Следи за собой (1/1)

Волнующейся прозрачной пеленой стояла жара. Воздух словно застыл?— не почувствуешь ветра, не увидишь тучи на бескрайнем лазурном небе. Солнце в тот день пекло неистово и не пощадило даже тех, кто занял места на балконе под тенью низенькой крыши. Могло показаться, что в тени было даже жарче, чем под его лучами. Но никто из зрителей не собирался покидать балкона. Они с трудом заняли самые лучшие среди всех мест, и их глазам открывалась вся Арена с её кровопролитными боями. Кто же из-за какой-то жары откажется от возможности с высоты лицезреть, как очередному гладиатору-смельчаку отрывают голову в следующий же раунд? Партеры находились слишком далеко от действа, чтобы какому-нибудь бедолаге в лоб не прилетел топор, и, сидя там, мало что увидишь. Балконы же располагались ближе к арене, и разве что стрела неумелого лучника могла поразить стоявшего там зрителя. Как раз оттуда зрелищем можно было наслаждаться в полной мере.Воздух раскалился настолько, что арена превратилась в печь, и даже подошва сандалий плавилась от жары. На арену вышел новый гладиатор, и толпа вмиг замерла, выжидая, когда он столкнётся с первым противником раунда. Доспехи на нём были начищены до блеска, его тяжёлый меч?— наточен, вид?— суров, а вот взгляд?— самоуверен и легкомысленен. Один из зрителей вдруг перегнулся через окно, чтобы лучше разглядеть бойца.—?Ставлю на то, что он выиграет бой,?— с азартом в сиплом голосе сказал другой зритель, пихнув приятеля в бок.Но тот лишь тяжко вздохнул и выпрямился. Он как-то нервно и неловко поправил свой монокль трясущейся рукой-палкой и едва подрагивал всем телом, поджав губы. Все это не ускользнуло от второго зрителя.—?Не волнуйся,?— вкрадчиво произнес он. Когда же увидел, что эти слова не помогли, сказал:?— Его же учил лучший из всех учителей, что я знаю! Неужто этот парень не справится?—?Он слишком самодоволен и оттого слеп,?— серьёзно сказал первый зритель. —?На Арене важно все мысли посвятить сражению, а не себе. Мой ученик, видимо, не усвоил этот урок.—?Думаю, ты преувеличиваешь, Пугало,?— улыбнулся его приятель, приподняв тонкие брови.Пугало посмотрел на него с укоризной. Он уже давно понял, что это спорить со Стью?— словно объяснять дереву о смысле жизни. Ты потратишь на это хоть неделю, а дерево будет стоять на месте и молчать. У дерева ведь свой смысл жизни. Что ему с того, что ты целую неделю распинаешься перед ним, растолковывая о сути бытия? Оно своё знает, поэтому и молчит. Вот и со Стью так же. Бессмысленно и безрезультатно. И Пугало отвернулся, немного успокоившись. От сердца слегка отлегло. Раз уж его приятель верит в этого обречённого, то и Пугалу стоит.—?Смотри, вот второй гладиатор! —?воскликнул Стюарт. Потерять его внимание столь же легко, как и привлечь.Пугало взглянул на арену, где стоял его ученик. В блестящих доспехах, с острым мечом и уверенностью в глазах. Он не шелохнулся, когда с другой стороны медленно вышел его грузный противник, волоча за собой тяжёлый тесак. Толпа все также молчала то ли в изумлении, то ли в предвкушении. Мужик остановился и сплюнул в песок, закинув тесак на широкое плечо. Гладиатор смотрел на него неотрывно, и эта кривая усмешка с прогнившими зубами вызывала у него бурю отвращения, кипевшую где-то под бронёй. Но нельзя подавать виду. Учитель смотрит на него оттуда, с высокого балкона. Гладиатор покрепче перехватил свой меч, приготовившись к сигналу.Долгие три секунды. Гладиатор никак не мог собраться с мыслями.Когда громогласно прозвучал сигнал, объявив о начале боя, противники в одно мгновение двинулись с мест. Никак нельзя стоять на месте.—?Дважды слева! —?крикнул Пугало.Но гладиатор не услышал и рубанул по ногам, при этом едва не лишившись руки. Тесак легко вошёл в песок, подняв тучу пыли. Гладиатор же отпрянул в сторону. Главное?— не терять равновесия.—?Что же он творит? —?неодобрительно покачал головой Пугало.Бой продолжался. С каждой своей атакой гладиатор выдыхался всё больше. Противник же, наоборот, раззадорился. Со стороны сражение походило на простую беготню: маленький гладиатор яро кружил вокруг огромного мужика, размахивающего тесаком. Пару раз оружие даже зацепило отполированную броню бойца. Но никто и не догадывался, что же творилось у гладиатора в голове. Мысли его совсем рассеялись и никак не могли собраться воедино. А рассеял их страх поражения.—?Давай! —?раздавались крики со всех сторон.—?Еще немного,?— повторял Пугало себе под нос. В нем поселилась надежда, что его ученик сможет выдержать этот раунд.Грузный мужик, замахнувшись, рубанул со всей силы, целясь по мелкому для него противнику?— слон на мышь. Но гладиатор юрко увернулся от замаха, и тесак ударил по земле, подняв в горячий воздух ещё больше пыли. Удар был таким, что вызвал за собой волну, отбросившую бойца. Гладиатор упал на спину. Не в силах перевернуться под тяжестью собственных доспехов он с ужасом смотрел, как противник медленно поднимает над головой тесах. Толпа ахнула. Пугало не стал смотреть на ученика, лежавшего в пыли. Учитель отвернулся от окна и пошел прочь.—?Постой, куда ты? —?спросил Стью.—?Я не собираюсь глядеть на этот позор.И за спиной Пугала раздался звонкий лязг металла, после которого вся Арена взорвалась разнобойным рёвом. Зрители были огорчены и радостны; кто-то молчал, а кто-то громко кричал; и среди этого шума потерялся сиплый голос Стью.Да, гладиаторские бои?— единственное стоящее развлечение в этом городе, и каждый бой на небольшой арене собирает столько зрителей, что не все умещаются в партере. Но также гладиаторские бои?— отличный способ заработать для тех, кто полностью уверен в своих силах. Уверен до тех пор, пока не окажется на месте того бедолаги, которого уносили прочь под гул толпы. На гладиаторской арене место лишь тем, кто силён телом и душой. Остальным же здесь не рады.***В тени, скрываясь от солнца, по краю узких улиц шёл человек, укутанный в тёмный плащ. Он то и дело озирался по сторонам, мимолетно заглядывал в маленькие окна домов, что плотно прилегали друг к другу, и читал вывески над хлипкими дверьми. Никто кругом не замечал человека в тёмном плаще, свободно разгуливающего по захолустью. Может, он вор? Или разбойник? Что же он ищет в этом районе среди нищих и бродяг?Все лишь отводили от него взгляд, но если бы кто-нибудь присмотрелся к чужаку внимательнее, то увидел бы, что под капюшоном скрывалось изнеможденое лицо молодого человека. На спине его закреплён деревянный щит, наспех сколоченный из старых дощечек. Молодой человек, словно на трость, опирался на крепкую и тяжёлую палку. После стольких дней пути человек в тёмном плаще наконец нашёл то, что искал, и лицоего на миг скрасила улыбка. Он остановился возле двери, что среди всех прочих была самой новой. Прислушался к тому, что происходило внутри. И, вздохнув, толкнул дверь. Перед ним?— узкая лестница, что уходит вверх на несколько этажей. А оттуда, сверху, слышны голоса. Молодой человек поднимался все выше, и с каждой ступенью все яснее становилась для него беседа.—?Почему ты не хочешь взять его назад, Пугало? —?спрашивал первый голос. Он был сиплым и тихим, но в нем слышалось искреннее непонимание.—?Он тяжело ранен,?— отвечал второй голос. Это же был резкий и раздраженный. —?Он не сможет сражаться.—?И что же ты сейчас будешь делать? Тебе нужен ученик.—?Да что ты привязался, Стью?Голоса смолкли. Собрав все силы, человек в тёмном плаще вошёл в комнату, где, по его мнению, беседовали люди. Помещение было просторным. Из небольшого окошка, вырезанного почти под самым потолком, комнату заливал яркий белый свет. Настолько яркий, что смывал почти все очертания. Молодой человек перевёл взгляд на тех, кто сидел за столом. Собеседники обернулись к гостю, когда тот неосторожно скрипнул дверью.Эти двое не были людьми. Больше похожи на чучел, что стоят на полях и отпугивают ворон. Но молодой человек тут же отмёл такие мысли: нужно относиться ко всем с уважением. Первое чучело было высоким, на голове?— черный цилиндр, подвязанный белой лентой. На единственном глазу он носил монокль с толстым стеклом, а на месте второго глаза красовался крестообразный шов. На месте, где ложна быть шея, он подвязал красный бант, а от банта вниз спускались три большие пуговицы, и во всем этом был похож на интеллигентного аристократа. О его истинной натуре напоминали лишь заплатки, подшитые то здесь, то там, и суровый взгляд. Второе же чучело было более простым: светлая холщовая ткань, из которой сделано его тело, была почти без заплаток. Он имел лишь одну, большую, на боку. Его от первого чучела отличало также то, что на шее была плотно замотана толстая верёвка, и от верёвки топорщилась ткань, напоминая помятый выский воротник. Пока человек в тёмном плаще изучал чучел, чучела изучали его. После короткого молчания тот, что был в цилиндре, громко спросил:—?Зачем пришёл?Молодой человек вздрогнул: настолько резко прозвучал вопрос в тишине. Он вздохнул, набрался сил. И в комнате прозвучал голос низкий и полный уверенности:—?Я хочу участвовать в боях.Короткая пауза. Они удивлены? Сейчас засмеют нелепость его желания? Во время молчания, вся уверенность молодого человека выветрилась в один миг, оставив за собой лёгкий осадок. Первое чучело медленно выпрямилось, поправило красную бабочку.—?Смотри-ка, Стью,?— сказал он, обратившись ко второму чучелу,?— вот и ученик.—?Пугало… —?как-то возмущённо и одновременно тревожно шепнул Стью.—?Сними капюшон, юноша. Как тебя зовут?От оцепеневшего молодого человека в один миг потребовали слишком многого. Он сперва растерялся, не зная: снять ли ему капюшон или же сперва назваться?—?Ну? —?Чучело в цилиндре скрестило на груди руки-палки.—?Руфус, сир,?— быстро ответил молодой человек, одновременно стягивая тёмный капюшон. —?А вас, значит, Пугало?..—?Для тебя?— сир Скароу,?— отрезало чучело, слегка скривившись. А после же чинно поклонилось:?—?К твоим услугам. И вправду хочешь сражаться?—?Да,?— робко ответил Руфус, чувствуя в вопросе подвох.Его глаза забегали по просторной комнате, хотя их всё ещё слепил невыносимый белый свет. Смотреть на Скароу в упор вдруг стало слишком неловко.—?Больше энтузиазма в голосе,?— посоветовал Скароу, и на его лице на миг появилась хитрая улыбка. —?Стью, присмотри за залом. Я отведу его на Арену.—?Уже?! —?ужаснулся Стью.—?Я знаю, что делаю.Руфус никогда не думал, что попадёт на Арену в первый же свой день в Соултауне. Но, видимо, судьба решила иначе.Пробираясь по узким, витиеватым улицам Соултауна, Сир Скароу всю долгую дорогу рассказывал Руфусу об устройстве мира сего. Молодой человек же, слушая одним ухом, всё думал, какого это?— ходить на одной ноге? Должно быть, неудобно всю жизнь прыгать на?— довольно гибком?— деревянном шесте, который служил для сира Скароу опорой. Спрашивать он не стал. Было бы нелепо.—?Сражения на Арене могут сделать тебя богатым и знаменитым,?— тем временем говорил Скароу. Он сверху вниз взглянул на свежеиспечённого ученика, который отвлечённо раздумывал о своём, и мрачно добавил:?— Или совсем мёртвым.Вдруг улицы закончились, и дома расступились перед самой Ареной.—?Пришли,?— сказал Скароу.Вот она. Массивная постройка высилась над Руфусом, и по сравнению с ней он казался слишком маленьким, для того чтобы быть одним из гладиаторов Арены. Недостаточно грозным и стойким. Грязные каменные стены Арены уходили высоко вверх и складывались в два кольца. Руфус маловато знал об устройстве Арены, но точно мог сказать (по слухам, конечно), что нижнее кольцо являлось основным: там находились поле битвы, часть гладиаторских казарм и партеры. На втором же кольце, что было построено над нижним и по размерам своим уступало первому, располагались балконы для зрителей.В стенах Арены теснилось множество высоких арок, выстроенных в ровный ряд. и сир Скароу проводил молодого человека под одной из них. И он следовал за ним, словно хвост, опираясь на крепкую палку?— всё ещё чувствовал усталость с дороги. Руфус поначалу дивился всему тому величию, которым веяло от каждой царапины на этих старых камнях, и с благоговением обводил глазами своды арки. После же, когда он вдруг оказался на песчаной арене, раскаленной настолько, что ноги жгло от жара, Руфус вдруг осознал, что величием веяло лишь снаружи. Перед ним открылась широкая арена, и от неё высокими серыми стенами отделялись пустые партеры. Одна из надписей, что какой-нибудь шалопай выцарапал на стене ножом, гласила ?Неудачник? и указывала на череп, незаметно завалявшийся в углу. Без зрителей было затхло и уныло, слегка неуютно. Картина рисовалась тревожная. Руфус сразу понял, что делать тут нечего.Он обернулся, чтобы сказать, что передумал, но Скароу рядом не оказалось. А арка, в которую они только что вошли, уже была заграждена стальной решёткой. Выхода нет. Руфус затравленно озирался по сторонам, словно напуганный зверь, которого поймали в клетку.—?Покажи мне, на что ты способен! —?послышался голос Скароу.Чучело уже находилось на балконе и оттуда с хитрой ухмылкой на лице наблюдало за молодым человеком. Когда он успел забраться так высоко, передвигаясь лишь на одной ноге? Руфус об этом не думал. Он хотел возразить, сказать, что не готов к бою, что ему нужно время. Но времени не было. За своей спиной Руфус услышал, как со скрежетом вверх поднимается решётка. И там, за поднимающейся решёткой, в низком тёмном проходе раздался тихий сдавленный визг, более похожий на леденящий душу скрип.Руфус почувствовал, как под тёмным плащом, за которым он скрывал плотный кожаный жилет, сердце стало биться чаще. Из темноты на горячий песок ступила широкая лапа огромного зверя. Его грязно-желтая гладкая шкура плотно облепляла продолговатое, округлое тело. Зверь был слеп. Руфус узнал в нём обычного крота. Кроты сами по себе довольно мирные?— этот же явно был голодным и злым: зверь на ощупь рыскал носом и лапами, обжигаясь на раскалённом песке. Руфус выставил перед собой палку и осторожно пошёл прочь, чтобы крот не учуял его. Молодой человек шёл спиной вперёд, не сводя со зверя напуганных, но сосредоточенных глаз. Он тихо снял со спины свой хлипкий щит. Если ему и придется умереть здесь, то он умрёт достойно, приняв сражение. Зверь до сих пор не заметил его, но Руфус вдруг наступил на кость и, от неожиданности потеряв равновесие, упал. Он услышал, как хрустнула по его ногами не только кость, но и что-то, находящееся в заднем кармане его штанов. И Руфус учуял резкий запах зелья из флакончика, который так неосторожно был разбит. Если звук и не мог сильно привлечь крота, то запах?— вполне. Воздух вновь пронзил скрипучий визг. Ему не оставалось ничего кроме бегства. Усталость как рукой сняло.Руфус подорвался с места, и крот, почувствовавший запах, пустился в погоню. Если бы молодой человек на пару секунд поднял глаза к балконам, то увидел бы, что сир Скароу разочарованно качает головой, приложив руку-палку ко лбу. Крот же тем временем нагнал бойца и, махнув широченной лопатообразной лапой, повалил его с ног. Руфус успел выставить перед собой щит, прежде чем зверь накинулся на него. Колотя тварь, которая тянула к нему когтистые лапы и зубастую пасть, палкой, Руфус почти не соображал, что ему делать дальше. В отчаянии он звал на помощь.Сир Скароу, вдоволь насмотревшись на этот цирк, свистнул так громко, что у Руфуса даже заложило уши. Крот, узнав сигнал, незамедлительно отступил и уполз в свою нору за железной решеткой, а молодой человек, бессильно распластавшись по песку с раскинутыми в сторону руками, так и остался лежать. Перед собой он видел прекрасное нежно-голубое небо, которое вскоре затмило недовольное лицо Скароу.—?Ты был побит кротом! —?возмущённо закричал он, разведя руками. —?КРОТОМ!—?Так это что, не по-настоящему всё было? —?едва ворочая языком, спросил Руфус.Он чувствовал себя дурачком, которого так легко смогли развести. Глупым и обманутым. И оттого хотелось смеяться, будто он умалишённый, и одновременно ударить что-нибудь со всей силы. На злость сил у него не осталось, а вот на смех?— вполне. Чучело лишь присвистнуло, подняв брови.—?Ладно, не волнуйся! —?сказал Скароу, успокаивая ученика. —?Пошли. Отведу тебя в Тренировочную комнату.