Глава 6 (Рома) (1/1)

Ноябрь—?Интеллигентнейший женщина!С таким заявлением Джексон тяжелой глыбой ввалился в кабинет Шилова и плюхнулся на стул. Рома был к такому не готов и едва не облился холодным кофе.Вспомнилось сообщение капслоком. Шилову тогда показалось, что разговор не удался, и Женя по возвращению обзовет мать Мыцика так, что у любого интеллигента уши свернутся в трубочку. Однако Джексон молчал и не припоминал ни фурий, ни истеричек, ни заносчивых дур, ни кого-то похлеще. Он слегка походил на разбуженного среди зимы медведя, но не свирепствовал, а лишь негодующе пыхтел.Рома мельком глянул в ноутбук, с которого только что читал информацию о Мыцике, и переключился на Женю: где он шарахался часа четыре, не меньше, и узнал ли что-то важное? И что же заставило Джексона рассердиться? Его все четыре часа учили жизни? Цитировали уголовный кодекс? Рыдали у него на плече?—?Ну? —?в нетерпении поторопил Шилов. —?Узнал что-то? И что за сообщение?—?А-а, это,?— отмахнулся Женя. —?Это я погорячился.Он помолчал немного, шумно втягивая носом воздух, и наконец заговорил нормально:—?Короче, приехал я, значит. Кстати, нихрена это не рядом со мной. Еле нашел нужный дом! Ладно хоть забора нет. Позвонил вежливо на крыльце, говорю, здрасьте, я по поводу вашего сына, а она, эта…—?Интеллигентная женщина,?— поспешно напомнил Рома, испугавшись, что Джексон выберет другой эпитет.—?Она самая. Как зыркнула на меня!..—?Как? —?с искренним любопытством спросил Шилов.—?Как на фашиста! —?припечатал Женя и снова выдержал эпичную паузу. —?Думал, огреет чем-нибудь. Шваброй там или молотком. А сама маленькая, хрупкая, лет шестидесяти пяти, на маму твою чем-то похожа, только голова практически вся седая и глаза печальные…Фотографии матери Мыцика у чуть оторопевшего Ромы не было, поэтому он попытался и так и этак представить, как его собственная вдруг поседевшая и безобиднейшая мама атакует здоровяка Джексона?— и потерпел фиаско. Затем с подозрением зыркнул на Женю, побоев на нем не наблюдалось?— видимо, до рукоприкладства не дошло.—?У нее все-таки есть повод печалиться,?— заметил он. —?Сыну срок грозит.—?Не, я не о том. Просто бывают люди, у которых всегда глаза грустные, даже если все в шоколаде. У меня первая учительница была из этой породы…Первая учительница? Шилов многозначительно хмыкнул. Он постоянно забывал, что Джексон когда-то был маленьким. Ему упорно казалось, что Женя сразу взялся не пойми откуда уже взрослым, с нагловатой физиономией и жаждой адреналина?— и пошло поехало: Киргизия, Афганистан, Ленинград, милиция, полиция, пенсия.—?А муж ее что делал? Смотрел? —?опомнился Рома через пару минут обоюдного молчания.—?Да его дома не было. Так на чем я остановился? —?Женя рассеянно почесал затылок. —?Обошлось без швабры, но дверь передо мной она захлопнула и цокнула еще так недружелюбно. Тут-то я взбесился и тебе написал. Нормально разве, чтобы я, ветеран сыска, под дверью скребся ради хрен знает кого… Да меня в Кандагаре…—?Да помню я, помню! —?закивал Шилов. —?Что в итоге-то? Ты ее сейчас назвал интеллигентной женщиной. Как произошел этот переход? Как ты растопил ее сердце?—?Как-как,?— буркнул Джексон себе под нос. —?Постоял я там, походил, в окна-двери постучал…Рома вздрогнул. Он прекрасно знал, как Женя умел стучаться: до гула, до звона в ушах, насмерть распугивая всех вокруг страшными звуками. Он стал всерьез опасаться за сохранность двери, дома и психики бедной женщины.—?Скоро мне это надоело. И я решил надавить на жалость,?— продолжил Джексон.Шилов удивленно дернул бровью. Несмотря на серьезный диагноз: хроническое нарушение кровообращения мозга?— тот не выглядел больным, сирым и убогим. Разве что Женя всегда имел в загашнике душераздирающую историю о том, как его спровадили на пенсию, и поведал ее.—?Позвонил-постучал, она открыла. А я сделал морду понесчастнее, сунул ей под нос свою пенсионную ксиву и говорю, мадам, что же вы так недружелюбно? Я, говорю, бывший сотрудник, больной и одинокий пенсионер, и уж точно ничего против вашего отпрыска не имею. Просто, говорю, хочу разобраться в свободное от вязания носков и глотания пилюль время, что все-таки произошло. Иначе спать спокойно не смогу. И, говорю, уверен, что оклеветали вашего мальчика…Рома посмотрел на него диковато и уточнил:—?И она пустила?—?А то!—?Судя по тому, сколько ты отсутствовал, вы хорошо поговорили?—?Не особо,?— выкрутился Джексон. —?Ничего интересного я не узнал. Он ни с ней, ни с отцом не откровенничал: все нормально, все как обычно, ни проблем, ни врагов. Да и чего я рассказываю? Я так делал. Ты так делаешь. Или неужто отправил своим весточку в… а где они, кстати?—?В Канаде,?— машинально пробормотал Шилов.—?В Канаду, что за тобой киллеры гоняются?Рома отрицательно покачал головой и, несмотря на нахлынувшее напряжение, вынужден был согласиться. Глупо было надеяться, что родители Мыцика в курсе всей его жизни. Но проверить стоило, хотя бы для галочки. Проверили?— можно идти дальше по списку. А следующей в нем была жена.—?Так я не понял, чего она ополчилась-то на тебя? —?спросил Шилов.—?Из-за следака,?— бросил Женя неприязненно, как плюнул. —?Достал он ее знатно. Вопросы заковыристые задает. Мужа расспросить хочет. А тот в командировке в Москве, врач он. Мутный тип этот следак…—?Ты так говоришь, будто виделся с ним.—?Конечно.Роме показалось, что он ослышался. Несколько секунд он недоверчиво таращился на Джексона, а потом сказал:—?Объяснитесь-ка, Евгений Егорович.—?А че объясняться. Сидели мы, чай пили с пряниками…—?Вы когда подружиться успели? Сам же сказал, что она тебя чуть шваброй не укокошила!—?Во-первых, не укокошила. Во-вторых, не истерила и соплями-слезами мне шмотки не мазала, хотя нервничала сильно. В-третьих, глупых вопросов мне не задавала. В отличие от тебя, кстати. Вот тебе уже три причины ее зауважать. А когда я расспрашивать стал, она извиняться бросилась. Говорит, это ее следак так задолбал: ходит и ходит как на работу и все твердит, что уедет ее сынок на лесоповал. Разбираться вообще не хочет. Подумала, что это он меня подослал. Ну, а я рассказал про тебя и про генерала этого. Говорю, погодите передачки собирать. Посмотрим еще, кто куда уедет. Тут, значит, она малость расслабилась, а то сидела как трансформаторная будка?— не влезай, убьет. Чайку налила, а я дурак, что ли, отказываться? И тут этот приперся…—?Следак?—?Угу.—?И что ты сделал?—?Захотелось мне послушать…—?Только не говори, что остался тупнем сидеть на диване с пряником в руке! —?воскликнул Шилов, потому что знал: друг способен и не на такое.—?Нет…—?И не полез в шкаф!—?Ты за кого меня принимаешь? Это я раньше так развлекался. А сейчас просто получил разрешение хозяйки, тихонько вышел в другую комнату, дверку прикрыл и сел слушать.—?Услышал что-нибудь интересное?—?Ну так,?— туманно отозвался Женя. —?Бухтел этот крендель про десять лет, про зону строгую. Все уламывал ее устроить свидание с сыном. Но с условием, что она его уговорит заговорить и признаться. Обещал, что так срок будет меньше.—?И она поверила?—?Нет.Джексон хищно улыбнулся, и Рома понял, что он проникся к этой женщине огромным уважением. Что же она сделала со следователем? Пнула под зад? А может, предназначавшаяся Джексону швабра обрушилась на его голову?—?Я ее предупредил перед тем, как она дверь открыла, чтобы ни на что не соглашалась. Да и, знаешь, по глазам понял, она бы и без меня его послала. Эффектно так, но вежливо. Короче, покивала она ему и выпроводила. А я распрощался и пошел следом.Следователя звали Владиславом Зубченко, у него был бойкий голос и он не понравился Пригову. Это все, что знал о нем Шилов. Джексон в свою очередь обозвал его тонким, бескостным хлюпиком и уточнил с раздражением, мол, вылитый Леша Ковалев. Рома скептически зыркнул на него. При всей своей сволочной натуре их старый недруг Ковалев с сытой мордой и вполне нормальной фигурой не тянул ни на бескостного, ни на хлюпика.Джексону пришлось исправиться, мол, я имел в виду, нутром копия Лелика! И Шилов наконец понял. У Жени был нюх на всяких уродов, поэтому он лишь кивнул и мысленно поставил галочку: проверить следака. Для этого нужно было выйти на кого-нибудь из военного отдела Следственного комитета, а у него таких знакомых, на первый взгляд, не было.Пока Рома копался в недрах памяти, Джексон миролюбиво поведал, как вышел из дома вскоре после следователя и слегка встряхнул того за шкирку. Шилов от неожиданности не смог даже глухо охнуть. А Женя продолжил, что ничего страшного не случилось, он лишь максимально корректно попросил не шастать к матери Мыцика и не предлагать ей всякие глупости.—?И он согласился? —?не поверил Рома.—?Да щас! Слизняк блохастый. Узнал он меня, я же личность известная, и стал хрень какую-то втирать. Про пенсию, про права, про тебя что-то бормотал. Разозлил, короче…—?И чем все кончилось? Он жив вообще?—?Жив. И даже ни одного синяка. Я только про адвоката спросил и отпустил его, от греха подальше…—?Про адвоката?Шилов нахмурился и попытался вспомнить, говорил ли ему Пригов про защиту. На ум ничего не пришло.—?Мне мать Мыцика рассказала, а ей?— этот хмырь. Мол, Мыцик сам от адвоката отказался сразу после задержания,?— объяснил Женя.—?Отказался? Мне генерал сказал, что Мыцик в молчанку играет.—?Так он молча отказался. —?Джексон демонстративно покачал головой и скрестил руки на груди.—?Так что следак-то?—?Да ничего. Я спросил, точно был адвокат? Точно отказался? Тот покивал и даже брякнул что-то про письменный отказ. Его право, конечно, но странно это…Джексон был прав. Особых доказательств против Мыцика у следователя не было. Все косвенно, все зыбко. И даже самый неопытный адвокат смог бы если не вывести его из списка подозреваемых, то хотя бы выпустить из камеры на время следствия. Однако адвоката почему-то не было. И до окончания психиатрической экспертизы Мыцик вообще был неприкасаем. Оставалось ждать.—?А может, это все-таки он убил, поэтому молчит и не захотел адвоката? —?предположил Женя. —?Не, его матери я, конечно, наплел: то-се, сам типа не верю, но… Был бы не виноват, защищался бы. А так… Не пойму.Они немного помолчали. Все это время Женя таращился куда-то сквозь Рому и наконец спросил:—?Может, генерал чего-то не договаривает?—?Что именно?—?Да хрен его знает. Но, сам вспомни, когда фээсбэшники всю правду выкладывали? Берестов покойный не в счет.—?Думаешь, свою игру затеял? —?Шилов засомневался. —?А я ему зачем? У него возможностей и без меня вагон и маленькая тележка. Я, получается, так, лишнее звено. Нет, генерал не врал и сказал все, что знал. А если кто и играет, так это Мыцик.***Шилов смог спровадить Джексона домой, только когда за окном уже сгустились плотные сумерки. Сам он уезжать не торопился и вернулся к изучению досье на Мыцика. Процесс шел заковыристо и со скрипом. Рома пытался найти в сухих строках что-то необычное, за что получилось бы зацепиться и оттолкнуться. Но проблема была в том, что он понятия не имел, что в спецподразделениях считается необычным и что?— обычным.Например, переход из разведки в спецназ морского флота?— обычная практика вроде перевода из района в главк, из убойного отдела в оружейный, или случай из ряда вон?А восстановление на службе с судимостью? Шилов невольно вспомнил себя. Он ведь тоже восстановился, но у него ситуация была иная: во-первых, до оглашения приговора так и не дошло; во-вторых, оперативник?— это все-таки не спецназовец элитной организации, которая подчиняется…Рома задумался: интересно, в чьем подчинении КТЦ? ФСБ, а может, самого президента? Впрочем, какая разница. Факт остается фактом: на службу Мыцика вернули и даже практически сразу после вручили медаль.Шилову показалось, что голова у него вот-вот станет квадратной, и он решил пойти максимально простым путем, схватил телефон и набрал знакомому военному, бывшему разведчику?— не спецназ, но все-таки. И коротко обрисовал ему проблему: есть спецназовец с неоднозначной биографией. Физик, кандидат наук, бывший грушник, сидел, но возвращен на службу и даже, несмотря ни на что, награжден медалью. Вопрос: так бывает или стоит насторожиться?Несколько секунд на том конце молчали. Рома напрягся: может, они знакомы? Вряд ли военный мирок многим больше ментовского, и все, так или иначе, знают друг друга. Наконец знакомый объяснил, что, в общем-то, бывает и не такое. Переход из одного ведомства в другое?— процесс хлопотный, но вполне осуществимый, главное, чтобы претендент был с головой и обучаем. Судимые в спецназе встречаются. Обычно после освобождения нужно выдержать испытательный срок: три года?— не меньше, и только после можно попробовать вернуться. Вернут или нет?— лотерея, все зависит от тяжести статьи, лояльности руководства, характера самого человека и еще кучи факторов.Шилов заметил, что Мыцику ждать не пришлось. С освобождения до восстановления прошли считанные дни. И медаль ему вручили после первого же задания. Знакомый ехидно хмыкнул и сказал, что, раз так, видимо, этот Мыцик очень хороший боец и командование без него как без рук.На этом они распрощались. И Рома вспомнил Пригова. Генерал показался ему одиночкой, который привык во всем полагаться на себя и совсем чуть-чуть?— на подчиненных. Однако же почему-то он вернул Мыцика на службу тогда и просил за него сейчас, уверенный на все сто, что тот не виновен.Те двое у дурки твердили то же самое: не верим, не виноват. Из короткого объяснения знакомого выходило, что Мыцик не дурак и вряд ли бы стал делать глупости. А кто допускал его вину, кроме следователя? Джексон и сам Шилов.Он выдохнул и понял, что пазл, хоть ты тресни, не собирался. Если Мыцик не виноват, то почему не скажет об этом? И раз он такой замечательный, как сказано в досье, откуда взялся конфликт с Даниловым?Рома закурил, закрыл вкладку с досье на Мыцика и перешел к следующему фигуранту?— Данилову.***Виктор Степанович Пригов явно любил не только лечить людей от психических недугов, но и по-свойски издеваться над некоторыми. Шилов понятия не имел, издевался ли он над Мыциком, но лично ему досталось.Рома еще в детстве перестал верить в сказки и чудеса, но к Пригову-старшему с утра пораньше приехал с несвойственной для себя наивной надеждой на то, что старик сжалится и позволит увидеть этого таинственного Мыцика. Однако Пригов на его просьбу отозвался лишь сухим хмыканьем. Шилов возразил, что ж это такое и зачем нужно так оберегать Мыцика от посторонних? Он ведь помочь хочет, а не поглазеть на него как на обезьяну в зоопарке! Аргумент не возымел никакого эффекта?— Пригов разве что снова пренебрежительно хмыкнул и заходил туда-сюда по своему довольно просторному кабинету. Рома навскидку дал ему лет семьдесят пять и заметил, что психиатр крайне подвижен для своего возраста.Некоторое время Пригов бродил из угла в угол молча и с крайне задумчивым видом. Шилов предположил, что в старости генерал Пригов, должно быть, будет его копией. Впрочем, они и сейчас были очень похожи: невысокие, прямые, с одинаковым колючим взглядом. Пока Виктор Степанович молчал, Рома пытался выдумать новые доводы для встречи с Мыциком и параллельно рассматривал кабинет. Он был бы абсолютно скучным и неприметным, если бы не картина на стене и разложенная на столе шахматная доска с фигурками?— Шилов был в этом уверен! —?из натурального камня.—?Так почему нет, Виктор Степанович? —?первым заговорил Рома, когда молчание ему наскучило.—?Молодой человек, как бы вам объяснить?..Шилов смешался?— давненько его так не называли.—?Представьте, что вы допрашиваете какого-нибудь негодяя. Например, убийцу. А еще лучше?— детоубийцу. Убил он, допустим, троих детей. Ну, скажем, мальчика, мальчика и девочку…Рому передернуло. От буднично-холодного тона Пригова по спине пробежали мурашки. Ему живо вспомнился Удав?— пойманный им киллер, на счету которого как раз были трое детей и еще с десяток трупов. Он покосился на Виктора Степановича и попытался вспомнить, назначали ли тому выродку психиатрическую экспертизу перед тем, как навсегда отправить в ?Вологодский пятак??— а если назначали, не этот ли психиатр дал заключение о вменяемости?—?Представили?—?Представил.—?А теперь представьте, что вдруг кто-то врывается к вам в допросную и путает все карты. А убийца, который… как у вас говорят?.. ?поплыл??.. пользуется случаем и затыкается, и все ваши усилия оказываются напрасными.—?По-моему, не очень корректно сравнивать Мыцика с детоубийцей,?— только и смог пробормотать Шилов.—?Сравнить можно с кем угодно. Главное, суть. Не надо вмешиваться в процесс, который и без того идет со скрипом,?— резко отрезал Пригов.—?Но все-таки идет? —?уловил Рома. —?Я правильно понял, он с вами говорит?—?Говорит,?— согласился Виктор Степанович. —?Только это вряд ли вам поможет.—?Почему?—?Потому что тему взрыва мы не затрагиваем и не будем затрагивать.На лице у Шилова друг за другом мелькнули удивление, растерянность и возмущение.—?То есть как? А о чем вы говорите?—?О жизни. О погоде.Издевается, понял Рома. Издевается и получает от этого удовольствие. И Мыцик издевается. Ну не бред ли: молчать перед следователем, отказаться от адвоката и вести разговоры о погоде в дурке?!—?Почему бы вам не спросить о преступлении? —?спокойно, насколько только мог, поинтересовался он.—?А зачем?У Шилова задергался левый глаз. А правый, кажется, налился кровью от нахлынувшего бешенства. Ему внезапно захотелось сломать парочку каменных фигурок на шахматной доске.—?Молодой человек, вы путаете понятия,?— сказал Пригов и провел расслабленной ладонью по серо-седым волосам. —?Разобраться в преступлении и задавать вопросы о преступлении?— ваша забота. А мне совершенно неинтересно, виноват он или нет…—?Что же вам интересно?—?Мне интересно подтвердить или опровергнуть его вменяемость. И все.Рома почувствовал себя дураком и все-таки уточнил:—?То есть сегодня я Мыцика не увижу?—?Нет,?— легкомысленно отозвался психиатр, и Шилов понял, что уговорить его не выйдет.—?Хорошо. Тогда такой вопрос: он вменяем? Хотя бы предварительно?Виктор Степанович неопределенно пожал плечами:—?Скорее да…—?Но вы сомневаетесь?—?Конечно. Я всегда сомневаюсь.Спокойный тон Пригова все сильнее раздражал Рому. А от пробирающего до костей взгляда и вовсе хотелось спрятаться. Но он старался не подавать виду.—?Вы сказали, что вам неинтересно, убил Мыцик или нет,?— напомнил Шилов вдруг, хотя на языке вертелось совсем другое. —?Но как же так? А если он действительно убийца? Если ваш сын ошибся? Вам не страшно находиться с ним рядом и болтать о погоде?—?Следуя вашей логике, мне и с вами болтать должно быть очень страшно,?— неуместно веселым голосом заметил Виктор Степанович. —?Вы ведь тоже убийца, получается? И я сейчас не о служебной необходимости твержу…Рома с силой стиснул зубы, чтобы не сболтнуть что-нибудь лишнее. И мысленно проклял покойную журналистку Шантарскую. Благодаря ее документальному фильму о нем, похоже, о его стрельбе в ресторане узнал весь город. А Пригов тем временем продолжил:—?Только Мыцик, скажем так, под контролем, а вы нет.—?Хотите сказать, что я тогда должен был сесть?—?Почему же? На свободе от вас больше пользы.Шилов немного помолчал. Он не мог сообразить: иронизировал старик, издевался или к чему-то клонил. Тишина в его кабинете здорово действовала на нервы, и Рома вскоре спросил:—?Он раскаивается?—?А вы?Рома почувствовал, как внутри у него всколыхнулась ярость, и побоялся, не выскочит ли она наружу. Ему нестерпимо захотелось проорать, что ничерта он не раскаялся и не собирается. И если бы ему предложили вернуться в прошлое, он бы все равно снова нажал на спусковой крючок. Только на этот раз выпустил бы в начальника и его заместителя всю обойму.Но Шилов промолчал, прекрасно осознавая, что за такое можно присесть рядом с Мыциком. И даже ради встречи с ним на такие жертвы он идти не готов, по крайней мере, пока. Поэтому просто сказал чуть взволнованным голосом:—?Пропуск мне подпишите, пожалуйста. Иначе не выпустят.—?Он не раскаивается, он боится,?— полетело ему вслед уже в дверях.***Через несколько минут Рома вышел на парковку и глянул на свой внедорожник. Ничего особенного не происходило, но внутри у него разом все расплющилось, будто он попал под камнепад. В горле встал ком. Чтобы растворить его, Рома потянулся в карман за сигаретами. Закурил и задумался.Вырисовывалась совершенно идиотская картина. Главные действующие лица этого дела были вне зоны досягаемости. И вроде бы причины уважительные: один погиб, второй сидел под присмотром медиков. Но…Что же делать-то? Работать через досье? Так и у Мыцика, и у Данилова досье были практически идеальными. У Мыцика, правда, глаза резали два неприятных факта: мнимая госизмена и срок,?— но в остальном отличный боец и адекватный человек. Мог ли адекватный человек убить? Легко. Был бы мотив, но вот его-то как раз Рома ни в какую не видел. У Данилова же в досье вообще было не к чему прицепиться?— Шилов вчера убедился в этом, от корки до корки прочитав все, что нашлось на него у убойщиков.Погиб Данилов в сорок два года. Жизнь его была не особо бурной, но и не унылой. Родился… Учился… Женился… Развелся… Больше десяти лет служил в спецназе ВМФ. Помотало его по всей стране, но последние два ?спецназовских? года служил в Калининграде. Три года назад, еще в звании капитана, Данилов перебрался в родной Севастополь. На гражданку не ушел, стал преподавать огневую подготовку в одном из военно-морских училищ Севастополя. Вскоре получил очередную звездочку, а год назад в том же училище занял должность тренера по рукопашному бою. И в спецназе, и в училище характеризовался положительно. Взыскания были, но ничего серьезного. В августе нынешнего года Данилов ушел из училища, перебрался в Питер, стал снимать квартиру и ни в чем подозрительном замечен не был.Разве что Рома не понял, где Данилов работал, а если не работал, то на что жил. Пометка об увольнении в досье была, а дальше?— ничего. А ведь Климов, кажется, сказал что-то о работе.Пересечений с Мыциком тоже не было.Шилов удивился и просмотрел все еще раз. Знакомая фамилия так и не нашлась. Тогда он снова заглянул в досье на Мыцика?— и опять промахнулся. Однако, выходило, они оба были в Крыму в июне. Один в командировке, о чем было четко сказано в досье, второй на постоянном месте жительстве. И могли там пересечься. Да так, что теперь, в ноябре, дело дошло до задержания одного и гибели другого. Что же произошло?Что там Пригов говорил? Конфликт со свидетелями?.. Где он произошел? Не на улице же! И если Мыцик боится, значит, все же виноват?..Пальцы правой руки вдруг обожгла боль. Рома чертыхнулся и выронил истлевшую сигарету в снежную жижу. Машинально потряс рукой и снова уставился на свою машину. Он простоял в раздумьях минут пять и чуть замерз, но интуиция подсказывала, что уезжать рано, поэтому Шилов лишь сел в машину и решил подождать непонятно чего.От нечего делать он повертел в руке смартфон. Вечером, когда от Мыцика и Данилова уже рябило в глазах и путались мысли, Рома смутно вспомнил, что вроде бы у Паши Арнаутова был какой-то знакомый в военном отделе Следственного комитета. Сначала Шилов хотел дождаться утра, но через минуту все же набрал номер?— хотел скорее проверить, верно вспомнил или нет.Паша ответил на четвертом гудке, голос у него был замученный. Рома не стал ходить вокруг да около. Напомнил о взрыве на парковке и рассказал о следователе, который совсем не понравился Джексону. До Паши дошло не сразу, видимо, устал он за день прилично. Затем он объяснил: знакомый не его, а Тани Кожуриной. С ней Шилов не созванивался уже пару лет?— все повода не было, да и мешать ее устоявшейся спокойной жизни с Пашиным отцом совсем не хотелось. Паша будто прочитал его мысли и обещал связаться с ней сам и все объяснить.Ответа ни от него, ни от Тани пока не было. Впрочем, Рома одернул себя: всего полдесятого утра?— весь день впереди. Он отложил телефон и уставился в стекло. На парковке, кроме него, никого не было. Вдруг из здания дурки вышла жена Мыцика, которую Шилов хорошо запомнил по фотографии у него в досье. Она выглядела рассерженной, но при этом на лице у нее было что-то неуловимо детское…Рома тихо выругался. Раз она вышла, значит, либо вошла туда раньше, чем он, или проскользнула, пока он барахтался в собственных размышлениях. Пригов вряд ли не знал о ее присутствии, да и не стал бы скрывать?— ему-то зачем? Значит, скорее всего, она просто прошла мимо.Шилов рассвирепел на самого себя за невнимательность и пулей выскочил из машины.—?Вера Николаевна?..Через пять минут Рома снова оказался в машине. Рядом сидела Вера и раз пять повторила ?он не виноват? и ?его подставили?. Через десять понял, что толку от супруги Мыцика мало?— она практически ничего не знала ни о службе, ни о недоброжелателях. А через пятнадцать он напросился к ней в гости, и она, на его удачу, не отказала.