Lies can't kill the truth (Tablo/Xia Junsu; R; AU) (1/1)
Сонун как обычно задерживается. Чжунсу поправляет золотые запонки на?рукавах, допивает воду, оставляя звонкий лёд на?дне высокого стакана, и?оставляет на?чай. Конечно, он?не?собирается ждать.Его забирает личный водитель. От?Сонуна приходит сообщение о?срочных делах и?Чжунсу не?удивляется. Просит водителя остановиться возле гипермаркета.Кажется, кто-то его узнает. Чжунсу задвигает темные очки подальше, прячась за?ними точно за?ширмой, одергивает края тонкой кожаной куртки и?проходит мимо. Завтра в?прессе могут появиться статьи о?том, что его актерское эго разрослось до?планетарных масштабов (что, естественно, не?для этой проклятой богами страны), но?он?все равно собирался заканчивать публичную деятельность.Можно уехать в?Гватемалу миссионером.Дешевое вино кислое и?невыносимо вонючее. Чжунсу открывает его прямо в?машине, пока водитель выруливает с?парковки и?выезжает на?сверкающую фонарными огнями автостраду. Пьет из?горла, вытирает капли белыми манжетами, на?которых остаются розовые разводы, и?пытается выключить телефон. Он?не?психует, просто устал. Выдохся в?бесконечной войне за?собственное сердце. Оно даже уже не?болит. Крошится мягким сухим пеплом под пальцами. Чжунсу ждёт, когда кто-нибудь в?конце концов сожмёт выгоревший уголёк из?распахнутой настежь груди и?разотрет меж безжалостных пальцев.Это поэтично. Чжунсу записал?бы, если?бы?умел писать стихи.Машина Сонуна стоит на?подземной парковке рядом с?местом Чжунсу. Это почему-то веселит и?Чжунсу смеется пьяно, не?выпуская из?цепких пальцев горлышка стеклянной бутылки. Правды в?винной глубине естественно не?находится.Сонун пьет кофе и?щелкает по?каналам стоящей в?гостиной плазмы. Он?едва?ли?видит её?полностью из-за барной стойки, но?Чжунсу не?решается уточнить у?Сонуна достаточно?ли?тому звука. Когда раздражающее щёлканье останавливается на?новостях, Чжунсу делает логичный вывод: вполне достаточно. Так?же, как достаточно протянуть руку, чтобы подозвать к?себе.Сонун не?извиняется. Просто целует (Чжунсу чувствует на?своей щеке ледяное дыхание, когда отчаянно жмурит глаза, цепляясь за?лацканы чужого пиджака) и?пододвигает вторую чашку с?кофе. Его не?смущает кислый привкус дешевого вина, оставшийся на?бескровно-бледных губах, или неряшливые пятна на?дорогой кипельно-белой рубашке. Его куда больше интересует, что под тонкой тканью. Даже глубже, под самой кожей. Чжунсу точно знает, что Сонун умеет пальцами по?оголённым нервам, до?неоновых разводов перед широко открытыми глазами.Сонун его вовсе не?любит. А?Чжунсу топит в?горькой алкогольной лжи хрупкую, больную правду. И?пьет чёртов чёрный кофе из?идеально отстроенной кофе-машины.Диктор сообщает новости погоды, когда Сонун разбирается с?золотыми запонками и?каждой маленькой прозрачной пуговкой на?чужой рубашке. Чжунсу кажется говорит вслух.По крайней мере, в?голове звенит оглушающая тишина, когда рот затыкают самым, кажется, банальным на?свете способом. Чжунсу делал так с?актрисами в?своих дорамах десятки?раз. А?Сонун просто не?любит новые дороги.И дыхание точно воздушный шарик. Чжунсу втягивает глубоко порыв сквозняка из?открытого окна в?спальне и?не?выдыхает. Его заполняет изнутри водород?и, кажется, он?начинает гореть, когда лёгкие отчаянно растягивают все свои возможные запасы. В?такие мгновения даже Сонун не?кажется выпиленным из?куска ледяного гранита.—?На?неделю уезжаю с?женой в?штаты.Чжунсу не?ждет, что Сонун останется до?утра. Чжунсу не?ждёт даже того, что Сонун останется в?его жизни. Не?поднимает тяжелой головы от?пушистой подушки, утопая в?ледяном пуху точно в?январском сугробе, и?отвечает что-то бессвязно. Кажется, он?сообщает Сонуну о?Гватемале. А?может просит привезти виски.Из комнаты не?слышно, как закрывается входная дверь. Чжунсу кажется, что она распахнута так?же?широко, как и?его развороченная неосторожной, тяжелой лапой грудина. Сквозняк выстуживает каждый кубический сантиметр пространства, но?так легче. Легче напоминать себе, что только правда способна его уничтожить. А?Сонун… Сонун никогда не?забывает предупреждать.