Часть 2 (1/1)
- Три шесть, какари.- Четыре шесть, цуке. - Четыре семь, хане.- Ай! Удочка в руках Ши Гуана опасно заходила. То, как яростно она тряслась, полностью отражало, с какой силой Ши Гуан расчёсывал комариный укус на голой лодыжке. Комары здесь были злые, жирные и голодные. Утренняя, зыбкая в своей сумрачной прозрачности прохлада к десяти часам полностью истаяла. Китайское лето, пряно пахнущее лотосами, вступило в свои права. Жаркий, жидкий день наваливался влажным удушьем на сердце. Юй Лян кидал обеспокоенные взгляды в сторону отца, рыбачившего неподалёку с Фан Сюем. Юй Сяоян обильно потел, обмахивался веером и выглядел, в целом, нездоровым, вся его плотная фигура казалась слегка поплывшей, бесцветное лицо неуловимо трепетало, словно держать форму для него было едва возможным. И весь он казался неустойчивым, обессилевшим, готовым растаять. Ши Гуан шумно выдохнул, тяжело, длинно проталкивая воздух сквозь губы; он хмурился и тоже с тревогой смотрел на Юй Сяояна. Нежелание последнего бросать рыбалку в угоду более комфортному отдыху вызвало у Ши Гуана такой приступ ярости, что всем присутствующим теперь было неловко. Не клевало. Мать Юй Ляна подала мужу стакан с охлаждённым зелёным чаем, который тот принял с благодарным кивком. Удочку Ши Гуана снова повело из-за того, как он выворачивался в кресле и вытягивал шею в попытках рассмотреть, что творилось в лагере старших. Юй Лян вздохнул, нахмурился, Ши Гуан бросил на него раздражённый взгляд:- Что?! Четыре десять, хасами. - Эта группа мертва.- Чушь! - резко ответил Ши Гуан.- Чушь - это твоё нодзоки в центре.- Посмотрим, что ты скажешь, когда оно укусит тебя за задницу. - Я больше боюсь твоей удочки, чем нежизнеспособной формы! - выпалил Юй Лян.- Раз уж мы об этом заговорили. Ещё раз - к чему эта рыбалка?- Ты мог не ехать.- Все поехали, не оставаться же мне одному у тебя дома! - нога Ши Гуана вдруг нервно заходила, как поршень, туда-сюда, молотя пяткой по кисшему в глине шлёпанцу. Снова взмыл вверх подбородок: - Мне кажется, ему хуже. Юй Сяоян расстегнул ещё одну верхнюю пуговицу на рубашке, Фан Сюй с вежливым поклоном отнял у него удочку и положил у своих ног. Голова мастера откинулась на спинку кресла как куль с рисом, тяжело шмякнулась; Юй Сяоян коротко, часто задышал грудью, веер, оказавшись в руках ученика, заходил с большей скоростью. Удочка шлёпнулась в грязь, Ши Гуан отпустил её так, будто не помнил о ней, а затем вдруг схватил Юй Ляна за предплечье, близко уставившись:- Мы игроки в го или рыбаки? К чему это упрямство? Уговори его ехать. Юй Лян поджал губы. Ши Гуан потянул его ещё ближе, больно сворачивая горячими пальцами кожу:- Мы договорились доверять друг другу. А? Чего молчишь? Давай. Ему плохо, он старый, и у него уже был один сердечный приступ. Ты его сын. Заставь. Его. Глаза Ши Гуана горели тёмной волей, почерневшие, встревоженные. Его волнение остро откликнулось в Юй Ляне, все они старались не напоминать отцу о болезни, но Ши Гуан резал по живому, ему было всё равно. Он был взвинченным, взбудораженным и безжалостным, и Юй Ляна захлестнула волна восхищения, как всегда это с ним случалось, когда Ши Гуан был прав или блистал, или смотрел так, как сейчас. - Я прошу тебя, - наконец мягко уронил Ши Гуан, и его ладонь вдруг из жестокой, щиплющей и хищной стала нежной, обволакивающей. Скользнула по вжавшемуся, попытавшемуся сбежать животу, вкрадчиво, кончиками пальцев втиснулась в плотную ткань брюк с внутренней стороны бедра. Ши Гуан бросил осторожный взгляд в сторону старших, и с обескураживающей смелостью сгрёб в горсть пах Юй Ляна, надавливая сильно и аккуратно. От места прикосновения тихой жутью пробежали мурашки - Юй Лян вздрогнул, вскочил, задохнувшись. Возмущение пылало у него на губах, свело брови, но в лице Ши Гуана отражалась только спокойная, безупречная расчётливость. Она блёстко мерцала в глазах. Юй Ляна вновь омыло невнятным чувством - жалости и жажды, и чего-то неприемлемого, почти подобострастного. Он решительно развернулся и зашагал туда, где Фан Сюй помогал отцу разуться. Полный собранного гнева, беспокойства и жгучего, бесцельного предвкушения Юй Лян гаркнул издалека:- Шисюн, я вызову машину!...- Гораздо легче дышится, - снисходительно кивнул Юй Сяоян, принимая из рук сына чай и плотнее кутаясь в синее ханьфу. После жары холод дома показался ему пронизывающим. Ши Гуан, нёсший на себе ощущение лёгкого, обиженного превосходства, многозначительно отпил из своей чашки.- Если вам это по вкусу, я принесу доску для го, - прохладно предложил он, тут же вставая. - Сяо Гуан на меня сердится, - с улыбкой проронил Юй Сяоян, глядя на сына.- У него скверный характер, я уже говорил.Юй Лян замолчал, разглядывая посвежевшего отца. Черты его лица вновь жёстко оформились, пропала обморочная бледность, тело привычно приобрело осанку мастера го, жесты - прямые, бескомпромиссные - указывали, предупреждали. Из глаз исчезла влажная муть. Сердце зашлось жалостливой, тоскливой нежностью. - Он за тебя боится, - поджав губы, произнёс Юй Лян и тихо добавил: - Как и я. Юй Сяоян весело вздёрнул бровь:- Не о чем беспокоиться. Зашедший в комнату Ши Гуан только закатил глаза. На стол опустился игровой набор из спальни, в которой с недавних пор ночевали оба юных игрока. Фан Сюй включил дополнительный свет, и на гобане счастливо заиграли зайчики, бледные солнца - лаковые белёсые кругляши.Ши Гуан не спешил садиться; глянув из-под ресниц, он неожиданно скромно предложил:- Я хотел попросить о парном го.Юй Лян с готовностью шагнул к нему, когда Ши Гуан выставил вперёд руку.- Нет. Я против тебя и мастера Юй Сяояна.Юй Лян поражённо обернулся на отца, охваченный необъяснимой горечью - это было почти предательством. Зачем Ши Гуан собирался подвергнуть себя подобному испытанию, когда они могли бы вместе сражаться против искусного мастера, пытаться противостоять ему и, может быть, выиграть. Путаясь в чужих намерениях, утопающий в диких домыслах, Юй Лян рухнул рядом с отцом так, словно получил палкой по коленям. И это ощущение было настолько живым и отчётливым, расходясь тягучей болью, что у него заслезились глаза. - Ну, хватит, - строго обратился Юй Сяоян к сыну. Знакомый окрик подействовал безотказно, слёзы отхлынули, как по команде. Фан Сюй, закатав рукава белой рубашки, и наполнив бокал сливовым вином, с весельем спросил:- Сяо Гуан, уверен, что хочешь играть с ними один?Ши Гуан слабо улыбнулся и наконец сел точно напротив Юй Ляна, оставив рядом с собой место:- Спасибо, шисюн, но я не один.