chapter three. the immortal (1/1)

Многие вещи в этом мире давно перестали удивлять и волновать Хисына. Так случается, когда на десятки лет застреваешь в бессмертном теле восемнадцатилетнего подростка. Особенно, когда ты неплохо разбираешься в людях. Вдвойне, если ты к тому же телепат.Наверное поэтому наставленный на него указательный палец озлобленного мальчишки-варлока не вызывает у вампира ни страха, ни даже мгновенной озадаченности. Парень совершенно спокойно смотрит на него, засунув руки в карманы. Точно мысли мальчика он считывать не может — как и всех адептов Тени, варлоков защищает благословение Лилит — но удается прочувствовать простейший эмоциональный фон. От Чонвона фонит темной жгучей ненавистью к нему, Хисыну.Вампир не удивлен. Будь он на месте мальчишки, точно также скалил бы клыки, бросался обвинениями и брызгал слюной. Уголки губ парня машинально расползаются в какой-то натужной улыбке. Дурацкая привычка — в любой непонятной ситуации прятаться за безличной приветливой маской. Надо ли говорить что варлока она распаляет еще сильнее. Пацан буквально закрывает Джея спиной и буравит Хисына тяжелым убйственным взглядом, в глубине которого плещется первородная тьма. Вампир понимает — стоит ему сделать одно неверное движение, и Чонвон нападет. Конечно, особого вреда парнишка Хисыну нанести не сможет: несмотря на то, что он варлок, лет ему всего ничего, и сил, соответственно, тоже. Однако, Обитель совершенно точно пострадает от подобной конфронтации. Вновь придется тратить деньги и время на ремонт. И Сонхун снова прикопается.От одной мысли о Первом Неспящем у Хисына резко начинают болеть зубы.Однако, в данный момент его больше всего волнует не разъяренный малолетний варлок, не Обитель и даже не старший. Все внутри вампира обмирает, когда он встречается со взглядом Джея. Взглядом, полным испуга и растерянности.Хисын вполне понимал Чонвона. Почему, спросите вы? Вероятно, потому что по сравнению с той лютой ненавистью, которую он сам к себе испытывал, чувства мальчишки-варлока малы и незначительны.Ведь именно из-за него Джей сейчас здесь. Из-за него единственный человек, который ему был близок, действительно умер. — Хисын-а, — голос новорожденного едва слышно дрогнул. — О чем это он?— Этот говнюк обратил тебя, — мальчишка-варлок почти рычит. — Он, черт возьми, сделал из тебя живой труп.Третий Неспящий, не в силах удерживать зрительный контакт, отводит глаза в сторону. Видеть Джея в данный момент просто невыносимо. Хочется сорваться с места, взбежать вверх по винтовой лестнице и скрыться в лесу. Хисын не уверен, что ему хватит моральных сил на то, чтобы увидеть то выражение лица, которое сделает новорожденный, когда узнает, что на самом деле с ним сделал вампир.Он послужил виной тому, что тот, кто буквально был для него всем, превратился в полумертвого монстра, неспособного переносить свет солнца и вынужденного питаться человеческой кровью. — Я сделал тебя вампиром, — почему-то собственный голос кажется Хисыну сиплым. — Это был единственный способ… Спасти тебе жизнь.А самое ужасное, что причина, по которой эту самую жизнь пришлось спасать — это он сам. Правда, об этом вампир благополучно умалчивает. — Ну… — Джей неловко почесал макушку. — Я, вроде, жив. И, типа, это неплохо. Лучше быть живым, чем наоборот, так ведь.Чонвон смотрит на своего двоюродного брата с сожалением.— Да разве это жизнь, — с горечью выплевывает он. На его глазах выступают слезы. — Лучше бы ты умер, Джей-хен. Лучше бы ты умер…Парнишка отворачивается и резкими шагами покидает помещения. Слышны его гулкие шаги на лестнице. Хисын задумчиво смотрит ему вслед.Джей явно в замешательстве. Уголок его губ дрожит — явный признак того, что он не знает, какое выражение лица ему сейчас сделать. Сону, как всегда, с интересом наблюдает за происходящим своими хитрющими лисьими глазами. Как всегда ведет какую-то свою, неведомую остальным игру. Иногда Хисын жалеет о том, что не может читать его мысли.— Он остынет и вернется, — наконец нарушает тишину Третий Неспящий. — Не волнуйся за него, Джей-я. Ему все равно некуда идти.— Да? — как-то неуверенно спрашивает новорожденный. — Не знаю. Почему-то он меня сильно беспокоит. Может, пойти за ним?Хисын еле удерживается, чтобы не закатить глаза. Что называется, никогда такого не было и вот опять. Даже потеряв память, Джей не перестает трястись над своим ненаглядным тонсеном, как курица-наседка. — Чонвон взрослый мальчик, — вампир прилагает все усилия, чтобы не выдать секундное раздражение. — К тому же, скоро солнце встанет. Тебе сейчас нельзя наверх.Новорожденный хмурится, явно подбирая слова, чтобы возразить Хисыну.— Если ты так сильно волнуешься, я пойду и найду его для тебя, — устало вздыхает вампир, понимая, что ослиное упрямство Джея не даст ему просто так отсиживаться в обители, пока его проблемный младший брат где-то шляется. Как обычно.— Я был бы благодарен, — сдержанно кивает парень.Итак, Третий Неспящий опять заделался нянькой для раздражающего тонсена своего solis*.Не опять, а снова, Ли Хисын. Еще бы ты смог ему отказать, бесхребетное ты животное.Но не так ли поступают люди с теми, кто ему дорог. В конце-концов, вампир был человеком. Когда-то очень давно, но все же был.— Сону, покажи Джею здесь все, — парень в розовой толстовке рассеянно махнул рукой. — Я найду этого паршивца и вернусь.— Оки-доки! — Сону явно рад остаться с новорожденным наедине. Не то, чтобы Хисыну хотелось оставлять их наедине, но все лучше, чем если Джей поднимется на поверхность и попадет под солнечный свет. — Можешь на меня положиться, хен! Сделаю в лучшем виде, хи-хи.Вампир метнул в сторону Четвертого Неспящего хмурый предупреждающий взгляд.— Если я узнаю, что ты рассказывал ему страшилки, месяц будешь ночевать в хижине. И я узнаю, Сону-я.Тот делает невинное лицо и непонимающе хлопает ресницами, мол, как ты мог о таком подумать, хен. Хитрый засранец.Рассветный лес встречает Третьего Неспящего легкой прохладой. Как только он покидает Обитель, парень вдыхает чуть влажный аромат утренней свежести полной грудью. Пожалуй, это его любимое время суток: когда солнце еще за горизонтом, но небо уже начинает потихоньку светлеть, а горизонт — розоветь.Довольно странное пристрастие для существа, которое буквально способно умереть от длительного нахождения на солнце. Однако Хисын всегда был немного мазохистом. Хотя, возможно, и не немного. Он вечно играл в Икара, летящего на крыльях, склеенных воском, с садистским удовольствием подлетая все ближе к солнцу.К своему solis. Вампир жил достаточно долго, чтобы научиться распознавать свои чувства, и не мог себе позволить обманывать себя и притворяться, что ничего не понимает. С тех пор, как несколько лет назад он встретил молодого варлока, живущего вдали от кланов и в одиночку содержащего непутевого двоюродного братца, Ли Хисын сошел с ума.С самого начала Джей Пак сиял так ярко, как будто действительно был рожден из солнечного света. Удивительное качество для смертного, рожденного под благословением Матери Тьмы. Третий Неспящий никогда не спрашивал, почему двое подростков живут одни вдали от семьи и клана, но, исходя из его нескромных познаний о варлоках, явно следовало, что причина из ряда вон выходящая.Однако, его solis никогда не жаловался на жизнь, а вампир его ни о чем не спрашивал. Так было удобно. Что ж, судя по всему, теперь он не узнает правду никогда. Память после обращения никогда не восстанавливается на сто процентов. Будет чудом, если Джей сможет вернуть себе хотя бы часть своих воспоминаний.Иначе Хисын не сможет себя простить. Хотя, постойте, а он вообще когда-нибудь будет на это способен?Ты снова заигрался с огнем. Вот и расплачивайся теперь бесконечными сожалениями.Однако, не стоит забывать о том, зачем он покинул Обитель. Третий Неспящий принюхался. Чонвон явно не мог убежать далеко: прошло мало времени, к тому же, парень не особо хорошо ориентируется на местности. Вампир зашагал через утренний лес; под его ногами тихо хрустели сухие веточки и опавшие листья. Пацан-варлок нашелся довольно быстро. Он сидел под столетним дубом, обняв колени, и сердито тер щеки кулаком. Все-таки он совсем еще ребенок. Хисын вышел из тени и подошел по ближе к мальчишке, засунув руки в карманы.— Ты поступил неразумно, сбежав сюда, — тихо и наставительно произнес вампир. — Твой брат чуть было не побежал за тобой наверх на свет. Это безответственно.Чонвон поднимает взгляд, полный боли.— Мой брат умер, — выплевывает он. — Ты убил его! — Да, это так, — Хисын не отпирается – все равно бесполезно. — Но и спас тоже. — Если бы не ты, ничего бы этого не случилось!! — кричит Чонвон, подскакивая на ноги. — Если бы ты только отвечал на звонки… Если бы не исчез… Джей-хен бы не сел в эту чертову машину! И не попал в аварию!! Никого бы не пришлось спасать!!!Вампир вздрагивает. Его как будто ударили по голове чем-то тяжелым. Мальчишка-варлок озвучивает именно то, что крутится у него самого в голове последнюю неделю. Ему нечего ответить.— Прости, — тихое слово срывается с его губ, прежде чем Хисын смог задавить его. — Я… Хотел как лучше.Глаза Чонвона распахиваются шире и блестят, словно отполированные. Кажется, он вот-вот заплачет.— Сдались мне твои извинения, — пацан шмыгает носом. — Джей-хен меня даже не помнит. Ты забрал у меня единственного родственника, который у меня остался, говнюк.— Память…— Да ничего ему не вернется, — в сердцах обрывает вампира мальчишка-варлок. — Он ведь не был простым смертным, а варлоком. Стоимость вечной жизни для нас гораздо выше, чем для обычных людей. Его память – это цена, которую Джей-хен заплатил за то, чтобы продолжить существование. — Я в курсе, — Хисын начинает потихоньку злиться. — Но неужели ты не понимаешь, зачем ему это существование? — Откуда мне знать, — огрызается Чонвон. — Вечную жизнь можно хотеть по многим причинам.— Ради тебя.Мальчишка от удивления давится словами. Вампир тяжело вздыхает, проведя пальцами по волосам.— Честно говоря, он повторял твое имя до тех пор, пока не отключился, — продолжил Третий Неспящий. — Ты же знаешь… Что Джей думает о вампирах? Единственная причина, по которой он мог захотеть остаться в живых, это ты, Ян Чонвон.— Я?.. — варлок смотрит на Хисына с непониманием.— Ну не я же, — в словах вампира проскальзывает едва слышная горечь. — Пошли обратно, обалдуй.Чонвон встает и следует за Третьим Неспящим вглубь лесной чащи. Вампир чувствует, как будто удавка медленно затягивается на его шее.Он позволил себе влюбиться в смертного и из-за этого он погиб. Что ж, пожалуй, провести рядом с ним вечность, не имея возможности прикоснуться, достаточное наказание для грешника вроде Ли Хисына.