Глава 11 (1/1)

Савелов собирает документы меньше чем за сутки.Когда я связываюсь с ним, одно бесконечно долгое мгновение мне кажется, что я снова ошибусь. Опять доверюсь не тому, кому стоило бы довериться. Но кроме Савелова мне больше не к кому обратиться, и я звоню ему из просторной Юлиной гостиной, где она пытается меня накормить.Кусок не лезет в горло, и только утром я выпиваю чашку кофе и выбираю свежую рубашку из гардероба ее мужа. Та сидит на мне туго – чтобы пуговицы не отлетели, мне приходится очень спокойно и неглубоко дышать.Перед пресс-конференцией я бегаю трусцой по коридору, выдыхая на каждом шаге, и чувствую себя, как боксер перед выходом на ринг. Возможно, сейчас меня отметелят до кровавых соплей, но я, по крайней мере, не буду ни о чем жалеть.Напоследок я говорю Савелову:- Утопим Шохина – зеленый свет твоей карьере.И добавляю:- Ручаюсь.* * *Свет бьет по глазам.Вспышки фотоаппаратов, целая россыпь цветных микрофонов – они нацелены мне в лицо, и наверняка уловят шелест, с которым я разворачиваю бумажный лист.- Меня зовут Максим Андреев, - то ли зачитываю, то ли говорю я. - На меня было заведено уголовное дело, которое насквозь состоит из ложных обвинений, с целью заставить меня внедриться в Рос-Инновации…Юля сидит рядом и смотрит на меня, повернув голову.- … и провести нелегальный тендер, чтобы генерал Шохин смог арестовать руководство госкомпании, которое отказалось с ним делиться. На ваши электронные адреса сейчас придет видео…Микрофоны напоминают мне диковинные цветочные бутоны - крепкие, еще не успевшие дозреть.- … на котором генерал Шохин требует у президента Рос-Инноваций перечислять на подконтрольные ему структуры двадцать процентов от общего оборота госкомпании…Когда бутоны раскроются, в их нутре окажется записывающая мой голос электронная начинка. Эти бутоны питаются не через стебли, а через провода, и для жизни им нужна не вода, а электричество.- Чтобы это видео не было предано огласке, погиб невинный человек – Алена Смирнова.Я отрываю взгляд от чудовищных механических бутонов. Смотрю на журналистов перед собой.- Ответственность и вина за ее смерть, - говорю я, - во многом лежит на мне.Юля впитывает каждое мое слово.Савелов листает бумаги и готовится к крупнейшему аресту в своей жизни.Руки журналистов взлетают, звучат вопросы, с механическим завыванием срабатывают вспышки фотоаппаратов.Смерти не существует, - говорю я себе.Смерти не существует.Я опустился до самого дна…И не смог утонуть.* * *Главная новость дня: чудовищный коррупционный скандал, помазанный смертью, благословленный мной и подхваченный тремя десятками моих апостолов с фотокамерами, громкими голосами и вопросами, которые даже в пресс-центре звучали, как заголовки новостей.Спустя неделю разбирательств, истерик и журналистского преследования меня останавливают по пути к парковке. Листва еще зеленая, но воздух прохладный, и серое драповое пальто на мне колотит ветром. Только темная водолазка сохраняет остатки тепла.Подъехавший кортеж окружен таким количеством охраны, словно ко мне привезли лично Папу Римского. В черной тонированной машине мне делают предложение, от которого невозможно отказаться, и говорю:- Сложное решение… Я могу подумать?Но подумать мне, конечно же, не дают. Правительству нужны контролируемые борцы за справедливость, а не хаотичные бурления, возглавленные бунтарками-рецидивистками вроде Юли. По крайней мере, той Юли, какой она была три года назад.И потому спустя два месяца я произношу с трибун:- У меня есть свои недостатки, есть свои страхи…И еще:- Меня зовут Максим Андреев, и у меня есть мечта.Я верю в то, что говорю.И не верю в тех, кто финансирует мою кампанию. Но кого это волнует? Я теперь – антикоррупционный вымпел; яростный стяг, символ свободы от чиновничьих поборов. Мной размахивают, как будто коррупцию и впрямь можно победить. Как будто мои фотографии замироточат и начнут исцелять от бедности и болезней. Как будто мой взлет ?из народа? в политики – невероятная, никем не спланированная случайность.- Я хочу, чтобы моя страна была не только самой сильной, но еще и самой счастливой…Да, я бы мог отказаться от роли вымпела, но какой смысл?Не будет меня – найдется кто-то еще. Так что я теперь на привязи, на стяге, на кресте; я улыбаюсь с трибун, и толпы беснуются и трясут плакатами с моим именем.Может быть… - думаю я.Может быть, если я буду действовать аккуратно…… то даже на привязи смогу сделать что-то полезное.* * * ?- У нас еще первые стартапы не профинансированы. Это запредельно!- … а мне плевать, что это тебе запредельно. Двадцать процентов – срезать на счета наших фирм. Либо в виде финансирования на те компании, которые я тебе укажу.?Чтобы спокойно дышать, мне приходится проигрывать запись с флешки примерно раз в восемь часов.Я начинаю с этого свой день, пока кофе-машина наполняет чашку. Мне нравится нежный, сладкий и с пенкой. Где-то глубоко в душе я – гламурная блондинка, которая между макиато и самым дорогим эспрессо выберет макиато.?- Двадцать процентов? За что?!- За порядок. За то, что у меня на твою жопу уголовка не нашлась. Много за что! Мне всё перечислять??Я смотрю это видео в перерыве между делами и пресс-конференциями, заказывая еду и дожидаясь, пока ее приготовят.Я смотрю его перед сном, сунув ладонь под щеку и устроив мобильник перед собой.?- На вас власть не заканчивается...?У Ромы тихий упрямый голос. Из-за плохого качества я не могу рассмотреть цвет его пиджака, и это выводит меня из себя.?- Если ты будешь идиотом, она на тебе закончится. Я тебе обещаю.?- Ну и дурак же ты, - говорю я вслух. Выключаю видео, переворачиваюсь на спину и закрываю глаза.… а спустя шесть минут приходит первая смс с незнакомого номера. Личность отправителя я угадываю еще до того, как беру в руки телефон.?Видел твое выступление на ютубе?, - сообщает смс. - ?Ну ты красавец!?Я не отвечаю, но смс-ки продолжают приходить.Иногда я получаю фотографии и огрызки видео, на которых волны катятся по бесконечной линии побережья, заворачиваются гребешками и расшибаются о песок.Иногда на фотографиях есть лицо, попавшее в кадр колено или весь Белкин целиком – в белой кофте и куцых шортах из светлой джинсы.За спиной у Белкина – море.Мне не нужно спрашивать, где он – я и так узнаю эти пляжи, эти крытые банановой листвой бары и закрученные спиралью улочки. Рассвет над Бали наполняет небо лиловым, розовым и мандариновым, с тонкими прослойками перистых облаков. Выглядит это, как самое аппетитное в мире пирожное; так и хочется взять чайную ложку и отделить ею ломтик рассвета, а потом уронить его на подставленную ладонь.Розовое, лиловое и мандариновое небо разрубает силуэт Ромы. У него отросли волосы, которые он теперь не укладывает; из-за этого челка падает на лоб и растрепывается ветром. Еще у Белкина ниже бровей все-таки растут волосы, и я долго не могу понять, как отношусь к его щетине – с неудовольствием, недоумением или легким, едва заметным желанием почувствовать, как эта щетина трется о мое голое бедро.Рома пишет:?Прости.?И еще:?Я не думал, что так все получится.?И еще:?Ты меня кинул, Макс! Ну ты и мудак! Мы оба с тобой такие мудаки…?И еще…Сотни смс сливаются в одну сплошную линию перед глазами, и я думаю, что если бы ?цифронщики? не заботились о конфиденциальности моих переписок, Белкину уже пришлось бы искать себе новый дом.Но ему не приходится.И потому он спрашивает:?Серьезно? Ты и политика??И еще:?Тебе идет черное. Ты знал??И еще:?Скучаешь по этому??На фотографиях – море.* * *Я вспоминаю сон, в котором есть только шелест крыльев и шуршание пальмовой листвы, и думаю: зачем мне мир, в котором нет волн?И потому однажды, когда Белкин молчит слишком долго – целых девять часов, - я пишу ему смс: ?Покажи еще?.И фотографий с морем и его лицом у меня в телефоне становится на одну больше.