Глава 14 "Предиспозиция". (1/1)

- Я больше так не могу…Внезапные откровения разрезают повисшее на петле времени напряжение; Клэр держит Альфреда в объятиях, не отпускает, но руки – не цепи, всё равно не смогут удержать. Она ждёт – плевать, всего на свете, - но ситуация им не подвластна; каменное крошево сыплется на головы, а гул доносится откуда-то вне толстых стен, похожий на завывания похороненных заживо людей. Уж лучше бы это были зомби – злобно думает Редфилд, смотря вперёд, на монолитный саркофаг с чуть приоткрытой крышкой: мысли играются возможными неприятными галлюцинациями, девушка воображает, как прямо сейчас из тоненькой щели потянется костлявая рука с лоскутами гнилой кожи, подтверждая жуткие опасения. Вероника Эшфорд жива, но не благодаря вирусу фармакологической корпорации зла, а исключительно в их головах. Живёт в ДНК другого человека, являющимся лишь генетической ошибкой жестокого эксперимента безумцев.Сам не знающий, кто он есть на самом деле.Альфред отодвигается сам от неё, руки её опускает, и Клэр больше не держит: время не лечит – губит сильнее, жжёт напалмом израненную душу, и неизвестно, как выкарабкаться из этой ямы. Но она видит, что он пытается: больно, тяжело, но старается не утонуть в пучине налипшего прошлого, которая мазутом не даёт двигаться дальше. Вытирается пыльным рукавом, размазывает кровь по губе и щеке, шумно шмыгает носом, пытаясь подняться на ноги; медленно, опираясь о стену, но подкашивается, и девушка порывается вновь помочь ему, но Эшфорд не желает получать чужую помощь: жестом просит оставаться её на месте, и Клэр подчиняется, понимая, насколько сейчас ему важно сломаться: она вздыхает, вновь оборачиваясь в сторону могилы женщины, ставшей центральной фигурой в истории Эшфорд-Крюгер. Будучи мёртвой, она продолжает дёргать за ниточки своё наследие и стирать последние родственные грани. Для чего всё это ?Umbrella Corporation?? Какой в этом смысл? Редфилд боится что-то предполагать, всё ещё держась за правду, сказанную человеком, обманывающим всех, в том числе и того, кто видел в нём наиболее близкого человека за последние годы. Клэр поднимается на ноги, отряхивается, становится рядом с Альфредом, смотрящим на исключительный кусочек своего прошлого; он сжимает кулаки, спиной касаясь стены, но первый шаг к преломлению словно боится сделать. Клэр ничего не говорит, лишь идёт ближе к саркофагу, останавливаясь всего в шаге от него: читать эпитафию – как проклятие – не в состоянии. Он её клон, она – его мама… Такое не придумать даже в оскароносном фильме ужасов. Но девушка восклицает в душе, когда Эшфорд собирается с духом и медленно, на ватных ногах, идёт к ней, стараясь не смотреть на могилу своей родственницы; на шаге подкашивается, Клэр собирается ринуться к нему, но он поднимает руку, просит не спешить: он сам, он справится. Редфилд гордится им, но эмоционально носит каменную маску; она будто знает наперёд, что всё у него сложится хорошо – самой хотелось верить в это. И идёт к нему навстречу:- Ты как?Пальцы дрожат; хочется взять его за руку и не отпускать, вывести из этого подземелья как можно скорее, чтобы страх перед настоящим, развернувшимся на неприятной странице, не успел сковать разум паникой и бессилием. Альфред держится, шумно выдыхает, выпрямляется перед ней, стараясь не смотреть на могилу ?матери?, но взгляд предательски скользит по поверхности саркофага. Он желает проверить свои догадки, но сейчас это лишнее: им нужно уходить – в любой момент здесь может всё рухнуть.- В порядке, - выдыхает он.- Точно? – ей нужно удостовериться. Клэр шагает ближе, смотря ему в глаза, которые Альфред не старается прятать.- Да, - но голос выдаёт его настоящего: хрипит, и он тут же сглатывает.- Ал, я…- Я в порядке, - резко обрубает Эшфорд, и Редфилд коротко кивает: защитная реакция. – Мне не нужна помощь.И обходит девушку, задевая её плечом; он не хочет обидеть или ранить её – ему некомфортно здесь находиться, старается сбежать быстрее, чем начнёт ментально разрушаться. Альфред покидает склеп стремительно, и Редфилд только и поспевает за ним, смотря ему в спину; здесь есть единственный путь отступления – через небольшой коридор, продолжавшийся лентой к неизвестному месту. Узкий проход, каменные стены и редкие подвесные лампы, некоторые из них потухли со временем; однако всё равно светло – разглядеть что-то и не бояться темноты можно. Но всё же магнитом притягивает бывшая осквернённая сумасшедшими учёными могила, в которой лежит часть семейной истории, часть прошлого Альфреда. Клэр останавливается всего в шаге от арочного прохода, мысленно прощаясь с Вероникой Эшфорд: мертвец не попросит прощения, мертвец не защитит их от подступающей опасности… Великая женщина, изменившая жизнь её потомков навсегда. Пусть спит вечным сном и более не пробуждается, даже в ходе жестоких экспериментов. И если ей суждено жить в чужом генетическом коде, то пусть новая реинкарнация проживёт свою жизнь, а не по написанным лекалам палачей в белых халатах.Редфилд коротко кивает собственным мыслям, прищуриваясь, и возвращается к Эшфорду, уже успевшему ускользнуть от неё на приличное расстояние; дорога одна, прямая – не потеряют друг друга. Она переступает через небольшой порожек и быстрым шагом следует за ним, надеясь лишь на одно: то, что они увидят дальше – не уничтожит оставшиеся частички разума. Весь этот особняк, этот склеп… Всё это кажется девушке частью эксперимента по переформированию личности подопытного; похожее уже когда-то проводилось, известно много таких случаев и, кажется, что ?Umbrella Corporation? черпала вдохновение с мирового практикума, начиная явно с известных нацистских экспериментов, как те же исследования Иозефа Менгеле в отношении генетики близнецов и заканчивая Стэнфордским тюремным экспериментом. Клэр теперь не видит совпадений в том, что паролем от компьютера Доусона является упоминание Отряда 731 Сиро Исии. Пытались вылепить идеального человека, настоящего арийца, но воссоздали таковым своего подопытного только внешне: блондин с голубыми глазами, но разными зрачками, со сломанной душой. И держится из последних сил; Клэр надеется, что последние крупицы психологического состояния до конца не смоются предстоящими испытаниями. Девушка словно предчувствует, что самое страшное для Альфреда – впереди. Но самой верить не хочется в это до последнего; она сжимает кулаки и идёт чуть быстрее – Эшфорд будто позволяет догнать себя, остановившись и смотря куда-то вниз, поджимая одну руку к груди. Редфилд становится рядом, следит за его взглядом и понимает, что могло его обескуражить: на безымянном пальце в искусственном свете сверкает гладкий синий кабошон в серебряном ободке с узором – реликвия теперь у настоящего хозяина, но ему тяжело признать безделушку: она навевает воспоминания, что перекрываются текущими событиями. Альфред вздыхает, а затем опускает руку и смотрит на Редфилд, ждёт от неё слов поддержки, но она вся с ним, рядом, кладёт руку на плечо, чуть надавливая, и Эшфорд хмыкает, вновь вытирая нос тыльной стороной ладони; запёкшаяся кровь сходит алыми корочками. Почти чисто, но частички остаются на коже, и он ковыряет их ногтём, избавляясь окончательно; Клэр внимательно следит за ним, будто заворожённая простым действием, но не говорит ни слова. Эшфорд после наблюдает перепачканные красным, будто паприка с перцем, пальцы, шумно хмыкая: принять, что не болен и никогда не был, практически нереально, и девушка чувствует, как он уговаривает себя – обычный человек, попавший в беду с раннего детства. Может быть, Альфред думает, что лучше бы не рождался вовсе, и Клэр понимает его, от того спускает руку с плеча и обхватывает локоть, прижимаясь ближе. Касания, чужая теплота, поддержка – то, что ему необходимо. Девушка слабо улыбается, шагает вперёд, увлекая за собой.- Пойдём?Не задаёт никаких вопросов, послушно следует за ней.Они держатся за руки, идут по единственному направлению коридора, стараясь игнорировать вибрацию, шедшую по пятам. Пыль сходит с потолка дождём, и Клэр, не отпуская Альфреда, чуть ускоряется. Дорога прямая, не уходит по сторонам, кажется длинной, но резкие повороты иногда пугают её, и девушка останавливается под вопросительный взгляд Эшфорда. Она не хочет говорить ему о своём незнании: знает лишь то, что путь ведёт ко второму замку, но куда именно – неизвестно. Редфилд думает, что коридор выведет их прямо к Стиву, который занимается исследованием секретного здания в одиночку; ищет отца, всё ещё надеясь, что он жив. Клэр бросает взгляд на Альфреда: его ситуация с родителем практически аналогична, но, если верить Роберту, то тот погиб в лаборатории вместе с дочерью. Но что-то не сходится… Девушка призадумывается: всё это кажется ей подозрительным. Возможно, предстоит ещё найти какие-то зацепки, чтобы окончательно выстроить линию всей истории. Но наверняка новая правда им понравится не во всём. Клэр сильнее сжимает руку Альфреда: остаётся совсем немного.Почти весь путь проходит в молчании; каменные стены и гирлянда грушевидных ламп над головой не меняются спустя многие минуты. Редфилд не понимает, насколько далеко они ушли от склепа: расстояние кажется мизерным, из-за не сменяющегося окружения словно топчутся на месте, но на самом деле приближаются к неизвестному, волнующему. Клэр не отпускает его руку, будто боится потерять, но внимательно наблюдает за Альфредом, рассматривающим тайные ходы так, точно видит в них нечто большее, чем обстановку подземелья. Это навевает на определённые мысли: девушка порывается задать вопрос, но Эшфорд начинает говорить сам, без вступительного слова собеседника:- Мне кажется, что я помню это место.- Правда? – удивляется Клэр. - Не знаю, как это объяснить, - вертит головой, осматриваясь, - словно я здесь был очень давно. Но не могу вспомнить, когда именно.- Дежавю? - Н-н-наверно… Что-то в его словах девушку настораживает. Но Клэр решает не спешить с выводами, сильнее сжимая пальцы на чужой руке; Альфред чуть выходит вперёд.Коридор медленно сужается в длинную лестницу, круто уходящую в поворот; и теперь Редфилд понимает, почему второй замок спрятан от чужих глаз и со стороны семейного особняка Эшфорд-Крюгер его не видно: оно находится под скалой, на таком расстоянии, что подобраться к нему можно только с помощью тайных лазов. Ступеньки узкие, стёрты, сколоты временем, и девушка спускается первой, придерживая Альфреда за руку. Идёт боком, смотря то на блондина, то себе под ноги, чувствуя себя загнанной в клетку крысой. От высоты начинает кружиться голова, и Редфилд останавливается всего лишь на пару секунд, чтобы перевести дух. Лестница – зрительная иллюзия – выглядит бесконечной, но когда Клэр заглядывает за плечо Эшфорда, то понимает, что большее расстояние они уже прошли. Альфред так и не размыкает пальцы; идёт медленно, спокойно, преодолевает ступеньку за ступенькой, и Редфилд чувствует, как он сильнее напрягается - ему страшно встречаться с будущим, которое может подкинуть ему ещё множество сюрпризов, и явно не самых хороших. И всё же… почему дежавю? Она не исключает, что наркотики могли вызвать провалы в памяти, но… Клэр перешагивает через пару ступеней сразу, придерживая Альфреда; им ещё очень многое предстоит узнать.Они не сразу соображают, что лестница уходит винтом, но с каждым поворотом расстояние заметно уменьшается; молодые люди не переговариваются – только прислушиваются к ходящему сквозняку, к любому шороху, возникающему в коридоре, бьющему крещендо по ушам. Последний пролёт, длиной всего в десяток ступеней, выводит их к тупику; лампочки здесь не горят, но сквозь небольшую щель в стене пробивается свет; проход не закрыт – наспех прикрыт фанерными листами да мешками со строительным мусором, и увиденное Клэр не нравится: возможно, что кто-то по-быстрому пытался замаскировать секретный тоннель, ведущий в основной особняк, но в последний момент забыл, сбежал, оставив всё как есть, совершенно не думая о том, что кто-то сторонний мог раскрыть неприятную правду. Девушка отпускает руку Эшфорда и принимается расчищать выход: перетаскивает громоздкие мешки в сторону и даже не замечает, как к своеобразной уборке приступает её спутник. Эшфорд нездорово худой, похвастаться физической формой не может, но всё равно берёт пару досок и оттягивает их; одна из них, не устояв у стены, громко падает на каменный пол, поднимает прибитую пыль, и парень заходится кашлем. Клэр ускоряется; практически чисто. Узенький проход более ничего не заслоняет и, повернувшись, девушка протискивается боком; один шаг, всего лишь жалкое расстояние и, выдохнув, она выходит с другой стороны. Клэр не сразу осознаёт, что оказывается в другом месте – общий пейзаж так схож с бывшим особняком; электричество запитано кем-то неизвестным, здесь тусклым всё освещают редкие лампочки, и Редфилд понимает, что они у цели – вот и тот самый замок, названный в планах ?наблюдательным пунктом?. По помещениям плачет качественный ремонт: обои на стенах отклеились, протерлись, обесцветили, пол был не до конца заложен паркетом, но от времени старые доски успели сгнить, мебель – деревянная – испортилась от влаги, на обивке проступает плесень; и снова всё в одних и тех же цветах – сочетание оттенков золотого, коричневого, фиолетового и красного. Клэр не обращает внимания, как возле неё становится Альфред: он также с упоением рассматривает новое место, но потом, как гром среди ясного неба, выдаёт:- Я знаю это место.Редфилд пугается его словам; возникает мысль, что ему будто намеренно пытались блокировать наркотиками старые воспоминания. Зачем?..- Ты уверен? – интересуется она, думая, что он не ручается своих слов, но Эшфорд твёрдо кивает головой.- Я был здесь, - он проходит чуть вперёд, - когда-то давно.Девушка внимательно следит за ним, попеременно осматривая помещение: они оказываются практически у главного входа, за стенкой виднеются массивные деревянные двери, закрытые на цепи и мощный замок. Альфред шагает в сторону одной из комнат, с прикрытой плёнкой мебелью и пустыми оружейными стендами. По строению она напоминает покои Скотта Хармана – спальня практически воссоздана с точностью, не хватает лишь кровати и гербовой подставки для парных пистолетов марки Luger. Клэр даже не удивляется, когда замечает заложенный кирпич в той стороне, где в другом особняке находилась нацистская коллекционная сокровищница. Но что ещё больше привлекает внимание, так это присутствовавшее здесь зеркало, обрамлённое в посеребрённую раму с цветочным орнаментом, которое больше похоже на витрину. Она подходит к нему ближе, стирая ладонью осевшую пуль, щурится собственному отражению, не веря в происходящее. И, чтобы удостовериться в этом, берёт один из кусочков сломанного кирпича и отходит в сторону на расстояние, не отвлекаясь ни на что, кроме как на саму себя в гладкости старого поцарапанного стекла.Она взвешивает в руках коричнево-красный блок и, стиснув зубы, замахивается, бросает снаряд, словно спортивное ядро, и не промахивается: окно трещит, осыпается осколками, от грохота девушка машинально закрывает уши, отворачиваясь; зеркало разбивается, но за ним не прячется голая стена – там скрыто нечто большее. Редфилд подходит ближе, топчется на хрустящих стеклянных сколах, заглядывая внутрь образовавшейся дыры и хмыкает, чувствуя себя обманутой. Это – не воссозданная спальня, не недостроенная комната… Это лишь декорации, скрывающие истину - теневую: теперь понятно, почему именно ?наблюдательный пункт? - это почти что допросная. Или же… Девушка вспоминает файлы с фотографиями на столе Доусона и поворачивается, смотря на противоположный угол: оголены провода – не успели подключить скрытую камеру. - Они всё это время следили за тобой, - высказывает Клэр предположение, возвращаясь к Альфреду.- Я уже ничему не удивляюсь, - сухо констатирует он, сжимая кулаки. - Ты вспоминаешь?- Если бы, - вздыхает. – Я и не забывал.Редфилд подходит ближе и кладёт руку ему на плечо. Она понимает, что ему вновь требуется её железная поддержка, но сейчас у них нет времени на сентиментальности. Эшфорд стряхивает её руку, поведя плечом, и девушка кивает, словно соглашаясь с ним. Клэр принимает его буквально, читает как открытую книгу, будто телепатически связана, но она – не объект экспериментов ?Umbrella Corporation?, не БОО, а вот Эшфорд – вполне может быть им.К чему такие сложности? Он ведь на тех снимках был ещё ребёнком!Редфилд снова хочет поторопить Альфреда, но совершенно не ожидает его предложения:- Давай сходим в кабинет отца?Сначала она думает, что он желает вернуться в предыдущий особняк, но спустя секунды уже в голове мелькают иные мысли: если всё это – воссозданная копия, чтобы запутать юный объект исследования в прошлом, то, возможно, здесь где-то были фальшивые рабочие кабинеты как Александра Эшфорда-Крюгера, так и самого Доусона. Если только этот ублюдок не успел уничтожить оставшиеся улики.- Хорошо, - соглашается она. – Идём.Альфред выходит вперёд, он действительно ориентируется в пространстве так, будто знает эти места – оно не может быть исключением: не списать на провалы в памяти – эксперимент с наблюдением воссоздан идеально. Здесь практически всё одинаковое с предыдущим особняком, за исключением того, что некоторые помещения перемешаны в своих местонахождениях, но убранства – воссозданы практически идентично, прикрытая мебель стоит на тех же местах. Голый коридор, сломанная скрипящая лестница, некоторые ступени проломлены; у Эшфорда будто открывается второе дыхание – он стремится разузнать ответы своего прошлого, и Клэр кое-как поспевает за ним. Они практически залетают на второй этаж замка, быстрым шагом направляются вдоль коридора, а затем останавливаются у первой попавшейся двери – она открыта, и Редфилд понимает: Доусон был здесь; возможно, что он недалеко – отсюда так просто не уйти.Входят внутрь помещения, наблюдая беспорядок: со всей мебели перетянута на пол плёнка, шкафы и комоды открыты нараспашку, а взваленный на главный стол папки и документы выдают работу их старого знакомого. Роберт что-то искал здесь – очевидно, - но, скорее всего, не нашёл. И когда девушка делает шаг вперёд и под ногой ноет половица, она замечает блестящие капли крови, шедшие кляксами как раз к выходу отсюда. Они свежие; Клэр понимает, что Доусон ранен – уйти далеко точно не мог. И обращается взглядом к стене, где в предыдущий раз висели портреты Эдварда и Вероники Эшфорд, но вместо них – лишь искажённые картины, будто кто-то вылил на художественные полотна растворитель, и все краски поплыли, создавая новое, нечто отвратительное и пугающее. Редфилд сглатывает: откуда такая ненависть к чужой родословной?Альфред подходит к широкому столу и сметает столбы из бумаг и документов, пытаясь разгрести всю кучу в поисках чего-то конкретного; Клэр не спешит ему помогать, держа руки за спиной и сосредоточенно глядя на испорченные холсты, напоминающие ей – теперь - работы Эдварда Мунка. Но она не думает, что за вандализмом предметов искусства стоит именно Доусон – у него явно не было времени на всё это, да и краска уже начала облепляться в некоторых местах. Клэр желает немного разрядить обстановку за пустыми, возможно, бессмысленными разговорами, но точно необходимые им двоим:- Как думаешь, что пытается так отчаянно спрятать Роберт от нас?Эшфорд ей не отвечает, продолжая шумно копаться в стопке выкинутых бумаг и папок. Девушка оборачивается к нему:- Ал?Секунды, минуты… Альфред сосредоточен только в своих поисках. Редфилд хочет проявить инициативу в помощи, но застывает на месте, когда Эшфорд ударяет чем-то по столешнице, с такой силой, будто хочет проломить деревянную крышку. Клэр не сразу понимает, к чему такие странные перемены настроения, но стоит подойти ближе, как она видит перед собой диктофон, находящийся в относительно неплохом состоянии. - Интересно, работает ли он?Но вместо ответа Альфред принимается изучать находку. Приоткрывает крышку серебряного звукозаписывающего устройства, похожего больше на пульт от телевизора, но в маленьких дырочках, демонстрируя заднюю панель Клэр, и та видит вставленные пальчиковые батарейки. Устройство в целом выглядит слишком новым для такого заброшенного места; Эшфорд щёлкает кнопку перемотки, и магнитная лента кассеты начинает прокручиваться, но внезапно останавливается практически на середине – механизм заедает. Но они всё равно решают его проверить: Альфред нажимает на клавишу с треугольником, когда диктофон затихает, а потом, механизмы, шумя, медленно раскручиваются, воспроизведя звук.Записан диалог двух мужчин не с начала. Они прислушиваются к нему.Звуки искажены, часто перебиваются помехами, но различить слова всё же можно.Содержание пугает: - …Не забыл, какой сегодня день?- Это вы мне, сэр?- Его день рождения. Двадцать два года. Всё по-прежнему?- Да, он продолжает учиться на дому. В окружении наших специалистов. Скоро наступят финальные экзамены. До сих пор не видит подвоха.- Хорошо. Вы же продолжаете давать ему таблетки?- Как вы и приказали: по расписанию – три раза в день.- Увеличьте дозу до пяти. Но исключите в рецептуре псилоцибин. У подопытного… специфичная на него реакция.- Остальные психотропики?- Оставить на прежнем уровне.- Но у него зафиксировали диссоциативное расстройство идентичности вследствие употребления наркотиков. Это не будет проблемой в дальнейшем?- Рисковать нужно всем. Допустить оплошность я не могу. - Я понимаю.- И кем он считает себя?- Алексией.- Забавно.- А она как?- На стабильном уровне.- Ей столько же осталось?- Да. Ещё очень долго.- Мне жаль.- Спасибо, Роберт, но мне не нужно твоё сожаление. Ожидание того стоит. Оба эксперимента показывают себя в лучшем свете, и я намерен идти до конца.- Так ты… пойдёшь к нему? Мальчишка ждёт тебя каждый год.- Напиши ему письмо от моей руки. Пусть думает, что со мной всё в порядке. Если будет психологически готов, можешь рассказать ему о моей смерти. Я даже подготовил газеты на этот случай. Всё никак не могу выбросить.- А… когда ему колоть вирус? Даты не изменились?- Всё также. Если что – дополнительный шприц я спрятал в шкатулке в своём кабинете. Это тестовый, наиболее чистый образец. Но я буду над ним работать дальше. ?Т-Вероника? ещё не совершенна в полном виде.- Александр, я…Запись прерывается; звучит отвратительный шум.Оно обескураживает, загоняет тупик, перемешивает в кудри лапши быстрого приготовления все мысли; стоят, молчат, обдумывая услышанное, не зная, что с этим делать. Клэр полагает, что Роберт в прошлом хотел шантажировать Александра… оказывающимся всё это время живым. Доусон врал, он всех обдурил вокруг носа, не желая, чтобы горькая правда обнажилась. Туберкулиновый шприц, который лежит в кармане пиджака Альфреда – вирус. Вирус ?Т-Вероника?. Так вот какой всё это время был проект…Девушка шагает к Альфреду, переживавшему услышанное. Он дрожит, сжимает кулаки, но не впадает в истерику, не паникует, а поднимает глаза на Клэр. Смотрит ясно, без сожаления, но они блестят горькими слезами, которые никак не скрыть. Боль ведёт его к будущему, что написали заранее те люди, которым он верил, доверял свою жизнь.А одним из предателей – и вовсе был его отец.- Ал…Осторожно обращается Редфилд, но Эшфорд, тряхнув головой, цедит сквозь зубы:- Нам нужно найти Доусона. Он должен ответить за всё!Клэр кивает и хмурится. Она с ним солидарна.