Глава 7. Сейчас мы просто оставим это здесь (1/1)

Хенсок любил, так, чтобы по-настоящему, лишь дважды за свою жизнь. И ни разу это не принесло ему счастья.Образ его первой любви почти стёрся из памяти, оставив после себя лишь горечь разочарования: в себе, в людях вообще. Только Инна, та самая девушка, не разочаровала его, просто… сделала намного хуже?— она в него не поверила. Да, он был слишком молод, он был никем, но он любил её так сильно, что собирался перевернуть свою жизнь с ног на голову, лишь бы добиться чего-то и обеспечить им с Инной и их ребёнком, которого она ждала, безбедную жизнь. Но её родители решили, что не допустят этого, а она даже не возразила, когда они поливали Хенсока грязью и запугивали его тюрьмой, если он попытается ещё хоть раз приблизиться к их дочери, отвернувшейся и избегавшей взгляда, всё время при этом разговоре направленного на неё. Будь Хенсок хотя бы на месяц старше, родители Инны обязательно отправили бы его за решётку за растление их несовершеннолетней девочки, но и сам он ещё был почти ребёнком, пусть и с большими планами на жизнь. Хенсок больше никогда не виделся со своей первой любовью, она со всей семьёй уехала в неизвестном молодому человеку направлении, чтобы скрыть свой позор. Не было ни связей, ни денег, чтобы раздобыть информацию, где же их искать и что стало с его ребёнком. Именно тогда Хенсок утвердился в своём упрямом желании добиться положения в обществе и заработать себе имя, деньги и власть. Что мог сделать мальчишка, не имевший за душой ничего, кроме желания и мысли, что терять уже нечего, хоть жизнь, казалось, только началась? Он связался с бандитами, рассудив, что честным путём он так и останется никем не примеченным и никому не нужным человечишкой, о сердце которого уже вытерли ноги. Хенсок пообещал себе, что больше он не позволит никому так с собой обращаться. И он упорно шёл к своей цели, не чураясь грязной работы, порой действительно грязной. Но ни постепенно увеличивавшаяся власть в его руках, ни объятия женщин, которые расстилались перед ним под шуршание денег, не приносили ему утешения. Счастья среди всего этого найти не удавалось, хоть и уговаривал себя каждый божий день, что не позволит прошлому иметь над собой власть.Много лет спустя Хенсок стал не последним человеком и был на хорошем счету у тогдашнего босса мафии, считавшего целеустремлённого мальчишку почти своим сыном, что заставляло сильно нервничать родных сыновей старика, видевших соперника в чужаке с улицы. Хенсок не метил на их место, но мысль о том, что после смерти босса его не просто выгонят на улицу ни с чем, а убьют, чтобы не представлял угрозы, не давала покоя. Он знал, что придёт время и придётся принимать нелегкие решения, наверняка неверные, но такие, что спасут его собственную жизнь.По прошествии многих лет пришло это самое время выбора, и Хенсок сделал его в свою пользу, понимая, что в вопросах выживания он не будет думать о чьём-то благополучии, особенно тех, кто этого благополучия хотел лишить самого Хенсока. Сыновья почившего босса с грацией слонов решили провернуть тайный заговор с целью завершить земные дела их противника, назначенного их собственным отцом в обход них самих преемником. Они были свято уверены, что приближённые отца без сомнений пойдут за ними, чтя кровную преемственность и законы, по которым возглавить клан должны родные сыновья вконец потерявшего рассудок перед смертью босса. Но они не учли, что с Хенсоком, чью жизнь хотели они отобрать, остальных в клане связывал долгий путь, пройденный с самых низов, а взбалмошных и не в меру вспыльчивых сыновей босса недолюбливали все за их недальновидность и бессмысленную жестокость как к чужим, так и к своим людям, которой они подчёркивали свой высокий статус, свою вседозволенность. За это они и поплатились. Всё было с ними кончено очень быстро, никакого неоправданного чрезмерного насилия. Две пули, два трупа и чувство вины на всю жизнь перед человеком, что принял в свою семью. Чувство, которое было не заглушить ничем, никакими добрыми делами и поступками, вызывавшими у недоброжелателей лишь злые насмешки и повод усомниться в непробиваемости жестокого и бескомпромиссного Хенсока, словно пытавшегося вечно замаливать свои грехи.Самому Хенсоку лишь однажды пришлось лично сломать нос работавшему на него человеку, решившему, что сплетни за спиной и насмешки позволительны. С того времени и появился какой-то почти священный ужас перед Хенсоком, словно бы он контролировал абсолютно всё, даже когда его могло не быть в городе. Он действительно был в курсе почти всего, он любил этот контроль, он чувствовал себя спокойнее, когда все ходы вокруг себя мог просчитать заранее и быть готовым к удару с любой стороны. Хенсоку нравилось считать себя непогрешимым в бизнесе. Но, как обычный человек, ошибки он всё же допускал, и каждая из них тянулась болью и разочарованием через всю его жизнь, заставляя избегать всего личного, всего принуждавшего хоть как-то поддаваться чувствам и терять контроль.Контроль… Сейчас Хенсок совершенно не контролировал ситуацию и был морально раздавлен всем случившимся. Похороны этой девочки, Сону, дочери той, что однажды променяла его искреннюю любовь на призрачное спокойствие с кем-то, кто был далёк от мира преступности… Какая ирония?— она так хотела сбежать от всего этого, думая, что именно так защитит себя и свою семью. И что в итоге? Погибла, сев в начинённую взрывчаткой машину своего непутёвого братца, которого долго и безуспешно пыталась уговорить бросить криминал. А теперь и её дочь, просто невероятным образом скрываемая от него столько лет, попала в самую гущу какой-то жестокой игры. Сейчас было необходимо узнать, кто всё это затеял, какая цель им преследовалась и против кого развернули орудия.—?Хэсоль? —?Хенсок набрал нужный номер, трубку сняли немедленно. —?У меня есть срочное дело. Жду тебя и твоих ребят как можно скорее.***— Сынри? —?Детектив оторвал взгляд от бумаг, покрывавших рабочий стол уже в несколько слоёв,?— уборщица в кабинет не допускалась под страхом смерти, не дай бог что-то сместит или переложит на другое место, нарушив странный порядок мыслей, представленных на всех возможных и невозможных для этого поверхностях. В дверях стоял криминалист и немного неуверенно переминался с ноги на ногу, оглядывая бедлам вокруг. —?К тебе можно?—?Да, конечно-конечно! Проходи, Сонун! —?Сынри встал и в порыве гостеприимства снял с кресла напротив его стола папку с отчётами по вскрытиям, приглашая гостя присесть. —?Как дочка? Про жену не спрашиваю, виделись с ней на днях в суде.—?Хару прекрасно! —?Сонун воспользовался приглашением и, перекинув на спинку потёртый плащ, сел в кресло. —?Мы тут с ней на днях в зоопарк ходили. Столько восторгов было, а сколько нового узнали! Ты вот, например, знал, что панда может легко разорвать пуму?—?Это такое детям в зоопарке рассказывают? —?Сынри от ужаса от услышанного даже рот раскрыл.—?А, это, нет, что ты! —?Сонун весело улыбнулся, отмахнувшись от глупости, пришедшей другу в голову. —?Это Хару сама в книге вычитала.—?Яблочко от яблонек обеих недалеко упало. Хару истинная дочь своих родителей.—?Это точно,?— довольно расплылся в улыбке Сонун и тут же достал из старенького портфеля фотографию своей дочери, о которой мог говорить часами, что давно стало поводом для шуток всего участка. —?Посмотри, как выросла!—?Совсем уже большая, давно же я её не видел. Красотка у тебя растёт, но этим совсем не в тебя пошла, повезло девчонке. —?Сынри хохотнул и отдал фотографию гордому отцу, уже давно переставшему реагировать на вечные подколы друзей. —?Такую красотку страшно будет из дома выпустить без присмотра. —?Улыбка вдруг стёрлась с лица детектива, он невесело оглядел заваленный бумагами кабинет. —?Хотя сейчас вообще опасно девушкам выходить на улицу.—?Ну, два случая ещё не серия, но, сдаётся мне, что, во-первых, наш убийца ещё не закончил, а во-вторых, опасаться должны сиротки, к которым у него то ли какая-то нездоровая тяга, то ли конкретные претензии. —?Сонун достал из портфеля папку и, открыв её, постучал по исписанным от руки листам. —?И хоть дело Сону никаким боком не приписать к остальным случаям, тут и в способе убийства кардинальное различие и, из очевидного, то, что её смерть, так сказать, подписана, но с другой стороны она тоже сирота, а заказчик нам совершенно неизвестен.—?Если бы ты на похоронах сегодня был, ты бы вместе с Саем и всей прессой города уже знал, кого в подозреваемые записать. —?Сынри облокотился на свой стол и постучал по нему пальцами, задумчиво смолкнув.—?Ты о ком? —?Сонун удивлённо округлил глаза, с непониманием уставившись на детектива. Сынри в очередной раз поразился сидевшему перед ним человеку?— никогда нельзя было понять, действительно ли он такой простодушный или же совсем не так прост, как казалось на первый взгляд.—?До тебя ещё не дошли новости? Странно, я думал, что уже весь город в курсе драки Сая и Хенсока на похоронах.—?Сай подозревает Хенсока, что ли? —?Сонун практически подскочил на месте от услышанной новости. —?Какой вздор! Хенсок же и мухи не обидит!—?Ну, тут ты, конечно, преувеличил его благодетели. —?Сынри от такой мягкой оценки босса мафии, контролировавшего весь город, откровенно рассмеялся.—?Зря ты смеёшься,?— Сонун обиженно поджал губы,?— я тебе как психиатр это говорю. Кровавые бандитские разборки — это одно, а чтобы убить беззащитную девчонку, да ещё и чужими руками, да ещё и так, чтобы все сразу подумали на него,?— это всё совершенно не в его стиле, если позволишь так выразиться.—?А может, у него раздвоение личности, и днём он добропорядочный бандит, убивающий только по делу, а по ночам он теряет над собой контроль и выслеживает молодых и симпатичных сироток, чтобы покромсать их? —?Сонун с укором посмотрел на Сынри, и тот взъерошил волосы от досады на то, что в голову уже лезет откровенная ерунда. —?А что, он же столько лет помогает детским домам. Вдруг они его уже откровенно допекли?—?Ты уже описываешь его как какого-то оборотня, а не человека с психическим расстройством. —?Сонун хмыкнул. —?Но в целом, если начистоту, то я первым делом через свои каналы сделал запрос по психбольницам, не сбежал ли кто, подходящий под психологический портрет нашего убийцы.—?И? Что-то есть?—?Наш маньяк либо не местный,?— на слове ?маньяк? Сынри зашипел словно от боли, всё ещё надеясь, что дело не будет носить серийный характер,?— либо хорошо скрывал свою больную голову, потому как о нём никто не знает, никаких зацепок. Да, и спустился в морг к Джунёну, от него пока тоже ничего интересного.—?От Джунёна — и ничего интересного? —?Сынри притворно ужаснулся. —?Он там хоть жив?—?Относительно. Всё относительно. Сидит с гитарой возле трупов наших жертв и говорит, что играет музыку тел. Если бы он не был так хорош в своём деле, я бы первым предложил сдать его в дурдом.—?Гении все с причудами.—?На всю голову у него причуды! Ещё бы на наркотики его не мешало проверить. —?Сонун недовольно покачал головой.—?А чего проверять, на анализы ещё тратиться, тут и без них всё предельно ясно. Но он у нас не буйный, так чего его лишний раз трогать.—?Ладно, у нас и без Джунёна есть чем заняться. —?Сонун поднялся с кресла, положил папку со своими документами на стол Сынри и перекинул плащ через руку, в которой держал свой портфель. —?Поеду я домой, а то мне уже начинает казаться, что Хару свою няньку видит чаще родителей.—?Передавай привет семье. —?Сынри пожал протянутую другом руку.—?Как-нибудь, когда разберёмся с этой напастью, заезжай в гости.—?Непременно.?— Сынри улыбнулся, кивнув. —?Когда разберёмся?— сразу же.—?Сынри? —?Сонун уже на выходе развернулся к детективу, молча ожидавшему дальнейших вопросов. —?А Тэян… пока ничего не известно?—?Ищем… —?Сынри чуть мотнул отрицательно головой. —?Но пока ничего хорошего.—?Ясно. —?Сонун махнул на прощание рукой и вышел из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь.Сынри долгим тяжёлым взглядом гипнотизировал оставленную на столе папку, осознавая, что ему-то совсем ничего не ясно.***Старинное поместье, принадлежавшее одной из самых богатых семей города, было излюбленным местом сумасшедших по своему размаху вечеринок, собиравших всю золотую молодёжь, прожигавшую свои жизни лишь на развлечения и удовольствия. Музыка гремела, алкоголь тёк рекой, яркие наряды девушек переливались в свете мерцающих вспышками прожекторов?— это место было просто порождением праздной жизни и одновременно её истоком, это место было идеальной средой для всепоглощающего и бесконтрольного веселья. Горящие глаза, затуманенные выпивкой и наркотиками, шальные танцы, откровенные касания?— ограничений для этих людей не существовало.На небольшом помосте в самом просторном зале поместья группа из четырёх человек под направленными на них яркими прожекторами увлечённо играла на инструментах, зажигая уже хорошенько разошедшуюся публику. Вокалист, казалось, был единым целым с гитарой, а голос его вызывал лишь восторженные крики собравшихся поближе к сцене девушек, ловивших каждый взгляд из-под слегка прикрытых век музыканта.В глубине этого огромного дома, в дальнем крыле, разгоряченные молодые люди прямо в своих дорогих нарядах ныряли в бассейн, а потом, взбудораженные выпивкой и всеобщим весельем, оставляя за собой мокрый след стекавшей с одежды воды, врывались в толпу танцующих, пытаясь нарочно заключить в свои мокрые объятия остальных, заливисто смеясь. Объём работы для слуг после каждой такой вечеринки было сложно вообразить, да и никто из присутствовавших никогда о таком не задумывался.Особо разгоряченных гостей даже температура на улице не пугала, а лишь словно уговаривала и подгоняла окунуться в пруд на территории поместья, для того чтобы покрасоваться перед девушками, восхищённо взиравшими на происходившее и прикрывавшими рты ладошками от изумления. Дождь же, зарядивший ещё с прошлой ночи, никого не останавливал. После таких пробиравших до крупной дрожи водных процедур приходило отрезвление, но лишь временно, чтобы начать всё сначала.Ароматы алкоголя и дорогого парфюма, как мужского, так и женского, смешались в доме в единое облако, окутавшее всех собравшихся. Всё потонуло в искрившемся смехе, кочевавшем от компании к компании гостей, снующих повсюду или устроившихся на удобных диванчиках ближе к стенам, где свет был более приглушённым.На одном из таких диванов сидела компания молодых людей, лишь со стороны наблюдавших за всеобщим весельем. Настроение за их столиком было более сдержанным из-за одного паренька, понуро уставившегося в свой стакан, в очередной раз наполненный почти до краёв. Никто из друзей не останавливал его, но все и без слов понимали, что позаботятся о нём после.Спустя несколько мгновений затишья на сцене внезапно громкие аккорды и протяжное ?О, мой Бог!?, возвещавшие о начале новой песни и сопровождавшиеся почти истошным девичьими визгами восторга, обратили на себя внимание абсолютно всех.—?Да кому, скажите на милость, нужно такое старьё? —?Джунэ, откинувшись на спинку дивана, фыркнул. Сидевший напротив Джину, посмеиваясь, кивнул в сторону верещавших девушек прямо у сцены:—?Ну, не знаю, этих всё устраивает.—?Мы выступили бы намного лучше.?— Джунэ никак не успокаивался.—?Но не сегодня же,?— почти осуждающе произнёс Джину, бросив взгляд на Джинхвана, пребывавшего в прострации и заливавшего горе алкоголем.—?Я убью его! —?Внезапно Джинхван со всей силы ударил по столу ладонью так, что стаканы чуть подскочили, едва не расплескав напитки. Друзья сами немного вздрогнули от неожиданности.—?Тише-тише! —?Мино слегка похлопал молодого человека, вынырнувшего из омута собственных тёмных мыслей, по плечу. —?Плохой музыкальный вкус ещё не повод для убийства.Джинхван уставился на него невидящим взглядом, пытаясь понять смысл сказанных слов.—?Да кто это вообще такой? —?Джунэ, сидя по другую сторону от друга, ободряюще сжал его плечо, продолжая бросать гневные взгляды на сцену. —?Сразу же воспользовался представившейся возможностью, словно бы ждал, когда нам что-то помешает.—?Он работает у нас в морге в участке,?— откликнулся молчавший до этого Ханбин.—?Чёрт, я бы не смог постоянно трупы разглядывать. —?Джунэ передёрнуло от отвращения. —?Всех наркотиков мира не хватило бы для поддержания моего спокойствия.—?Посмотри на него,?— Ханбин усмехнулся, кивнув на сцену,?— он нашёл нужную дозировку.—?Вы наверняка единственные копы в этом гнезде разврата. —?Мино хохотнул.—?Да он не коп. —?Ханбин скривился. —?Он просто в трупах ковыряется, так что я всё ещё единственный возможный представитель закона здесь.—?Да какой из тебя представитель? —?Друзья беззлобно захохотали от необидного подкола Джину. —?Такой же, какой из меня богатенький лодырь, наверное.—?Ну, этих здесь хоть отбавляй. —?Джунэ обвёл взглядом весь открывавшийся ему зал, заполненный бездельниками настолько богатыми, насколько они все вместе и по отдельности были бесполезны. —?Но ты, мой дорогой друг и наставник, к ним явно не относишься. Богатенький?— да, но совсем не лодырь! —?Джунэ поднял вверх указательный палец, сделав им резкий рывок из стороны в сторону, опровергая возможные подозрения в чём-то, хоть отдалённо похожем на безделье. —?Глядишь, твоими стараниями и деньгами брата и я стану достойным членом общества.Друзья, все кроме Джинхвана, на мгновение замолчали, уставившись на друга, произнёсшего такую пламенную речь с очень серьёзным лицом, а потом, заметив, как его губы дрогнули в улыбке, взорвались смехом.—?Неплохая попытка. —?Мино, ещё продолжая смеяться, утёр проступившие на глазах от веселья слёзы. —?Я почти купился.Джунэ лишь величественным жестом отмахнулся, но нахальное озорство так и плескалось в его глазах.—?Итак, это что же,?— Джину обвёл взглядом собравшихся за этим столиком друзей,?— получается, что как минимум двое из нас уникальны среди сегодняшнего великосветского сборища?—?Я?— единственный коп. —?Ханбин загнул большой палец на левой руке, начав отсчёт. Джину?— единственный, кто проматывает собственноручно заработанное состояние.—?Неплохо сказано. —?Джину с одобрением кивнул и отпил из своего стакана. —?Кто дальше?—?Я?— единственный, кто хотя бы делает вид, что пытается исправиться. —?Джунэ расплылся в широкой и очень довольной улыбке, Джину закашлялся:—?Сомнительное заявление, конечно, но засчитывается.—?Три. —?Ханбин продолжил загибать пальцы, ожидая продолжения.—?Я… —?начал было Мино, но тут встрепенулся Джинхван:—?А я?— единственный сирота здесь. —?Воцарилось гнетущее молчание, повисшее за столом и разрываемое гитарными аккордами и сильным голосом со сцены. Джунэ похлопал друга по плечу.—?Нас двое. —?Мино задумчиво покрутил в руках стакан, позвякивая о его стенки льдом, а затем сделал глоток. Ханбин хмыкнул, Джину нахмурился, явно имея что-то против сказанного.—?Тебе грех вообще о таком заикаться-то.?— Он был раздражен.—?А что такого я сказал? —?Мино развёл руками, словно для того, чтобы все могли рассмотреть его честность поближе. —?Я как есть сирота.—?Но у тебя есть отец и мать! —?Джинхван вспылил, чуть ударив по столу.—?Не начинай.?— Мино скривился. —?С такими родственниками лучше считайте меня сиротой.—?Сиротой, которой деньги подкидывают под дверь. — Джунэ хохотнул.—?Опять всё сводится к деньгам.?— Мино недовольно покачал головой.—?Так обычно и происходит, когда их нет. —?Джинхван побарабанил пальцами по столу, избегая взглядов своих друзей. —?Уж поверь мне.—?Не в обиду тебе, Джинхван,?— молодой человек нахмурился при упоминании своего имени,?— но я, наверное, единственный родной ребёнок, которого обскакал какие-то приёмные беспризорники. —?Мино сделал ещё один глоток, осушив свой стакан, и скривился: то ли от алкоголя, то ли от горечи обиды на своего отца. Но в следующий миг его лицо расплылось в радостной улыбке:?— Смотрите-ка, я в чём-то тоже уникален.—?Засчитывается! —?Ханбин загнул пятый палец.—?Ты совершенно не понимаешь, о чём говоришь. —?Джинхван нахмурился и отвернулся от друга.Джунэ подвинулся ближе к нему и дружески приобнял его рукой, пытаясь этим с виду беззаботным жестом приободрить товарища. В этот момент на плечи обоих молодых людей опустились чьи-то руки, заставив тех вздрогнуть от неожиданности. Между ними втиснулось довольное лицо подошедшего друга.—?Вас нельзя оставить! —?Юнхён улыбался широкой белозубой улыбкой. —?Сразу какие-то объятия начинаются. —?Молодой человек вопросительно оглядел хмурых друзей. Позади него, переминаясь на высоченных каблуках, стояли девушки модельной внешности. —?Чего кислые такие?—?Начали выяснять, кто в чём единственный в нашей компании. —?Джину усмехнулся, обведя руками всех присутствовавших. —?Но закончили откровенным соплежеванием. Уникальным, не спорю, но совсем уж депрессивным.—?Ну, тогда я буду единственным из вас, кто не собирается тут рефлексировать, а продолжит отрываться на полную катушку. —?Юнхён похлопал по плечам Джунэ и Джинхвана, направляясь обратно в зал.—?А вот это за уникальность не засчитывается. —?Ханбин по очереди разогнул все пальцы на руке и, помахав ей всем, перепрыгнул через спинку дивана, направляясь к другу в компании девушек. —?Я сваливаю с ним.—?И я! —?Мино последовал примеру, поданному товарищем.Оставшиеся за столиком наполнили свои стаканы и, думая каждый о своём, погрузились в молчание, нарушаемое лишь музыкой и шумом пьяной толпы.***Дэсон никогда не пропускал похорон, которые посещал кто-нибудь из обеих властей города, но когда это делала и мафия, и мэр, тут уж совершенно точно нельзя было устоять. Всё это казалось каким-то рождественским подарком, украшенным большим и ярким красным бантом. Дэсон чуть не хлопал в ладоши, наблюдая, как один за другим выстраивались фигуры этой безумно увлекательной игры вокруг, кто бы мог подумать, гроба с королевой, а не, как всем казалось, со случайно затянутой в чужую партию пешкой.Голос опять был прав: собрались абсолютно все, даже Хенсок, который обычно руководствовался здравым смыслом, но в этот раз просто-напросто остался к глух к нему. А эта драка была просто произведением искусства. Большее удовольствие от созерцания этого зрелища Дэсон мог получить, только если бы совсем спятивший от горя Сай, упав на гроб своей драгоценной племянницы, опрокинул бы его на радость всей репортёрской братии. Сам Дэсон тоже не отказался бы от таких снимков, но ему хватило и имеющегося.А если бы присутствовавшие знали, что рядом с ними находится Тэян, которого уже начали искать, подозревая в убийстве собственной подружки, то откровенно пришли бы в ужас. Дэсон же любил чувствовать это преимущество перед обычными обывателями, совершенно не представлявшими, что мир простирался за границы доступного их глазам и пониманию.Единственное, что тревожило Дэсона, — это то, что всю церемонию похорон его Голос был рядом. Но даже такое волнение не отражалось никакими колебаниями в репортёрской душе, если таковая ещё оставалась на своём законном месте, в чём молодой человек, периодически посмеиваясь на эту тему, сомневался. Лишь только внимательнее стали его взгляды ко всем присутствовавшим в почти бессознательной надежде узнать в ком-либо своего благодетеля?— ведь должен же был он существовать на самом деле, слишком реальна и пугающа была вся та информация, которой он делился с Дэсоном, чтобы быть обычной шизофренией. Нет, Голос существовал, и Дэсон надеялся узнать, кто же он такой. Со временем он обязательно доберётся до истины?— не зря это было его профессией.Дождь за весь день не прекращался ни на мгновение, а к вечеру, казалось, только набрал силу. Но Дэсон выбрал очень удачное место для засады, скрытое как от дождя, так и от света фонарей и любопытных глаз. Всё должно было пройти идеально, права на ошибку не было, слишком уж велик был риск быть пойманным. Но сложности лишь раззадоривали Дэсона, заставляя его почти припрыгивать на месте от нетерпения и эйфории, которая его захлёстывала лишь от одной мысли о том, что он собрался исполнить задуманное практически на глазах у нескольких сотен людей. Плащ молодой человек оставил в своей машине, но холода он не чувствовал, хоть и стоял в одной лишь рубашке, даже без пиджака,?— он не мог позволить себе выглядеть посторонним, случайно затесавшимся на территорию поместья, или, что было ещё хуже, вынюхивавшим информацию репортёром. Не этим вечером, нет.Из парадного входа то и дело вываливались компании разгорячённых и совершенно хмельных молодых людей и девушек, многие из них пробегали под дождём мимо Дэсона, совершенно не замечая его рядом с собой, притаившегося в неосвещенной нише в стене, словно хищника в засаде. Но все они не подходили, и Дэсон ждал, даже не думая, что ему может не повезти.Его терпение было вознаграждено: отбившаяся от очередной компании девушка подбежала спрятаться от дождя под навес совсем недалеко от места, где застыл и почти не дышал молодой человек. Девушка что-то усиленно искала в своей крохотной переливавшейся мерцающими камнями сумочке, пока, облегчённо вздохнув, не достала из неё пачку сигарет, сразу же отправив одну из них в ярко накрашенный рот. Но поиски на этом не прекратились, и, почти застонав от нетерпения, девушка продолжила ревизию сумочки. Дэсон как заворожённый следил за ней, обхватывавшей своими пухлыми губами фильтр сигареты, оставляя на нём красный помадный след. Платье на девушке не доходило и до середины бедра и сидело как вторая кожа, облегая стройный силуэт с довольно аппетитными формами. Дэсон был доволен. Видя, что девушка никак не справится с поисками зажигалки, он достал свою и, щёлкнув ей, вышел из своего укрытия. Девушка вскрикнула от неожиданности и уронила сумочку на землю, но, прежде чем она её собралась поднять, Дэсон поднёс подрагивавший от лёгкого ветра огонь к её сигарете и широко и обезоруживающе улыбнулся. Скольких уже сгубила эта улыбка, скольких ещё сгубит, но никому не нужно было об этом знать?— в этот момент Дэсон был практически соседским парнем, которого не нужно было бояться.Девушка прикурила свою сигарету, сильно затянувшись, а молодой человек поднял с земли сумочку, отряхнув её и протянув хозяйке, которая, хоть уже и не была напугана, но стояла, чуть заметно покачиваясь от выпитого алкоголя и скрестив недоверчиво руки на груди, неспешно стряхивая перед собой пепел и посматривая на Дэсона настороженно.—?Вы не простудитесь? —?Молодой человек первым заговорил, как-то по-кошачьи растягивая слова, вот-вот и замурлыкал бы, такое было ощущение. —?Такой дождь, а вы выбежали, ничего не накинув.—?Пиджак остался в машине подруги, а мне уже хотелось немного от них отдохнуть. —?Девушка махнула в сторону рукой с сигаретой, прочертив красным тлеющим огоньком темноту вокруг себя. —?Они тащили меня купаться!—?Мы с вами просто товарищи по несчастью! —?Дэсон картинно вздохнул, махнув за угол дома, где и был пруд. —?Я еле скрылся, побросав все свои вещи внутри. Решил переждать здесь, пока про меня не забудут.—?Верно! —?Девушка впервые улыбнулась, а Дэсон понял, что всё пройдёт слишком легко, и, будь эта девушка нужна лично ему, а не для того, чтобы влезть в чужие планы, он бы даже расстроился и, возможно, бросил бы эту затею. Но сейчас ему был важен не столько процесс, сколько результат, поэтому, оценив, насколько пьяна девушка, молодой человек решил рискнуть и, наклонившись чуть ближе к ней и продолжая улыбаться, доверительно проговорил:—?А может, убежим ото всех вместе?***Сынри устало потёр глаза, оторвавшись от не уменьшавшейся никакими его стараниями стопки бумаг по делу, сводившему с ума. Он и не заметил, когда успело стемнеть за окном, а часы на стене уже подсказывали, что ещё немного — и можно будет домой не ехать?— новый рабочий день должен был начаться всего через пару часов. Детектив встал из-за стола и подошёл к шкафу, чтобы достать оттуда давным-давно перекочевавшие из дома подушку и тонкое шерстяное одеяло, но, уже открыв дверцу, передумал, решив, что вся эта работа должна отправиться ко всем чертям в пекло, а он сам поедет домой и будет спать там хоть до полудня, игнорируя весь внешний мир. Он уже накидывал свой плащ, когда в его кабинет просунулось сонное лицо молодого сержанта, дежурившего этой ночью.—?Чего тебе? —?Сынри смотрел на паренька, переминавшегося с ноги на ногу, и уже понимал, что сон отменяется: как дома, так и в своём кабинете.—?Там труп. Опять. —?Детектив, вопросительно вскинув бровь, ожидал дальнейших объяснений. —?Опять на том же месте.