Глава10. Связь (1/1)

- Кто ты? – ледяной голос Итачи был не сравним с тоном Саске. По сравнению с братом, Учиха младший просто источал тепло, а не холод. Сакура двадцать раз пожалела, что пришла сюда одна. Уж лучше бы и дальше слушала холодный голос мрачного Саске, чем леденеть от ужаса, навеянного голосом этого человека. - Харуно Сакура, клоунесса команды Саске, - впрочем, Сакура не растерялась. Умение выносить мозг, что называется, не пропьешь… - ну или просто гадюка. Это, вроде как, тоже мое официальное прозвище. По совместительству призрак. Знаете, у каждого нукенина должен быть клоун. Вот у Саске есть. Вам следует завести такого же. Итачи с тоской подумал, что клоунов в организации Акацуки ему более чем достаточно. Один Дейдара чего стоит… А Хидан… Да тут явно лимит клоунов исчерпан… - Что ты здесь делаешь? – не меняя тональности голоса, спросил Итачи, сидя на своем каменном кресле посреди зала. - О, поговорить пришла, пока Саске сюда не ворвался и не привнес в нашу тихую и душевную атмосферу разруху и беспорядок. Кстати, вам не холодно сидеть на бетоне? – с сомнением спросила Сакура, - а то ведь осторожней, отморозите себе там все, лечить придется, а это процесс трудоемкий, не сотрясение вылечить. Это совсем другой недуг, который за неделю не лечится. А Учих и так мало осталось. Несправедливо скидывать это все на Саске. Я его знаю, он один не справится хорошо. – Сакура прекрасно понимала, что не следует ей почем зря языком чесать в адрес этого человека. Но замечательное чувство безнаказанности (ну вот что Учиха Итачи может сделать призраку?) только подначивало Сакуру совершить глупость, не без мысли получить через время за свое поведение затрещину, конечно же. А ей их, если верить словам Саске, и так обещано не мало. А если еще и основываться на его косых взглядах на нее, то там вообще нужно брать больничный по случаю сотрясения мозга. Но это все перспективы… Однако, в том, что за свои шуточки она обязательно получит, Сакура была уверена на все двести из ста возможных процентов. Не успела Сакура подступиться ближе, как перед ней моментом возник Учиха Итачи и обнаженной катаной, лезвие которой оказалось приставлено к горлу Сакуры. Это было бы жутко, и Сакура бы даже испугалась, если бы не знала, что она все равно не умрет, пусть он ее хоть сто раз порежет своей катаной. Она даже ничего не почувствует. - Я задал тебе вопрос, - сказал он своим ледяным и устрашающим тоном, - и хочу получить на него конкретный ответ. - Вы такой горячий мужчина, Итачи-сан, что б вы были здоровы, - нервно улыбнулась Сакура, отодвигая от своей шеи кончиком пальца лезвие катаны. Ох, кто-то сейчас получит… Итачи Учиха активировал свой шаринган, а поскольку Сакура имела привычку смотреть людям в глаза, она не могла не увидеть. И вместо иллюзии, в которую он сразу же попытался ее заключить, Сакура увидела изнеможенные жизнью, усталые, потускневшие глаза. - Вы больны, - Сакура как-то погрустнела. Итачи отметил, что так реагируют те, кто действительно испытывает жалость и сострадание. И это к нему такие чувства? Не смешите. Он – самый мерзкий человек, которого в этом мире никто не любил. Он лишний. И он сам виноват во всех своих грехах. Итачи всегда считал, что винить в чем-то судьбу бесполезно, ведь, даже если что-то свыше, при условии, что оно есть, и диктует правила, то только в общем формате. А выбор, определяющий жизнь и положение человека, этот самый человек делает сам. Итачи свой сделал. Много лет назад… Ему не нужны ни жалость, ни сострадание. Он не достоин таких высоких чувств. Он болен. Верно. Он так усердно это скрывал. А Сакуре хватило одного лишь взгляда, чтобы это понять. Странная девушка. И речи ее необычные. Она все продолжала находиться в опасной близости от него. Итачи понял, что она не попала в его иллюзию, но удивления не выказал, - не удивляйтесь так, то, что я не попала в вашу иллюзию вполне объяснимо. Я же сказала вам, я призрак, - она пожала плечами, - я не дышу, если вы заметили. Мое сердце не бьется. И хоть выгляжу я, как обычный человек, видеть меня может не каждый. - Ты сказала, я болен, - произнес Итачи. - О, ради всего святого, не подражайте Карин! Будь вы хоть сто раз прагматиком до мозга костей и самым последним закостенелым атеистом, я не имела ввиду белую горячку, когда сказала про вашу болезнь! Призраки существуют. Это неоспоримо. И один из них стоит прямо перед вами! - Но это невозможно, - опроверг ее слова Итачи, - с точки зрения логики. - Дотроньтесь до меня, - Сакура потянулась к его руке, - ну или пронзите меня катаной, ничего не случится, вот увидите! - Если я так поступлю, то сделаю тебе больно. - Черт возьми! – Сакура решительно подалась вперед и Итачи своими глазами увидел, как лезвие его катаны прошло сквозь нее, - теперь верите? - Как такое возможно? – а Итачи можно отдать должное, даже в такой ситуации он не уронил лицо безразличия и холода. - Я потом объясню, у нас мало времени, Итачи-сан, - Сакура схватила его за ткань плаща, - Саске скоро будет здесь, и он вряд ли будет слушать. Я хочу кое-то вам рассказать. Для начала, вы больны, я это ясно вижу. Да и вы это сами знаете. В ваших глазах видна усталость, капилляры в уголках глаз полопались, это говорит о воспалении, а круги под глазами о том, что вы плохо спите. Сам цвет ваших глаз совсем не такой, как на детских фотографиях. Они потускневшие. Совсем не такие, как раньше. Ваша кожа сероватого, нездорового оттенка, и хоть вы сами по себе бледный, но этот оттенок свидетельствует о недосыпании и нехватке питательных веществ в организме. Ваши губы бледные и потрескавшиеся, вы тяжело дышите, хоть и пытаетесь это скрыть. Вы раз за разом подавляете в себе приступы. А еще от вас пахнет больницей и болезнью. Специфическое амбре, если честно. Смесь запахов различных медикаментозных препаратов. И, наверное, вывод напрашивается очевидный. Если бы все было не так серьезно, вряд ли бы вы каждый раз меняли препараты. Но вы не пользуетесь каким-то одним лекарством, следовательно, вы уверены, что они вам не помогают, поэтому нет особой разницы, какой именно препарат принимать. Вы так просто смирились со своей смертью? – Сакура прищурилась, крепче вцепившись в верхнюю одежду Итачи. Он молчал, потому что ему было нечем ответить. Она видела его насквозь. Даже странно. Но, она ведь медик, да? Тогда это все объясняет… - А еще Какаши-сенсей говорил, что вы теряете зрение. Это видно по тому, как ваши глаза тускнеют. Да и лицо у вас осунулось. Я могу сделать вывод, что за последнее время вы сильно похудели, и даже бесформенный плащ это не скроет. Вам бы отлежаться недельку другую дома, здоровье поправить, но… - Саскура отпустила его руки и обошла, направляясь к каменному возвышению, на котором стояло кресло-трон, - вам, верно, не до того. - Ты об этом хотела поговорить? – словно проигнорировав ее слова, спросил, как ни в чем не бывало, Итачи.- Да вы присаживайтесь, - Сакура махнула в сторону пустующего кресла, - я-то постою, я усталости не чувствую. Стараниями вашего дорогого братца. - Саске убил тебя, и ты пришла предупредить меня о том, что он направляется сюда, в целях отомстить ему за свою смерть? – Итачи выгнул бровь, - мне стоит поблагодарить тебя, но я и так ждал его в ближайшее время. - Зачем этот спектакль, Итачи-сан? – Сакура усмехнулась, - вообще-то нет, на Саске я не злюсь, я заслужила все, что со мной произошло в полной мере. И я пришла сюда не для того, чтобы вам нотации читать. - От чего же? – Итачи поднялся на возвышение и подошел к каменному креслу, - я же преступник. - Да, и вы убили всю свою семью. Кроме Саске, - Сакура отвела взгляд и просто улыбнулась. Искренне, так, будто вспомнила о чем-то хорошем. Итачи опустился на каменное кресло только тогда, когда Сакуры отошла чуть в сторону, и он смог ее видеть. – Честно, я понятия не имею, какие именно причины у вас на то были… - Саске тебе не говорил? Я хотел проверить, насколько я силен… - Итачи-сан, - перебила его Сакура, обернувшись, и пристально посмотрела в его глаза, - вешайте эту лапшу на уши кому-нибудь другому, более доверчивому, – строго сказала она, - если Саске и купился на эту чушь в силу того, что ему явно не достает аналитических способностей, а если и достает, то его глаза просто ослепляют ярость и гнев, то меня вам не обмануть. - Но ты сказала, что не знаешь, почему я так поступил. - Не знаю, но у вас были на то веские причины, - в ее глазах горела решимость. Она говорила так, будто все знала. Все, до единого момента. Итачи мысленно одернул себя. Это невозможно. Откуда ей знать? Данзо должен был тщательно позаботиться о том, чтобы информацию, компрометирующую действия его самого и совета, уничтожили. Это бы просило тень позора на руководство. Пропагандируя мир, решить все таким радикальным способом. Лицемерие. Но Итачи не осуждал, он сам считал, что другого выбора не было. Итачи уже давно со всем смирился. И, в принципе, даже если она знает, ему следует позаботиться о том, чтобы она не разболтала ничего Саске. Впрочем, даже если и скажет, кто ей поверит? Учиха Итачи превосходный актер. Он уже давно научился жить с маской апатичного ко всему вокруг хладнокровного убийцы. Ему даже, в какое-то время, казалось, что это не маска, а истинная его сущность. Впрочем да, Учиха Итачи был именно таким, какого мнения о нем был Саске. Хладнокровным убийцей и психом. Учиха Итачи заслужил все, что с ним происходит. И эта болезнь, которую заметила Сакура, проявляется не только на физическом уровне, она разъедает и его душу. Но Итачи не смел жаловаться. Ведь, даже если он будет изо дня в день переживать самые мучительные пытки, это не искупит его вину. - Откуда такая уверенность? – Итачи наклонил голову, глядя на Сакуру из-под опущенных век. - Вы всегда делали все, что в ваших силах и даже больше, только бы его спасти, - прошептала Сакура. Итачи, казалось, был удивлен ее словами и даже не пытался это скрыть. - Всегда? – спросил он хриплым голосом. - Вы любили его. Он ведь ваш брат, - Сакура не могла найти в себе силы смотреть Итачи в глаза. Она много раз представляла себе, как это будет, когда они встретятся. Испытает ли она чувство вины за то, что сделала, или нет. Сакура склонялась ко второму варианту, все же, это была ее самая первая жизнь, а в этой реальности она ему ничего не сделала. Но, вопреки своим ожиданиям, стоило ей заглянуть в эти уставшие темные глаза, как тяжелое чувство вины и липкая смесь из отвращения и призрения к самой себе нахлынули на нее словно поток воды. – Итачи-сан, - не поднимая глаз, Сакура опустилась перед ним на колени, - я пришла попросить прощения… Нет. Я пришла умолять о прощении. Итачи замер. Он отказывался понимать, что тут происходит. Во-первых, сам факт того, что она призрак. Как такое возможно? Но ладно, закроем на это глаза. Во-вторых, она точно знает, что Итачи не по своей прихоти вырезал свой клан, но не знает причину. Что добавляло странностей на сегодня. Ну, и в-третьих, она опустилась перед ним на колени и попросила прощение. Ее голос переполняло чувство вины и сожаления. Но за что? Судя по протектору, она была из Конохи. Итачи не мог помнить всех, с кем когда-либо встречался в деревне, там же много людей живут. Но эта девочка… Она, кажется, училась вместе с Саске на курсе. И он даже пару раз видел ее на улицах и в парке. Но она совершенно точно ничего ему не сделала. Так за что же просит прощения? Итачи решительно ничего не понимал. У него никто никогда не просил прощения. Более того, Итачи считал, что только он в этом мире должен молить о прощении. Он столько всего сотворил. А эта девочка… Что она сделала ему? Он даже лично знаком с ней не был. Последний раз его клон преградил ей и ее команде путь к спасению Гаары. - За что? – Итачи не мог не спросить. - За то, что я не сдержала данное вам обещание, - ответила Сакура, - за предательство, за халатность, за… разврат, - закончила она, закусив губу. Итачи показалось, что он на некоторое время выпал из реальности. Он решительно не понимал, что она такое говорит. Какое еще обещание? Он бы запомнил! Какое еще предательство? Это он тут главный предатель! Какую такую халатность? Это по его вине Саске додумался уйти из Конохи и в преступники мирового масштаба податься. И, наконец, вишенка на торте! Разврат?! Она это серьезно? Итачи точно помнил все подробности своих когда-либо у него бывавших половых связей и мог пересчитать их по пальцам одной руки. Не загибая при этом ни один из пальцев. Потому что их количество равно круглому нулю! О чем она говорит? Может, она сошла с ума? Или он, что ближе к истине. Ну вот, час от чесу не легче, подумалось Итачи. Сейчас сюда заявится Саске и увидит, как старший брат впадает в безумие, разговаривая сам с собой… - Итачи! – а вот и Саске пожаловал. Итачи потребовалась доля секунды, чтобы привычная отстраненность и холодность вернулась на его лицо. Сакура осталась сидеть неподвижно, у самых его ног, склонив голову. - Здравствуй, Саске, - сухо поздоровался Итачи. - Сакура! – Саске перевел гневный взгляд на девушку. Итачи подавил в себе удивление. Выходит, она ему, все-таки, не померещилась. Значит, он здоров… Ну, психически… Относительно… Сакура обернулась на его голос. Итачи заметил, как гневный взгляд Саске сменился насмешливым с долей ехидства. Сейчас что-то будет. - Неверная ты женщина, Харуно, - фыркнул Саске, - я тебе всего раз отказал, а ты уже моего брата соблазнить пытаешься. Ты же говорила, что его не любишь… Или у тебя сексуальное желание и к нему проснулось? – насмешливо спросил он. Нет, конечно это было совсем не в стиле Саске. И в любой другой ситуации он бы и не обратил внимание, что Сакура стоит на коленях перед его братом, а с виду это выглядит несколько двусмысленно. Но Сакура так часто над ним издевалась и насмехалась за все то недолгое время, что пробыла призраком, что Саске просто не мог не отплатить ей той же монетой. - Один, один, Сакура-чан! – засмеялся подоспевший Суйгетсу, - в этот раз Саске тебя сделал! - Это была увлеченность, а не просто сексуальное желание, идиот! – Сакура сжала кулаки, - я бы даже назвала это одержимостью. И как ты вообще посмел подумать что-то такое неприличное? – возмутилась она, - гормоны в голову ударили? - Ничего удивительного, Сакура, - заявил Суйгетсу, - вы вообще видели, как со стороны в такой позе смотрелись?! - Извращенец! – заключила Сакура. - Ты мне в голову ударилась, как только я имел честь с тобой познакомиться, - Саске прокомментировал едкое замечание его личной клоунессы в свойственной ему когда-то ранее язвительной манере. - Какой оригинальный способ сказать, что я тебя достала. Такого о себе я еще не слышала, - Сакура театрально всплеснула руками, выражая крайнюю степень наигранного удивления, - к твоему сведению, мои чувства к Итачи-сану сугубо платонические! - Но они, все-таки, есть! - заметил Суйгетсу, – неверная ты женщина, - засмеялся он. - Суйгетсу, подожди нас снаружи, - нахмурился Саске. - Бить будешь? – усмехнулась Сакура, когда товарищ Саске покинул их. - Воздержусь, я еще не нашел подходящий ремень, - Саске, потеряв интерес к Сакуре, вновь перевел взгляд на Итачи, направившись прямиком к нему. - Ты пришел, чтобы убить Итачи-сана? – Сакура выскочила наперерез Саске, - но… ты не можешь, я еще… Он меня еще не простил… В смысле, - Сакура вновь посмотрела вниз, - он меня, конечно, не простит. За такое не прощают, но… Я ему еще не рассказала всего. Он имеет право знать, он хотел тебя спасти…- Хватит, - сурово прервал ее Саске, обходя, - выйди и жди меня снаружи. - Тебя одного? – хрипло спросила Сакура, - нет. Если я и выйду, то я буду ждать вас обоих. - Сакура, он совсем не тот человек, которого ты там себе фантазируешь! – прикрикнул на нее Саске. Сакура в изумлении подняла на него взгляд. Он на нее еще не повышал голос, - может, когда-то в прошлом, он и был хорошим человеком, но только не сейчас! - Но ты не знаешь причину, по которой он так поступил! Ты ведь не желаешь никого слушать! Сам подумай, как человек, которому я обещала тебя спасти и раз за разом проваливалась с треском, как человек, который каждую свою жизнь делал все, чтобы только тебя сберечь, как человек, который тебя не тронул, может быть плохим?! - Он не убил меня только потому, что посчитал недостойным смерти, - сурово отозвался Саске. - Это ложь! – Сакура в отчаянии схватила его за рукава его хлопковой белой рубашки, - ты и сам это знаешь! Пустая отговорка. Ты был настолько слаб, что Итачи-сан не посчитал тебя достойным смерти? Чушь. По этой логике, любой, кто слабее тебя, тоже не достоин смерти и вынужден быть обреченным на участь куда более худшую погибели! - Что же может быть хуже? – Саске остановился, не стал вырываться. Ему ничего не стоило это сделать, но, ввиду какому-то иррациональному желанию, он чувствовал, что стоит остановиться и послушать эту неадекватную девчонку. - Путь морального разрушения на хлипкой дороге ненависти, где с одной стороны выступает безудержное горе, а с другой – страшная обида, которая с годами подпитывает ненависть, рождая ярость. Ненависть это путь саморазрушения. Тебе ведь говорил Наруто. И ты сам знаешь, что прав.- С чего бы? – холодно спросил Саске. - Посмотри на брата, - тихо попросила Сакура, придерживая Саске за плечи. Она стояла так близко, приподнявшись на носочках, ее голос слышался где-то под ухом самого Саске, что ему казалось, будь она жива, он непременно услышал бы ее дыхание, почувствовал бы биение ее сердца, ее дыхание… Но позади него была лишь тень. Саске послушно взглянул на Итачи. - Приглядись, - продолжила Сакура, - у него потухший взгляд, который выражает усталость. И не потому, что он вымотан, а потому, что устал жить в Аду. Он говорит тебе, что ненавидит, во всяком случае, показывает это тебе своими поступками. То, как он избил тебя тогда, три года назад, то, как что он тебе сказал… Но, неужели ты не видишь, что единственный человек, которого Итачи-сан всей душой ненавидит, единственный, кому он желает смерти от всего сердца, это он сам? Саске пораженно замер. Итачи смотрел на них не в силах скрыть своего удивления. Эта девушка была права во всем… - Посмотри на эти глаза, Саске, эти глаза утратили волю к жизни. Итачи-сан покорно ждет, пока ты избавишь его от этого Ада на яву. Уверена, ему все еще снятся кошмары. Мертвые должны оставаться мертвыми, но во сне эта граница стирается. И они ни в чем его не винят, он винит себя сам. И это чувство, как твой клинок кусанаги, пронзает насквозь, рассекая плоть, в самое сердце медленно и мучительно. И это длится годами. Посмотри на эти синяки под глазами, Саске. Это лишь подтверждает мои слова. Итачи-сан не может заснуть. И дело тут не только в душераздирающих кошмарах, дело в болезни. Посмотри на нездоровый цвет лица твоего брата, Саске. Он похудел, и это явно не дань моде, это болезнь. Для него это словно расплата за все, что он совершил. И этот мучительный кошмар длится уже ни один год. Как долго способна убивать болезнь, - Сакура поджала губы, - если ее лечить разными препаратами, не соблюдая при этом предписания врача. Только хуже организму. Саске, - Сакура отпустила его и не спеша подошла к Итачи, становясь с ним в одну линию, - твой брат выбрал одиночество. И что с ним стало? Итачи-сан напоминает скорее тень живого человека, нежели его самого. А теперь взгляни на меня. С каждым словом Сакуры у Саске словно открывались глаза на то, чего он раньше не видел, или не хотел замечать. Потускневшие глаза, покрасневшие белки, синяки под глазами, бледные губы, и да, лицо осунулось. Не так должен выглядеть двадцатилетний парень. Саске слушал вдумчивый, тихий голос Сакуры, который, словно деготь, проникал в самую глубь его души, затапливая сознание тяжелым и вязким осознанием своей неправоты. Саске послушно перевел взгляд на Сакуру. - Итачи-сан напоминает тень живого человека гораздо больше, чем я. А ведь из нас двоих, я тут призрак, а он – живой человек, - закончила Сакура. На какое-то время в помещение воцарилось молчание. Каждый, казалось, думал о чем-то своем. - Жизнь удивительна, - почему-то сказала вдруг Сакура, - никогда не знаешь, какие сюрпризы или подлянки она может преподнести. Я слышу, как бьется ваше сердце, Итачи-сан, - заметила Сакура, - если подступлюсь ближе к Саске, я услышу биение его сердца. Я вижу, как вы дышите. Дыхание Саске размеренное, а вам, Итачи-сан, нужно лечиться. К сожалению, я не могу оценить этого теперь. Как, все-таки, забавно. Ведь все люди так устроены. Мы не ценим того, что имеем, и лишь с невосполнимой утратой, можем в полной мере осознать всю ценность. И неважно, какой сферы человеческой жизни это коснется. Это может быть книга, красивые туфли, коллекционная бутылка вина. А может быть старший брат, смерть которого, если ее допустишь, Саске, ты никогда себе не простишь. Знаете, исправить можно много чего. Порвав платье, девушка всегда может купить себе новое и мысленно пообещать себе его беречь. С материальными ценностями намного проще, ведь они восполнимы. А жизнь, увы, относится к духовным ценностям человека, и дается она только один раз. По праву говорят, что выход есть из любой ситуации, кроме, разве что, с кладбища. Раньше я не ценила свою жизнь так сильно. Я не могла по достоинству оценить то, что дышу свободно. А ведь кому-то, например вам, Итачи-сан, это в тягость. Я не могла оценить того завораживающего момента, когда ты стоишь на мосту и ветер треплет твои волосы, а кожей лица ты ощущаешь свежеть. И, кажется, что если закрыть глаза, можно ощутить свободу. Но, как вы мне сказали, Итачи-сан, - Сакура печально посмотрела на него. - Свободу нельзя найти в бесцельных скитаниях по миру, свобода находится в сердце, - внезапно для самого себя, не говоря уже о брате и о Сакуре, закончил за нее Саске. - Очень интересная мысль, - неожиданно подал голос Итачи. Сакура с удовольствием отметила, что он был необычно мягок. Саске удивился отсутствию стальных, ставших такими привычными, ноток в голове старшего брата. – Кто сказал вам это? - Как не странно, это был ты, - Саске нахмурился. На его заинтересованный взгляд, младший Учиха вздохнул и раздражено кивнул в сторону Сакуры, - она помнит свои прошлые жизни, в самой первой из которых дала тебе обещание, которое не сдержала ввиду своих противоречивых чувств. А потом она дала обещание мне, что, в совокупности с ее враньем тебе, и запустило цепочку ее перерождений. А вместе с ней и нашу. Только вот накосячила-то Сакура, поэтому она вспоминает свои прошлые жизни, а мы – нет. - Это если вкратце, - Сакура нервно отдернула ткань задравшейся юбки. - Обещание, - повторил Итачи. - Да, тебе она пообещала освободить меня от рабства. В том мире я был рабом, захваченным в плен римлянами. А Сакура была богатой римлянкой. - Я была гражданкой Помпей! - Не суть, государство-то называлось Римской империей. Я был кельтом, как и ты. Кельты это народ кочевников. На тот момент, когда на наш народ напали римляне, мы находились на территории Британских островов, это далековато от Римской империи. Обстоятельства сложились так, что нас разделили еще в детстве. Ты стал гладиатором, как я понял, это воины, которые сражаются насмерть друг с другом на потеху богатеям. - Неутешительный факт, но правда, - кивнула Сакура. - А я стал рабом в доме отца Сакуры. Я хотел сбежать, но она мне помешала, - Саске замялся, он не знал, как сформулировать предложение так, чтобы не выставить себя сентиментальным идиотом, коим ни в коем случае не хотел показаться. – Вы встретились на каком-то празднике. - Праздник сбора виноградного урожая, - напомнила Сакура, - Виналия. - Не важно, - отмахнулся от нее Саске, - ты взял с нее слово, что она подарит мне свободу, сделав меня гражданином Помпей наравне с ней. Сделать она могла это только на словах, поскольку никому империя не признавала бывших пленных кельтов как свободных граждан, но это позволило бы мне бежать. - Но я солгала. Я пообещала вам подарить свободу Саске и сказать, что вы ждете его в порту после заката в случае, если вы выиграйте бой. После боя вы собирались сбежать. Вы тогда сказали мне, что Саске сам волен решать свою судьбу. Ведь это и значит быть свободным. И если он захочет остаться со мной, вы не будите против. Обещая вам это, я заранее знала, что вы не проиграете, что вам удастся убежать. Но я так же знала, что не отпущу Саске. - Сакура выполнила свое обещание наполовину, - продолжил за нее Саске, - она подарила мне свободу, но солгала о тебе. - Она сказала, что я погиб, - догадался Итачи. - Мне было бы некуда идти в любом случае, - пожал плечами Саске, - и я остался с ней. - Но зачем? – нахмурился Итачи, - разве тебе не хотелось вернуться на родину? - У кельтского народа нет родины как таковой. Они кочевники. И вашу семью убили, - пояснила Сакура, - если ему и возвращаться, то обратно на Британские острова, где правили наместники Римской империи. Делать там особо нечего. - Бесцельно скитаться по миру все равно лучше, чем быть рабом, разве нет? – поинтересовался Итачи, - или тут дело в другом? – Саске показалось, или интонация голоса его брата приобрела странные, не ведомые ему до селе, заговорческие нотки. - Я любил эту женщину, - пытаясь сохранить остатки гордости, фыркнул Саске, - а она меня нет. - Это правда, не думаю, что это было похоже на любовь. Любовь я могла испытать, скорее, к вам, Итачи-сан, - спокойно призналась Сакура, - но никаких романтических чувств ни к вам, ни к вашему брату я не питала. К Саске меня тянуло. Это было как одержимость. Я таких мужчин, как он, не встречала ни в родном городе, ни в Риме, в столице империи. Не думаю, что это была просто похоть, как Саске выразился. Это было что-то большее. Влечение. Влюбленность, возможно. - Ты мною воспользовалась и все, - нахмурился Саске. - Вовсе нет, Саске-кун! - Ты меня совратила! – начинал злиться он. - Ты особо и не был против! – фыркнула Сакура. - Мне было всего семнадцать лет! – возмущению Саске не было предела. - Ты проявлял незаурядные способности во время своего взросления, - парировала Сакура. - Ты сказала это с таким выражением лица, будто тебе есть, с чем сравнивать, - хмыкнул Саске, - ну и кого после этого гормоны в голову бьют? – насмешливо спросил он. - Представь себе, есть с чем! – гордо ответила Сакура. - Уж не с моим ли братом, интересно. Может быть, я вам помешал, когда вошел сюда? - Вообще-то, я имела ввиду тебя, идиот! Я помню не только первую свою жизнь, но и некоторые последующие! - То есть, совратить меня ты успела во всех своих жизнях! - Ты будешь удивлен, но и во всех остальных жизнях ты не сопротивлялся!- Да я просто не выдержал твоей настойчивости. - Настойчивость это очень неплохое качество, что б ты знал. И потом, ты сказал, во всех жизнях. Во всех, да не во всех. А как же эта реальность и эта жизнь? – хитро прищурилась Сакура. - Ну, все впереди, - неожиданно вмешался Итачи. - Скорее, безнадежно упущено, - хмыкнул Саске. - Вас вообще не смущает, что вы говорите о столь неприличных вещах в моем присутствии? – поинтересовался Учиха старший. - Саске по жизни пофиг, а что касается меня, если вы хотели меня смутить, Итачи-сан, то вы опоздали года на три как минимум, - вздохнула Сакура, - когда воспоминания о прошлых жизнях меня не мучили, и я была просто обычной девочкой. - Мне не пофиг, но с чего бы я должен краснеть за твои развратные поступки в прошлом? – передернул Саске.- Да ты сам был еще тем развратником! – разозлилась Сакура. - Вернемся к тому, с чего начали, - примирительно попросил Итачи, - что за обещание ты дала Саске, Сакура? - Помпеи… - Сакура поджала губы, - случилось извержение вулкана. Пепел сыпался с неба, кислород смешивался с угарным газом, стало вдруг так темно, как ночью. А потом начались сильные подземные толчки, каких еще не бывало. Дома рушились, дороги уходили под землю. Во тьме были слышны крики мужчин, вопли детей и плач женщин. Кто-то пытался спастись, кто-то прятался, а кто-то смирился. Мы с Саске были на горе, там была вилла. Мы пытались ускакать, но лошадь не выдержала двоих. Везувий находился слишком близко, вила стояла у его подножия. Раскаленные камни лавы врезались в землю, разрывая ее. Лошадь была в состоянии унести лишь одного из нас. И Саске велел мне убегать. - Но ты не побежала, - догадался Итачи. - Она предпочла встретить смерть лицом к лицу, - мрачно закончил Саске, - как ты и говорил, свобода в сердце. Свобода в готовности принимать решения самостоятельно и отвечать за последствия. Мы умерли вместе тогда. - Но перед этим ты попросил дать тебе обещание, - Сакура старательно не смотрела на своих собеседником, - что мы обязательно встретимся еще. Что это не конец. И я пообещала. И вот, я уже много раз пыталась тебя спасти, и у меня не получалось. - Вот как, - Итачи задумался. Наверное, вспоминать свою собственную смерть было страшно. Даже не столько страшно, сколько необычно. - А теперь ты расскажешь нам свою историю, - не позволяя тишине разрушить атмосферу и так не слишком-то оживленного разговора, велел Саске, пристально смотря на брата, - и пожалуйста, давай обойдемся без твоего вранья. - Вранья? – Итачи презрительно усмехнулся, - а с чего ты взял, что это было вранье? - Вы ненавидели брата с самого его рождения? – Сакура усмехнулась и выпрямилась. Она подняла голову, расправила плечи и смерила обоих своих собеседников высокомерным взглядом. Саске на мгновение даже подумал, будто перед ним никакая не Сакура, а та самая София, - исходя из ваших слов, вы лишь претворялись, что любите его. И когда же вы задумали свой гениальный план, Итачи-сан? – уголок линии губ Сакуры дернулся, принимая форму презрительной усмешки, - с того момента, когда родились, или еще раньше? Вы, пусть и гений своего клана, но вот в человеческих чувствах, видимо, совершенно не разбираетесь. Или вы, как Саске, желаете верить и видеть только то, во что хотите? Но помимо вашей собственной правды, есть и другая. И она тоже имеет место быть. Взгляните на меня, - Сакура подступилась к нему ближе, - я призрак. Реальный, совершенно точно прозрачный, вы не можете ни коснуться меня, ни задержать. Вы же в призраков не верите, придерживаясь атеистических взглядов на мир и рационального образа мышления. Но я здесь. И вы можете хоть сотню раз повторить, что это у вас в голове, это нереально, а я не исчезну. Призраки существуют вне зависимости от того, верите вы в них или нет. Вы не можете отрицать очевидное. Так не лгите Саске. Не отрицайте очевидное. Вы не с рождения были гением, вы им стали в дальнейшем. Да, способности врожденные, но пользоваться вы ими научились не сразу. И идея уничтожить всю семью явно не могла прийти вам в голову с детства, чтобы вы с семи лет, или сколько вам примерно было, начали играть на публику. И Саске вы любили искренне. Такую чистую любовь нельзя сыграть так искренне. Невозможно быть настолько лицемером в юном возрасте. То, что вы сказали Саске, было ложью. Прошу вас, Итачи-сан, расскажите ему правду, какой бы она не была. Саске имеет право знать, что случилось с его семьей и с вами. И если вам тяжело говорить в моем присутствии, я выйду и буду ждать, что следом за мной выйдите вы вдвоем, - закончила Сакура. Ее голос звучал тихо и размеренно. Говорила она вдумчиво, веря в каждое сказанное слово. И действительно, это уже не так Сакура, это была София. Осанка, взгляд, манера речи. Было в этом что-то, не похожее на типичную Сакуру, вспыльчивую, импульсивную и простую девушку. Саске даже подумал, что, пока она в таком состоянии, ее личность, вобрав в себя множество воспоминаний о прошлом, может измениться. Ведь прошлое формирует настоящее и будущее так же, как воспоминания формируют личность человека. Саске не без удивления осознал, что ему бы не хотелось, чтобы Сакура менялась. Итачи не нашел в себе силы сказать что-либо в ответ – лишь кивнул головой в знак согласия, смотря куда угодно, только не на Саске. Сакура смирила их обоих недоверчивым взглядом прежде, чем покинула помещение. - Ну, - подал голос Саске, разрывая звенящую тишину. Ему удалось подавить в своей душе вспыхнувшую пламенем ненависть к этому человеку, что стоял напротив, усилием воли, но Саске не был уверен, что его терпения хватит надолго. – Я тебя слушаю. - Я не думаю, что мне хватит красноречия, чтобы рассказать тебе все, - наконец, ответил Итачи, поднимая взгляд. В его глазах сверкнул шаринган. Саске подавил импульс дернуться и отскочить от противника, поскольку никакой угрозы от Итачи не чувствовал. – Мне не хватит мастерства, чтобы описать это… Я покажу тебе.И все вокруг завертелось, затянув Саске с собой в этот калейдоскоп картинок из прошлого. Он ожидал психологической атаки, физической боли в иллюзии, но этого не последовало. Итачи позволил наблюдать ему за всем происходящем со стороны. Саске был свободен, он не чувствовал угрозы. Но его и не было в этих воспоминаниях. Перед ним мелькали люди, они много говорили, а Саске оставалось лишь ловить каждое их слово, поражаясь тому, что все, оказывается, не так просто, как было раньше. Мир гораздо сложнее обычного деления на белое и черное. Все потому, что люди сами по себе не делятся на плохих и хороших. В каждом из них есть и то, и другое. Мировоззрение людей, их внутренний мир, их мысли, они сами – это бесконечная гамма серых оттенков. У один она клонится к темной стороне, у других – к светлой. Но нет ни одного человека, душа которого не состояла бы только из белого цвета… Вот и Итачи, на поверку, таковым не оказался. В его жизни было и хорошее и плохое. Он не был демоном, каким окрести его Саске. Демоны окружали его. И окружают до сих пор. Убить собственную семью по приказу родной деревни, и при этом не осуждать ни тех, ни других, а винить во всем одного себя. Это так… так в стиле Итачи. Саске поджал губы. Он ведь всегда таким был. Одиноким, замкнутым интровертом. Все в себе, и ничего наружу. Когда Шисуи умер, Итачи окончательно остался один на один со своими личными демонами. И они терзают его душу по сей день. Брат был добрым, Саске помнил это. В каком-то смысле, похожим на Наруто даже. Готовым пожертвовать своим собственным благополучием ради другого, не требуя ничего взамен. И Коноху он защищал издалека. Какая эта мука, изо дня в день жить со столь неподъемной ношей на сердце. Саске не мог поверить, но Итачи не врал на сей раз. Ненависть отступила, как морская вода во время отлива, оставив пустоту и чувство вины. За то, что хотел сделать непоправимое. Саске не хотел думать о том, что было бы, если бы правда вскрылась ему после смерит брата от его руки и этой ужасной болезни. Ненависть, должно быть, разрушила бы его изнутри. Причем, ненависть ко всему на свете. Саске был совсем не похож на Итачи. Ему было не свойственно винить во всем себя, даже если он действительно был виноват. Он бы обвинил во всем Коноху, всех до единого ее жителей, и был таков. ?Идиот? - мелькнуло в его голове голосом Сакуры. Но, Саске про себя усмехнулся, идиот везучий… ***Саске и Итачи, все таки, пришлось разыграть сражение и смерть последнего. Точнее, наложить на тайное убежище клана Учиха мощное гендзюцу. Такого рода иллюзию, которая бы смогла обмануть тех, кто придет за телом Итачи. Конечно, обмануть ненадолго, но все же. А в это время Саске и его команда, включая Итачи и Сакуру, двигались во направлению к Конохе. - Мне нельзя в деревню, Саске, - запротестовал Итачи. - Думаю, если мы объясним все Цунаде-шишо, она не будет возражать, - сказала Сакура, - к тому же, выхода у нас все равно нет, вам ведь хуже с каждой минутой. И это было правдой, Итачи почувствовал очередной приступ во время сражения с Саске, а под конец ему стало совсем плохо. Лишь под руководством Сакуры, Карин (которой эти самые руководства разъяснял Суйгетсу по причине того, что сама Узумаки не видела бывшую сокомандницу Саске) смогла поддерживать здоровье Итачи в относительной стабильности. Не полноправное здоровое самочувствие, конечно, но передвигаться он был способен.Однако, болезнь с каждым годом прогрессировала. Это было понятно, как самое просто математическое уравнение. Однако, только лишь для Сакуры, как для медика высокого класса. Саске же не замечал, пока она не открыла ему глаза на происходящее своими словами. Но искренне волноваться за брата Саске все еще был не способен. Его одолевали странные чувства. Неопределенность, сомнение, печаль, понимание, вина. Вообще-то, проявление совести Саске были не свойственны, он давно отказался от голоса истины в своем сердце. Но, осознав, что чуть не лишился единственного родного человека в жизни по вине своих же собственных амбиций, Саске не знал, как ему вести себя дальше по отношению к брату. Как с ним общаться, как о нем думать. Не как об убийце и психопате, конечно, но как о превосходном лжеце, как о человеке, который предпочел окунуть его в ледяную пропасть ненависти, чем рассказать правду? Или же ему следовало относиться к Итачи так же, как в детстве? Как к доброму, понимающему, отзывчивому, но до невозможности скрытному и мирному старшему брату? И все это не укладывалось в голове Саске. Он знал, что ни о какой ненависти теперь и речи быть не может. И, честно говоря, к брату он теперь этого не испытывал. Но это не значило, что это чувство исчезло безвозвратно. Не все так просто. Ненависть годами копилась в сердце Саске, поглощая его душу и сковывая ее во тьме. И теперь ее нужно было выплеснуть наружу. Не на Итачи, на кого-то другого. Саске уже начинал ненавидеть Коноху за то, что она сделала с его братом и семьей. И ноги бы его в этой треклятой деревне не было, если бы не необходимость вылечить брата. Была бы Сакура жива и здорова, он бы заставил ее лечить Итачи. Но она, кажется, наполовину мертва. По его же милости. Саске вдруг осознал, что если они не успеют дойти до Конохи и не уговорят Цунаде помочь Итачи, он возненавидит не только Пятую Хокаге, но и себя. За то, что по неосторожности ранил Сакуру, за то, что сейчас она была призраком, который не в силах помочь. Даже если она будет направлять Карин, что эта крикливая девчонка могла сделать? Она ведь не медик… А Итачи нужна операция и усиленный реабилитационный курс после нее. Сакура, кажется, уже составила несколько вариантов. Но будет ли от них толк? Саске поджал губы. Он поклялся себе мысленно, что не оставит и камня на камне от Конохи, если его брату откажут в медицинской помощи. - Саске, будь уверен, никто твоему брату не откажет. Первой задачей врача является спасать жизни пациентов, кем бы они не были. Они не имеют права отказать Итачи-сану в медицинской помощи. К тому же, я уверенна, что кто-нибудь да увидит меня. Джуго и Суйгетсу увидели, возможно, и другие увидят, - уверенно улыбнулась Сакура, предугадывая, как показалось Саске, его мысли. Саске хотел отмахнуться от нее, как от чего-то назойливого, состроить безразличное выражение лица, показать, что ему нет до нее дела, как он делал всегда, если бы не посторонний слишком резкий звук падение, который их отвлек. Саске понял, что произошло, еще до того, как обернулся. Итачи, полусидя-полулежа, прислонившись к стволу одного из деревьев, прикрыл рот, усилиями воли пытаясь подавить очередной приступ. Он оказался в таком положении прежде, чем успел осознать, как перед глазами вновь все расплылось, а в голове появился неясный шум. Такое и раньше случалось, и довольно часто. Только рядом всегда был Кисаме, который без единого упрека мог оказать помощь. В чьем присутствии было не стыдно. Да и случалось это нечасто. Итачи раньше мог подавить приступ, а головокружение проходило само. Но в этот раз все было иначе. Силы будто в мгновении ока оставили его тело, Итачи чисто на рефлексах опустился на землю осторожно, чтобы не удариться. Однако, все равно навел шума. Сакура подлетела к нему, не помня себя, вперед Саске. Ей сейчас было все равно, что она не может ему помочь, или что он числится преступником. Сейчас он, в первую очередь, был человеком, нуждающимся в медицинской помощи. - Не сдерживайтесь, - тихо, но не менее уверенно, сказала Сакура, положив ему руку на грудь и пытаясь направить сконцентрировать в ладони медицинскую чакру. Но, как в случае с Кабуто, зеленое свечение на ее руках, которое она пыталась направить на легкие Итачи-сана, не принесли ему никакого облегчения, - вы все равно не выплюнете свои легкие, это всего лишь кашель. Да, болезненный, да, противный, но не сдерживайтесь. От этого вам лишь хуже. Возможно, мне удастся перенаправить в вас, Итачи-сан, свою энергию души, а не чакру, как когда-то госпожа Чие сделала это с Гаарой. - Ты умрешь, - закашлялся Итачи, прикрывая рот белоснежным платком, который в мгновение окрасился в алый цвет. Саске, что приземлился подле него, почувствовал несвойственный ему укол боли. Где-то в душе, ему вновь было страшно потерять близкого человека. - Вы живы, поэтому моя жизнь в замен вашей не потребуется. - Это последняя стадия моей болезни, а ты, к тому же, жива лишь наполовину. Лучше не рискуй, я сейчас встану. - Вас обязательно вылечат, Итачи-сан, - уверенно заявила Сакура, - я обещаю вам. Конечно, я не сдерживала свои обещания, данные вам, но это сдержу. Честно. Вы только продержитесь еще чуть-чуть, - отчаянно попросила Сакура, - Саске, помоги своему брату!Саске понимал, что следовало бы ответить этой наглой девице, что никто не смеет ему приказывать, но в настоящий момент он был не в том положении, чтобы заявлять права на свою неприкосновенность, поэтому подчинился. Жизнь брата была ему дорога после того, как он увидел всю правду. Перекинув правую руку Итачи себе на шею, Саске, поддерживая брата, запрыгнул на одну из массивных ветвей дерева. - И что мы стоим? – хмыкнул он, - пошевеливайтесь.***В Конохе дела обстояли не лучшим образом. Вернее, с глобальной точки зрения, все было спокойно, но вот что касалось Сакуры – причина ее состояния была неизвестна. Ее подключили к всевозможным аппаратам, даже провели лечение медицинским ниндзюцу, но все бес толку. Однако Цунаде и не думала сдаваться, она усиленно пыталась найти ответы, какой-нибудь способ, как помочь своей ученице. Наруто, Ино и Сай навещали Сакуру чаще всех. Особенно Наруто. Он приходил каждый день. Реже в ее палате бывали остальные. Операцию Сакуре с полноценным хирургическим вмешательством Цунаде проводить отказалась и запретила другим. По ее словам, это было бессмысленной тратой времени. Но найти способ вернуть Сакуру к жизни, Цунаде так и не удалось. Казалось, что ответ, раз за разом, когда она особенно близка к нему, ускользает, как песок сквозь пальцы. Между тем, Ино была настроена решительно на проведение полноценной хирургической операции Сакуре. Хотя и понимала, что это было бессмысленно. Хирургическое вмешательство в организм Харуно Сакуры не даст результата, но, быть может, даст какие-либо ответы. Яд в крови обнаружен не был, но, может, что-то с внутренними органами, или что-то с головным мозгом. Но, не смотря на показатели, было велико желание удостовериться в этом лично. Проводить нейрохирургическую операцию Ино не решилась бы. А вот еще раз проверить целостность внутренних органов Сакуры вознамерилась тайно. - Цунаде-сама нам голову открутит, - сетовала Шизуне, застав девушку в палате Сакуры - она ведь здорова, мы проверяли. - Я понимаю, - Ино решительно взяла в руки скальпель, - но, вдруг, все же, что-то есть? – сейчас ее не волновало, что Шизуне-сан раскрыла ее намерения. - Результаты тестов показывают обратное. И обследование посредством медицинского ниндзюцу тоже. Даже аппарат МРТ ничего не выявил. Лишь очень сниженную активность головного мозга. Практически ее отсутствие. Внутренние органы Сакуры в норме, ты это и сама знаешь. Что ты надеешься найти внутри ее организма? – устало выдохнула Шизуне, - Ино, я понимаю, что ты не можешь сидеть без действия, но не стоит резать подругу только по этой причине. - Я не могу допустить, чтобы она умерла! Я не знаю, что делать. - Понимаю, но сейчас лучшим решением будет ждать, пока Цунаде-сама что-нибудь не придумает. - Как же я могу сидеть сложа руки? – вспылила Ино, - я провела в библиотеке весь день, но не нашла ничего, что могло бы объяснить, почему Сакура, при показателях в пределах нормы, кроме состояния головного мозга, не приходит в себя. Почему у нее низкая активность головного мозга? - Не знаю, - Шизуне покачала головой, - не могу сказать. Но просто так резать ее я не позволю. - Разреши хотя бы убрать шрамы, - Ино заправила выбившуюся прядку своих волосы за ухо, - Саске оставил ей такой уродливый шрам на животе, а я практиковалась в пластической хирургии, так что могу ей помочь. - Ну, думаю, что шрам действительно можно убрать, - согласилась Шизуне, - хорошо еще, что Учиха Саске не повредил ей органы, отвечающие за репродуктивную функцию. - Думаю, за такое, Сакура бы била его так сильно, как только ее научила Цунаде-сама, - невесело усмехнулась Ино, перекладывая Сакуру на каталку. Совместными усилиями, Шизуне и Ино доставили Сакуру в свободную операционную, чтобы провести пластическую операцию по удалению шрама. Рубец на животе Сакуры был уродливым и слишком большим. Но Ино точно знала последовательность действий, чтобы не оставить на теле Сакуры ничего. - Думаю, наркоз будет лишним, она все равно в коме, - прокомментировала Шизуне. - Это не займет много времени, к тому же, современный способ, который я собираюсь использовать, позволит провести операцию быстро. Сама не верю, что говорю, но хорошо, что она без сознания. Была бы Сакура в сознании, ей было бы очень больно. Это болезненный метод.- Ну, боли она все равно не почувствует. Поехали. ***В Коноху Итачи велел проникнуть не через парадный вход, так как они – нукенины, и их никто не собирается встречать с распростертыми объятиями (разве что Ибики Морино со своими пыточными маньяческими техниками), а через тайный, известный ему еще со времен работы в АНБУ. Миновав обнаруживающие защитное поле, опять же не без помощи Итачи, команда Саске проникла в Коноху. - И куда теперь? – сухо спросил он. - Ну, если мы ввалимся в госпиталь, то туда сразу сбегутся АНБУ, - начала рассуждать Сакура, - нам нужно в резиденцию Хокаге, просить аудиенцию у госпожи Цунаде. - Пока я буду просить аудиенции, Итачи станет хуже, - процедил Саске. - У тебя нет выбора, - пожала плечами Сакура, - хотя, можно попытаться застать в госпитале Ино, или Шизуне-сан, они не откажут в помощи. Идем в Госпиталь, - но не успела Сакура договорить, как резкая боль, будто бы ее режут скальпелем, пронзила ее живот. Согнувшись пополам и обхватив себя руками, Сакура сжала губы, сдерживая болезненный стон. Внутрь ее организма никто не проникал, ее будто резали. Просто резали ее кожу. - Что такое, Сакура? – обеспокоенно спросил Суйгетсу. - Больно, - прошептала Сакура, не в силах разогнуться, - меня словно режут без наркоза. - Может быть, твое тело? – нахмурился Итачи. - Оно, наверное, в госпитале. Нам срочно нужно туда, - сказала Сакура. - Ты не умерла, - констатировал Саске, - ты все еще имеешь связь со своим телом. И его кто-то режет. Тебе, наверное, делают операцию. - Саске, ты чертов капитан очевидность! – вырвалось у Сакуры очередное оскорбление против воли, - прости, мне очень больно. Но не успел Саске ответить ей, как спереди послышался такой родной Сакуре голос. Он, как мед, плавно стекал в ее сознание, отпечатываясь в памяти. На мгновение, Сакуре показалось, что это галлюцинация, но голос был реален. Всего на секунду, но боль утихла. Но потом пришло понимание, почему. Сознание стало оставлять Сакуру. И это было так странно, призраки ведь не должны чувствовать ни боли, ни радости, ничего. Призраки не дышат, не спят, призраки ничего не чувствуют. Но сейчас сознание будто выскальзывало, оставляя Сакуру. Она как будто погружалась в другой мир, словно перемещалась. - Наруто, - секунды было достаточно, чтобы Сакура успела прошептать его имя. - Сакура-чан! – воскликнул Узумаки Наруто, в мгновении ока оказываясь рядом с подругой и обнимая ее, уже начинавшую падать в обморок. - Обморок у призраков, надо же, - удивился Суйгетсу. - Обморок?! – воскликнула удивленная Карин, - но как? По сути, ее призрак это персонификация ее сознания. Проекция, в каком-то смысле. Она не может упасть в обморок, у нее нет тела! Она может только исчезнуть… - Саске! – воскликнул Наруто, крепко прижимая к себе бессознательную Сакуру, - что ты с ней сделал? Ты решил ее похитить из госпиталя? И что делают здесь эти преступники? Или ты решил таким образом искупить свою вину, что притащил их сюда? - Ты можешь ее трогать? – только и мог спросить Саске. - Черт возьми, теме, ты что несешь?! – злился Наруто, - конечно могу, она ведь здесь, передо мной! Она живая! - Но… - начала было Карин. - Наруто-кун, - вежливо начал Итачи. - А ты что здесь делаешь, датебайо?! – воскликнул в самых возмущенных чувствах Наруто. - Заткнись, добе, и дай, наконец, сказать моему брату, - Саске выглядел крайне невеселым. - Наруто-кун, - вновь начал Итачи, - она не живая. И не мертвая. Ее тело все еще находится в госпитале Конохи. - Что ты такое говоришь? – пораженно выдохнул Наруто, - вот же она, - в доказательстве своих слов, Наруто еще крепче прижал к себе Сакуру, - Сакура-чан жива. - Она призрак, Наруто-кун, - продолжал спокойным тоном Итачи, - никто из нас не может до нее дотронуться, а Карин-сан даже увидеть ее не может. - Это правда, - кивнула девушка, - я не вижу ее. -Я ничего не понимаю, - прошептал потерянно Наруто, - но если это уловка, - его голос обрел твердость и угрожающие нотки. - Идиот, - фыркнул Саске, удержав себя от того, чтобы закатить глаза, - смотри, - он решительно подошел к Наруто, положил ладонь на плечо Сакуры и надавил. Как и ожидалось, его рука прошла насквозь. Наруто выглядел так, словно призрака увидел. - Это… невозможно… Что ты с ней сделал, Саске?! – вспылил Наруто, - немедленно отвечай! - Эй, не ори так, - шикнул на него Суйгетсу, - сюда сейчас полдеревни сбежится. -Уже, - послышался позади них всех твердый как сталь голос Цунаде. Наруто подобрался и потупился, - все вы, - она обвела взглядом причудливую компанию, - живо в мой личный кабинет в госпитале. Никто не осмелился ее ослушаться. Это было бы по меньшей мере неразумно. Цунаде, глядя на небольшую разношерстную группу шиноби перед собой, последовала за ними. Впереди всех шел Наруто, поскольку ему было известно о местоположении личного кабинета пятой. Все остальные плелись за ним. Цунаде завершала эту процессию. А на Коноху уже опустился вечер, озаряя селение яркими красками заката. Он, словно, символизировал окончательно уплывающий здравый смысл. Цунаде отказывалась верить в то, что происходит. Наруто держал на руках Сакуру. Но она была в госпитале, Цунаде это точно знала! Ей бы доложили, если бы она оттуда исчезла. Карин не видела Сакуру, Итачи Учиха, преступник, спокойно общался с Саске, который его так ненавидел и хотел убить, а теперь даже защищает. И они поведали странную историю, согласно которой Сакура была призраком. Что за бред… Впрочем, за годы работы на посту Хокаге, Цунаде усвоила один урок – все, что касается Наруто, будь то Сакура, Саске, кто-то или что-то, может показаться каким угодно бредом, но это всегда оказывалось правдой. Ладно, прочь эти мысли из головы. Наберись терпения, Цунаде, - одернула сама себя женщина, - сейчас ты по-королевски усядешься в свое кресло в своем кабинете и заставишь этих неадекватных личностей говорить. А если откажутся – вытрясешь из них всю правду. Особенно, из Саске…