Глава 10. Жизнь и смерть. (1/1)

Рейдлер ожидал, что индейцы, следуя за своим братом-отступником, поедут к горам – или же, наоборот, к станции. И он был крайне неприятно изумлен, осознав, что они направляются к ковбойскому лагерю. Что Джо там забыл? Там ведь полно людей, верных Рейдлеру – а предводительствует там Росс Харгис, которого и вовсе голыми руками не возьмешь!Впрочем, если слухи о своеобразном безумии Джо были правдивы, то мотивы его становились гораздо более ясными. Наверняка до него тоже дошла весть о том, что Рейдлер жив, и он решил поехать ему навстречу, чтобы застать врасплох. В этом была своеобразная логика.Скотовод осмотрел своих сопровождающих – пусть они и не были облачены в традиционные меха и перья, но строгие профили оставались по-индейски невозмутимыми, ни одна эмоция не мелькала на них. Самоконтролю краснокожих оставалось только позавидовать – они не выказывали злости, несмотря на то, что узнали о предательстве своего кровного родственника.Рейдлеру вдруг пришло на ум, как подскочил бы Мак-Гайр, если бы узнал, кто его спутники. Наверняка не обошлось бы без воплей типа: ?Да вы что, старина, чокнулись?! Это же индейцы, они априори на стороне этого ублюдка Джо! Как вы можете им верить? А вдруг они заманят вас в какое-нибудь укромное местечко и пристукнут – и кто тогда позаботится обо мне, бедном и несчастном больном?!?Поймав себя на том, что уже начинает слышать голос Мак-Гайра так, будто тот находится совсем рядом с ним, Рейдлер основательно встряхнул головой. Все-таки мальчик запал ему в душу, этого нельзя было отрицать. Вот странность: за женой скотовод ухаживал целый год, пока решился сказать, что любит ее, и сделать предложение! А этот паренек, которого он и знал-то всего пару месяцев, одним поцелуем определил всю силу чувств Рейдлера и заставил его думать только о себе. Скотовод улыбнулся, вспоминая этого ершистого маленького воробьишку.?Мальчик мой дорогой! Лишь бы ты был жив! Клянусь, я не стану тебя удерживать, дам столько денег, сколько тебе будет нужно, и отпущу. Конечно же, тот поцелуй был всего лишь жестом отчаяния – не можешь же ты на самом деле любить такого старого дурня, как я… Если только ты не умер еще от своей страшной болезни, я порекомендую тебе лучших врачей и больше никогда ни в чем не откажу!?Да, ему оставалось только молиться, чтобы Мак-Гайр выжил. И Рейдлер молился – тихо, украдкой, больше сердцем, чем на словах – все то время, что ехал следом за индейцами к выгону и пастбищам.Через два часа, на закате, они подъехали к лагерю, расположенному в излучине Гвадалупы. Еще не подъехав на достаточно близкое расстояние, Рейдлер услышал крики и, приглядевшись, увидел толпу ковбоев, окруживших кого-то кольцом. С замиранием сердца, забыв даже о сопровождающих его индейцах, он направил Пайсано к толпе, громогласно крикнув:- Что тут происходит?Чтобы лучше понять картину, представшую глазам Рейдлера, перенесемся на некоторое время назад и посмотрим, какие же события происходили в лагере Сан-Карлос незадолго до этого.После того как Мак-Гайр побил Росса Харгиса, тот проникся к нему невероятным уважением и даже восхищением. И потому не мог бросить умирать на холодной земле такого замечательного паренька.Позвав себе в помощь еще одного ковбоя, Джонсона Зеленая Ветка, Росс вдвоем с ним перетащил Мак-Гайра в палатку. Они попытались накормить его мясом и напоить вином, но маленький боксер от всего отказался. Ему настолько не хотелось никого видеть, что он прямым текстом высказал все, что думает о непрошеных благодетелях.- Катитесь отсюда! – жестко сказал он. – Дайте помереть спокойно! Он говорит, что я должен оставаться здесь – ну и останусь! Навсегда!Ковбои не посмели настаивать – в конце концов, Мак-Гайр не был маленьким ребенком, чтобы вот так с ним нянчиться! – и отступились. Ночью, когда на улице пошел дождь, Сверчок удрал из палатки и зарылся в густую траву на краю лагеря. Капли ледяной влаги стекали ему за шиворот, в груди теснился кашель – но он ничего этого не замечал. Все его мысли занимал Рейдлер – а точнее, обида на него. Мак-Гайр был уверен, что скотовод не вернется и даст о себе знать в лучшем случае для того, чтобы отдать ему распоряжения. Скорее всего, Рейдлер просто заполучил себе очередного ковбоя, который будет пасти его скот, присматривать за хозяйством и получать за это определенную плату.Раньше такой расклад полностью устроил бы Сверчка – но только не сейчас! Не теперь, когда его тело помнило объятие старшего мужчины, когда сердце болезненно сжималось при одном воспоминании о нем, когда на испачканных кровью губах горел огнем тот единственный поцелуй, значивший больше, чем всякие деньги, больше, чем все золото в горах!?Проклятье! Черт, черт, черт! Ну почему все так произошло?! Зачем ему понадобилось меня подбирать? И почему при одной мысли о том, что он вернется, мне хочется плакать??Почти две недели он лежал без движения, зарывшись в траву и закрыв глаза. Периодически его сотрясал кашель – сильный, глубокий, но Сверчок уже не обращал внимания, была ли в слюне кровь. Ему стало все равно. Всем ковбоям, которые подходили к нему и уговаривали одуматься, он отвечал гробовым молчанием, а если его пробовали перетащить в палатку или в дом силой, начинал очень метко лягаться. Так что связываться с одержимым больным никто не хотел.А потом, на третьи примерно сутки своего лежания на земле, он услышал рядом с собой тихие шажки. Маленький Охотник подошел к нему поближе и присел рядом на траву.- Белый Лис умирает, - спокойно и ровно сказал он без малейшего сочувствия или сожаления. Просто констатировал факт.Мак-Гайр не счел нужным отвечать. Зачем? И так все было ясно.Мальчик вытянулся на холодной, мокрой траве возле него и прошептал:- Один ты не справишься. Надо попросить помочь. Я попрошу за тебя, белые люди не знают, как надо просить и кого! – и обвил руками шею безучастного ко всему на свете Сверчка. Он ничего не говорил, не плясал в шаманском танце – да и вообще как будто уснул. Только маленькие пальцы на плечах больного периодически стискивались, слегка вздрагивая.Всю неделю ковбои боялись подходить к тому месту, где лежали молодой человек и мальчик-индеец. Им казалось – и кое-то даже готов был в этом поклясться – что вокруг этих двоих плясали и колыхались какие-то тени, видимые не только днем, при ярком солнце, но даже и ночью!Правда, никто из ковбоев не признался бы в том, что все это видел, и под самыми страшными пытками, боясь показаться суеверным. Но все равно все они держались подальше, не решаясь даже принести еду двум лежащим на траве людям – впрочем, те, судя по всему, и не особенно нуждались в пище. По крайней мере, к повару Питу ни один из них за всю неделю не подошел.А потом Мак-Гайр выздоровел.Он появился на пороге домика, где ночевали ковбои, вечером четырнадцатого дня своего лежания на траве – исхудавший до состояния скелета, шатающийся от ветра, но, безусловно, живой. И под глазами его не было больше глубоких синяков, намертво, казалось бы, въевшихся в кожу. Он даже не кашлял!Осмотрев его, ковбои пришли к выводу, что болезнь пошла в землю. Это было лучше, чем признавать, что в лагере Сан-Карлос имело место быть самое настоящее чудо. Никто – и в первую очередь Росс Харгис – не хотел, чтобы их лагерь стал местом паломничества болящих со всех концов страны, а маленький индеец умер от истощения в попытках вылечить всех страждущих.Мак-Гайр был совершенно счастлив. Он казался окрыленным, едва не взлетая по дороге, а глаза его сияли радостью. Больше никакой боли, никаких бессонных ночей, никакого стесненного дыхания и хрипов в истерзанных легких! Проклятая болезнь оставила его, когда он уже и не надеялся вылечиться! При всех он тоже объяснил все произошедшее целебными свойствами природы и чистого воздуха, а наедине обнял маленького индейца со слезами на глазах.Мальчик, впрочем, принял благодарность очень скромно. Он и сам ликовал по поводу удачного исхода дела – ведь это означало, что теперь при встрече с матерью он сможет с полным правом похвастаться, что стал настоящим шаманом!В течение нескольких последующих дней Мак-Гайр заново учился жить. Под присмотром Росса он выезжал на выгон и даже один раз остался в ночное. Наконец-то звездное небо Аризоны тронуло и его городскую душу! Все ощущения обострились невероятно, и дикий, вольный Запад распахнул северному жителю свои объятия.И вот, спустя несколько дней после чудесного выздоровления, Сверчок опять попал в неприятности.Он направлялся к выгону, потому что пришла его очередь выезжать в ночное. Над степью смеркалось, и солнце уже коснулось своим краешком горизонта, готовясь кануть в незримые бездны до завтрашнего утра. Мак-Гайр был сейчас один, хотел проехаться по траве и подышать воздухом, а заодно еще раз вспомнить свои навыки верховой езды, которые теперь он мог применять без опасений, что ему не хватит сил усидеть в седле.Привычка к одиночеству-то его и погубила. Вечерний воздух разорвал выстрел, и испуганный Сверчок не успел опомниться, как полетел на землю, а к нему прыгнула высокая темная фигура.- Лежи смирно, дрянь! – рявкнул Джо (а это, конечно же, был именно он). – И тогда не пострадаешь… возможно.- Что, недолго был главным на ранчо? – маленький человечек, казалось, ничуть не испугался. Правда, вырываться он не спешил, чувствуя прижатый к горлу острый нож. – Ничего, вот Рейдлер приедет – и увидишь ты небо в клеточку, сукин сын!- Прежде ты сдохнешь, щенок! – с ненавистью выплюнул метис. – Что, не сгнил еще сам? Так я помогу! На дне реки будешь гнить!Он схватил Мак-Гайра за плечо и толкнул к кустам, явно намереваясь все же взять то, что не получил в прошлый раз по вине Рейлера. Правда, на сей раз его жертва была здорова, так что первым делом Джо получил пинок между ног. Пока он орал и хватался за раненое достоинство, Мак-Гайр, не обращая внимания на порезанное плечо, бросился бежать. Пусть он и выздоровел, но связываться с сумасшедшим ему не очень-то улыбалось.До лагеря отсюда было недалеко, так что он успел достичь его еще прежде, чем окончательно стемнело, и первым делом позвал на подмогу других ковбоев. Вот так и получилось, что подъехавший Рейдлер застал своих работников и Росса Харгиса окружившими Джо. Метис скалился и сжимал в одной руке револьвер, а в другой – длинный охотничий нож.- Только суньтесь! – шипел он. – И ваши мозги украсят зеленую лужайку!Когда раздался голос Рейдлера, Мак-Гайр испытал такое сильное облегчение, что у него даже ноги подкосились. Ну, все. Раз приехал властелин ранчо, значит, все будет хорошо, злодея накажут, а честные люди пойдут отмечать победу добрым старым виски.И вот тут он ошибся. Потому что Джо, которому уже нечего было терять, прыгнул вперед и попытался вонзить в него нож. Увернуться от широкого лезвия Сверчок уже не успевал, и расширенными глазами наблюдал, как нож опускается к нему, целясь прямо в живот.Прогремел выстрел. Замерев и не шевелясь, все смотрели, как метис с искаженным злобой лицом падает на траву. Пресловутое украшение, о котором он говорил, все же состоялось – вот только на траве были его мозги, а не чьи-то еще.Все обернулись и посмотрели на вождя индейцев, опускавшего дымящийся пистолет. Поймав удивленный взгляд Рейдлера, тот неожиданно улыбнулся.- Я же говорить, мы не верить в правосудие белых! – напомнил он. – Поэтому мы вершить его сами. А теперь мы забирать тело этого предателя, чтобы кормить им духов, и уходить! Ты привел нас к тому, кто предал нас, Белый Медведь. Мы благодарить тебя. А теперь наши пути расходиться вновь.- Кэрт, ты что, позволишь им просто так уйти? – пораженно воскликнул Росс Харгис.- Позволю, конечно, - спокойно кивнул Рейдлер. – Нас это дело затронуло косвенно. А так – это всего лишь свершившаяся месть. Нас это больше не должно интересовать. Местное племя не является гражданами Америки и не может отвечать перед нашими законами. А я, как и обещал приставам, не совершил ничего противозаконного.Он спешился и повернулся к сидящему на земле испуганному Мак-Гайру. Молча, не говоря ни слова, скотовод подошел к нему, поднял на ноги и обнял, прижав к себе и уткнувшись лицом в темные волосы.- Как ты, сынок? – прошептал он. – Живой все же…- Да уж не вашими молитвами! – ехидно проворчал Сверчок, стараясь не глядеть в сторону мертвеца, которого поднимали с земли индейцы. – Вы уехали и наверняка благополучно обо мне забыли!- Дурачок! – беззлобно усмехнулся скотовод. – Зачем бы я тогда возвращался? Я же за тобой приехал…Сверчок недоверчиво уставился на него, по обыкновению не слишком-то веря в доброе к себе отношение. Рейдлер, рассмеявшись, подхватил его на руки и усадил в седло Пайсано. Конек недовольно всхрапнул, понимая, что придется ему везти двоих, но протестовать более активно не осмелился.Скотовод сел в седло, оборачиваясь к своим ковбоям:- Спасибо за помощь, ребята! Можете возвращаться к работе. Поскольку ранчо снова принадлежит мне, думаю, я имею право увеличить вам жалованье!- И еще нам понадобится несколько добровольцев, чтобы провести раскопки в горах! – встрял чем-то очень довольный Мак-Гайр. Перехватив взгляд Рейдлера, он неискренне удивился: - Что? Вы же видели, там уже произошел обвал, камни успокоились, и теперь можно вести раскопки без опаски! Разве у вас так много лишних денег?Укоризненно покачав головой, скотовод тронул поводья коня, направляясь к ранчо, пока этот маленький неисправимый авантюрист еще что-нибудь не придумал.Вечер над ранчо Солито окончательно вступил в свои права – и плавно перетек в ночь. Сверчок Мак-Гайр сидел на веранде, курил сигарету и слушал тихие звуки гитары, льющиеся из глубины дома. Сейчас на ранчо не было никого, кроме него самого и Рейдлера – скотовод всех отослал с разными поручениями, под предлогом того, что надо восстанавливать хозяйство после недолгого владычества Джо.Гитару скотовод нашел в комнате Иларио – и сейчас негромко вел простенькую мелодию, вспоминая времена, когда он ухаживал за своей женой. Мак-Гайр женщиной не был, но все равно ему было приятно слушать мелодию, обращенную к нему – и к ночному небу и звездам над прериями.Докурив, Сверчок поднялся, отряхнул штаны и вошел в дом, про себя усмехаясь. То, что ему предстояло, нисколько его не пугало. Он прошел в комнату Рейдлера и молча присел рядом с ним, не желая прерывать мелодию гитары. Прикрыв глаза, Мак-Гайр наслаждался переливами музыки – рваной, жесткой, рвущей душу.А когда музыка стихла, Рейдлер молча повернулся к нему, отложив гитару, и со вздохом заключил в объятия. - Я не хочу принуждать тебя ни к чему… - шепнул он. – И пойму, если ты откажешься.- Ой, да заткнитесь вы уже, Телеграфный Столб! – фыркнул Сверчок – и деловито, очень аккуратно приник к губам скотовода.А дальше было жарко – и не спасало даже приоткрытое окно комнаты. И было сладко – так, что хотелось кричать и плакать. И Мак-Гайр кричал, не сдерживаясь и наслаждаясь тем, что теперь ему не нужно опасаться боли и кашля. Только сейчас он понимал, насколько сильно любит его хозяин ранчо – по рваным, хриплым стонам последнего, по сбитому дыханию, по прерывистому шепоту, вновь и вновь повторяющему его имя, по бесконечным поцелуям, которыми скотовод осыпал его плечи и шею.- Ну, давай же! – выдохнул Сверчок, утыкаясь в подушку и стискивая зубы в ожидании боли. Боль действительно была, но она показалась ему ничтожной в сравнении с накатившим диким, почти животным удовольствием. Он застонал и подался ближе к Рейдлеру, вцепляясь в простыни.?Мы же оба мужчины! Почему я испытываю такое удовольствие, что сейчас, кажется, умру? Что же это??Уже с трудом понимая, на каком свете он находится, Мак-Гайр повернул голову, чтобы посмотреть на двигающегося над ним – и в нем – скотовода.- Кэрт… - простонал он.- Я знаю, мой мальчик! – Хозяин ранчо поцеловал его в губы. – Знаю. Мне тоже хорошо с тобой.А потом звездное небо Аризоны распахнулось над Мак-Гайром – и приняло его в свои объятия, такие же теплые и надежные, как у того, кого он любил.Впоследствии им предстояло руководить ранчо, улаживать все финансовые вопросы, организовывать золотодобывающую промышленность… И наслаждаться теплыми вечерами на веранде дома на ранчо Солито, глядя в небо и прижавшись друг к другу. А сейчас Сверчок Мак-Гайр лежал рядом с Рейдлером, и тот положил голову ему на грудь, слушая биение его сердца и тихое дыхание – ровное и спокойное дыхание здорового человека. И Кертис Рейдлер, скотовод из округа Нуэсес, был совершенно счастлив. Ибо проклятие иногда тоже может обернуться благом.