Глава 6. Я хочу, чтобы душа обрела счастье (1/1)

Похоронная процессия включала в себя, кроме катафалка, больше десятка машин, половина из которых принадлежала репортёрам, считавшим своим долгом обязательно осветить событие такого масштаба. Людские умы занимала вся эта история вокруг Джесана, их воображение подогревалось его возможным участием в произошедших убийствах и скандалах. Присутствие же на похоронах мэра и нового начальника полиции, решивших почтить память погибшей и выразить свои соболезнования Джесану, только увеличивало все подозрения насчет гибели ранее никому не известной девушки, оказавшейся не такой уж безродной сироткой в глазах обывателей, решивших, что месть – хороший мотив для человека, державшего в руках власть.Джиён из окна своей машины наблюдал за тем, как все медленно проезжали по кладбищу, стараясь не увязнуть в грязи, размокшей от не прекращавшегося всю ночь дождя, создавая иллюзию всеобщей скорби. Джиён не мог не приехать на эти похороны, ему нравилась Сону, эта девушка нравилась всем – светлый, добрый, открытый человек. Её смерть была ужасной потерей для многих, дети в приюте Джиёна были разбиты этой новостью. Несколько ребят, что были постарше, настояли на своём присутствии на похоронах и сейчас ехали в одной из машин впереди, вместе с воспитательницами, работавшими с Сону. Джиён не был исключением и скорбел вместе с ними. Их с отцом машина плелась почти в конце процессии, каждый понимал, что они вдвоём вряд ли были более зваными гостями, чем беспардонные репортёры, не считавшиеся с человеческим горем.Дождь крупными тяжёлыми каплями обрушился с небес, когда тучи уже не могли удержать свою ношу. Неравномерный стук по машине слышался глухим и зловещим, нашептывавшим, пытавшимся напрасно утешить, убаюкать, отвлечь от мрачных мыслей. Машины остановились, и постепенно все стали выходить наружу, раскрывая перед собой чёрные зонты. Джиён и Хенсок не спешили, второй от нерешительности и неуверенности в правильности своего появления здесь, первый же наблюдал за пришедшими проститься с Сону и поддержать Джесана. Одними из первых вышли репортёры, те, что не приехали раньше, занять выгодные позиции, потому как не смогли раздобыть информацию о точном месте проведения похорон. Джиён даже не знал, кто ему был неприятен больше: те, кто из кожи вон лез, но получал желаемое, добывая нужные репортажи ценой слёз скорбящих, или же те, кто только позорил имя журналистики, те, кто совершенно не имел таланта в ней, вот так просто плетясь со всеми в конце процессии, в надежде, что и им достался бы свой кусок пирога без особых затрат. Джиён всю свою жизнь считал, что если не приложить усилий, то ничего само не упадёт тебе в руки. Сейчас у него было всё: имя, деньги, власть - но так было не всегда. Встряхнул головой, попытавшись таким образом избавиться от старых воспоминаний и от раздражения на тех, кто делал свою работу недобросовестно. Люди продолжали выходить и идти в сторону машины, в которой находился гроб и единственный родственник погибшей, всё ещё не вышедший наружу. Там шли воспитательницы, работавшие с Сону бок о бок последние годы, придерживаемые за руки девушками-воспитанницами и не прекращавшие рыдать. Чуть позади шли совсем ещё юные мальчишки, вызвавшиеся помочь нести гроб своего учителя, которого любили и уважали. В этих мальчишках Джиён видел себя, ребёнка, которого выбросили, надеясь, что он исчезнет, не выживет, словно и не существовало его вовсе. Чуть поодаль Джиён увидел Сынри и людей из участка. Не всех из них он знал, но заместителя начальника, вечно хмурого и нелюдимого Чхве Джина, он узнал сразу, как и новоиспечённого начальника Чхве Сынхёна, надменного, высокомерного человека, не только на словах готового пойти по головам к своей цели, но и довольно успешно это практикующего. Джиёну определённо это нравилось. Сынри среди всех собиравшихся, наверное, был единственным, кто явился без зонта, но это точно было не потому что детектив забыл о нём, просто тот ему был никогда не нужен. Хмурясь и явно намокая от дождя, Сынри пошёл в сторону катафалка, совсем не боясь выпачкаться в грязи и обходя тех, кто шёл перед ним. На мгновение он остановился у машины, что стояла второй в похоронной процессии, и оттуда под уже раскрытый и подставленный помощником зонт вышел мэр, с которым и поздоровался Сынри, задержавшись для этого, как только понял, кто перед ним. Но, лишь на секунду остановившись, продолжил идти к машине, в которой был Джесан и его племянница. Джиёну было хорошо видно всё это, пока они с отцом продолжали сидеть в своей машине. Джесан всё ещё не выходил. Сынри же что-то крикнул и рукой подозвал мальчишек из приюта, что спешно направились к нему вместе с теми, кто работал в участке. Забрав зонт у одного из ребят, Сынри подошёл с ним к катафалку, из которого первым появился священник, в котором Джиён узнал отца Шона, с благодарностью принявший помощь и уже шедший в сторону свежей могилы, которая и должна была стать последним пристанищем Сону. Шофёр открыл дверцы машины и помог молодым людям аккуратно ухватить гроб, а Джесан всё не появлялся. Джиён решил, что его вовсе нет в машине, но тогда было непонятно, где же он, неужели он не приехал на похороны племянницы? Но тут дверь снова распахнулась, и появился бывший начальник полиции собственной персоной. Джесан крепко держал в руках большой портрет улыбавшейся с него Сону и был явно не в себе от всего происходившего, это было видно даже с расстояния, на котором от него находился Джиён. Кто-то из участка попытался забрать портрет, но Джесан не сразу разжал руки, словно не понимая, что от него хотят и зачем пытаются отнять его Сону. К нему подошёл мэр Чха Сынвон и следом Сынри. Мэр что-то говорил и положил руку Саю на плечо, слегка его пожав, словно это кого-нибудь когда-либо могло подбодрить. Джесан ничего не отвечал, крепко сжав губы, лишь слегка кивал на то, что ему говорили. Лицо его украшали ещё не сошедшие синяки и ссадины – о той драке у Тедди говорили все.- Надо выходить. - Джиён повернулся к обратившемуся к нему Хенсоку. – Отсидеться тут не получится.- Отец, ты уверен, что тебе стоит это делать?- Я всё обдумал, я просто не могу остаться в стороне, как бы мы ни расстались в прошлом.- Я понимаю, просто количество репортёров превысило все ожидания. А на благоразумие Сая сейчас нельзя положиться, он не смог удержать себя в баре, хотя тебя там даже не было. Твоё появление тут может стать взрывоопасным.- Я и сам прекрасно знаю. Но не буду же я потом ловить его по подворотням, чтобы объясниться без свидетелей. Я привык играть открыто. Хотя игра не моя, да и мало уже на неё это всё похоже.- Почему же? Всё произошедшее выглядит как хорошо разыгранная партия.- Знать бы ещё, кто её разыграл. – В машине на несколько мгновений повисла тишина.- Выходим? – Джиён внимательно вглядывался в лицо отца, тот кивнул, открыл дверцу машины и вынырнул под дождь, успев раскрыть зонт до того, как совсем промок.Джиён помедлил секунду и, бросив взгляд в сторону собравшихся проститься с Сону, тоже покинул салон автомобиля. За себя он не боялся, ничего странного в его появлении на этих похоронах не было, в газетах появится пара его фотографий, сопровождаемых скудным текстом о том, что приют потерял ценного сотрудника, что даже сам Квон Джиён присутствовал на церемонии. Никто и не заметит эти короткие статейки, когда все полосы будут пестреть фотографиями отстранённого начальника полиции, чьё лицо украшали синяки, чью племянницу убили при таких обстоятельствах и новости о чьей возможной причастности к убийствам в городе не сходили у людей с уст. Единственное, чего боялся Джиён, - так это того, что сейчас в новостные колонки мог попасть и Хенсок, шедший впереди и чуть прятавший своё лицо под зонтом и за высоким поднятым воротником плаща. Такие новости были совсем ни к чему, даже несмотря на то, что не было ни одного человека в этом Богом забытом городе, кто бы не знал, кто такой Ян Хенсок и чем занимается.Пока Джиён шёл за отцом, гроб уже установили возле могилы, портрет девушки стоял чуть в стороне, так, чтобы его было видно каждому из присутствовавших. Отец Шон начал церемонию, казалось, заворожив своим низким умиротворяющим голосом каждого, даже Джесан словно пришёл немного в себя. Хенсок специально устроил так, чтобы именно Шон проводил племянницу Сая в последний путь. Несмотря на то, что Джесан давно вышел из-под крыла Вайджи, отец Шон всё равно считал, что семья бывшей не бывает.Хенсок подошёл к людям, столпившимся у гроба, но остановился немного позади, чтобы не быть сразу замеченным. Джиён же, отставая от отца на несколько шагов, и вовсе замедлился, заметив в паре могил от той, что теперь принадлежала Сону, знакомое лицо. Поставив стаканчик с дымящимся кофе на край надгробия, придерживая одной рукой зонт, второй пытаясь вытащить из чехла фотоаппарат, не уронив его в грязь и не подставив под дождь, перед Джиёном стоял хорошо известный его семье пронырливый репортёришко, не подстраивавшийся ни под кого, думая лишь о своей выгоде, – Кан Дэсон. Сколько крови он попортил своими компрометирующими статьями и не счесть. Эта беспринципная в методах добычи информации сволочь был принципиальным лишь в одном – не идти на сделки.- Разве это уместно здесь? – Джиён немного брезгливо и с недоумением кивнул на так бесцеремонно поставленный на надгробие стаканчик.- Ему, – Дэсон лениво перевёл взгляд на выбитое на мраморе ни о чём не говорящее имя, – уже всё равно, а я без кофе не могу.- Нашли время для перерыва. А как же постоянная погоня за сенсациями?- Ну, до вашего приезда здесь всё равно не могло произойти ничего сенсационного. А сейчас, когда вы здесь, - репортёр перекинул ремешок фотоаппарата через шею и, немного показательно подёргав за него, расплылся в широкой улыбке, - я во всеоружии. – Дэсон, освободив руку, дотянулся до кофе и, слегка морщась, с нескрываемым удовольствием отпил ароматный напиток, каким-то образом явно умудрившийся остаться горячим, и после протянул стаканчик в сторону своего собеседника. – Глоточек?- Да вы издеваетесь! - Джиёна передёрнуло от отвращения, и он поспешил отвернуться и уйти от Дэсона, что от души расхохотался, несмотря на то, где они находились.- Постарайтесь улыбаться, - репортёр бросил это в спину уходившему, явно забавляясь сложившейся ситуацией, - вас ждут первые полосы.Джиён не боялся этого типа, но совсем не любил, когда пытаются на словах играть с будущим, и потому поёжился от сказанного, но постарался выбросить это из головы, остановившись по правую руку от отца, всё ещё не замеченного Саем. Тот пытался держаться, насколько это было возможно в сложившейся ситуации. Большинство присутствующих никогда не видело бывшего начальника в таком состоянии, кроме тех, кто был свидетелем его горя семнадцать лет назад. Одним из них был отец Джиёна, но не просто сторонним наблюдателем, Джесан все эти годы был уверен в том, что именно Хенсок подстроил взрыв, унесший жизни его сестры с мужем. Он ненавидел за это человека, бывшего раньше ему как брат, но больше всего он ненавидел сам себя за то, что не сам сел за руль, ведь машина была его собственной. Джиён, да и каждый в городе, знал эту историю, но за все годы она настолько обросла новыми подробностями, что больше походила на пересказ какой-нибудь бродвейской постановки. Одно было известно наверняка: пересекаться этим двоим никогда больше не следовало для общего спокойствия. Именно поэтому Джиён и был против появления отца на кладбище.Отец Шон продолжал произносить речь о земных делах и добре, которые творила девушка, ныне лежащая в окружённом цветами закрытом гробу, по крышке которого глухо ударялись крупные частые капли дождя. На Джесане не было лица, казалось, что если бы его не поддерживал за руку Сынри, то он мог просто осесть без сил на землю. По другую сторону от него стоял мэр с выражением крайнего переживания на лице. Рядом со скучающим видом стоял новый начальник полиции. Насколько временным было назначение Чхве Сынхёна, Джиён не знал, но то, что этот лицемер здесь был не по своей воле, а по указке вышестоящего начальства, было ясно как божий день. Воспитательницы совершенно не могли сдержать слёз и давились от беззвучных рыданий, что хорошенько позабавило Джиёна, знавшего наверняка – никто из них не любил Сону и не принимал в коллективе. Это его никак не заботило, и не было ни желания, ни надобности вмешиваться. Джиён никогда не любил женские слёзы, но особенно он презирал именно эти – наигранные, а потому, недовольно поджав губы, отвёл взгляд в сторону от гроба, пока глаза не нашли ещё одно знакомое лицо. Ким Джинхван. Джиён видел его последний раз три дня назад, когда после того, как стало известно о смерти Сону, молодой человек без стука вошёл в кабинет начальника и положил на стол перед ним заявление на увольнение. Возможно, его так потрясла такая смерть, возможно, всё дело было в том, что Джинхван не мог смириться с тем, что убили его друга, с которым он долгие годы рос в одном приюте и не было ближе для него человека, а возможно, во всём было виновато то, что, столько лет пробыв лучшим другом для Сону, только им и оставался, хотя чувств перед девушкой никогда не скрывал. Джиёну было абсолютно всё равно, до тех пор, пока это не касалось его. Он знал практически всё о людях, с которыми работал, но, когда ему это было не нужно, не искал причинно-следственных связей. С того дня он больше не видел Джинхвана, но совсем не удивился его присутствию на кладбище. Молодой человек весь в чёрном стоял без зонта, но, даже несмотря на капли дождя, стекавшие по его лицу, было понятно, что он не мог сдержать слёз. Вот она, реальность: среди всех пришедших проститься может оказаться лишь два искренне убитых горем человека. Джиён немного поёжился, то ли от своего открытия, то ли от холодного ветра, когда молодой человек заметил взгляд, направленный на него, поднял немного припухшие глаза, не отведя их, сжал губы в тонкую линию, немного вздёрнул с вызовом подбородок и, посомневавшись пару секунд, сделал шаг навстречу Джиёну.- Ты! – Возглас со стороны заставил Джинхвана резко остановиться и со всеми остальными удивлённо повернуться к тому, кто вскрикнул. Там, отойдя от окружавших его людей, стоял разгневанный Сай и рукой указывал на Хенсока. Джиён чертыхнулся. – Как ты посмел тут появиться?- Джесан, не надо, остановись. - Сынвон по старой дружбе попытался удержать начальника полиции, но тот резким движением сбросил его руку со своего плеча, и мэр сделал шаг назад, не смея больше вмешиваться под прицелом такого количества объективов.- Сай, я не… - Хенсок не успел договорить, когда его бывший друг почти зарычал от ярости.- Не смей меня так называть. - Джесан всё приближался, и Джиён, пытаясь предотвратить стычку, постарался отвести отца чуть позади себя. – Ты больше не имеешь права так меня называть, слышишь?- Сай, прошу. - Хенсок никогда ещё не выглядел таким нерешительным, как сейчас.- Заткнись! – Точный удар Джесана пришёлся прямо в челюсть врага. Джиён не успел перехватить не устоявшего на ногах отца, и тот упал прямо на землю, совершенно размокшую от дождя. – Зачем ты приехал? Посмеяться мне в лицо? Или выискиваешь, кого бы тебе ещё отобрать у меня? Так нет никого больше, нет! Слышишь?- Я хотел лишь выразить свои соболезнования. - Джиён хотел помочь Хенсоку подняться, но тот раздражённо отвёл руку и сам встал на ноги, совсем не думая отряхнуть свои вещи, безнадёжно испорченные в грязи. – Мне жаль, очень жаль!- Ах ты мразь! – прошипел Джесан и замахнулся для очередного удара, но его руку перехватил подбежавший Сынри, а дорогу ему преградил Джиён, уже жалевший не столько о том, что они вообще приехали, сколько о том, что приехали без охраны отца, которая бы уже поставила начальника Пака на место, с такими вещами близнецы справлялись всегда отлично. – Как ты вообще узнал о моей девочке? За что ты решил её убить?- Да я не знал! – Хенсок уже кричал в ответ. – Не знал я о племяннице твоей, не знал, ты же умудрился так удачно спрятать её.- От тебя! Я прятал её от тебя, чтобы ты не добрался и до неё! Но ты смог меня обыграть и в этом! Смог убить её!- Не убивал я её, не убивал, Сай, как ты не поймёшь?- Кто как не ты мог подослать ТОПа?- Да я не знаю даже, кто он! Да, он работает для нас иногда, но он не работает на нас. - Хенсок сбавил громкость, но с нажимом произнёс последние слова, выделив их ударением. Джиён огляделся вокруг, пока отец слетел с катушек, раз говорил такие вещи в столь людном месте. Репортёры только языки от удовольствия не повысовывали, вслушиваясь в каждое слово, срывавшееся с губ главаря мафии, державшей в руках весь город. – Он сам себе хозяин. Я не знал об этом ничего. Я просто даже не мог знать!- Ложь! Ты наверняка просто счастлив был, когда убил мою племянницу. Это принесло тебе такое же наслаждение, как и убийство моей сестры?- Ты несправедлив! Я же любил Джемин! – Хенсок вновь повысил голос до истеричных ноток.- Потому и убил, что она выбрала другого? – Резкий удар пришёлся Джесану прямиком по лицу, и он, не удержав равновесие, стал падать назад, приземлившись у гроба и упершись на него спиной.- Да как ты можешь? – Хенсок потёр ушибленные костяшки и другой рукой с досадой взъерошил свои волосы.- А что я? – Сай хрипло засмеялся и постучал по гробу, привлекая к нему всеобщее внимание, словно до этого он и не интересовал никого на этом кладбище. – Это же ты убил всю мою семью. Тогда и сейчас.- Хенсок! Джесан! – Ледяной голос будто прошёл насквозь каждого присутствующего, поёжившегося от испуга. Все замерли на мгновение, а потом перевели глаза на стоявшего в стороне отца Шона, смягчившего немного выражение лица и чуть тише продолжившего: - Прекратите. Здесь не место и не время. – И, кивнув Джиёну, сказал: - Вам лучше уехать сейчас.Джиён и сам понимал это и сейчас взял под руку Хенсока, притихшего после вмешательства отца Шона, уводя отца. Чертыхнувшись лишь, когда проходили мимо подмигнувшего им Дэсона.Всю дорогу домой они молчали, погружённые каждый в свои мысли, нарушаемые только размеренным рычанием двигателя и глухими ударами капель дождя по крыше машины. Джиён проследил, чтобы отец зашёл домой, а сам, отпустив шофёра, решил пройтись пешком. Но на полпути к своему дому свернул и направился в единственное место, где ему сейчас хотелось оказаться. Переступив порог бара, Джиён мысленно улыбнулся тому, что не ошибся, атмосфера у Тедди всегда позволяла расслабиться и отвлечься ото всего.- Привет. - Тедди почти всегда сам стоял за стойкой, просто потому что ему это действительно нравилось. – Ну, как ты?- Я так понимаю, уже всё в подробностях известно? – Джиён невесело усмехнулся. – Я нормально, мне-то что сделается.- А…- Нормально он. Не знаю, какой бес вселился в него именно сегодня, но и это всё не критично. С его-то репутацией.- Ты прав. - Тедди криво усмехнулся. – Тебе как обычно для начала?- Для начала я бы сегодня поел, а то во рту даже крошки с утра не было, - Джиён направился к всегда свободному для него столику, - а потом можно и как обычно.Удобно устроившись в ожидании официантки, внимательно осмотрел ещё почти пустой зал и, когда девушка подошла, не сразу заметил скорбное выражение на её лице.- Бом, милая, что случилось? – Джиён ещё никогда не видел её без косметики, а немного припухшие глаза говорили за хозяйку, что что-то не так.- Ох, Джиён, - девушка перешла на шёпот, - я думала, ты должен знать. У нас двух девушек убили, поговаривают, что это Сай сделал. - Бом совсем погрустнела.- А ты не верь всему, что говорят.- А я и не верю, - воскликнула девушка, но под строгим взглядом Тедди, брошенным в её сторону, сбавила тон, вернувшись к перешёптыванию: - Не верю я. У него характер, конечно, взрывной, но к нам он всегда хорошо относился, он бы не стал.- А чего ты тогда слёзы льёшь? Вы дружили? – Джиён приподнял недоуменно брови, хорошо зная скандальный характер девушки, не водившей дружбу с другими официантками.- Боже упаси. - Даже такая возможность развеселила Бом. – Они новенькие были. Поприезжали из каких-то деревень, а строили из себя Бог весть что, а сами выскочки обычные. Я и полиции так сказала, в этом никакого секрета не было.- Чего ж ты ревела, милая? – Джиёна позабавил этот внезапный перепад настроения девушки, но она снова погрустнела, вспомнив то, что её всё же волновало.- Так страшно очень… Если уж на нас кто-то руку поднял, значит, либо он не знает, к кому лезет, либо ему на это наплевать, - девушка тяжело вздохнула, - а от этого очень страшно. Я почти не сплю теперь.- Не бойся, ты давно уже часть семьи, отец этого так не оставит.- А… - Бом замерла в нерешительности, но после одобряющей улыбки Джиёна всё же продолжила: - Папа Ян точно в порядке?- Точно, не беспокойся. - Хенсок заработал себе это произносимое с любовью прозвище ещё давно. Джиён и сам его так называл, пока Папа Ян не стал ему отцом официально.Джиён никогда не спрашивал, чем было вызвано это решение, но порой думал, что пришло оно тогда, когда Хенсок всё же потерял надежду перевоспитать Мино – своего единственного родного сына. Но у Папы Яна всегда была его гордость – два его хороших мальчика, которых он, как всегда упоминал при случае, воспитал достойно. Но одному хорошему мальчику достались имя, деньги и власть, второму же - только поддержка и деньги. Но вряд ли можно было на это жаловаться, когда мог не получить ничего и остаться обычным никому не нужным детдомовцем. Тэян и не жаловался никогда и был лишь благодарен. Богу, Судьбе и Папе Яну. Хотя сам Хенсок наверняка хотел стоять первым в списке этих благодетелей.В бар потихоньку стягивался народ, но посторонних, занесённых случайным ветром, не было, почти никогда не бывало. Какие-то музыканты настраивали инструменты на небольшой сцене. Джиён их не знал и планировал убраться подальше отсюда ещё до того, как они перейдут к исполнению своего репертуара. Третья порция виски подходила к концу, когда дверь в помещение открылась и внутрь со всем возможным величием зашёл отец Шон, не поменявший своего облачения даже для похода в бар. Благодушие и улыбчивость этого человека кем-то ошибочно могли быть приняты за простодушие, но Джиён чувствовал в нём силу.- Мир вашему дому, святой отец. - Тедди расплылся в искренней улыбке.- Не подлизывайся ко мне, паршивец, - отец Шон сел за барную стойку напротив хозяина бара и быстрым движением руки указал, что ему нужно налить, - я даже не помню, когда последний раз видел тебя с семьёй на своей службе.- Дети приболели, вот жена с ними дома всё время. - Тедди налил священнику виски, немного смущённый тем, что приходилось оправдываться.- Тем более стоит сходить в церковь. – Отец Шон одним глотком осушил наполненный на четверть стакан, вернул его на стойку, звякнув льдом и, задумавшись, неспешно вздохнул: - День, полный испытаний.- Святой отец. - Джиён поднялся со своего места и подошёл к барной стойке, решив уйти лишь после того, как засвидетельствует священнику своё почтение. Отец Шон снисходительно, но с улыбкой кивнул в ответ. – Церемония сегодня была прекрасной. Прошу вас извинить моего отца за устроенную драку.- Ну что ты, мой мальчик. - Шон ободряюще похлопал Джиёна по плечу и жестом попросил Тедди подлить в его стакан ещё виски. – Кому как не мне понять это. Дьяволу проще всего взять под контроль человеческие страсти, когда люди переживают страшные потери и начинают сомневаться в силе Господа нашего. Моё дело не осудить, а поддержать и направить на путь истинный. - Святой отец мог читать проповеди часами, и, если он начинал говорить, мало кто мог осмелиться перебить его. – Хенсок сильный и может справиться с демонами, искушающими его душу, я не переживаю за него. А вот Джесан потерял веру и запутался, столкнувшись с такими испытаниями, выпавшими на его долю. – Священник замолчал ненадолго, слегка поболтал золотистого цвета напиток в своём стакане и, удостоверившись, что его никто не перебивает и все ждут его дальнейших слов, продолжил: - Мне лично, конечно, никто не сказал ничего, но я слышал, что многие недовольны тем, что я согласился провести церемонию, - в зале за одним из столиков на этих словах закашлялся один из посетителей, а Джиён, усмехнувшись, подумал, что вряд ли бы нашёлся такой смельчак, который бы решился высказать своё недовольство отцу Шону в лицо, - считая, что Джесан виновен в этих страшных преступлениях перед Богом и человеком. Но он, хоть и оставил нашу семью, всё равно остаётся таким же сыном Божьим, как и каждый из нас. – Святой отец сделал ещё один большой глоток и хитро прищурился: - Да и не мне судить и карать. На это уж и без меня хватает людей, верно? Налей мне ещё, Тедди, да я пойду.- Святой отец, - Джиён осмелился заговорить, почувствовав, что священник закончил, - вы заедете к нам на неделе? Дети напуганы и растеряны произошедшим. Смерть любимой воспитательницы обескуражила их.- Да-да, бедные дети, - Шон посерьёзнел, - конечно же, я заеду. В это тяжёлое время ребятам особенно важно почувствовать, что Господь не оставил их.Джиён, несмотря на слова святого отца, уходил из бара уверенным в том, что Господь оставил не только несчастных детей, но и каждого в этом проклятом городе.***Тэян оглядывал собравшихся на кладбище со всем возможным для него презрением. Лицемеры! Лжецы и лицемеры! И что самое смешное, в центре всеобщего внимания среди них самая большая притворщица. Сону словно следила с портрета за всеми виновными в её смерти, не с укором, а с улыбкой, больше напоминавшей в этой ситуации усмешку. Было принесено столько цветов, что Тэян невольно почувствовал что-то очень похожее на веселье. Кто бы знал, как нелепо на самом деле смотрелись все эти белые и нежные цветы, принесённые для совсем не невинной и чистой Сону, какой её можно было посчитать, какой она сама себя давала узнать. Браво, Сону, браво! Ты провела многих. Тэян наверняка бы чувствовал боль от потери, сложись всё иначе и стой он сейчас твёрдо на земле, а не растворившись в воздухе и времени. Но не сложилось, ничего не сложилось, абсолютно ничего. У Тэяна осталось лишь какое-то далёкое воспоминание о том, что это всё могло вызвать в нём злость и досаду на самого себя, на то, как был наивен, думая, что всё можно было изменить, на то, что пытался это сделать. Какая глупость… стоившая ему жизни.***- Донук? – Чёрт, откуда взялся этот тип в это время и в этом месте? – Чхве Донук, это ведь ты?- Простите, вы, кажется, обознались, - старательно изображает из себя святую простоту, понимая, что нельзя допустить того, чтобы его раскрыли сейчас. Ещё рано слишком рано. – Извините.- Но… - Начинает злиться, неужели можно быть таким тугодумом? – Я более чем уверен, что мы знакомы… Средняя школа, помнишь? Я Чольсу, Ким Чольсу.- Нет! – Мягче, надо быть мягче, но убедительнее. Ему хотелось ударить себя за такую несдержанность. – Простите, я тороплюсь. Всего доброго.Кажется, успел вовремя уйти от такого неожиданного знакомого, услышал приближающиеся шаги. Надеюсь, повезло.- Друг, всё в порядке? Мне показалось, что этот человек тебя знает.- Нет, он обознался. Спутал с кем-то из своей школы. - Надеюсь, твой чёртов идеальный слух подвёл тебя на этот раз, не хотелось бы раскрыть своё имя перед тобой. – Вечно со мной так! Я-то думал, что я красавчик, а оказалось, что внешность ужасно заурядная, что постоянно с кем-то путают.- Ну ладно, пойдём. Дел невпроворот. – Поскорее выкидывай из головы это, ну же, ты ведь абсолютно прав, столько дел, зачем тебе ещё и мысли о каком-то глупом инциденте.- Конечно! Только я совсем удручён! – Ловит недоумённый взгляд. – Почему ко мне не пристают симпатичные девушки с такими вопросами? Я бы прикинулся кем угодно, любое имя, любое!- Ты же сам сказал, что совсем не красавчик. Кому ты такой нужен. – Отлично! Просто здорово! Лучше смеха нет манёвра. Кажется, всё обошлось.***Вернувшись домой, Сынхён обнаружил, что входная дверь не заперта, хотя точно помнил, как закрывал её. Уж с чем, а со своей безопасностью шутить не привык. Бесшумной тенью проник внутрь, жалея, что на официальные мероприятия не имел возможности взять с собой оружие, и теперь надеялся на то, что никто не поджидал его прямо в прихожей. Сынхён своим тренированным зрением, помогавшим ему даже в кромешной тьме, оценил ситуацию и, не найдя у входа никого, кто бы мог нанести удар, потянулся к стойке с зонтами и нащупал среди них нужный, с резной рукояткой, которую поудобнее перехватил в руке и тут же щелкнул ей, обнажая холодный металл хитро запрятанного клинка. В глубине дома горел свет и раздался какой-то шум, вряд ли в засаде сидели так долго, что решили сделать отдых и размяться, побродив по дому.- Джунэ? – Сынхён никого не ждал, но не мог быть уверен, что младший брат не заявится в его отсутствие. Как всегда сюрприз!В комнате, где горел свет, раздался сдавленный испуганный писк, явно принадлежавший девушке, и ленивое чертыханье обладателя низкого голоса. Возня продолжалась, и, когда Сынхён уже подошёл к комнате, оттуда выбежала неизвестная ему смущенная девица, спешно поправлявшая на себе криво застёгнутую одежду, а следом с самодовольной улыбкой, накидывая на плечи халат, вышел Джунэ.- Привет, братишка!- Мог бы и предупредить, что придёшь.- Ты же говорил, что я могу чувствовать себя тут как дома. - Джунэ надул губы и слегка скривил их в разочарованном жесте. – Так неужели я не имею права дома отдохнуть?- О чём думала мать, когда так распустила тебя, ума не приложу. Девушка, наконец-то справившись с неподдававшейся застёжкой на обуви, выскочила прочь из дома начальника полиции.- Не знаю, она мне не говорила. - Сынхён опомнился и защёлкнул обратно рукоятку зонта, пряча непонадобившееся оружие. Но Джунэ успел рассмотреть интересную вещицу в руках старшего брата. – Какой хороший зонт. Дай погонять?- Нет, - серьёзное выражение лица не допускало возражений, но в самый последний момент на нём проявилась абсолютно легкомысленная усмешка, - это мой любимый. – Оба брата вдруг рассмеялись, а Сынхён, вернув зонт на место в стойку, пошёл в сторону своего кабинета. – Приведи всё в порядок! И сам… оденься, что ли.Нужно было сделать телефонный звонок, и, прикрыв за собой дверь, совсем не привыкший к чьему-то присутствию в своём доме, начальник полиции набрал номер, заученный наизусть.- Брат! – На том конце провода ответили почти моментально, видимо, ожидая звонка.- Донук, что известно?- Пока ничего, но я держу ухо востро.- Я на тебя надеюсь, потому что, если признаться честно, я немного в недоумении. - Топ устало вздохнул. – Хенсок либо прекрасный актёр, либо… даже не знаю, но код задания был личным, а не рабочим. Так что надо следить, вдруг наш неуловимый игрок решит, что и мы встали у него на пути. Надо быть готовыми дать отпор в случае чего.- Брат, я… - Нерешительный голос Донука немного напряг Сынхёна. – Меня чуть не раскрыли сегодня.- Ты был неаккуратен? Мы же договорились обо всём!- Это было по совершеннейшей глупости! Но я со всем разобрался, уверяю тебя.- Не подведи меня, Донук, на кону слишком многое.- Брат, я тебя не подведу.Сынхён ещё несколько мгновений после телефонного разговора тёр переносицу, пытаясь перебороть раздражение, охватившее его от мимолётного разочарования, как за дверью что-то мелькнуло. Выработанная с годами привычка всегда быть начеку заставила выхватить из-под стола спрятанный пистолет, но потом Сынхён сообразил, что единственным, кто мог притаиться за дверью, был Джунэ.- Хватит подслушивать, заходи, если интересно. – Младший брат распахнул дверь, чтобы войти, но, уставившись на направленное на него дуло пистолета, застыл при входе.- Эй-эй, полегче, не зашиби любимого братика!- Прости, задумался. - Сынхён отложил пистолет на край стола.- С такими реакциями на людей и на оружие жениться тебе совсем нельзя, овдовеешь быстро.- Я просто не привык, что кто-то может подкрадываться без дурных намерений и без угрозы моей жизни.- Да какая я там угроза. - Джунэ фыркнул показательно и приземлился в удобное кожаное кресло напротив стола Сынхёна, но то и дело переводил взгляд на пистолет, так и не убранный братом, не сумев скрыть своего отвращения, смешанного со страхом, который не хотелось показывать. – Так и что, ТОП – гроза города готовится к новой охоте?- Нет, пока хватает работы. Выпьешь? – Сынхён встал из своего кресла, открыл бар и, после кивка младшего брата, достал два стакана и бутылку виски, но заметил, как тот с отвращением продолжал смотреть на пистолет. - Ты нос-то не вороти, судьба могла сложиться так, что это стало бы и твоей обязанностью, будь ты сыном моего отца.- Как тогда хорошо, что он всё же умер и не стал моим отцом. – Джунэ произнёс это беззлобно и взял протянутый ему стакан, сразу же сделав большой глоток. Вот так теперь полегче будет. Сынхён не мог винить его, сам иногда думая о том, что ему очень жаль, что у него самого не было выбора. Но эти мысли приходили к нему совсем уж редко, с годами всё реже и реже. Братья сидели в полной тишине, нарушенной лишь однажды чиркнувшей зажигалкой в руках Сынхёна. Джунэ потянулся с кресла и поставил опустошённый стакан на стол. – С тобой, конечно, сплошное безудержное веселье, но мне пора идти.- Очередная вечеринка? – ТОП скривился от недовольства.- Джину собирается устроить что-то грандиозное, - мечтательно потянулся Джунэ, растягивая вместе с мышцами и слова. – Там будут все!- Все, - фыркнул Сынхён. – Все богательние бездельники этого города!- И за его пределами, - поучительно поднял палец. – Ты недооцениваешь размах веселья, устраиваемого Джину. Может, помимо отдыха ещё и выступим там. Хотя Джинхван не в лучшем состоянии сейчас.- Лучше бы делом, наконец, занялся, - Сынхён видел друга своего брата сегодня на кладбище, но чужие проблемы его не интересовали, и развивать их тему он не собирался, - выступать он собрался. Что за детский сад?- Ну, мы же договорились, днём я послушный младший братик, - состроил невинное выражение лица, - перенимающий опыт старших и мудрых наставников, а вечером моя жизнь лишь моя. Но ты наверняка доволен, что смог подобрать мне одну няньку на оба занятия!- Да, Джину действительно удачный вариант.- И единственный, который я одобряю, братец.- Ты бы лучше заводил нужные связи. - Сынхён уставал от этого постоянно повторявшегося разговора.- Ох, ты не поверишь, какие только связи можно завести на этих вечеринках. - Джунэ радостно захохотал и поднялся с кресла, собираясь всё же уходить.- Сопляк! – ТОП злился, несерьёзность младшего брата его всегда выводила из себя. – Твой отец не настолько богат, чтобы ты пренебрегал моим мнением.- Именно поэтому я и здесь. Нет брата, сильнее любящего тебя, чем тот, которому ты даёшь деньги. – Джунэ ослепительно улыбнулся, всё же вызвав смех Сынхёна. – Кстати о братьях, как там поживает Донук?- Вот возьми и позвони ему, чтобы лично это узнать.- Ну, он не настолько богат, чтобы меня это действительно интересовало.- Позвони брату, говорю!- Ладно-ладно. - Джунэ уже выходил из кабинета, благосклонно соглашаясь.- Избалованный паршивец. – Сынхён и сам когда-то хотел быть таким беззаботным, но всё сложилось иначе для него.