Глава 10. "Слепое искупление" (1/1)
Лучезар уснул только под утро, краем сознания отметив, что за окном светает. И то это был не сон, а зыбкая, дрожащая полудрема, наполненная тревогой и осуждением. Когда он закончил с Айвором, когда удовлетворил свое желание прикоснуться к нему, когда спустился в ванную, чтобы привести себя в порядок, целитель в полной мере проясневшим разумом понял, что натворил.- Не имел права… Не имел никакого права, - цедил он сквозь зубы, облокотившись на умывальник и низко опустив голову. Он хотел, чтобы волосы упали на лицо, закрывая его от собственного отражения, которое, конечно же, глядело на него теперь с сердитым укором. Не удержался, идиот! Прикрылся необходимостью лишить несчастного мук возбуждающего средства, и пошел на поводу своего желания. Мог ведь сделать все иначе. Мог просто направить Айвора, подержать его руку, пока асмодианин решил бы проблему. Нет, нужно было самому влезть, не скрывая удовольствия… Он просто воспользовался чужой слабостью, чтобы добраться до желаемого. Ну чем он лучше обычного насильника?!- Ничтожество… - Лучезар осмелился поднять взгляд на себя в зеркале, и все, что он чувствовал в этот момент, это презрение. – Ты жалкое ничтожество, элиец. И отражению нечего было возразить. Оно лишь виновато отвернулось. Целитель вернулся в гостиную, опустился на диван, да так и просидел, пока усталость не взяла свое. Очень робко, очень несмело и даже как-то символично, поскольку, вынырнув обратно в реальность, Лучезар понял, что даже не опустился на подушку, продолжая сидеть. Тяжело вздохнув, он глянул в окно, где яркий солнечный свет уже вовсю радовал мир, и поднялся на ноги, чуть покачнувшись. Он должен подняться наверх и встретиться с Айвором, надеясь лишь… да балаур его знает, на что надеясь. На понимание? На прощение?Целитель точно знал, что поднявшись в свою комнату, показавшись на глаза Айвору, он получит лишь ненависть. Не общую, стандартную ненависть, что легат «Сварга» испытывал ко всем элийцам, а персональную, крепленую, заслуженную. Лучезар сам все испортил. Он прекрасно это понимал. Айвор дал понять, что отношения с мужчинами его не привлекают. А Лучезар наплевал на это. На что ему надеяться в такой ситуации? Шаг за шагом, босыми ногами он поднимался по лестнице, практически не издавая шума. Сегодняшнее утро в принципе казалось целителю погруженным в какую-то вату. Неприятную, связывающую по рукам и ногам, забивавшую уши и нос, не давая ни слышать толком, ни дышать. Наверное так поднимаются на плаху, где палач собственная совесть. Где вся истина, как на ладони, где нет оправданий поступкам, где все видно. Это страшно. Лучезар остановился перед дверью в свою комнату. Перед такой знакомой, до каждой неровности и шероховатости. Раньше она была преградой в самое уютное и безопасное место в этом доме. Сейчас она защищала целителя от возмездия. От наказания, которого он и не желал избегать, которое хотел получить, ибо заслужил. Сделав несколько глубоких, тяжелых вздохов, он смирился и, протянув руку, толкнул дверь. Кровать оказалась пуста. Сперва Лучезар испугался. Обманутый асмодианин мог попытаться уйти сам, несмотря на абсолютный риск быть пойманным, но целитель не успел даже додумать эту мысль, заметив высокую фигуру на балконе. Тут же перехватило дыхание. Целителю показалось, что его сковали ледяным заклинанием. Но дело было не в обычном холоде. Это было нечто разительно иное. Оно сковывало все внутри черной жуткой стужей, непроглядной и губительной. Сама атмосфера здесь, в этой комнате, между Лучезаром и Айвором, которые еще и слова не сказали друг другу, уже была напряжена до предела, уже искрила и высасывала из пространства все светлое. Оставалось только нечто давящее, гнетущее и пугающее. И это все вина одного единственного идиота, не сумевшего обуздать свое желание. Лучезар нашел в себе силы наконец пошевелиться, и шагнул в комнату, прикрывая за собой дверь.- Айвор, - ветром прошелестел его голос, и гладиатор дернул головой, чуть повернув ее, давая понять, что услышал. И ничего не сказал. Лучезару стало действительно страшно. Он буквально почувствовал, как его сердце сжали в когтистых пальцах, сообщая о намерениях. Лучше бы Айвор орал и злился. Было бы не так тяжело.Асмодианин медленно повернулся и сделал шаг обратно в комнату. Неумолимый, тяжелый, и целителю больше всего на свете захотелось сорваться с места и бежать отсюда. Куда глаза глядят, только бы не оказаться в лапах Айвора. Только бы он не настиг его.Но Лучезар стоял на месте, наблюдая за тем, как гладиатор приближается. Как загораются алым его глаза, ввинчиваясь в виноватое лицо элийца, пренебрегшего чужим уставом жизни, чужими предпочтениями в угоду себе. В лицо элийца, завоевавшего хрупкое доверие и в одно мгновение предавшего. Все казалось каким-то медленным, пока Айвор был далеко, но чем ближе он становился, тем сильнее оттаивало время, позволяя настоящему течь, как положено. Гладиатор в несколько широких, решительных шагов приблизился к Лучезару, и черные когти клацнули друг о друга на тонкой шее, неосторожно раздирая ее до крови.- Айвор! – скорее просто от испуга воскликнул целитель, вцепившись в чужую руку, твердую, напряженную, словно высеченную из камня, а в следующее мгновение оказался впечатан в дверь, больно стукнувшись затылком. Гладиатор продолжал молчать, сжимая пальцы на шее элийца все сильнее. Продолжал молчать, прожигая его пылающим взглядом. Продолжал молчать, лишь оскалившись в бледное лицо со всей яростью, отвращением и презрением, на которые был способен. А Лучезар и так все чувствовал. Его щедро поливали эмоциями, не скрывая их, будто утопить в них хотели. И слов для этого не нужно было. Все читалось на лице гладиатора. Все читалось в этом оглушающем молчании. И в этой грубой, жестокой, холодной хватке на шее. Так держат врага, которого собираются убить без какой либо жалости. Это больше не та рука, которая ночью крепко, но осторожно и нежно путалась в его волосах, заставляя целителя брать в рот глубже и глубже.И Лучезар сам виноват.- П… прости, - кое-как просипел целитель, и по щекам потекли слезы. – Мне… оч… очень жаль.- Моя ошибка, - глухо прорычал Айвор, обнажая звенящую, обжигающую холодом ярость и черную ненависть перед целителем. – Я доверился тебе. Повелся и расслабился. Сам виноват.- Нет… Нет, Айвор, послушай, - попытался возразить Лучезар, с ужасом осознавая, что все, что он разрушил, становится непоправимым.- Заткнись! – гладиатор сильно тряхнул его, вновь ударив затылком и спиной о дверь. – Закрой свой лживый рот. Свой грязный, похотливый рот. Алые угольки асмодианских глаз скользнули ниже, задержавшись на губах Лучезара. Айвор поднес свободную руку к лицу элийца и с нажимом провел большим пальцем по ним. Медленно, неторопливо, острым когтем вспарывая нежную кожу. Издав какой-то протестующий звук, целитель попытался отвернуться, но был жестко одернут. И снова их взгляды встретились. Все тот же пылающий, все тот же раскаивающийся.- Все-таки правду говорят, что все элийцы шлюхи и пидоры, - с нескрываемым отвращением процедил гладиатор. – Так хотел мой хер, что решил опоить своими травками? И как давно ты это задумал? Как только я попал к тебе в руки? Или после того, как послал тебя?- Ты ошибаешься. Я не хотел, - просипел Лучезар, продолжая висеть в чужой хватке, чувствуя, как струйки крови медленно текут по шее на грудь, плечи и спину. – Я не специально.- Да завались ты! Не хотел?! – взревел гладиатор и, круто развернувшись вместе с целителем в руках, швырнул его на кровать. - К твоему несчастью я все помню! Четко, словно и не было никакого помутнения! Я видел твою довольную рожу, пока ты отсасывал мне.
- Тебе нужна была помощь! – отчаянно крикнул в ответ целитель, все еще пытаясь объясниться. Почему-то все еще теша надежду, что его поступку есть оправдание…- Да. А еще я прекрасно видел, что ты и себе не забыл помочь, - глухо и с нескрываемым разочарованием произнес Айвор, сверху вниз глядя на элийца. Это был удар под дых. За это Лучезар сам корил себя больше, чем за все остальное. Он не должен был от ситуации получать удовольствие. Аморально, бессовестно. Он ведь сам успокаивал Айвора, что не лезет к натуралам. Сам убеждал его, и сам верил в это. А потом предал и свои слова, и того, кто не чувствовал опасности в данном вопросе рядом с ним. Отвратителен.- Мне жаль, что так вышло. Извини, - прошептал Лучезар, не поднимая больше взгляда на гладиатора.
- Да чтоб тебя Рудра разорвал! И что мне делать с твоими извинениями?! Они что-то исправят? – всплеснул руками Айвор и заметался по комнате, так резко оборачиваясь, что хлестал себя хвостом по ногам.Да, целитель понимал, что извинениями ничего не исправить. Каким бы привлекательным он не находил асмодианина, как бы сильно он ему не нравился, как бы его не выворачивало от желания почувствовать его прикосновения, Лучезар не должен был переходить черту. Он вполне мог ограничиться осмотрами, когда кончиками пальцев очерчивал темно-серую кожу с завитками татуировок. Вполне мог осторожно наслаждаться обществом гладиатора, а после наедине с самим собой придаваться сладким фантазиям, сдерживая стоны. Он мог сделать много чего, не наломав дров. Но вместо этого напортачил так, что ничего уже не исправить. Он рискнул, шагнул в бездну и упал на самое дно. С этим нужно смириться и попытаться выйти из ситуации достойно. Только разобраться бы как?- А ведь по большому счету я просто вернул все на круги своя, - немного помолчав в попытках собраться с мыслями, бесцветным голосом проговорил элийец и подполз к краю кровати, усаживаясь лицом к гладиатору. Сунув пальцы в спутавшиеся волосы, он откинул их с лица, но посмотреть на легата «Сварга» так и не решился. – Мы ведь должны ненавидеть друг друга. И портить друг другу жизнь. Я подлый элийец. Опоил тебя. Отсосал тебе в угоду своему удовольствию. Только не нужно здесь строить из себя поруганного натурала. Ты наслаждался тем, что я делал. Тебе нравилось. Доказательство этого я до капли собрал языком и проглотил. Только после этих слов Лучезар вновь заглянул в лицо Айвору. Уже без слез, совершенно опустошенный. Понимающий, что ему нечего сказать в оправдание. Понимающий, что он безоговорочно виновен. И готов принять последствия. Асмодианин молча смотрел на него какое-то время. Не двигался и будто придирчиво изучал то, что видит перед собой.- Да, понравилось. У тебя умелый шлюший рот, - Айвор шагнул к целителю, остановившись буквально в полуметре от него и продолжая буравить его пронзительным взглядом с высоты своего роста. – Интересно, сколько членов в нем побывало? Такая смазливая потаскуха наверняка пользуется популярностью. Из вины получается потрясающий поводок со строгим ошейником. Гладиатор оскорблял Лучезара, а тот и огрызнуться не мог. Да и пойди докажи, что смазливость не признак блядства, после того что сделал.
- Ты ничего обо мне не знаешь, - все же выдавил из себя целитель и, подавшись вперед, поднялся на ноги, оказавшись буквально в паре сантиметров от Айвора. – Вчера я поступил неправильно. Нужно было позволить тебе сутки промучиться с невыносимой болью в паху. Или нужно было подрочить тебе твоей же рукой. Или тебя все же бесит тот факт, что помогая тебе, я и себя не обидел? Не волнуйся, ты не гей после этого. Никто об этом не узнает. Воспринимай произошедшее, как помощь врача. Так оно на самом деле и было. Но что бы ты там не думал, ты в любом случае от меня никуда не денешься. Мы должны поставить тебя на ноги и отправить в Асмодею. Когда все закончится, мы больше не встретимся. Мерзко. Так мерзко на душе давно не было. Лучезару казалось, что нечто оплело его горло и стискивает все сильнее лишая возможности нормально дышать. Он говорил слова, которые были правильными. Он поступал так, как было правильно. И все его естество противилось этому.Айвор. Все дело именно в нем. В этом асмодианине. Лучезар давно его знал, еще со времен сражений, и восхищался им как воином и предводителем. Ухаживая за ним, заботясь о нем, вытаскивая с того света, он проникся к нему. И те недолгие, немногие разговоры, что они вели – элиец получал от них удовольствие. Что же касалось сексуального желания… Да что здесь удивительного? Это же Айвор. Как его можно не хотеть?..И этот вопрос отзывался горькой внутренней усмешкой. У этого асмодианина большой выбор в партнерах. Наверняка. И какой-то извращенец-элиец явно не пройдет отбор, оставшись с одними грезами. Лучше все поскорее закончить. И забыть. Лучезар шагнул в сторону, собираясь обойти гладиатора и выйти из комнаты. Все, что он мог сделать и сказать, он уже сделал и сказал. Больше ему рядом с асмодианином делать нечего. Но целитель едва ли успел сделать пару шагов, как почувствовал внезапное прикосновение к волосам, а затем сильный рывок назад, заставивший болезненно вскрикнуть.- Красивый как блядь, и тупой как блядь, - пока Лучезар соображал, что произошло, его уха коснулся глубокий, чуть раздраженный голос Айвора, зацепившего нежную мочку горячим дыханием. Целитель в это же мгновение замер, ощущая волны мурашек, забегавшие по телу и после углубившиеся где-то в животе. Гладиатор бесцеремонно вцепился в светлые волосы, пропустив их через пальцы, и уложил затылок элийца себе на плечо. Вторая рука крепко прижимала Лучезара спиной к груди асмодианина, вынуждая его чуть ли не всем телом окунаться в его пьянящее, возбуждающее тепло. К сожалению, тело слишком остро реагировало на близость гладиатора, чересчур остро желало его. И не имея возможности это контролировать, целитель мог только протестующе задергаться в руках легата «Сварга».
- Отпусти меня! Что ты творишь?! – закричал Лучезар, с ярым остервенением вырываясь из хватки, которой все его потуги, как оказалось, были безразличны.- Ты предал мое доверие! Ты сказал, что не связываешься с натуралами, и нарушил слово! – рявкнул Айвор, тряхнув целителя так словно тот был тряпичной куклой. - Я злюсь не потому что мой член побывал во рту у мужика, а потому что этот мужик обещал ко мне не лезть. И я поверил. Я доверился тебе. А ты, гнилая похотливая тварина, предал это доверие. Ты говоришь о том, чтобы вернуть меня в Асмодею! Просишь довериться тебе в этом вопросе! Но объясни, как мне теперь доверять тебе? Как я могу быть уверенным, что ты не предашь меня ради какого-нибудь элийского хера?! В следующее мгновение от Лучезара шибанул такой заряд энергии, осветив все вокруг ослепительно белым светом, что Айвора, как котенка отшвырнуло на несколько метров назад. Благо там стояла кровать и, поприветствовав стену спиной, ошалевший асмодианин опал прямо на матрас.- Да как ты смеешь?! – звенящим от ярости голосом проговорил Лучезар и неторопливо обернулся, все еще сияя как звезда. – Если понадобится, я без колебаний умру за единую Атрею! Я не позволю ни Асмодее, ни Элиосу одержать верх! Когда придет время, мы вновь станем одним народом. И ничей хер не помешает этому произойти! Круто развернувшись, целитель вылетел из комнаты, громко хлопнув дверью, и гневно топая пятками по ступеням, спустился вниз. Как же бесит! Этот тупоголовый асмодианин! Как он только мог такое предположить?! Одно дело обвинять Лучезара в пренебрежении чужими интересами в плане постели, другое – в плане жизни половины народа Атреи. Это же уму непостижимо!Целитель зарылся пальцами в волосы, и совершенно неожиданно по телу пронеслась вспышка возбуждения, ярким огненным шаром засевшая внизу живота. Это произошло так внезапно, что элиец не сдержал тихого жаркого стона, сорвавшегося с губ. Мигом забыв о злости, он отдался ощущению рук Айвора на своем теле – в волосах и вокруг талии. Будто гладиатор по-прежнему прижимал целителя к себе. Лучезар мученически закусил губы. Не стоило вчера поддаваться. Ведь теперь он знает, насколько приятно касаться асмодианина. Он попробовал маленький кусочек. И теперь хочется большего. И ничего больше он не получит. В дверь раздался стук. Знакомый стук. Не Ирмира, срывающая дверь с петель, а другой. Тот, кому в данную минуту Лучезар очень обрадовался. Целитель подошел ко входу и, не спрашивая, кто на пороге, открыл доступ в свой дом. Хитрые кошачьи глаза, рваные темные волосы и привычная неуловимая ухмылка на губах.- Ты невероятно вовремя, - Лучезар одной интонацией сказал своему любовнику, почему именно тот очень вовремя. Идан утробно мурлыкнул в ответ и вошел внутрь, прикрывая за собой дверь.