Глава 10. (1/1)
Музыка к главе: Коллинзу становится тошно. Когда он смотрит на Милу, его кишки болезненно выворачивает наружу. Мейси вопреки всему видится ему красавицей – с чрезмерно коротко остриженными волосами, темнеющими синяками под глазами и дрожащими губами в которые она пытается вложить какие-то слова. Блэйк не хочет слушать её тихий скулёж и рычит, злится на самого себя.
- Мила, пожалуйста, - он не договаривает, постыдно молчит, уставившись в её обтянутые молочно-серой кожей пальцы. Блэйку кажется ничтожной пустота под ними – ничего кроме вен и анемичной крови внутри. Такой Милу он видит впервые, даже в тот, прошлый раз, когда ему удалось ночью прокрасться в палату, девушка после аварии выглядела куда лучше, чем сейчас. Противный аппарат что звенел в пространстве палаты раздражал и без того напряженные как струны нервы и позвякивал эхом в черепной коробке, выбираясь на свет вместе с тяжелым выдохом из груди.
- Почему ты мне не сказала? – упрямится сердитым бараном мужчина, хватаясь за сухие руки девушки на койке-троне. Она снисходительно смотрит на него, вкладывает во взгляд усмешку и ненужную здесь нежность. Мейси улыбается так сладко и горько одновременно, что Коллинз поджимает губы от досады, от страха и безысходности.
- Я собиралась сказать после Рио.Он чувствует, что она лжёт – он знает этот взгляд и слабо нахмуренные брови на меловом лице; когда Мейси лжёт ему, Коллинз чувствует её дрожащий голос и хрупкие слезинки в уголках глаз. Впервые за долгое время у него не находится больше каких либо слов в ответ. Весь его мир вдруг сходится на этой семнадцатилетней девчушке лежащей на серых, как и она сама простынях в больнице. Блэйк не хочет смотреть как Мила умирает, а умирает она стабильно каждую секунду. Белоснежная соль его застрявших в глазах слез катится вниз по капельнице прямо внутривенно к девушке и Блэйк одергивает собственные пальцы в забытьи. Он давится этим горем, оно расходится в его груди и равномерно растекается по желудку. Сердце Коллинза пропускает удар за ударом, фоновый шум больше ничего не значит для мужчины. Он бросает голову на колени Милы, чувствует под пальцами её острые чашечки и скребет ладонями по её заточенным как ножи рёбрам,мучительно притягивая к себе тощий силуэт. Мейси не воет как в первый раз, она роняет гордые капли слёз в утихающий поток собственной жизни и слабо улыбается – партия которую она начинала, подходит к концу.
***Сначала я собиралась остаться в Рио. Из-за вдруг осложнившегося течения болезни, мне пришлось вернуться, и это было самым ужасным испытанием в моей жизни. Я не хотела, что бы мама видела меня такой – без длинных, красивых волос, ясных и блестящих глаз и улыбки на лице. Едва жизнь начала налаживаться я осознала всю горечь того, что может произойти с каждым в любой значащий для тебя момент. Смерть не выбирает, она просто насмехается, давит тебя со всех сторон, а потом просто отпускает. Когда ты разбиваешь колени это не больно, поверьте мне, я точно знаю.
Когда Блэйк смотрит на меня, я знаю что так, он задает свои немые вопросы. Я ненавижу отвечать на то, чего и сама толком не понимаю. Ведь всё было хорошо!
- Химиотерапия должна помочь, - шепчет мне Чейз. В ответ я лишь пожимаю плечами, из-за безразмерной кофты болтающейся на костях, мне кажется что я похожа на пугало и это смешит меня. Не столь сильно как вся эта ситуация например, но ощутимо до колик в боку. Коллинз тоже смеется, он не понимает, но хохочет вместе со мной. А потом мы плачем, я впервые вижу, как взрослый парень рыдает, словно сопливая девчонка второклассница и снова смеюсь, обхватывая друга за плечи в утешительном объятии. Мои мозги плавятся как электронные платы, и я устало валюсь на спину, укутываясь с головой в детское одеяло. Мама завалила палату всяким милым хламом, все эти безделушки только раздражают меня, но я не могу сказать ей нет, я лишь могу сделать вид, будто мне действительно лучше и легче. Но честно сказать, меня не отпускает ни на секунду. Боль глушит все и топит меня так, что больно дышать от слез в которых я тону как беспомощная идиотка.
Я выброшена на берег собственной жизни и я собираюсь встретить закат. Свой последний закат.
***Энди приносит мне книгу – очередной роман заполненный до корок сексом и любовью, а меня разрывает на части. Книги единственное на что я могу рассчитывать в унылое воскресенье, лежа в койке. С Уэст мы почти не говорим, нам просто не о чем болтать. Мы не подруги и вряд ли ей знакомо чувство выбитой почвы из под ног. Когда Энди уходит, мне становится грустно, но я молча сношу удары собственного сердца в грудной клетке и возвращаюсь к незаурядной Анастейше Стил и её томному кавалеру Грею. Мне тошно от того что происходит внутри этой эпопеи, ещё ужаснее выглядит со стороны моя собственная история-истерия. Легкие опутывает таблеточный яд, по венам скользит амброзия призванная на защиту моего иммунитета и борьбы с раком, выедающим по километру куски моего тела. Но я знаю, что в 99 процентах случаев я все равно умру. Один процент как-то не внушает мне доверия. Но я ощущаю, что сейчас мне нужно прожить свою жизнь на все 100 процентов. Плевать, что об этом думает болезнь, я иду к тебе мой милый мистер Грей Коллинз!***Блэйк не осторожничает, он резко срывает с меня рубашку, криво застегнутую на несколько пуговиц, и я слежу взглядом за одиноко блеснувшей пуговкой в темноте его большой спальни. Мы словно танцуя, медленно движемся по полу, мои ступни мягко утопают в ворсе ковра и колени совсем не держат, когда Коллинз опускается передо мной и целует в живот. Мои пальцы запутываются в его темных волосах, ия усаживаюсь к нему на колени. Блэйк дышит настолько громко, что его сопение раздражает меня – сегодня он просто ещё одна цель, не более. Я не должна любить эти мгновения, я вообще не должна обращать на Коллинза никакого внимания. Я умираю, черт возьми! Но мне плевать, такой момент–мы удачно обнаженные, на полу в спальне Блэйка. Когда-то это казалось мне немыслимой постыдностью, сейчас я бесстыдно насаживаюсь на его член и протяжно выдыхаю, впиваясь пальцами в сильные плечи своего первого мужчины. Коллинз сдергивает остатки джинсов с моих ног, отбрасывает их в сторону и опрокидывает меня на спину, рыча словно животное, хватаясь за костлявые бедра и резко вбиваясь в моё больное тело. Никогда не думала, что такое удовольствие способен принести секс, а не агония в смертельных конвульсиях. Я вдруг хохочу, лицо Блэйка такое усердно-сосредоточенное, пышущее краснотой и потное, что я не сдерживаюсь и ловлю губами солёную кожу на его подбородке. Он громко стонет, располосовывая мою спину о ворс ковра, и кожа под двигающимся со всей силы мужчиной горит, словно жарится в Аду. Блэйк захватывает мой подбородок рукой и смотрит мне в глаза, на мгновенье полностью остановившись, затем наши губы сталкиваются друг с другом и моё тело колотит лихорадка. Пусть он не останавливается, Боже скажи ему, пусть он не останавливается.Я просрала все, всю свою жизнь и всю собственную любовь. Сейчас у меня есть стертая к чертям собачьим спина и боль во всем теле. Сперма Коллинза медленно, вязко скользит по ноге и меня почти тошнит. Я хватаю мужские брюки и вытираю кожу, Коллинз молча, толкает меня на холодную, почти ледяную кровать и разводит мои колени в стороны, пристраиваясь сверху. Я не знаю, правильно ли это использовать его таким образом – но мне это нравится.