2. La Visita / Визит (1/1)

Старший следователь Особого отдела по?уголовным делам Франсиско Хавьер Моралес Лопес выпроводил очередного сотрудника, находящегося в?его подчинении, и?достал из?холодильника свёрток. Наконец-то перерыв, в?который можно будет ещё раз всё обдумать.Хавьер работал в?этом отделе уже давно и?был на?хорошем счету у?начальства и?подчинённых. И?те, и?другие звали его просто Хави, что вызывало неизменную улыбку у?одного из?его аргентинских сотрудников. Тот любил пошутить, что у?испанцев принято давать детям по?пять-шесть имён, если не?больше, чтобы потом коллеги по?работе сокращали их?до?таких вот ?Хави?, ?Пепе?, ?Феле? и?подобного. Что?ж, в?этом есть определённый резон, улыбнулся следователь. Он?извлёк из?свёртка тонко нарезанный зерновой хлеб и?разложил его на?блюде. На?один кусок он?положил тончайший ломтик благоухающего хамона, за?которым последовал прекрасный галисийский твёрдый сыр и?зелень, а?на?другой?— анчоусы и?несколько кружочков хрустких солёных огурчиков. Лучшей еды и?не?свете?нет. Изловчившись, Хавьер взял один из?громадных бутербродов и?поднёс его ко?рту, намереваясь вкусить и?вдыхая дивный аромат сыра. Однако в?дверь постучали, прервав трапезу.—?Сеньор Моралес, вы?сильно заняты? К?вам посетитель.Да, мать вашу, сильно, хотел бросить Хавьер, кладя бутерброд на?место, но?сдержался.—?Дайте мне пять минут.Он ожидал появления Энрике Годеда, с?которым жаждал познакомиться вот уже не?первый?год. Время было уже четыре, молодой режиссёр слегка опаздывал, и?Хавьер уже было понадеялся, что успеет хотя?бы?позавтракать: с?таким большим?— по?сути, двойным?— количеством работы он?иногда забывал о?приёмах пищи в?принципе, за?что, разумеется, потом расплачивался жестокими болями желудка. Курение также не?облегчало жизнь.Хавьер отнюдь не?был большим поклонником ни?триллеров, ни?драм, ни?нуара и?ничего из?того, чем занимался Годед профессионально. Не?состоял Хавьер также и?в?рядах сексуальных меньшинств и?им?сочувствующих. И?всё?же, кое-что привлекло внимание следователя в?отношении личности молодого режиссёра и?его творчества, причём, достаточно давно.Вообще, всё это было давней историей. Когда-то у?Хавьера был старший брат Сандро?— разгильдяй и?любимец всех окружающих. Маленький Хави обожал его и?бегал за?ним, словно собачонок, внимая всему, что тот говорил или делал: Сандрито был непререкаемым авторитетом и?примером для подражания для него во?всём. Они были не?разлей вода, и?родители, конечно, не?могли не?нарадоваться этому, ровно до?того момента, как не?решили перевести старшего отпрыска в?закрытую католическую школу. Начальная школа закончилась, говорили?они, закончилась и?весёлая жизнь. Нужно было получать серьёзное образование, и?школа-пансион подходила для этого как нельзя лучше, тем более, что семья могла себе это позволить.Хавьер до?сих пор помнил, какую истерику устроил родителям, когда те?отдали старшего брата в?школу. Тот должен был вернуться домой только на?каникулах, а?маленькому Хави это казалось целой вечностью. Он?ждал возвращения Сандро домой с?таким нетерпением, что был немало удивлён?— если не?шокирован?— когда?тот, вернувшись, не?выказал никакого прежнего энтузиазма к?общению с?семьёй. Брата словно подменили. Он?ни?с?кем не?разговаривал, мало ел?и?почти всё время сидел взаперти в?своей комнате. По?ночам он?кричал, его мучили кошмары, и?родители никак не?могли понять, в?чём?же?было дело. Когда настала пора возвращаться в?школу, то?тот вообще будто впал в?ступор.Конечно, мать с?отцом переживали. Они очень просили его наставника, падре Андре, более тщательно следить за?мальчиком и?по?возможности уделять ему больше внимания: очевидно, Сандро плохо привыкал к?непривычному школьному распорядку. Привыкание?это, казалось, растянулось на?годы, потому что таким?же?весёлым и?бесшабашным, как прежде, Сандро больше так и?не?стал. Как-то раз Хавьер даже сказал, что отправится учиться с?ним, чтобы ему не?было там одиноко, но?брат воспринял это крайне болезненно. Он?сказал, что с?ним происходили очень странные вещи в?школе. Что школа была его адом…Ни Хави, ни?его родители так и?не?узнали тогда, что?же?именно случилось с?Сандро. Хотя официальное объяснение, как он?понял после, было глупее не?придумаешь. ?Упал с?лестницы и?сломал шею?. Хавьер до?сих пор не?мог взять в?толк, как такое могло произойти. Это была распространённая фишка аргентинских сериалов, но?никак не?что-то, что может случиться с?таким пацаном, как Сандро, в?реальной жизни. Тем более, что у?парня на?теле присутствовали такие синяки, которые трудно было объяснить одним лишь падением. Патологоанатом, правда, сказал, что это могли быть просто результаты шалости чересчур подвижного ребёнка, священники из?школы твердили всё то?же?самое. Правда, никто из?тех, кто знал Сандро до?школы, почему-то не?вспомнил о?том, что мальчишку уже давно не?видели ни??подвижным?, ни??шаловливым?, как утверждал падре Андре. Однако родители были слишком убиты горем, чтобы выяснять странные обстоятельства гибели сына. У?отца случился сердечный приступ, и?матери пришлось уделять больше времени живым, чем мёртвым с?их?проблемами, о?которых они теперь навсегда замолчали. Падре Андре окружил безутешную мать заботой и?вниманием, привозил подарки и?всячески выражал свою скорбь вместе с?семьёй погибшего мальчика, раз за?разом повторяя, что тот теперь смотрит на?них с?небес…Хавьер тогда ещё пешком под стол ходил и?не?осознавал в?полной мере всего произошедшего. Однако позже, когда он?стал взрослее, до?него дошла ещё пара подобных историй, в?которых непременно фигурировали маленькие мальчики, святые отцы и?закрытые школы-пансионаты. Не?нужно было быть идиотом, чтобы сложить два и?два и?получить искомые четыре. Нужно было быть идиотом, что посвятить свою жизнь расследованию этого дела…Несмотря на?то, что на?дворе была середина восьмидесятых и?огромное количество вещей людям уже давно прощали, католическая церковь и?не?думала сдавать позиции. Да, со?всех сторон консервативные убеждения уступали место либеральным, и?всё?же?святые отцы, монастыри и?прочие служители Бога по-прежнему являлись чем-то неприкосновенным. Тем не?менее, странные слухи так или иначе просачивались то?тут, то?там. Появлялись люди, которые не?боялись в?открытую говорить о?темах, на?которых общество установило табу: изнасилованиях и?педофилии. Сам Хавьер, возможно, и?отнёсся?бы?к?таким историям более критично, так как?он, как и?многие его современники, был воспитан в?классической католической традиции, однако после смерти брата что-то надломилось у?него внутри. Что-то, что мешало воспринимать мнение Ватикана как нечто, не?подвергающееся сомнению.Следователь Моралес проделал большой путь, чтобы оказаться?там, где он?находился сейчас. Материал собирался по?крупицам, со?свидетелями и?пострадавшими приходилось поддерживать контакт годами, и?всё?же, чтобы выйти хотя?бы?с?одним делом в?открытую, нужно было иметь неопровержимые доказательства и?внятные обвинения. Когда Хавьер прочитал о?фильме ?Визит? и?увидел его собственными глазами, то?у?него не?осталось никаких сомнений в?том, что создатели картины совершенно чётко знали, о?чём они рассказывают своим зрителям. И?что за?историей на?экране на?самом деле стояло нечто большее, чем просто рассказ никому не?известного Игнасио Родригеса, сгинувшего несколько лет назад в?героиновом дурмане. Энрике Годед даже не?скрывал того факта, что фильм?— это биография Игнасио, в?честь которого и?была снята картина. С?другой стороны, чего режиссёр никак не?комментировал, так это?то, правда?ли?было, о?чём говорилось в?рассказе. Годед сказал лишь, что ?снял этот фильм в?память о?старом друге, которого больше?нет, а?что касается того, где тут вымысел, а?где?— правда, то?это уже каждый пусть решает для себя сам?.После этого фильма Хавьер не?мог найти себе места. Он?выяснил, где учились Энрике и?Игнасио, и, разумеется, узнал об?обстоятельствах смерти последнего. Потом?— к?счастью или несчастью?— приключилась эта история с?Хуаном?— Анхелем Андраде. У?Хавьера с?трудом укладывалось в?голове, как этот блестящий молодой человек мог найти что-то в?старом?и, очевидно, помешанном Мануэле Беренгере?— бывшем учителе Энрике и?Игнасио. Связывало?ли?Хуана и?Беренгера нечто большее, чем просто секс? Были?ли?между ними какие-то обязательства? И?почему они вообще расстались? Мог?ли?Хуан мстить Беренгеру за?брата? И?если?да, то?как именно он?планировал это сделать? Было очевидно, что авария, приведшая к?смерти бывшего падре Маноло, не?была спланирована: не?хватало фактов, подтверждающих злой умысел Анхеля. Но?история Анхеля Андраде была слишком странной. А?ещё она была для Хавьера зацепкой. Чем-то, что вместе с?историей о?школе Игнасио обещало раскрыть очень и?очень многое.Всё, что было нужно следователю Моралесу, это склонить к?сотрудничеству Энрике Годеда?и, разумеется, выведать его полный рассказ о?той школе, из?которой его отчислили?— в?свете того, что только что произошло. Хавьер надеялся, что Годеду удастся пролить свет на?отношения между ним и?Анхелем, а?также между Анхелем, Игнасио и?уже покойным падре, заодно выйдя на?ту?тему, которая так интересовала Хавьера. Если кто-то такой известный и?авторитетный наподобие Энрике сделает громкое заявление и?расскажет о?том, что ему удалось вынести в?школе, то?общественность вынуждена будет прислушаться к?этому. Это подтолкнёт и?других свидетелей, и?жертв рассказать о?пережитом насилии и?станет огромным шагом в?разоблачении сложившейся порочной системы в?католических школах.Хавьер уселся в?кресле и?щёлкнул несколько раз зажигалкой, делая затяжку. В?ожидании Энрике Годеда он?откинулся назад и?смотрел сквозь жалюзи, как на?залитой солнцем улице резвятся дети. Вам повезло родиться в?небогатых семьях, думал?он, вдыхая горький дым сигареты, вы?все ходите в?обычные школы. Вы?каждый день возвращаетесь домой, где вас ждут родители, братья и?сёстры. И?вы?никогда не?узнаете того, что творится за?закрытыми дверями католических пансионатов.Теперь он?зашёл в?своём расследовании слишком далеко и?не?мог бросить его?— только не?после стольких лет упорного труда и?фактически двойной жизни на?работе. Немногие из?его коллег знали о?том, чего на?самом деле хотел добиться в?своей карьере Хавьер. Те?же, кто знал, старались с?этим не?связываться, считая дело безнадёжным. Один человек против католической церкви? Чистой воды сумасшествие.Больше не?один, хотел сказать Хавьер. Теперь на?моей стороне есть ещё известный режиссёр. Осталось только убедить его рассказать всю правду или хотя?бы?подтвердить?то, что является правдивым в?его фильме. Этого будет достаточно и?для закрытия дела Анхеля Андраде, и?для начала официального расследования против Церкви.Его размышления прервал Энрике Годед собственной персоной, которому секретарь открыл дверь и?пропустил вперёд.—?Пожалуйста, проходите. Сеньор Моралес уже давно ждёт?вас.Хавьер потушил сигарету и?вытащил из?пачки новую, одновременно с?этим привстав с?кресла и?протянув Энрике руку. Тот осторожно пожал?её, переводя внимательный взгляд с?руки следователя на?его лицо, а?затем на?кресло рядом.—?Добрый день. Очень приятно, наконец, познакомиться с?вами,?— Хавьер попытался улыбнуться как можно более дружелюбно.?— Хотите кофе?—?Нет, спасибо,?— всё так?же?настороженно отозвался Энрике, усаживаясь в?кресло напротив?так, будто оно было начинено взрывчаткой.—?Может быть, тогда сигарету? Правда, я?курю довольно крепкие…—?Я?пытаюсь бросить, спасибо.Что?ж, начало пока не?задалось. Молодой режиссёр явно волновался и?довольно плохо это скрывал. Уж?Хавьеру-то были знакомы все признаки эмоциональной нестабильности. Впрочем, он?не?сомневался, что многолетний опыт позволит ему переиграть молодого человека напротив: тот вряд?ли?был столь?же?проницателен, что и?следователь. Что?ж, давайте сыграем, Энрике Годед.—?Я?смотрю, пунктуальность не?в?числе добродетелей творческих личностей,?— сказал Моралес, вертя в?пальцах сигарету, однако шутка, кажется, не?удалась: Энрике был по-прежнему напряжён.—?Простите. В?своём послании вы?указали, что эта встреча не?для протокола.—?Ничего страшного. Встреча действительно неформальная, и?в?другой раз я?пригласил?бы?вас выпить чашечку кофе где-нибудь вне стен этого заведения, но, к?сожалению, у?меня слишком много работы, чтобы выбраться куда-то в?будни, извините.Следователь щёлкнул зажигалкой и?поджёг сигарету.—?Я?надеюсь, я?не?очень вас соблазняю.Энрике вопросительно приподнял бровь.—?К?курению,?— поспешно добавил следователь.Молодой режиссёр тут?же?отвёл взгляд?— единственное, чем он?мог, по?всей видимости, выразить своё возмущение неудачной фразой. Ну?конечно, чего ещё ждать от?такого, как?ты, с?досадой подумал Хавьер.—?Если вы?позволите, я?хотел?бы?перейти к?делу,?— заявил Годед, скрестив руки на?груди.—?Да, разумеется. Как я?уже сказал, мы?просто обсудим с?вами кое-какие моменты. Когда или если это понадобится, я?вызову вас на?допрос уже официально.—?Значит, мне нужно будет прийти с?адвокатом??— со?смешком спросил молодой мужчина.?— Меня в?чём-то подозревают?—?Нет, что?вы,?— заверил его следователь.?— Просто видите?ли, тут дело вот в?чём. Нам необходимо разобраться, являются?ли?произошедшие события намеренным убийством или случайностью. Для первого у?нас не?хватает доказательств и?мотивов преступления, а?для второго всё выглядит несколько странно.Следователь пустился в?описание подробностей, наблюдая за?реакцией Энрике.—?Хорошо. И?чем я?могу быть вам полезен? Я?не?общался с?Анхелем Андраде уже довольно давно.—?То?есть, вы?прекратили с?ним отношения после съёмок ?Визита?.—?Нас больше не?связывали деловые обязательства, поэтому мы?и?не?общались,?— пожал плечами Энрике.Хавьер несколько раз кивнул, туша окурок. Он?неслучайно произнёс фразу про отношения, надеясь спровоцировать Энрике на?откровенность, однако молодой человек то?ли?действительно не?понял, что имел в?виду следователь, то?ли?намеренно проигнорировал зацепку.— Энрике, вы?позволите мне называть вас?так?Тот сдержанно кивнул.—?Что?ж, Энрике, разрешите мне говорить с?вами откровенно. Корни истории с?Анхелем Андраде, как мне кажется, уходят в?прошлое, о?котором вы?могли?бы?мне кое-что поведать. Видите?ли, я?был очень впечатлён историей, которую вы?рассказали миру. Особенно интересным мне показалось?то, что вы?взяли за?основу рассказ покойного нынче Игнасио Родригеса, в?котором по?странному стечению обстоятельств речь идёт о?школе, где вы?вместе с?ним учились. Вы?даже не?стали изменять имена персонажей. Это наводит на?определённые размышления, знаете?ли.—?Я?всё ещё не?совсем понимаю, что конкретно вы?имеете в?виду,?— ответил Годед, глядя следователю прямо в?глаза.Хавьер вздохнул. Ты?же?не?думал, что это будет так просто, правда?—?Я?всего лишь пытаюсь сказать, что история, рассказанная в?том фильме, правда. Не?так?ли, Энрике?Молодой режиссёр почти не?изменился в?лице.—?Я?снимал фильм по?рассказу Игнасио. Я?не?утверждал и?не?утверждаю, правда это или вымысел.—?Но?вы?же?осознавали, что будет скандал, когда вы?ещё начинали снимать этот фильм. Церковь могла обвинить вас в?клевете, ведь темы, которые вы?поднимаете, более чем провокационны. Обвинения в?педофилии кого угодно, а?уж?тем более, представителей церкви,?— это не?шутки.Энрике вновь пожал плечами.—?Я?никого ни?в?чём не?обвинял. Если хотите знать, мне даже не?принадлежат права на?сценарий. Игнасио Родригес?— официальный сценарист фильма. Он?послал мне свой рассказ, а?я?снял по?нему фильм. Всё, точка. Считайте это всё вымыслом автора, который уже несколько лет как мёртв. А?я?всего лишь пересказал чужую историю.—?Так, будто она была ваша собственная,?— слегка усмехнулся Хавьер.Всё, о?чём говорил ему Годед, было правдой, к?которой невозможно было подкопаться. И?всё?же, сам рассказ был слишком сильным, слишком ярким для того, чтобы не?быть личным.—?Я?сочту это за?комплимент?своему творчеству,?— склонил голову на?бок Энрике.?— Скажите?мне, сеньор Моралес, зачем?же?вы?всё-таки позвали меня? Что я?могу для вас сделать? Я?ведь не?имею никакого отношения к?тому, что сотворил Анхель Андраде. Я?не?виделся с?ним уже несколько?лет. Тем более, мы?и?не?об?этом сейчас с?вами говорим.Хавьер выслушал Годеда и?вновь полез в?карман за?пачкой сигарет. Ничего, он?не?будет сдаваться так легко.—?Темы, которые затрагиваются в?вашем фильме, очень волнуют меня, потому что я?отец четверых детей и?мне отнюдь не?наплевать на?их?будущее. Сказать по?правде, я?по-человечески понимаю ваши страхи и?сомнения. Однако вы?взрослый человек?и, я?позволю себе сказать?это, неравнодушный. Способный на?глубокие переживания. Если вы?решите мне открыть кое-какую правду из?вашего прошлого?— и?особенно, из?прошлого вашей школы,?— то?вы?окажете?неоценимую услугу не?только и?не?столько лично мне или следствию, сколько всей нашей стране и?даже, возможно, больше.Лицо молодого режиссёра на?мгновение изменилось, но?затем снова приобрело отстранённый?вид.—?Не?торопитесь, подумайте над?тем, что я?сказал,?— следователь Моралес постарался вложить в?свой тон как можно больше дружелюбия.?— Я?надеюсь, что вы?дадите мне ответы на?эти вопросы чуть позже. Однако мой совет вам будет не?затягивать слишком с?принятием решения.Энрике несколько раз кивнул и?изобразил подобие улыбки.—?Что?ж, сеньор Моралес, это был в?высшей степени интересный разговор. Могу теперь я?спросить у?вас кое-что?Хавьер весь подобрался. Годед снова увильнул от?прямого ответа на?его вопросы, и?это не?очень понравилось следователю. Парень оказался осторожнее, чем он?рассчитывал.—?Да, пожалуйста.—?Я?хотел?бы?увидеться с?ним. С?Анхелем Андраде. Это можно устроить?Следователя Моралеса не?то, чтобы удивила эта просьба, просто она показалась ему несколько странной. Зачем Годеду было видеть Анхеля, если они вот уже несколько лет не?общались? Какой был в?этом смысл? Если только молодой режиссёр был сам заинтересованной стороной в?этом деле…—?Только если вы?пообещаете?мне, что не?будете говорить с?ним о?деле. Это запрещено законом,?— быстро сказал он?и?поднялся с?кресла.?— Мой секретарь расскажет?вам, когда и?как это можно будет сделать.