Часть 4 (1/1)

Хорошая была водка. Юра особенно не разбирался в алкоголе, но у нее не было резкого запаха спирта, а только тонкий аромат белого хлебного мякиша. Жидкость обожгла горло, проливаясь горячим по внутренностям. Стало тепло, почти жарко, Отабекова куртка все еще защищала от ветра, хоть Юра и не застегнул ее до конца.— Ближайшая больница Областная, — сказал Юра немного охрипшим не то от волнения, не то от опьянения голосом. Он знал, что Отабек поймет ход его мыслей, и Юра не стал договаривать. Отчего-то было волнительно, муторно, не хотелось никуда идти, хотелось и дальше вот так стоять, подпирая стены маленького ресторанчика, кутаться носом в куртку Отабека. И пить водку. Вдвоем.— Пошли, — сказал Юра и, бросив свой не совсем честно заслуженный трофей в ближайшую урну, сунул руки в карманы джинсов и пошел вперед. — Я — врач, — задумчиво повторил Отабек, догоняя Юру, — я спасаю жизни, Юра.— Да-да, конечно, спасаешь."Спасаешь, даже если тебя об этом не просят! Совсем!"— Смотри, не лопни от чувства собственной важности! — Я все это время чувствовал себя не целым, словно не хватало огромной части меня, и теперь, когда я вспомнил... Это важно, это было очень важно для меня. — Я знаю. Знаю, каково это — потерять себя, — Юра тряхнул головой, отмахиваясь от глупых философских мыслей. Еще чуть-чуть — и все кончится. По непонятной причине он был уверен, что в больнице они получат долгожданный ответ. И Отабек уйдет. "Ну и скатертью дорога!" — Юра пнул маленький камешек.— Все в порядке, Юра?— Все просто отлично! Хах, теперь-то понятно, откуда все эти твои закидоны — поешь, приложи лед, продезинфицируй! Не профессия, а призвание, а, Бек? — вышло резче, чем хотелось, а непривычное сокращение имени будто само слетело с языка. — Юра, ты чем-то расстроен.— Почему ты такой? — закричал Юра, не выдержав, и резко остановился. — Почему? Для кого? Спасаешь жизни, любишь котов, ездишь на мотоцикле! Ты кто, супергерой? Так не бывает! Не бывает, блять, чтобы без недостатков! — Юра тяжело дышал, в упор глядя на Отабека. Хотелось толкнуть, ударить, что-то сделать, как-то прикоснуться. Нужно было сцепление, контакт. Но Юра мог только бессильно сжимать кулаки и больше ничего.— У меня есть недостатки, они есть у всех.— Ну да, конечно. Ты мертв, вот твой главный недостаток. До самой больницы они не проронили не слова. Юра думал. Он ведь мог бы сейчас повернуть, прийти домой и больше ничего не искать, не пытаться помочь. И тогда Отабек остался бы с ним и больше не было бы одиночества. Но Юра знал, что не сделает так.Из маленького окошка регистратуры на него смотрели два удивленных глаза, девушка переспросила: — Алтын? Отабек Алтын? Юра подумал, что вряд ли это мог быть тезка, это было бы слишком большим совпадением. Не то, чтобы Юра в них не верил, не то, чтобы осталось хоть что-то, во что он не верил после встречи с призраком.— Да, я о нем, он ведь работал здесь? — Да, доктор Алтын работал в хирургии, — ее голос погрустнел и как будто стал тише.— Что с ним случилось? — А кто вы и почему спрашиваете? — вдруг опомнилась она.— Я его друг, был в командировке, вот вернулся, дозвониться не могу, в квартире тоже никто не отвечает. Я знаю, что он работал здесь, вот решил зайти, узнать... — придумывал Юра на ходу и, к собственному удивлению, получалось вполне складно.Во взгляде девушки появилась жалость, она склонила голову набок, очевидно собираясь рассказать ужасную новость. Она вышла из помещения регистратуры и кивнула ему, чтобы он подошел к ней.— Мне так жаль, — сказала девушка, когда Юра приблизился. — Была авария...несколько месяцев назад. Пойдемте, я проведу вас к нему.Юра не очень-то хотел посещать морг, но представив, каково сейчас Отабеку, решил держать свои страхи при себе. — Ты как, в порядке? Уверен, что сможешь выдержать? — спросил Юра тихо, на пару шагов отстав от медсестры. — Все хорошо, Юра. Я справлюсь.Они поднялись на второй этаж, миновали длинный коридор и, как показалось Юре, перешли в другой корпус. Он морщился от запаха больницы, который ненавидел, и готов был уже на что угодно, лишь бы побыстрее отсюда уйти.Юра понял, что что-то не так, когда они зашли в проем, над которым ярко-красным горела табличка "Реанимация". Тут же в голову пришла запоздалая мысль: "Она сказала, прошло несколько месяцев, вряд ли тело стали бы хранить в морге так долго! Так какого..."Медсестра резко остановилась напротив одной из палат, всучила ему халат, маску, бахилы и даже шапочку:— Он здесь, — сказала она каким-то извиняющимся тоном и пропустила его внутрь лишь после того, как он, ничего не понимая, надел на себя всё необходимое. — Я вас оставлю, но вы, пожалуйста, не долго, мне влетит, если узнают, что я пустила вас без пропуска. Юра заторможенно кивнул и прошел в палату. На постели лежал Отабек, это совершенно точно был он, ошибки быть не могло. Он лежал в паутине каких-то трубок и проводов, на мониторе рядом что-то тихонько пищало в противовес громкому биению крови в Юриной голове.— Ты жив! — Юра не знал, что вложил в эту очевидную истину: радость, облегчение или удивление, он просто должен был это сказать. Его Отабек, его призрак, его глюк, невозможный супергерой, принц из сказки, кошатник, в конце-концов, был живым, настоящим человеком из плоти и крови! — Ты существуешь! — Это спорно, — сказал Отабек, он стоял напротив монитора и внимательно изучал цифры на нем. — Или скорее да, существую, но кома длится слишком долго, я вряд ли выйду из неё, — он, казалось, был не удивлён. Юра на его месте прыгал бы от радости, если бы нашел себя живого и дышащего, вместо окоченелого трупа. Но присмотревшись к тому, как преувеличенно скрупулезно он изучает цифру за цифрой, как изо всех сил избегает Юриного взгляда, он понял. Ему страшно!— Эй, я уверен, тебя вытащат! Вот увидишь! — Юра подошел к кровати и, поддавшись порыву, взял его за руку.Отабек-призрак удивлённо посмотрел на него:— Я что-то чувствую, и это... приятно, — сказал он и тут же отвернулся, словно испугался собственных слов.Юра резко одёрнул руку, хотя и не хотел этого делать.В палату заглянула медсестра: — Вам пора!— Ещё минуту, пожалуйста! Девушка посмотрела строго, но всё же скрылась за дверью.— Что нам делать теперь? — Юра заходил туда и обратно вдоль кровати, глядя то на Отабека в коме, то на Отабека-призрака. — Ты ведь врач! Придумай что-нибудь, что-то умное, какое-то лекарство!— Кома длится более месяца, шансы, что человек выйдет из неё спустя такое время, ничтожно малы, — он небрежно пожал плечами и отошел от монитора.— Ты не понимаешь, не человек. Не какой-то эфемерный мудак без лица, о котором ты знаешь только то, что написано в его медицинской карте! Этот человек — ты, осознай это наконец! — Юра тяжело дышал после речи, выданной на одном дыхании, и надеялся, что медсестра не услышала его. Хотя, даже если и слышала — каждый по-своему переживает горе. Юру бесило показное безразличие Отабека, он даже представил, как отцепил бы от его тела все эти трубки, наблюдая за тем, как число на мониторе рядом с маленьким мигающим сердечком уменьшается. Он бы и тогда не снял свою маску? И дальше бы притворялся статуей без чувств? — Ляг туда! Может, если ты соединишь душу и тело, что-то изменится? Отабек подошел к своему телу и лёг, два силуэта слились в одно, на мониторе что-то тревожно пикнуло, но тут же замолчало.— Что-то было! Вот только что, попробуй слиться с телом!— Это не сработает, Юра. Чудес не бывает.— Ты — идиот! Ты и есть гребаное чудо, какая-то высшая сила, Судьба или сама Смерть прицепили тебя ко мне, зачем, по-твоему? Чтобы в итоге ты мог бездарно сдохнуть?— Я не знаю... Любая система сбоит, имеет неточности, недоделки. У Юры не осталось сил. Он не мог переживать это снова, убеждать кого-то в том, что всё будет хорошо, чтобы в итоге убедиться, что нет, не будет. Может, Отабек прав? Система сбоит, она несовершенна. — Тогда идём домой, здесь жутко воняет, — Юра снова сморщился от ненавистного запаха лекарств.Отабек как-то странно улыбнулся и посмотрел на Юру, словно на глупого ребёнка:— Ты иди. Мне лучше остаться здесь."Кому лучше?!" — хотел проорать Юра, но так устал от бесконечного дня, что не нашел в себе сил поспорить, в конце концов, без призрака его жизнь снова станет... Он не смог подобрать эпитет. Просто станет? Пусть так, волшебство заканчивается всегда, будь то финал волшебной сказки или конец чьей-то жизни. В этом магия волшебства — оно не бесконечно. — Ладно, я тогда пойду, — устало кивнул Юра и сбросил куртку с одного плеча, намереваясь вернуть её владельцу.— Не надо, оставь себе. На память.— Вот только не надо говорить так, словно ты собрался подыхать! Отабек не ответил, только посмотрел как-то странно. Скрипнула дверь и снова заглянула медсестра, нетерпеливо глядя на Юру.— Прощай, Бек, — сказал Юра и вышел из палаты.***В квартире было непривычно тихо. Хоть Отабек и не создавал шума и говорил редко и коротко, но его присутствие ощущалось, он словно и правда был частью этого места, как лев под потолком или узорная ручка двери. Может, потому Юре и понравилась эта квартира? Потому что чувствовал — здесь он не будет одинок. Не надо было бросать Отабека в больнице, но что он мог? Остаться? Нет. Запихнуть его в пробирку как джинна и утащить с собой? Тоже вряд ли.Юра прошел на кухню и, открыв холодильник, привычно потянулся к бутылке пива, но на полпути остановился. И схватил яйца с боковой полки. Есть не хотелось, но образ Отабека и его строго-серьезное выражение лица стояло перед глазами. Юра так и представлял, как он обманчиво мягко сказал бы: "Поешь, Юра", точно так, как врачи обычно говорят:" Будет немного больно" и после этого и правда бывает больно, но совсем не немного. Без удовольствия съев пережаренную яичницу, Юра решил, что надо хоть немного поспать. Все остальное утром. В спальне взгляд зацепился на бережно повешенную на спинку стула куртку. Кожа на ощупь была приятной и Юра провел по воротнику раз-другой, думая: "Надевал ли Отабек ее хоть раз?"У прикроватного столика все также лежал Онегин, которого Юра, конечно, не читал. Не до того было. Дедушка говорил, что классика не стареет, что темы ее актуальны во все времена. Юра хотел понять, потому и взялся за Пушкина. Он наугад открыл страницу и прочитал:"Условий света свергнув бремя,Как он, отстав от суеты,С ним подружился я в то время.Мне нравились его черты,Мечтам невольная преданность,Неподражательная странностьИ резкий, охлажденный ум.Я был озлоблен, он угрюм;"Да, определённо не стареет. А любил ли Отабек классику? Может, приходя домой со смены, он включал этот маленький прикроватный светильник, света которого даже не было видно из окна, и читал, пока не начинало клонить в сон? Что он делал в этой квартире совсем один? Целый день спасал жизни незнакомым людям, а потом просто приходил сюда и что? Что вообще делают супергерои, когда на них не смотрит весь мир? Юра представил себе тёмную палату, противный писк и скачущие цифры на мониторе, и там, среди этой темноты, Отабек, возможно, около окна или на стуле. Совсем один. Что-то внутри как будто похолодело от этой картины. — Блядь, — констатировал Юра. Книга полетела куда-то в сторону, а сам он быстро выпростался из одеяла, собираясь бежать на помощь Беку. Плевать! Он прикует себя к кровати, если будет нужно, но не бросит его одного! — Что за привычка бросаться мировой классикой? — Отабек! — Юра чуть не кинулся к нему на шею от радости, но вовремя себя остановил. — А что за привычка появляться из-за спины и пугать меня? Ты вообще почему ты здесь? — опомнился Юра, постаравшись скрыть радость и облегчение. — Приходила моя сестра, ей предложили отключить меня от системы жизнеобеспечения, — протараторил Отабек скороговоркой.— И тебе наконец-то расхотелось умирать? — спросил Юра резко, стараясь не показать того, как сильно испугался этих слов.— Что-то вроде. Так как, поможешь? — Ну как я могу отказываться, если само мироздание навязало мне тебя, — Юра закатил глаза для наглядности своего незавидного положения, — что надо делать? — Для начала — убедить её, что ты видишь меня, что я жив... В каком-то смысле.— А адрес, адрес-то ты помнишь? — Да, тот самый, по которому мы ходили, только квартира не двадцать пять, а двадцать шесть.— Ещё тогда надо было догадаться, что ты врач, твой почерк — отстой!Отабек улыбнулся, хотя это вовсе не было комплиментом. — Пойдем, я тебе кое-что покажу.— Эй, куда? Я вообще-то спать собирался.— Мы не далеко, — сказал Отабек и решительно направился к двери, проходя сквозь неё. Юра проигнорировал его призрачный финт, хотя язык чесался как-нибудь пошутить. Юра вышел за Отабеком из квартиры, как был, в пижамных штанах и растянутой футболке с тигром.— Куртку накинь, — сказал Отабек, заметив Юрин прикид, и Юра, скрипя зубами, вернулся за курткой.— Ну и? — Юра был совсем не рад идее куда-то плестись на ночь глядя.— Открой почтовый ящик.Юра осмотрел пыльный ящик, который висел здесь ещё с дореволюционных времен, судя по надписи "Почтовый ящикъ", и осторожно приоткрыл его снизу. К его удивлению, вместо кипы рекламных листовок он увидел приклеенный пластырем небольшой ключ.— Теперь, по идее, ты должен поведать мне тайну старого очага, — заявил Юра, отцепив ключ. Отабек промолчал, вместо этого прошел в небольшой коридорчик два на два метра, находящийся ровно посередине между двумя квартирами, и стал подниматься по лестнице, не доходящей до пола. Тогда Юра, последовавший за ним, наконец заметил люк и всё понял.— Ты ведёшь меня на крышу, — кивнул Юра сам себе.Ключ неохотно проворачивался в замке, но Юра, стоя на лестнице с запрокинутой головой и держась только одной рукой, с упорством надавливал на него раз за разом. Замок поддался лишь на пятый раз и Юра с торжеством откинул люк, взбираясь на крышу. Отабек уже стоял у самого края, словно вот-вот собирался взлететь. Не упасть, а именно взлететь. Такие, как он, не падают, а наоборот, поднимают других. За всё то время, что Юра жил в Санкт-Петербурге, он ни разу не был на крыше. Он только мечтал, как однажды заберется и будет рисовать силуэты окрестных домов, да так и не собрался. Может, не хотел один? — Странно, что соседи не помнят тебя. Придурка, торчащего на крыше, сложно было бы не заметить, — сказал Юра, тоже остановившись у края.— Я нечасто здесь бывал. Все времени не было.— Расскажи, откуда у тебя эта квартира? Богатые родители? — Нет. Это странная история, мне как бы сдал её на время мой пациент. Я делал ему операцию, не сложную, но маленькая ошибка — и всё могло кончиться плохо. Ну в общем, он выкарабкался, что-то там переосмыслил и уехал вроде бы в Тибет. Просвещаться. Он пришел как-то в больницу спустя пару недель, растрепанный весь, с каким-то диким блеском в глазах и сует мне ключи и бумажку с адресом, говорит, живи, сдавай, что хочешь делай. Я ничего не успел, спросить как его уже и след простыл. Я после смены пошел по адресу, хотел отдать ключи, звоню — никого, ну я открыл — квартира пустая и только на холодильнике записка, прилепленная магнитом в виде свиньи: "Доктор Алтын, спасибо, что спасли мне жизнь! Ключ от крыши в конфетнице на столе, с плитой будьте аккуратны, она старая, квартира ваша, прощайте!" Я тогда ещё жил у сестры, у неё как раз вторая дочка родилась, я уже собирался искать квартиру, как она сама меня нашла.— Ого, ничего себе история, вы мужику в мозгу случайно ничего не повредили? — Нет, у него с сердцем была беда.— Постой, но как же тогда квартиру-то сдали?— Сестра знала об этой истории. Она не стала бы наживаться на чужом, я уверен, но за моё лечение пришлось платить. Я её не виню.— Не боялся, что мужик вернётся? — Съехал бы просто. Но такие не возвращаются. Я много раз это видел, как в людях переворачивается какая-то деталь и они видят мир совсем иначе. Чувствуют иначе.— А сам бы ты не хотел тоже... в Тибет? А что, тебе пошел бы монашеский образ. — Юра представил Отабека в рясе и хихикнул. Отабек не ответил. Было хорошо и спокойно.В самой крыше не было ничего особенного, магию создавало сочетание фактов — зажженные огни Петербурга, прохладный ветер, от которого так приятно было прятаться в куртке, жирный черный кот, гуляющий по парапету соседнего дома, и Отабек. Без него магия была бы невозможна. Юра все старался понять, что в нем такого особенного. Может, что называется умный, внимательный, взгляд? Модная стрижка, которой Юра в глубине души завидовал, точно зная, что ему такая не пойдет? А может, что-то более глубокое, что-то, что есть сам он — заботливый, серьезный, невероятный. Юра вдруг задохнулся от сильного порыва ветра и гребаного понимания невозможного, он даже, кажется, приоткрыл рот.— Юра, что с тобой? — спросил Отабек, вцепившись в него внимательным взглядом, словно Юра был его пациентом.— Ни-че-го, — прорычал Юра, но прозвучало это как "от-ва-ли".Юра обхватил себя руками и покачался вперед-назад, опасно наклоняясь над краем.— Юра, осторожно!— Я осторожен, я всегда дохуя осторожен! — "Если это не касается чувств, вот уж где я всегда был подвержен опасности вляпаться. И надо же, вляпался". — Пойдем спать, я замерз.Закрывая ключом вход на крышу, Юра поймал себя на мысли, что хочет вернуться сюда с живым и тёплым Отабеком, и тут же прогнал из головы картинку, где уже Отабек стоит в своей куртке, но это не мешает Юре прятаться в неё от ветра.*** Юра опасливо покосился на квартиру номер двадцать шесть и понадеялся, что мужик, явно замешанный в темных делишках, не выглянет в самый неподходящий момент.— Итак, что я должен сделать?— Просто будь собой, постарайся убедить её, — сказал Отабек, при этом выглядел он уверенным в своем плане. Юра же напротив, посмотрел на него, как на умалишенного. Быть собой, ха! Да если он будет собой, его даже на порог не пустят. Юра постарался сделать наименее злое выражение лица и натянул кривую улыбку. Надо быть милым.Звонка было не видно, поэтому Юра несколько раз громко постучал. Дверь открыли быстро, очевидно, даже не глянув в глазок.Юра был не из тех, для кого люди другой национальности "все на одно лицо", но сестра и правда была похожа на Отабека, те же раскосые, внимательные глаза, такие же волосы, густые и мягкие на вид, за исключением, конечно, длины. Разве что скулы у неё были более выражены, от того она выглядела строгой, тогда же как Отабек такого впечатления не производил.— Вы Амина? — выпалил Юра и чуть наклонился вперёд.— Да, а вы...— Я друг Отабека! Только что узнал об аварии и вот...— Стойте-стойте, — она прервала его речь взмахом руки, — Вы сказали — друг? — Ну да, — Юра растерялся от тона, которым был задан этот вопрос, и от того, как прищурились глаза Амины, словно она подозревала его в чём-то нехорошем.— У Отабека не было друзей, — сказала она непреклонно и упрямо скрестила руки на груди. — Отвечайте честно, что вам нужно, и убирайтесь вон!В противовес внешнему сходству, брат с сестрой были разными, как небо и земля. Юра не мог себе вообразить, чтобы Отабек говорил так неприветливо и грубо с человеком, пусть даже и незнакомцем. Он мог казаться угрюмым и даже злым, но внешность, как наверняка знал Юра, обманчива.— Я всё объясню, только выслушайте! Я живу в его квартире...— Ах, вы тот квартирант! Вы бы хоть подождали немного! Ну что ж, можете радоваться — с вами заключат договор на длительный срок, а теперь уходите, — она уже собралась захлопнуть дверь, но Юра вовремя выставил руку.— Когда вам с Отабеком было по шесть, вы сшили ему игрушечного медведя из отцовского пиджака, в восемь сломали ногу, в шестнадцать впервые поцеловались! — последнее Юра выкрикнул, дверь поддалась нажиму и он ввалился в квартиру. — Он здесь сейчас, стоит рядом и хочет только одного, чтобы вы дали ему ещё немного времени, не подписывайте бумаги, не отпускайте его! Она всхлипнула и прижала руку ко рту, глаза её расширились от страха и она отшатнулась от Юры, как от прокаженного.— Мама! — послышался чей-то выкрик издалека.— Не выходи, оставайся в комнате! — крикнула она в ответ и, взяв себя в руки, сказала, — не знаю, чего вы добиваетесь, где узнали то, что узнали, но клянусь вам, если вы ещё раз упомянете моего брата, я не ручаюсь за себя! Отабек мёртв, пришло время смириться, завтра я отпущу его наконец.— Юра, пойдём, мы только мучаем её. Она не заслужила так страдать из-за меня.— А ты? Ты значит заслужил? — Юра бросил злой взгляд на бледную, испуганную девушку и ушел, хлопнув дверью, словно был в собственной квартире. — Зря ты так, Юра, она не виновата.— А кто виноват, ты?! — Нет, скорее всего, водитель грузовика, — сказал он и улыбнулся, хотя не было сказано ничего смешного, милого или хотя бы хорошего.— Итак, наш план провалился, — заключил Юра и вскинул голову, глядя в небо, — значит, будем импровизировать! Было волнительно, страшно и ещё как будто щекотно, словно выпил шампанского и пузырьки застряли где-то между носом и горлом. Но верилось в хорошее. У Юры уже был открыт счёт со Смертью, но тот пока завис на один-ноль и не в его пользу. Юра собирался это исправить, во чтобы то ни стало. Старая карга подавится Отабеком, или он не Юрий Плисецкий!