04.09 (1/1)

Удар в позвоночник был такой силы, что очнувшись, Обито не сразу поверил?— жив. Ещё больше он не поверил, когда удалось вздохнуть полной грудью. Белый воротник в голубом доспехе, рожу которого он смутно узнавал на скале перед резиденцией хокаге, оказался куда хитрожопее, чем выглядит, и сочный хруст рёбер осел в сознании отнюдь не метафорически.Обито ошарашенно захлопал глазами. Цел, жив, орёл.Даже имея мокутон требуется время оправиться от ран, но от них не осталось следа, как, впрочем, и величественно-белого одеяния, окутавшего его вместе со статусом джинчуурики.Пальцы метнулись к щеке?— шрамы на месте: хоть что-то в этом мире неизменно.Место, где Обито очнулся, казалось знакомым. В той определённой степени, что это?— дом. Настоящий, обычный такой, не походящий на берлогу одинокого волка: обилие рамочек, бликующих отсветами стёкол, ваза с букетом, шторы на окнах, чистая постель. Обито прогнал по телу чакру, использовал кай, но картинка не изменилась. Тогда он зажмурился, помассировал переносицу.—?Что за… Гендзюцу? Посреди боя? Мадара умеет играть чужими жизнями ради своих интересов, но в разгар военных действий, что сподвигло его прибегнуть к такой мере? Очевидно, что-то, что в планы не входило.Обито сел одним махом, словно марионетка под пальцами кукловода. Лёгкая простынь, соскользнула. Тяжесть собственного величия отразилась тенями в рамках. Он, Мадара подери, объявил Четвертую Мировую и, чем бы ни был весь этот фарс, он разберётся не теряя головы.Шейные позвонки выразительно хрустнули, плечи повелись против часовой стрелки, разминая мышцы и гордый шаг, полный ощущения превосходства, отправил его искать, для начала, одежду.Мятый комплект джонина пришёлся кстати. Неприметная одежонка, чтобы провести осмотр местности не привлекая внимания.Полагая, что это ничто иное, как иллюзия, к слову, весьма неплохая при скромных возможностях Мадары, Обито лениво вышел на улицу. Подпёр собой дверной косяк и хмыкнул, разглядывая оживлённый квартал Учих.Туда-сюда снуют работяги, дети визжат на каждом углу, женщины порхают с домашними обязанностями, пахнет свежими булочками, карамелью и прогретыми на солнце листьями.Старый Учиха Теяки всё метёт и метёт сор возле кондитерской. Метёт тщательно, хоть там его никогда и не было. Может, потому и не было. Обито помнит его. В будни детства добрый старикан, раздавал конфетки, приговаривая: много не ешьте?— жопа слипнется, но когда малышня прибегала вновь, отсыпал ещё больше. Язык потёр нёбо, словно ощутив вкус тех сладостей.—?Бегайте, бегайте,?— усмехнулся про себя Обито. —?Итачи скоро подрастёт.Шаркая форменными ботинками по мостовой, Обито невольно подметил комфорт и удобство коноховской обуви. Подошва толще, амортизирует лучше. И на воде она, скорее всего, устойчивей. Секретный институт прогресса и технологий Листа пашет на благо родины. Похвально. Надо было закупаться по блату, может и не покрошили бы соломкой бравый отряд Акацки коноховские дети.Свернув за угол, Обито сначала хотел потерять дар речи, потом сознание, потом всё же решил остаться при памяти, но встал, как монумент с надписями имён героев?— намертво и навсегда. Посреди квартала Учих нарисовался лес. Хотя, скорее квартал нарисовался посреди леса. На поляне позади двухэтажного дома вальяжно разлёгся Лис. Вокруг мелкокалиберные Учишата: дёргают за усы, прячутся под лапой, визжат. Лис сонно урчит и, время от времени, стукает хвостом, поднимает волну листвы, пыли и дикий восторг ребятни.На веранде старичок Мадара, дряхлый и сморщенный, как шарпей. Вокруг стайки молоденьких девушек, желающих всячески угодить: Мадара-сама?— это, Мадара-сама?— то, а он кривит беззубый рот в ухмылке, похотливо поглядывает, и им за радость угодить легендарному деду, подставив попку под сморщенную ладонь. Когда к нему подсел такой же старичок Хаширама с бутылочкой саке и пачкой игральных карт, над ними словно вспыхнуло солнце. Вскоре на веранде появилась Мито, разогнала от Мадары пёструю толпу, и хлопок по затылку сложенным веером, остановил недовольные речи пенсионного характера. А так можно было? —?заскрипел на зубах вопрос, приправленный ясной картинкой жизни в пещере.У Обито задёргался правый глаз. Великое древо, распустившийся цветок, плод чакры. Бла-бла-бла. Садовод грёбаный!—?Козёл,?— фыркнул он и пошёл дальше.Выбравшись из душного от воспоминаний, мыслей и запахов квартала, Обито забрался на монумент хокаге. Покосился на Второго, плюнул ему на макушку.Вокруг леса. Нетронутая никем Коноха. Чёткий полукруг, словно мон Учиха. Ветер топит её в бушующей зелени, поит реками, дышит открытым небом. Она стала больше или может ему только кажется, но там, где должно быть огромное кладбище цветёт сад.Вот там?— тренировочная площадка, где его настигала неудача за неудачей в виду наличия в команде Какаши.Вот там стояла Рин и красиво истекала слюной, глядя на сына Белого Клыка, а не Обито?— сына неизвестных родителей, не героев.Там?— монумент, где он частенько следил за Легендарным Копирующим Ниндзя. Там написано его имя среди павших за Коноху. Там похоронена Рин…Обито сжал пальцы на груди. Кольнуло сильно.Он тяжко втянул воздух ноздрями и замер. На площади качнулся силуэт.И обито опомнился позже, чем осознал, что шаринган зафиксировал знакомые черты, а тело рвануло к цели.Рин-Рин, его драгоценная Рин.Он не дал мыслям отдышаться: стоит ли мгновение рядом с ней бесчисленных лет тоски после. Нужны ли они?— глупые надежды и сладкие грёзы. Но препятствий не возникло. Пусть лишь дуновение ветра с её стороны обласкает уставшее сердце?— он будет бесконечно счастлив.Добравшись до площади, Обито врезался в тупую жестокую реальность. Рядом Какаши. Рин лучится счастьем, и он уже может судить о степени любви к нему по размеру вздувшегося живота.Их поздравляют: она смеётся, а он целует, обнимает за плечи и от этого в груди печёт липкая радость. Кушина прикладывается ухом к животу, глаза её светятся. Минато одобрительно кивает. Асума и Куренай недавно стали родителями?— рассказывают истории. Гай хохочет, похлопывая Какаши по плечу.Чуть в стороне кучкуются подростки: Сакура щиплет за задницу Саске, а тот кривится и щиплет за задницу Наруто. Киба старательно прячет косячёк за спиной Шикамару и тот нет-нет да и затянется, блаженно глядя в облака.Как всё это банально. И правильно. Чего он ожидал. Обито с досадой пнул камешек. Если раньше была возможность видеть Рин, то теперь уже нет. Она станет мамой и уйдёт в обязанности. Ей будет за кем приглядывать. А Обито…Ведь он?— мёртв.Благостная тень приютила печаль под кроной ветвистого дерева и Обито уже продумывал план, какой именно подушкой удавит Какаши, когда заметил тот самый хитрожопый воротник в голубом с горы основателей, рожу, вторую с переднего конца, чьё выражение со временем не меняется. Видимо, чем-то прочно зафиксировано.Со стороны штаба наблюдения шёл Сенджу Тобирама. Следом Итачи с нашивками начальника АНБУ. За ним Шисуи в форме начальника полиции. Замыкал шествие Данзо?— вечный начальник Корня.У Обито задёргался левый глаз.Когда они приблизились, Тобирама остановился напротив. Нахмурился.—?Обито-сан,?— поприветствовали поклоном Итачи и Шисуи.Обито молча кивнул, бросил на Итачи подозрительный взгляд.—?Что ты здесь делаешь? —?без предварительных ласк начал Тобирама.Голос его хрипловат, но сила в нём чувствуется, а на лбу даже слепым Учихам видна гравированная годами надпись?— хватку не утратил, вражинам спуска не даст. Он хоть и потрёпан временем, но держится старичок молодцом.—?Что? —?не понял Обито.—?Почему ты не на собрании, я задал вопрос? —?белые брови съехались к переносице.—?Сегодня выходной, Тобирама-сама,?— милой улыбкой просочилась в разговор Рин. —?Воскресенье.—?У Хокаге каждый день понедельник, Рин-ка,?— а потом вернулся к разговору и от его взгляда у Обито копчик поджался к кадыку:?— Жду на собрании. Не задерживайся!И четвёрка, мерно отбивая пятки о мостовую, отправилась в резиденцию. Обито ещё некоторое время провожал их взглядом, пытаясь сообразить, как в маскировочной одежонке его посетили столько неприятностей разом.Прикосновение руки Рин вернуло в реальность. Она лучезарно улыбнулась, упёршись подбородком ему в грудь, и кажется, чего-то ждала.—?Ри-ин…Как же скрыть, что щёки залились огнём. Обито отвернулся и смущённо скосил рот на бок.—?Зачем ты одел это?Рин окинула взглядом потрёпанный жилет джонина. Распрямила пальцами мятости на плечах.—?Так не пойдёт, нужно переодеться, иначе Второй-сама с потрохами тебя съест за непотребный вид на собрании. Идём.Она легко засмеялась, увлекая за собой. Он потопал следом, как послушный телёнок, и каждый шаг звоном напряжённых нервов пел: Обито?— лох! Обними же её, ну! Столько лет, Рин.Не прячь от меня свои раны, Обито. Спасая тебя, я спасаю мир. Помнишь?Помнит. Она его мир. Первая мысль утром и последняя перед сном. Каждый вдох ради неё. Живая Рин, любимая, тёплая. Такая миниатюрная?— макушка едва торчит над его плечом. Её бы на руки и ми-ми-ми и тискать, но нельзя.Он смотрит и смотрит на неё. Так много слов, что долгие годы он говорил ей в пустоту, куда-то делись из головы. Словно стёртая грязь. Осталось лишь незапятнанное чувство, что рушит города и земли за одну только слезу из любимых глаз.Мужчина не должен говорить чужой женщине?— Я люблю тебя, Рин.Она поднимает взгляд, и Обито меняет цель обзора. Как нелепо: он заставил объединиться страны в Альянс, он сквозь года нёс имя Мадары, он тот, кто объявил всему миру войну, а щёки всё равно краснеют. Она посмеивается в ладошку над его неловкостью. Как и всегда, Обито?— я присматриваю за тобой. Обволакивающая забота лишает сил.Шанс потерять её, когда десятихвостый взбунтовался внутри, вернул ему рассудок, потому что Рин тянула руки. Хотелось верить, что и сердце тоже.Рин-Рин, его милая Рин.На ладонях тёплая кровь и голова безвольно на плече. У него новые глаза, но он ничего не может изменить. Шрам на левой кисти от того нелепого сюрикена. Он болит иногда, этот шрам. Столько лет в сердце пустота и вдруг?— она рядом. Её пальцы на сгибе его руки едва ощутимы. Её дыхание, её улыбка, её…—?Сегодня идём в Ичираку отмечать день рождения Кушины-сан. Ты придёшь?Обито помрачнел. Что ему делать на их празднике жизни? Смотреть, как Какаши принимает поздравления? Нет уж. Это выше его сил.—?Нет.—?Думаешь, дела затянутся допоздна?Обито не стал отвечать.—?Знаешь, зря ты переживал… —?она снова светится улыбкой и нежно гладит живот.?— Цунаде-сама сказала, что это двойня…Обито хмурится темнее тучи. Здорово. Какаши он убьёт дважды. Определённо.—?Ты не рад?Её глаза озабочены и Обито становится не по себе. Он растягивает рот в улыбке и растерянно чешет затылок.—?Рад…—?Ты просто устал,?— снисходительно улыбается Рин.Может, он обидел её, но к воротам квартала Учих они пришли молча. Обито остановился. Не дело это?— хрупкой девушке провожать мужика. Рин пройдя чуть вперёд, обернулась.—?Что такое, Обито?—?Я сам…Она непонимающе похлопала ресницами:—?Сам?—?У тебя, наверное, много дел.—?Да, много. Пойдем скорее.—?Куда?Она тянет к нему ладонь, и он принимает её.—?Домой, Обито.И только сейчас он замечает вышитый мон Учиха на её спине, а на пальце собственной руки обручальное кольцо. И у него подпирает дыхание, и он едва сдерживается, чтобы не зареветь. И этот животик, топорщащий ткань её платья?— его?— и это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Слишком хорошо, для такого, как он.Каждый день обласкан счастьем. Оно?— то самое счастье, что греют в ладонях двое. И совсем привычно, что Какаши засыпает в объятиях Гая. Что Итачи женат на той самой девчонке?— подрастают два карапуза. Что Лис никогда не был заточён и по своей воле бережёт селение Листа. Что нет Долины Завершения.И солнце сочное и жаркое. И вся Коноха пропитана светом. И кажется, что под стопками отчётов, докладов, секретных донесений, и старческого бурчания Второго, стала забываться и война, и Глаз Луны, и грязный привкус смерти.Документы Обито передаёт старейшина Учиха с длинным хвостом и прядками седых волос, не утративший со временем очарования молодости и бесов в глазах. Тобирама очень сложно ему улыбается и, пожалуй, Обито заметил, что он единственный, кому Второй?— улыбается. Обито подкатывает глаза и не хочет знать, что и как долго между ними происходит.Его мальчишки ходят в Академию, и ни один из них не хочет стать Хокаге. Они всё чаще поглядывают на правнучку Первого, которую старик разбаловал ещё хлеще, чем внучку. Рин каждый вечер встречает на пороге, целует и он ласкается в её объятиях.Но чем дольше, тем тревожнее. И забыть он не может только одно.Гендзюцу, Обито.Как долго будет он купаться в собственных желаниях?Мадара часто встречается ему в квартале. Смотрит из-под белой чёлки, проверяет взглядом, прощупывает. До костей, до замёрзшей крови, до стылой правды на задворках осознания. Однажды Обито засыпает в объятиях любимой женщины и среди ночи просыпается от резкого запаха пыли и катона. Он открывает глаза и видит голубоглазого мальчишку, тянущего к нему руку, и это то, чего он боялся все эти годы. Крах иллюзий такой оглушительный, что кажется, крошит зубы. Мадара презрительно кривится. Узри свою жизнь и сделай выбор.Бой. Армия шиноби. Кто они? Лишь горсть песка в ладони, отделяющая его от неё. Если есть хоть сотая доля, что Рин будет жить?— он не остановится ни перед чем. Яркая, среди мрачной картины, струя крови рассекает белое одеяние. Альянс замирает, наблюдая, как оседает тело мальчишки к ногам врага. Наруто мёртв.Войны окончены. Заснувшие в материнских объятиях Великого Древа, люди получили желанное. Лишить их этого?— верх жестокости, а счастливый, Обито на это не способен.Васильковое поле до самых небес делит мир на две равные части. На той, что в выси радугой, болтают босыми ногами пятеро братьев. Среди них Мадара и тот, с хвостом.Спокойно.Рин мягко касается его, и пальцы сплетаются вместе.—?Что дальше, Обито?—?Всё, чего ты хочешь, Рин.Она хочет Какаши и Обито знает это. И он вернёт его ей, как только Рин перестанет быть счастливой в его объятиях. В тот же миг. Однажды призрак Какаши оставит её сердце, и она станет принадлежать ему без остатка.А сейчас… Солнце яркое и сочное. Небо высокое, чистое, и у них всё ещё нет сыновей.