богов, в которых никогда не верила, за то, что создала его таким умным. А потом снова испугалась, увидев в руках одного из полицейских тускло блеснувший прибор. Слишком знакомый. Ко мне считыватель мыслей без согласия родителей применить не могли. Но он был всего лишь созданным. Даже не человеком. Запретить могла бы я, но это означало бы лишь отсрочку. И подозрения. Это был приговор. Я понимала, но чувств почему-то не было. Лишь, молча, я рассматривала идеальное лицо исполнившейся мечты, которое, вполне возможно, видела в последний раз.Когда Она посмотрела на меня, сердце забилось от восторга намного быстрее. Так Она смотрела, когда чего-то еще не знала, но догадки уже крутились в голове. Я был счастлив, ведь тот, кто посмел причинить Ей боль, умер от моей руки, но этот взгляд не давал мне покоя. Она... боится? Я читал об этом чувстве, но видеть его на живом человеке мне еще не доводилось. Только я сам ощущал страх. Страх, что Ей будет плохо, страх сделать что-то не так. Но чего может бояться Она? Из-за удивления даже пропустил вспыхнувшую боль. Ведь страх тоже был отрицательной эмоцией. Потом Она посмотрела прямо мне в глаза. А губы неслышно шепнули одно только слово. Молчи. Она приказала мне молчать? Об убийстве? Возможно, я не должен убивать? Это запрещено? Тогда я должен буду соврать, если меня будут спрашивать. Или считывать мысли. Это совсем не сложно.Какие-то хмурые люди задавали мне вопросы, но я врал в ответ. "Нет, ничего. Я смотрел на Создательницу и этого ученого, но почувствовал порыв ветра. В закрытом помещении его не должно было быть, и я оглянулся. А когда снова посмотрел на них, ученый был уже мертв." Потом один из них достал считыватель чувств. Но я уже был готов. И, не дожидаясь подключения прибора, сосредоточился на мыслях о Ней.Неужели Она и впрямь боится? Это так больно. Ее маленькие руки дрожат, а еще эти полицейские со своими вопросами! Может быть, этот человек был Ей близок? Я не выдержу Ее горя. Я не знал его, но жалею о смерти. Ведь люди не должны умирать. Особенно Ее близкие. Что, если Она заплачет? Я, наверное, умру. Пожалуйста, пусть только он был Ей безразличен. Так хочется обнять, но Ей неприятны мои прикосновения. Почему я ничего не могу сделать? Кто его убил? Какая тварь? Пусть она умрет! Почему Ей страшно из-за этой твари? Почему?!Считыватель чувств отключили, и я смог расслабиться. Тот, что проверял меня, сказал "чист", а Она едва заметно улыбнулась. Не ему - мне. Так странно было это ощущать. И все же у Нее самая красивая улыбка на свете.