Глава III. Карл и Ирма (1/1)

Через пять дней Георг принёс схему их примерного плана, и они часами сидели то в штабе, то в трактире, обсуждая варианты.– Что-то часто вы по трактирам расхаживаете… – неодобрительно цокала языком пожилая соседка Франца, когда он, приезжая с работы и наспех перекусывая, снова хватал свой велосипед.Георг приходил по вечерам всё позже и зачастую совершенно вымотанным. Франц знал, что их небольшая организация, которая называлась ?Народное движение?, занята одновременно несколькими подобными случаями, и Георг пытается помочь везде, где может.С этой стороны он Георга тоже не знал.Хотя, если подумать, много ли он вообще знал о нём?Франц взял с полки свои тетради с куцыми дневниковыми заметками и пролистал последнюю. Да, вот запись об их встрече зимой после демонстрации, когда Георг к нему переехал. А вот и старые снимки из лагеря Фихте – Георг на них почти такой же, как сейчас. Он и тогда не отличался особой приветливостью и к Францу относился неприязненно, но почему-то Франц предложил ему жить у него, а он согласился.Размышляя над фотокарточками, Франц не услышал, как Георг неслышно подошёл и уже некоторое время рассматривал снимки.– О, лагерь Фихте, – произнёс он, с громким хрустом надкусив яблоко. Франц захлопнул тетрадь. – Неплохо тогда было, да? Хотя в то время ты ещё мог думать, что у меня вместо головы футбольный мяч.Он похлопал Франца по плечу и вышел из дома. Франц проводил взглядом его фигуру, мелькнувшую в зазоре между шторами.***Герман с Карлом и Францем спешно готовили машину – из Шмидтгейма было не уехать никакими другими способами. Оповестить Ханса вызвалась Ирма. В воскресенье днём она спустилась в ?штаб?, где её уже долгое время ждали все остальные участники плана.Она быстро сбежала по ступенькам, чуть не упав, и выпалила на одном дыхании:– За ним следят.Новость не нуждалась в дополнительных уточнениях.Спустя полчаса ожесточённых споров все притихли, обдумывая варианты в одиночку. Подавленность буквально ощущалась в воздухе, почти осязаемо давя на плечи.Поставил точку Герман.– Всё уже спланировано, и нет времени что-то менять. Придётся рискнуть.Ирма теребила конец шарфа, опустив голову и поджав губы. Франц видел её страх и разделял его, но не мог позволить себе в этом признаться и оспорить решение. Не перед остальными. Не перед Георгом.– Знаете, что меня больше всего беспокоит? – снова заговорил Герман. Он внушительно замолчал и подался вперёд, ударив рукой по карте. – Что раньше-то слежки не было. Я знаю, иначе бы учёл этот момент. Уверен, кто-то донёс… или подслушал, – добавил он, увидев резко изменившиеся лица. – Пока не будем предполагать худшее, но со счетов первый вариант я бы тоже не сбрасывал. Всё на сегодня, расходимся. По одному, через каждые пять минут – теперь осторожность точно не помешает.Герман поднялся первым. После него уже никто не порывался заговорить, и каждый молча ждал своей очереди.***Ночью перед осуществлением плана Франц потерянно лежал на кровати, уткнувшись лбом в прохладную стену. Нервы были напряжены до предела, и он уже стал сомневаться, что сон накроет его своей успокаивающей ладонью.Георг лежал без движения и, казалось, спал, но Франц решил попытать счастья.– Эй, – позвал он шёпотом.– Что? – последовал внезапный отклик.Франц повернулся на другой бок, чтобы увидеть кровать Георга. В глазах того не было ни следа сонливости.– Тоже не можешь уснуть?– Да, – Георг уставился в потолок. – И я уже знаю – бесполезно пытаться, поэтому накануне я спал на пару часов дольше, чем обычно.Франц помолчал и всё-таки решился спросить:– Ты боишься?– Все мы чего-то боимся, – ответил Георг, – но не все находят в себе силы противостоять страху. Германия сама себя погубит, – продолжил он неожиданно с ожесточением, – погубит, потому что люди знают прекрасно, что происходит – но молчат. Они кричат ?Зиг Хайль!? и отдают детей в гитлерюгенд, читают официальные газеты и никогда – запрещённые, они плачут, если у них забирают друзей, но ничего не делают. Вот это мне ненавистнее всего, Франц, я бы лучше умер, чем стал таким. Кстати, припоминаешь – ?власть растаптывает нас, а мы целуем копыта ее коня?. Я на всю жизнь запомнил. Хорошая книга.Он говорил об одной из любимых книг Франца – ?Верноподданном? Генриха Манна. У Франца перехватило дыхание. Да, их встреча точно была не случайной.– Когда мы встретились, ты знал, что у нас общие идеи? – задал он второй волнующий его вопрос.– Да нет, конечно, – последовал ответ. – Может быть, подозревал, но это уже позже…– Тогда почему ты согласился жить у меня?Георг снова повернулся к Францу и уставился на него не мигая.– А почему ты предложил?Снова возникла тишина, на этот раз неловкая.– Чёрт тебя дери, Георг. Не знаю.Луна прочертила между кроватями тонкую белую полосу, которую Франц перешагнул, ступая босыми ногами по полу. Половицы скрипнули, вторая кровать прогнулась под тяжестью двойного веса. У Георга карие глаза, помнил Франц, но сейчас можно было увидеть только едва различимый во тьме абрис его лица, которое застыло напротив.– Тебя колотит, – сказал Георг. Его губы едва шевельнулись, и сам он не двинулся. Он будто выжидал.– Сам сказал, что страх – это нормально.– Ты вообще понимаешь, что делаешь?Эта фраза подтолкнула Франца, который до того не вполне осознавал, чего он хочет.– А ты против?Рука Франца исчезла под одеялом.– Слишком неожиданно.Франц замер. Ему казалось, что щёки его горят, и хотелось снова прижаться лбом к холодной стене, однако пути назад уже не было. Франц дотронулся до бедра Георга.– Таких неожиданностей тоже боишься?– Заткнись.Георг, схватив Франца за подбородок, прижался губами к его губам. Промахнувшись в темноте, он мазнул по щеке, на что Франц отозвался нервным смехом. Они запутались в одеяле, чуть не свалившись с узкой шаткой кровати Георга, а Франц едва не стукнулся головой о книжные полки. ?Самый идиотский секс в моей жизни?, – думал он, отбрасывая в сторону сомнения и посыпавшиеся с полок книги.– Давай только не будем ни о чём говорить – ни сейчас, ни после.– Я ведь уже сказал тебе – ?заткнись?.Шея Георга была горячей, кадык ходил туда-сюда под пальцем, и Францу нравилось ощущать эту взволнованность. С Георга будто слетела на секунду маска, и таким он был больше похож на себя настоящего. Стоило залезть к нему в постель хотя бы ради того, чтобы наблюдать за его неловкими движениями, видеть его возбуждение и целоваться, не закрывая глаз, чтобы взгляд выдавал все его ощущения.Как будто заглянуть в дверь, всегда остававшуюся закрытой.Франц торопливо стянул пижамные штаны Георга и повёл ладонями к бёдрам. Под пальцами он чувствовал шрамы. ?Откуда они у него?? – думал он, беря в рот член Георга. Мысли стали расплываться, в голове стоял шум и хриплые полузадушенные стоны Георга – тот зажал себе рот рукой. ?А, приоткрыто окно?, – мелькнуло, а потом – ?Пусть завтра не будет. Совсем?.Георг кончил, не успев предупредить его, и Франц закашлялся, утирая губы ладонью. На его член легла рука, а вторая – на рот; Франц шумно выдохнул, касаясь пальцами губ Георга и чувствуя его тёплое дыхание. Они сблизились и прижались друг к другу лбами, было чертовски неудобно, но при этом так же чертовски хорошо.Завтра всё это сотрётся, как фильм со старой плёнки, но сейчас нет никакого ?завтра?.***Машину было решено пригнать после заката к дому Карла, который имел очень удобное расположение – если действовать с умом, будет очень сложно заметить, что в неё кто-то садится, сарай прикрывал обзор. Сложность состояла в том, что Ханс должен был туда прийти и желательно незаметно.– Это единственное, что мы можем изменить в плане, – разводил руками Герман. – Надеюсь, оно хоть как-то поможет Хансу. Если бы мы появились у его дома, всех бы сразу замели.Франц стоял у дома, ожидая, сердце его колотилось. Хоть бы всё прошло так, как надо.Георг, который должен был сесть за руль и довезти Ханса до Брейльзгейма – дальше приступала к делу вторая часть группы, Францу не известная, – уже ушёл из дома. Говорили они до этого только по делу, Георг сухо раздавал указания и едва перекинулся с Францем парой слов. Сложно было не верить его уверенности, его железному спокойствию, но чувство тревоги всё равно не отпускало.Вышли они после заката.Двое – к Хансу, двое – к дому Карла. Перед тем, как разделиться, Георг протянул Францу руку.– Я доверяю тебе, – просто сказал он и исчез в темноте.Франц подошёл к дому Ханса сбоку. Фигура полицейского в штатском неприятно мозолила глаза и заставляла нервничать. Тот разговаривал с напарником, оба притворялись простыми парнями, но Франц знал в точности, кто они – Герман показывал фотокарточки.Он подкормил Лотара и погладил его между ушей. Пёс на старости лет почти не лаял, но перестраховка лишней быть не может. Подобравшись к окну, Франц стукнул трижды, как было условлено. Ханс из-за шторы махнул ему рукой и вышел из дома, направляясь к курятнику.Там его уже поджидал Карл.– Ну, ну, что убегаешь? Подожди, – раздался голос Ханса, заглушаемый кудахтаньем. – Заболела что ли? Дай-ка я тебя осмотрю.Франц порадовался, что дверь курятника закрывали многочисленные яблони. Ханс, крадучись, обогнул его – теперь Карл поможет ему уйти, и они побегут к машине.Франц проследил за полицейскими – ничего не заметили. Он развернулся, чтобы уйти той же дорогой, и вдруг наткнулся на Ирму.– Что ты здесь делаешь? – прошептал он.Карл, помогавший Хансу справиться с доской в заборе, увидел их и сделал большие глаза.– Извините, – тихо сказала Ирма.– Что?..Она повернулась к полицейским, чтобы позвать их, но Франц отреагировал быстрее, схватив её и зажав ей рот. На шум обернулись, но Карл успел повалить их на землю, и они застыли, вдыхая поднятую пыль. Ирма плакала, не скрываясь, и её слезы текли по руке Карла.***– Только попробуй закричать, – шепотом предупредил Георг, медленно снимая повязку с её рта. Ирма кивнула, всхлипывая. – А теперь рассказывай. Да, Ирма, прямо здесь и сейчас.Карл сел на поленницу. Франц покосился на него – тот выглядел совершенно убитым.– Это из-за двоюродного брата, – выдавила Ирма.Георг прошипел что-то и без церемоний встряхнул её за плечи.– Подробнее!– Они взяли его! – почти выкрикнула Ирма. – Петер коммунист, и его засекли однажды… Он почти и не скрывался, дурак, – она смотрела только на Карла. – Теперь он в Вестгофене. Петера там пытали. Сказали, что скостят срок, если я помогу. Я… у меня не было выбора.– Выбор всегда есть, – возразил Франц.– Нет. Пора бы тебе стать реалистом.Карл резко вскочил, приблизился и взял лицо Ирмы в свои ладони. Вглядывался долго и пристально, с такой болью на лице, что Франц отвернулся и стал заносить добытые заранее вещи в машину. Георг о чём-то говорил вполголоса с Хансом, и Францу подумалось вдруг, что здесь Георг лишний. Не для него эта тихая община с её размеренной жизнью, полностью завязанной на своём хозяйстве. Люди, живущие здесь, любили свою землю, пытались всеми силами сохранить привычный уклад, и потому во все времена, даже когда голод и безработица подступали к Шмидтгейму, заставляя потуже затягивать пояса, здесь ничего не менялось. Георгу надо в город, где кипит жизнь и больше возможностей проявить себя…Франц замер. Он внезапно понял кое-что.– Ты чего это? – спросил Георг, поднимая одну из коробок и заталкивая её в багажник. – Давай заканчивай, надо торопиться.Франц понял, что Георг сегодня уедет, и поэтому он даже не удивился, когда тот вдруг сел на переднее сидение фордика и попрощался с ошеломлённым Карлом.– Я давно хотел, теперь вот представился случай, – сказал он. Внимательно посмотрев на Франца, добавил: – ты же сам понимаешь.Рядом с ним сидел тот самый трактирщик. Он зажёг папиросу и хлопнул Георга по колену.– Поехали уже от этих неудачников. Чуть всё дело не развалили.Георг кивнул Францу, тот отвёл взгляд и улыбнулся Хансу на заднем сидении, который нацепил на свой старый пиджак медали и выглядел бравым солдатом, а не пожилым фермером. Было жаль с ним прощаться.– Давайте, ребята, – крикнул Ханс, – удачи вам.Фордик тронулся, и вскоре машина исчезла за очередным изгибом дороги. Франц долго смотрел ей вслед.